Грешник
Я все прощаю... взгляды и слова,
Улыбки встреч, печали расставаний,
Полночный вой еще хранит луна,
Листки еще хранят слова признаний.
За свой покой прощаю я тебя,
Нарушенный случайным появленьем
В моей судьбе любовного огня...
И то, что стал на миг твоею тенью...
Прощаю чувства, мысли и слова,
Которых от тебя, увы, не слышал,
Прощаю все, что ты мне дать смогла...
И не могла... Я знаю, так уж вышло.
Прощаю злость, безумие, тоску,
Надежду, радость, рифмы этих строчек,
Прощаю слезы, время, красоту
Весенних первых, чуть набухших, почек.
И след, что ты походкою своей
В судьбе моей оставила глубокий,
Прощаю, чтобы не было больней,
Прощаю потому, что вышли сроки...
Но, как бы ни было, я не могу простить
Свои слова, что вырвались невольно:
- Прости, прощай, я должен уходить,
Я не могу так жить, мне слишком больно...Под треск поленьев, тающих в костре,
Под звуки струн, ласкающие слово,
Проходит ночь, и только на заре
Смолкают песни, засыпая снова...
И майский снег боится помешать,
Своею белизной украсить утро.
И лишь снежинки кружатся опять
И тают, опустившись на ладонь кому-то...
К чему знамение? Компания тепла,
Весна уже прощаться собиралась...
Но этот снег... И серая зола
Укрыла угли, или что осталось
От сердца, в пламени сгоревшего до тла,
Молчащее, немое, все же бьется.
Под ветром разлетается зола,
Но углям запылать не удается.
Весна уходит тихо, не спеша.
Но этот снег... К чему воспоминанья?
Замерзла, в раковине спряталась душа,
Но угли тлеют, словно на прощанье...Напиши мне письмо. Немного...
Пусть две строчки всего, ты слышишь?
Чтоб рассеять мою тревогу,
Я б узнал - как живешь, чем дышишь.
Напиши, мне немного надо,
Я б хранил его, как распятье,
Хороня от чужого взгляда,
Как свой крестик хранишь под платьем.
Мне письмо согревало б душу,
Не дало бы совсем замерзнуть,
Обещание не нарушу,
Но наверное буду помнить,
Как прощался с тобой навеки,
Через силу и сквозь желанье,
Течь не могут обратно реки,
Но тревожат мое сознанье.
Напиши мне письмо, ты слышишь?
Может сердце опять заноет...
Но наверное не напишешь,
Так как не о чем...
И не стоит...Дождь. Намокший асфальт под ногами...
Они меряют улиц московских огни
Обретают и давят, прощаясь с тенями
Каждым мигом и шагом усталым моим.
В тихом сквере скамейка мелькнула зовуще -
Сколько знала она и стихов и тоски,
Ветер резким дыханьем, внезапным и рвущим
Гонит дальше меня, лишь бы ноги несли.
Забурлила ручьями ночная прохлада,
Пузырится слезами на лужах весна.
Все проходит всегда, только выстрадать надо,
Отмеряя своими шагами года.
Пыль смывая, закончится дождь, и с рассветом
Яркой радугой вспыхнет асфальт площадей.
А пока я шагаю и думаю: это
Так похоже на чувства и судьбы людей.Читаю строки, провожу сравнения,
В каком-то полусне-полубреду...
Чужие чувства манят словно тени,
Но только свет я что-то не найду.
Тревожат они, милые и грустные,
Пытаются кого-то убедить:
Еще жива душа и что-то чувствует,
И продолжает верить и любить.
Огнем пылает трепетным и нежным,
Ласкает времени, давно ушедший, сон
Руками стянуты дрожащие колени
И рот пытается зажать протяжный стон.
Глаза закрытые пытаются увидеть,
Опять и снова тянутся к тому,
Кого уже пора возненавидеть...
И позабыть... и сердцу, и уму.
Но вновь и вновь слова венец сплетают
Из роз, ромашек, