SkifAlef
Минус деньСижу, привалившись спиной к бетонной стене блокпоста. Жарко. Оченьжарко. Хочется пить. Вытаскиваю фляжку из чехла, скручиваю крышку, делаюпару глотков. Вода горячая и тошнотно отдает хлоркой. Воду на блок привозятв молочной фляге, получается по фляжке на человека в день. Восемьсот грамм.Хочешь - пей, хочешь - душ прими. Восемьсот грамм, хоть залейся. Жарко.Бэтр мой стоит в десяти метрах, за бетонными блоками. У него сдохло чего-тов моторе, я хрен его знает что именно. Не разбираюсь я в моторах. В моторахразбирается мой водила, по кличке Гаврик. Вон он, залез в моторный отсек,только ноги торчат. Ремонтирует, наверное. А, может, дрыхнет. Я бы тожепоспал, но жарко. А ему пофигу.
О! Это орет наш взводный. Интересуется, чистил ли я пулеметы.Ясен пень, чистил. Вчера еще. Нет, ему надо, чтоб я сейчас же пошел и почистилеще раз. Шило в жопе у него, что ли? Переизбыток нервной активности, какговорит наш санинструктор. Он мединститут закончил, а военки там не было.Вот он и загремел на год. Сейчас говорит - чего ж я, кретин, в политехне пошел? Там, говорит, военка была, был бы сейчас летехой. Я ему отвечаю- ну и дурак, летехой ты бы здесь не год отвисал бы, а два. Он чешет врепе и говорит - ну да, то рядовым, а то летехой. Они ж, говорит, бабкиполучают. Я говорю - да и хрен с бабками, зато два года. А он за свое -а мы, говорит, за бесплатно тут уродуемся. Не люблю я его. Жадный он иглупый. Не могу я с ним долго разговаривать.
Нет, неймется ему. Это я про взводного. Молодой он еще, толькопосле училища. Вторую неделю в роте. Ретивый, как савраска. Делать нечего,поднимаюсь, вешаю на плечо автомат и бреду к бэтру. Ох, как неохота в бэтр-толезть! Там вообще душегубка внутри. Сауна, блин. Бреду, бреду, а краемглаза смотрю на взводного, может, поверит, что я такой исполнительный иуйдет нафиг в свой блиндаж. Нет, не верит, все-таки уже вторую неделю вроте. Наблюдает. Подхожу к бэтру. Гаврик высовывает свою чумазую мордуиз-за капота и говорит - ганджа курнем? Базаришь! - говорю я. Конечно,курнем. Водка кончилась вчера, а ганджа у Гаврика всегда полные карманы,где он его берет - непонятно. Мы однажды накурились в говно, и я его пыталсярасколоть на это дело, но он только лыбится в ответ, как идиот. Да мне,в принципе, по фигу, где он берет накур, потому, что он не жмот и всегдаделится. Оглядываюсь на взводного. Он стоит и смотрит. Вот козел. Шел быс Барабаном водку пил, у них еще осталась бутылка, сам видел. Барабан -это наш замок, замкомвзвода. Он контрактник и полный отморозок.
Я говорю Гаврику - видишь, палит стоит. Он говорит - ну ладно,давай попозже, а ты чего приперся-то? Я говорю - стволы чистить, чего еще.А, - говорит он. - Ну чисти, а я тут у себя почищу.
Неохота лезть в бэтр. Хочу пива. Холодного. И бабу. Во! Хочухолодного пива, литра три, и бабу. Блин, как я хочу холодного пива и бабу!!!А вместо этого у меня в наличии полфляжки горячего раствора хлорки, двапулемета и малахольный взводный. Смешно. Я аж начинаю ржать, сначала тихо,потом во весь голос. Гаврик опять отлипает от своего мотора. Вытаращилсяна меня и тоже заржал. Так мы стоим и ржем как идиоты. Минуты две ржем.У меня даже живот заболел. Потом я говорю - олень, а ты че ржал? А он отвечает- да у тебя, говорит, вид смешной был. У тебя, говорит, уши оттопырилисьи шевелятся. Я не выдержал и опять заржал. Гаврик тоже. Взводный, наверное,решил, что мы сдвинулись. Смотрю - нет его. Плюнул, наверное, и ушел водкупить. Водку он пить умеет. И стрелять еще умеет. На стрельбище. По мишени.А хули, его четыре года учили по мишени стрелять. И строевым шагом ходить.О! Он еще умеет строевым шагом ходить. Водку пить и по мишени стрелять.Охренеть, какой набор умений и навыков. Пацаны рассказывали, три дня назадбыли они в поиске, или в засаде, не помню. В поиске, кажется. Так этотумелец чуть растяжку не сорвал. Если бы не Харлей - кранты наступили быбравому лейтенанту.
Лезу в бэтр. Там страшно жарко и душно. И воняет солярой. Протискиваюсьна свое место наводчика, снимаю башню со стопора, разворачиваю ее. Левойрукой кручу колесо вертикальной наводки. Скучно. Хочется пива. И бабу.Кручу башней туда-сюда. В прицеле мерзкий пейзаж. Степь. Разворачиваю башню,стопорю ее. Снимаю крышку с ПКТ, вынимаю затвор. Создаю видимость деятельности.С КПВТ возиться неохота, пока на него обратно крышку наденешь - запаришься.
Залазит Гаврик. Он, оказывается, уже приколотил, осталось толькокурнуть. Он прикуривает (взрывает - так у нас говорят), затягивается парураз, передает мне. Выкуриваем ублюдок. Ублюдок - это сигарета Примы совставленной в нее гильзой или мундштуком, хрен знает, как это назвать,и с анашой вместо табака. Такие ублюдки у нас в ходу за неимением Беломора.Хорошая все-таки трава у Гаврика. Стало пофиг вообще на все, даже на жару.Я говорю, – прикинь, Гаврюша, жаль, что такой травы нет, чтоб раз курнули до дембеля колбасило. Мы опять ржем как лошади.
Шаги. В бэтр заглядывает Батон. Он не наш, он с пехоты. А мы– разведрота. Мы типа круты. Мы и еще гэсн. Гэсн – это ГСН, группа специальногоназначения. Туда отбирают за габариты, силу, выносливость и толщину черепнойкоробки. В идеале – череп должен быть сплошной, только мозжечок нужен дляподдержания равновесия и спинной мозг – для реакции на команду «Фас». Амы, типа, элита внутренних войск, как нам задвигает начразведки полка Соловей,он же майор Соловьев. Мы в него все влюблены. Свое дело он туго знает.Ага, элита... Как же. Полк у нас самый плохой в бригаде. Это я подслушал,когда был дневальным. В ППД еще. Соловей и ротный наш киряли в канцелярии.И старшина с гэсна. Полк наш худший в бригаде, бригада самая плохая в округе,ну а округ – хрена там говорить – Северо-Кавказский округ внутренних войск,естественно, самый плохой во всей нахрен стране. Вот такое говно. А Батон,ко всему, с самой залетной роты самого отмерзлого батальона – 1 рота 1БОНа. То есть он – самый худший вэвэшник в стране.
Я делюсь этой свежей мыслью с Батоном и Гавриком. Батон лыбитсядо ушей, как будто я ему комплимент сделал. Вообще-то так оно и есть. Гаврикнакуривает Батона. Предлагает мне, но я отказываюсь. Мне и так ништяк.Пробивает на хав. Это значит, что дико хочется жрать. Мы засылаем Батоназа тушняком. Пацаны на блоках вообще питаются стабильно одним сухпаем.Как у них кишки еще не завернуло, интересно? Сухари и тушняк. Мы-то хотьиногда в полк приезжаем, жрем хоть по-человечески. Да чего иногда, разв три дня. Регулярно, можно сказать. В полку даже доппай выдают. Раз вдень по кусочку колбасы, кусочку сыра и печенюшке.
К нам раз повадились мелкие чехи ходить. Лет по 8-10. Тощие,грязные. Жалко их было. Мы им доппай свой отдавали. Хрена, все равно ненаешься. А так человек на 5 хватало. Если с роты собрать. А потом два спецаотловили ночью одного такого голодающего. С Мухой. Днем они наш доппайлопали, а ночью из Мух по нам же и херачили. Это они с нами так хлеб делили.Восточное гостеприимство и благодарность. Ну, после этого мы сами свойдоппай съедать начали.
Бэтр наш, конечно, невовремя сломался. Мы уже как раз в полкехали. Из поиска. Ничего мы в этом поиске не нашли, ясен пень, с таким-токомандиром. Я спрашиваю у Гаврика – че там у тебя сломалось? Он мне в ответвыдает что-то про форсунки и клапана. Для меня все это звучит как третийиероглиф справа на гробнице фараона Нефертити пятого. Или это фараоншабыла? Пофиг. Я говорю, – да срал я на твои форсунки, когда ты наладишьсвой драндулет? Он говорит – такой же мой, как и твой, между прочим. Яговорю – ну хрен, когда ты наладишь наш драндулет? Он говорит, – забудь,ты здесь жить остался. Мы опять ржем взахлеб.
Залазит Батон с сухпаем. Открываем тушняк штык-ножами, на каждого побанке. Блин, банка тушняка и сухари, что еще надо для счастья простомуроссийскому вэвэшнику. Ухнуло, как в прорву. Я говорю Батону – сына, нерасстраивай дедушку, не говори, что у тебя всего один жалкий мелкий сухонькийпаечек. Батон старше меня призывом на полгода. Он говорит – сам ты сына,у нас и так перерасход. Гаврик говорит – ну да, вам делать-то нечего, сидите,жрете, вон какой жирный уже. Батон весит килограмм 60. А рост под 175.Мы опять ржем. Отходняк пошел. Голова тяжелая. Сейчас бы поспать минут200. Жарко.
Во мне просыпается совесть. Выгоняю этих засранцев из бэтра и начинаюгенеральную чистку вооружения. А песка-то... Через стволы задувает. А чехолсвой я где-то просрал. Старшина мне уже за чехол шпиндель вставил в причинноеместо. Как это... Клизму – на полведра скипидара пополам с патефоннымииголками. Классная фраза, не помню, где вычитал. Часа два провозился спулеметами, темнеть начало. Здесь вообще рано темнеет. И быстро. Никакихтебе романтических сумерек. Как будто свет выключается, хлоп и все. Защелкиваюкрышку ПКТ, выбираюсь из бэтра. Гаврика нет. Дрыхнет, небось, зараза, вблиндаже. Пойду-ка и я внутрь. Поем тушняка и завалюсь до утра. Глядишь,утром прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете. МИ-8. И заберет менядомой к маме. К пиву и к бабам. А нет - так нет. Сам поеду через год. Подумаешь,год. Отбой во внутренних войсках.Примечания:
Бэтр – БТР, бронетранспортер
КПВТ – крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый
ПКТ – пулемет Калашникова танковый
ППД – пункт постоянной дислокации
БОН – батальон оперативного назначения
Муха – РПГ-18, РПГ-22 – ручной противотанковый гранатомет (одноразовый)
Как не сбываются мечтыОгонь! Дым режет глаза. Бэтээр горит. И я горю вместе с ним! Рвутсякоробки с патронами. На выход, немедленно! Не могу! Ноги! Ноги зажало!Горю!!! Больно, блядь!!! Не хочу!!! Харлей! Харлей, сука!!! Вытащи меня!!Не могу больше!!! Не могу!!!!
- Денис! Денис!
Я сажусь рывком на кровати. Дома. Простыня мокрая, я тоже мокрый. Вспотел,блин.
- Ты опять кричишь. Ты мне опять спать не даешь.
Это мой брат. У нас с ним одна комната на двоих. С тех пор, как я уволилсяв запас, спокойный сон у него кончился. Если, конечно, не считать случаев,когда я не ночую дома. Впрочем, таких случаев немало.
- Извини, Серега.
- Да ладно...
Иду в ванную, сую голову под струю воды. Спать уже совсем не хочется.Моя бы воля, так я бы вообще не спал. Мама спрашивает, почему я так многопью. Ха! Да потому, что когда я сваливаюсь пьяный, я не вижу снов. Вотпочему.
На кухне прохладно, там всегда открыта форточка. Встаю у окна, закуриваю.Смотрю в ночь...- Удачи, Балу!
- Удачи, Дэн!
- Чтобы все было хорошо!
- Удачи, Дэн!
- Удачи!
- Удачи...Балу - это меня так звали в роте. Сначала прозвище было «Баламут»,потом оно сократилось до «Балу». Меня уважали в роте. Наверное, было зачто. Может быть, за то, что я старался быть... ну, справедливым, наверное...быть надежным... Не всегда получалось, но я, по крайней мере, старался.Быть человеком. Не волкодавом. Многие у нас в бригаде стали волкодавами- злющими псами, которым все равно, кого рвать - волка ли, чужого человека,своего щенка. Волкодавов тоже уважали. Через страх. Я видел, как менялисьлица у молодых, когда они слышали рев Мамая. Хотя на самом деле Мамай -вовсе не плохой парень. Он просто отморозок. У него три контузии, легкие,правда, но три. Заводится с полпинка, как хороший мотоцикл. Но все равно,хоть дедовщина у нас в роте и была, но не такой беспредел, какой был, когдая приехал в бригаду. Отслужил я к этому времени месяца четыре. И приехал.Летал, как сраный веник. Вообще у нас в роте мало волкодавов, в основномони в гэсне. Группе специального назначения. У них и командир - волкодав.
Провожали меня, помнится... Весело, помнится, меня провожали. Смутнопомню, как открыли ворота, постелили под ноги чистое полотенце. Ноги вытереть.Дурацкая традиция, честно говоря. Толпой довели до автостанции, посадилина автобус. Помню, что отлить выходил в Буденновске. В Пятигорске был ужепочти трезвый. Башка трещала, так я пошел в буфет, еще водки хлопнул. Ехаля не сразу домой, ехал к родне в Черкесск. А когда домой собрался, шахтерыв Ростове на рельсы сели. Касками застучали. Я и прикинул, что если поедуна поезде, то домой приеду еще месяца через три. А я вообще-то хотел напоезде ехать. Не знаю, почему, хотелось и все. Ну а тут хрена ль делать,пошел и купил билет на самолет. С серебристым крылом.
В аэропорту в Минводах вышел покурить на крыльцо. Капитан какой-то:«Привет, разведка».
- Привет, - говорю.
- Домой едешь?
- Ага, - говорю, - На дембель.
Разговорились. Военный комендант аэропорта оказался.
- По соточке? - это он мне.
- Ну а чего ж?До самолета мне оставалось часа четыре. В общем, меня потом в самолетгрузили в четыре руки. Проспал всю дорогу. Вышел из самолета, пошел пешкомдо терминала. Выхожу из терминала, иду к автобусной остановке. Окликают.Отец с братом. Е-мое! Брат за два года так повзрослел... Даже и не узналего с первого-то взгляда.
Приехали домой. Домой! Туда, куда мы так все рвались, туда, где всенаши мечты были. Домой... «Взвоет ветер за бараками, БМП нам лязгнет траками.Домой, пора домой!» Козырная песня была. Домой...
Бродил по квартире, как неприкаянный. Вспоминал, как я жил два годаназад. В прошлой жизни.- Не спится?
Это мама. Почувствовала запах табачного дыма. Забыл закрыть дверь вкухню.
- Да, мам, не спится.
- Опять что-то снилось?
- Нет, мам, все нормально. Просто не спится. Все хорошо, мам. Иди спи.- В армии служил?
- Да. Вот военник.
- Это хорошо. Нам отслужившие нужны. А где служил?
Пришел я устраиваться на работу. В частное охранное предприятие. Охранником.По объявлению. Первый месяц я пил. Не просыхал. Потом кончились деньги.Брать деньги у родителей мне было неудобно и стыдно, но все равно брал.Не на водку - на сигареты и разные мелочи. За этот месяц мне раза четырезвонили из разных милицейских контор - ППС, вневедомственной охраны. Отвечаля им всем одинаково - извините, два года я отдал МВД, с меня хватит, поищучто-нибудь другое.
- Во внутренних войсках.
- А конкретно?
Восстанавливаться в институте я не хотел, мама уговорила. Студент изменя, если оценивать объективно, никакой. Но уговорила. Пришел, восстановился.Бухгалтер, анасэн сегейн. Уходил со второго курса экономического факультета,восстановился на четвертый курс бухучета. Не завидую я той фирме, что менябухгалтером возьмет.
- А конкретно - в разведроте.
- А-а-а... Разведка! Спецподготовка там, рукопашный?
- Ага. Спецподготовка и рукопашный.
- А это что? ...Выполнял служебно-боевые задачи в составе...? Воевал,что ли?
- Было дело.
- Извини, такие нам не нужны.
У меня челюсть отвисла.
- Почему?!
- А вы все оттуда больные на голову возвращаетесь, а у нас оружие боевоевыдают. Мало ли, чего ты учудишь, дай тебе настоящий пистолет.
Я молча смотрел на этого чмыря в очочках. Он засуетился, видимо, почувствовалсебя неуютно. Решил, наверное, что сейчас на себе испытает неадекватностьповедения «вернувшихся оттуда». Я расхохотался. Вспомнил, что я учудил(учудял? учуждал?) со своими пулеметами. Да, действительно, дай мне НАСТОЯЩИЙпистолет... Пулеметы-то игрушечные были. Да и автомат, с которым спал ив сортир бегал - тоже фальшивый. Настоящий пистолет, бог ты мой! Я согнулсяпополам, от смеха слезы катились по щекам. Чмырь, видно, подумал, что уменя началась истерика. Только бы он не начал меня по щекам хлопать, подумаля. От этой мысли меня согнуло еще больше. Упал на стул, с трудом успокоился.Вынул носовой платок, вытер глаза. Этот засранец протянул мне стакан сводой. На, мол, выпей, легче станет. Я встал, поблагодарил за интереснуюи содержательную беседу, взял у него из рук стакан, вылил ему на аккуратнопричесанную голову, забрал документы и вышел.- Домой хочу! Знаешь, Балу, как дома классно? Знаешь, как меня ждут?
- Знаю, Харлей. Меня тоже ждут.
Вранье. Никто меня не ждал. Кроме родни. Гражданка, на которую рвалсядва года, о которой думал и мечтал, оказалась поносным местом. У тебя нетденег? Ты слабак. Ты был в армии? Ты не смог отмазаться, ты дурак. Ты былна войне? Да еще и рапорт туда сам написал? Ты полный дебил.
Остались еще друзья. Которые тоже ждали тебя. Как выяснилось - напрасно.Мы больше не понимаем друг друга.
- А расскажи, как там..?
- А расскажи, страшно было..?
- А расскажи, ты убивал..?
- А расскажи, как это..?
- А расскажи..?
Я рассказывал. Когда пил. В полуневменяемом состоянии. После того,как я на одной из пьянок рассказал о том, почему часового лучше душить,а не резать горло, девушка, которая мне нравилась, перестала со мной общаться.Просто бросала трубку и не открывала дверь. Видимо, не понравились физиологическиеподробности.
Однажды пили в общаге на краю города. Не помню как, но оказались мыв гостях у соседей. А соседи оказались чеченцами. Я сидел голый по пояс,молча пил водку, подливая себе сам. Когда один из чехов налил мне в стаканвина, я выбросил стакан в окно. Не помню, почему я не ушел, просто не помню.Наверное, потому, что там сидели мои друзья. Ну, я так думаю. Сидел и терпел.Но когда чех сказал мне, показывая пальцем на мой опознавательный медальон- «смертный жетон», - «В следующий раз, когда придешь, сними его у дверей»,я не выдержал. Меня оттащили. Хорошо, что меня оттащили. Иначе я его завалилбы. И сел бы. Из-за чеха.Включил чайник, закурил очередную сигарету. Спохватился, закрыл дверькухни.
Когда приехал в Черкесск, пошел гулять по городу. Я ездил туда каждоелето года этак до девяносто четвертого. Тихий, зеленый городок. Есть внем своя прелесть. Идешь по улице - растут абрикосы, алыча, тутовник. Залазьна дерево и лопай.
Стоял на остановке, ждал троллейбус. Хлоп-хлоп! Выхлоп дизеля грузовика.Рефлексы сработали как у собаки Павлова. Очнулся в кустах, нашаривая автомат.Секунд десять нашаривал. В панике. Где же, сука, автомат?! Потом осознал,как я глупо выгляжу. Смотрю - все, кто был на остановке, человек тридцать,на меня уставились. Ну, я представляю, как это выглядело со стороны - стоитпарень, вдруг как припадочный прыгает в кусты и выглядывает оттуда. Я встал,штаны отряхнул, сделал морду лица поиндифферентнее, мол, так задумано было.В троллейбус уже не полез, пешком пошел. Уши мои, наверное, аж светились.
Уже дома гулял с девушкой по парку. С той самой, которая, как потомоказалось, отрицательно относится к снятию часового путем удушения. Онатак и не поняла, почему я сказал ей «Стой!», встал сам как вкопанный, постоялнесколько секунд, рассмеялся и пошел дальше. Я не стал ей объяснять, чтовалявшуюся на земле ржавую табличку с куском торчащей оттуда тонкой проволокия принял за растяжку.Зато меня любят собаки. И я их люблю. «Чем больше узнаю людей, тем большенравятся собаки». Я не люблю людей. Совсем. В общей их массе. За оченьредкими исключениями. Я не могу любить людей, которые говорят мне: «Тыне смог отмазаться от армии? Значит, ты бедный. А если ты бедный, значит,ты глупый». Я не могу любить людей, которые говорят мне: «Ты еще молодойи сопливый, вот поживи с мое...». Я не могу любить людей, которые каждыйдень обедают в дорогих ресторанах. Пускай это всего лишь зависть с моейстороны, пускай мне говорят, что можно честно заработать такие деньги.Все равно я не могу любить таких людей. Я не могу любить людей, которыемогут ударить собаку ил икинуть тюленю в бассейн бритвенное лезвие. Я немогу любить людей, которые меня жалеют. Я не могу любить людей с пустымиглазами.
Я не умру молодым, я точно знаю это. Потому что мне уже поздно умиратьмолодым. Я уже не молод. «Нам по двадцать семь лет и все, что было, несмыть ни водкой, ни мылом с наших душ...». Мне еще даже не двадцать семь.Я даже не вклеил еще вторую фотографию в паспорт. Но я уже не молод. Яникому не говорю этого, потому что люди будут смеяться. Я не люблю этихлюдей. А еще я не люблю себя.
Только не надо меня жалеть. Оставьте себе шанс.
Два дня до дембеля«Рота, подьем!!! Строиться на зарядку, форма два!» Крик дневальногоразорвал утреннюю тишину. Послышался шорох, грохот чьего-то падения совторого яруса и приглушенные невнятные ругательства. Рота просыпалась.Сначала вскочили молодые - «чекисты». Трое сразу умчались в умывальникнабирать в тазики воду и мыть пол в расположении, двое или трое убежали«на территорию» - подметать асфальт рядом со входом в роту, опорожнятьурны. Почти одновременно с «чекистами» поднялись и «слоны» - отслужившиепо полгода. «Слонам» мыть пол еще в принципе положено, но только если нехватает молодых. Следом за «чекистами» и «слонами» встали и «черпаки» с«дедами». В роте остались только уборщики, наряд и «дембеля».
Бойцы, голые по пояс, трясясь крупной дрожью от холода и недосыпа,выстроились на улице.
- Кто зарядку проводит? -хрипло высунул голову из окна канцелярии ответственныйпо роте, он же ее командир, старший лейтенант Бурыкин, среди солдат - Дрель.За что он получил такое прозвище, никто уже не помнит, вполне возможно,что за настырный характер.
- Я... - а это младший сержант Алексей Комаров по прозвищу Комар. Онуже два раза становился целым сержантом и оба раза ненадолго, слишком независими дерзок в суждениях, на взгляд старших офицеров.
- Ну так вперед, чего ждешь?
- Рота... Бегом... МАРШ!Саня Толмачев проснулся оттого, что солнце светило ему прямо в глаз.Повернулся на другой бок, натянул на голову одеяло. Сон прошел. Спать большене хотелось, да и немудрено - последнюю неделю Саня только и делал, чтоспал, ел и пил. Жизнь растений. Месяц до дембеля - по неписанному законудембелей не ставили в наряд, не отправляли на работу, они даже не бегалиежедневные кроссы и еженедельные марш-броски. Единственное, что оставалось,- уход за оружием, это святое. Да еще стажер, обучение которого Саня началнеделю назад. Стажер попался шустрый, понимает все с полпинка. Хоть с этимповезло.
Саня откинул обеяло, сел. Двое других дембелей еще спали. Максим Кудашовпо прозвищу Камасутра натянул одеяло на голову, вытянув волосатые ноги.Камасутрой его прозвали, когда проверяющий полковник из штаба дивизии,долго задвигавший про верность Отчизне, славные традиции и недопустимостьнеуставных взаимоотношений, спросил, проникновенно глядя на Макса: «А чтоже такое Устав, товарищ солдат?», на что Макс, не моргнув глазом, ответил- «Устав - это Камасутра армии, товарищ полковник». Полковник оценил суровыйармейский юмор, и Максим, кроме прозвища, получил еще трое суток «кичи».
Третий дембель, - Саня Харлов по прозвищу Харлей, оказывается, ужепроснулся и лежал, потягиваясь.
- Пошли умываться, гражданин Харлей, - сказал Саня.
- Пойдем...
Они сунули ноги в тапочки, взяли «мыльно-рыльные» принадлежности и,все еще зевая, побрели в умывальник.
- Задолбало меня все. Домой хочу, - пробормотал Харлей. - Токарь, поехалидомой!
Токарь - это кличка Толмачева. Получил он ее, когда на спор съел трибанки сгущенки с двумя булками хлеба. Ротный, подошедший к концу второйбанки, молча подождал окончания представления, а потом буркнул: «Ну тытокарь, бля, по металлу, по хлебу и по салу...». А потом добавил: «Ночьюмарш-бросок, не забудь просраться перед отбоем.»
- Подгоняй бэтр, поедем с комфортом.
- Да я уже пешком готов, мне-то недалеко, - говорит Харлей.
Харлей родом из Краснодарского края. А Саня - из Сибири, из-под Новосибирска.
- Да мне тоже буквально рядом - три часа на самолете.
Харлей оживился:
- Токарь, поехали ко мне! Лето на носу, е-мое! Загуляем, блин! У насдевчонки знаешь какие! Женим тебя! Хрена ты забыл в своей деревне?
- А у вас что? Станица! Та же деревня, только называется по другому.
- Сам ты деревня! Мы же казаки! Женим тебя на казачке, будешь тожеказаком.
Этот разговор повторялся уже неоднократно, с незначительными вариациями.
- Не, Харлей, меня девчонка дома ждет, ты ж знаешь.
- Да... Это тебе с бабой повезло, дождалась.
- Сплюнь! А то получится, как у Ганса.
- Тьфу-тьфу-тьфу...
Ганс - это Серега Гансович. Его девушка обещала его ждать, когда онуходил в армию. Писала по два-три письма в неделю, на которые Ганс в обязательномпорядке отвечал. Все завидовали таким чувствам. А кончилось все тем, чтоГанс за два месяца до дембеля получил очередное письмо от своей любимойТанечки, которое начиналось словами «Сережа, извини, но так получилось...»В этот день Ганс был в карауле. О чем он там думал, никто так и не узнал,потому что отстояв час на посту, Ганс снес себе полчерепа из автомата.
В умывальник залетел дневальный «слон» Чумаченко по прозвищу Чума.
- Токарь, тебя ротный!
Чуму в роте не любят. Многие подозревают, что он стучит, хотя за руку(или, точнее, за язык) никто пока не схватил. А еще есть подозрение, чтоЧума «крысит», уж очень часто у пацанов пропадают лезвия и другая мелочь,когда Чума дневалит.
- Нахрена?
- Не знаю, сказал позвать.
- Ладно, вали...
Токарь отвернулся к зеркалу и начал тщательно намыливать подбородок.
- Сань, он сказал срочно...
- Я сказал - вали.
- Что ему надо, интересно? - спросил Харлей, озабоченно разглядываяв зеркало прыщик на носу.
- А я стебу? Сейчас схожу узнаю.- Разрешите, товарищ старшлейтенант?
- Заходи.
- Вызывали?..
- Наш бэтр сегодня ночью в Червленых на фугасе подорвался.
- Блядь...
- Во-во. Два трупа. И в том числе Семенов.
Семенов по прозвищу Сэмэн был наводчиком БТР в первом взводе. До дембеляему оставался год.
Саня сразу понял, чем ему грозит этот взрыв. По штату в роте должнобыло быть десять бэтээров - по три на взвод плюс командирский. На самомже деле в наличии было три. Остальные были либо в ремонте на армавирскомзаводе, либо стояли без двигателей и колес в автопарке, дожидаясь своейочереди. Из трех более-менее исправных один теперь тоже кандидат в Армавир,второй - командирский, а третий... А наводчиком третьего бэтра и был СаняТолмачев.
Семеновский БТР выполнял служебно-боевые задачи в составе Временнойоперативной группировки сил на Северном Кавказе. Так, наверное, будет написанов сопроводительном письме, прилагаемом к цинковому гробу. А если простымязыком, то примерно треть полка в составе тактической группы охраняла границуРоссии (Дагестана, если точнее) с независимой Ичкерией. Это был тот период,который, может быть, когда-нибудь назовут странной войной. А, может быть,и не назовут. Даже скорее всего не назовут. Ведь даже в 95-96 годах в Чечнебыла не война, а восстановление конституционного порядка. Теперь же и восстановленияникакого нет, а уж войны и подавно, да вот только двухсотых полк отправляетза неделю по домам пять-шесть стабильно.
- Я не поеду, - прокрутив в голове веселенькую перспективу месяц совершатьразведрейды в приграничной полосе, заявил Токарь.
- А куда ты нахрен денешься? Партия сказала «надо», комсомол ответил«есть».
- Да не поеду я, товарищ старшлейтенант! Вон, сейчас в санчасть схожу,бутылку доктору поставлю, он мне постельный выпишет.
- Дурачок ты, бля... Постельный режим, чтоб ты знал - это всего лишьрекомендация для меня от врача, и я на нее могу забить с чувством выполненногодолга, понял?
- Ну товарищ старшлейтенант! Месяц до дома! Чего херней-то заниматься?..,- заныл Саня.
- Понимаю и сочувствую. Но помочь ничем не могу. Бэтр в разведке нужен?Нужен. Кому больше кроме тебя ехать? Некому. Так что бери стажера и готовься.Все, свободен.
Саня вышел из канцелярии с чувством хорошо обгаженного человека. Вотуж чего он не ждал и не желал, так это еще одной поездки в «район прикрытияадминистративной границы».
- Ну и что, Токарь? Чего ротный хотел? - это спросил уже проснувшийсяи введенный в курс дела Камасутра.
Матерился Саня минут пять без остановки. Когда выдохся, внимательнослушавший Камасутра спросил:
- Вот это и хотел? Неужели правда такой извращенец?!
Харлей захохотал, к нему присоединился и Камасутра. Саня не выдержали тоже засмеялся.- Стажер! СТАЖЕР, БЛЯ!!! Бегом!!!
Стажер, рядовой Палыкин, схватив в охапку две коробки со снаряженнымилентами для КПВТ, неровной трусцой побежал к бэтээру.
- Ты чё, сука, тормозишь, бля?! Щас в лоб стёбну, будешь, бля, шевелиться!!!
Токарь, злой, как собака, и чумазый, как ростовский шахтер, выглядывализ открытого люка. Они со стажером готовились к предстоящей поездке, аэто значит, что им надо было почистить пулеметы, дотащить их от КХО - комнатыдля хранения оружия - до бэтра, установить их (что в случае с КПВТ тожене весело), перетащить из КХО в бэтр боекомплект (8 коробок для КПВТ и10 коробок для ПКТ), разместить бэка в ниши... И все это до обеда, потомучто уже в 3 часа колонна уходит.
В моторном отсеке ковырялся Белый - Серега Шлыков. Белым его прозвализа цвет волос. Белый - водила, служить ему еще полгода. Кроме Белого, Токаряи стажера, на границу едут еще разведчик-снайпер Коля Воробьев по кличкеВоробей, разведчик-пулеметчик Саня Абулазаров по кличке Балаган, разведчикиИван Чупрыгин по кличке Лапоть и Иван Балутенко по кличке Рекс. А командиромэкипажа машины боевой едет старшина роты старший прапорщик Самороков попрозвищу Старый, не к ночи будь помянут.
За голову Старого чехи давали большие деньги. Крови он им попил немало.Служил он поначалу в разведбате стопервой. Когда бригада стояла в Грозном,он уходил из городка дня на три, на четыре. Возвращался с гирляндой ушей,причем резал только левые, чтобы никому даже в голову не пришло, что ону одного чеха два уха берет. Ствол у него был - ВСС-ка, она же «комплекс«Винторез», редкая тогда еще вещь. За сто метров выстрела уже не слышнов принципе, а прицельная дальность - 500.
Погрузились, получили сухпаи, пообедали... «По машинам!». Поехали.Саня уже успокоился, и стажер, с утра летавший как электровеник, наконец-товздохнул спокойно.
Когда приехали в группу, уже стемнело. Зашли в ротную палатку. Пацанысидели и молча пили водку. Кто-то налил по стакану и вновь прибывшим. «Вонтам тушняк...» Выпили. Помолчали.
- Ладно, отбой, рота... - негромко сказал взводный.
Никто не спорил, все дружно встали. Кто-то пошел умываться, молодыепринялись убирать остатки «ужина». Легли, потушили свет. Отбой.Это был обычный разведпоиск, которых за месяц было уже немало. Инженернаяразведка на дороге от Червленых Бурунов к Терекли-Мектебу проводилась разв сутки. Казалось, этого достаточно, но практически на том же месте, чтои в прошлый раз, бронетранспортер подорвался на фугасе.
Уже ехали в городок, шутили, зубоскалили. Ба-бах! Удар в днище, грохот,звон! Отсек десанта мгновенно наполнился черным вонючим дымом, режущимглаза. Горох по броне! Звон! Крик взводного: «Слева!» Саня, кашляя, крепкозажмурил левый глаз, правым плотно прижался к окуляру. Руки сами делалито, что надо - правая разворачивает башню, левая опускает ствол. Большойпалец на электроспуск. Звон по броне! Треск снизу - это выскочившие пацанылегли под колеса, открыли ответный огонь.
- Бля, не вижу ни хрена!!! - Саня был близок к панике, - Товарищ лейтенант!Где они?! Ни хрена не вижу!
В ответ ни звука. Удар в корму, хлопок, и Саня оглох. Ему показалось,что башню сорвало с корпуса, В ушах зазвенело, как будто его чем-то ударилопо голове. Инстинктивно он вдавил палец в кнопку электроспуска, почувствовал,как заработал КПВТ, но не услышал ни звука. Только звон в ушах. Увидел!Огоньки! Из кошары! Пламя из стволов! Капэвэтэ туда! На, сука!!! НААА!!!!Очередь четырнадцати-с-половиной-миллиметровых пуль снесла половину крышии без того еле стоявшей заброшенной кошары, облако дыма, пыли. Побежали,крысы! Сука, зеленка рядом, уйдут! На, пидор, на!! Получи свое!!! Бежишь?!На тебе в спину!!!
Саня своими глазами увидел то, что раньше только слышал от других.Что бывает с человеком, когда в него попадает капэвэтэшная пуля маркировкиМДЗ. Руки, ноги в разные стороны, кровь, клочья мяса. На, падла! Нравится?!На еще!!!
КПВТ захлебнулся - кончилась коробка. Ушли, нырнули в зеленку. Пи***ц,ушли... Суки...
Как ни странно, убитых у нас не было, только оглушило Саню, разбитаголова у взводного, да Тимохе - Сереге Тимохину - прострелили плечо. Уцелеладаже рация, хотя бэтр можно было сдавать на металлолом. Вызвали подкрепление,перевязались. Подлетела маневренная группа - два бэтээра. В городок. УСани звон в ушах нарастал, из него стали вычленяться невнятные звуки. Заболелаголова.
- Все, бля... - думал Саня, - Все! Два дня до дембеля! Завтра в полк,послезавтра домой! Никакой санчасти, дома отлежусь. Домой!
Кроме Сани на дембель уезжали еще трое. Да еще старшина из РМО зачем-тов полк поехал. Поехали на сто тридцать первом, машину вел контрактник,Трофим Иваныч. Интересный мужик - не пил, не курил, даже не матерился,водитель первого класса. Достоевским зачитывался. Выспался перед выездом.На вопрос о том, почему он вошел в поворот, не снижая скорости, он потомтолько пожимал плечами, глядя растерянно. Машина перевернулась, Саню придавилобортом. Это был последний двухсотый в полку за апрель.Примечания:
1. Форма два - по пояс голые.
2. БТР, бэтр, бэтээр - бронетранспортер. Вес 14,5 тонн, экипаж 7-10чел., вооружение - КПВТ, ПКТ.
3. ПКТ - пулемет Калашникова танковый, калибр 7,62мм, боекомплект вБТР - 2000 патронов (8 коробок).
4. КПВТ, капэвэтэ - крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый,калибр 14,5мм, боекомплект в БТР - 500 патронов (10 коробок).
5. Стопервая - 101-я отдельная специальная бригада оперативного назначениявнутрених войск МВД РФ.
6. ВСС-ка - ВСС (винтовка снайперская специальная), она же "комплекс"Винторез", снайперская винтовка с интегрированным ПБС (прибором бесшумнойстрельбы - глушителем), калибр 9мм, прицельная дальность 500м.
7. Кошара - на Кавказе - довольно большое здание, обычно из саманногокирпича или бутового камня, предназначенное для овец.
8. МДЗ - "мгновенного действия зажигательные", - тип патронов для КПВТ.В головке пули находится взрыватель, при попадании в цель пуля разрывается,нанося чрезвычайно большие повреждения.
9. Сто тридцать первый - ЗИЛ-131.
10. Двухсотый - груз-200, труп.
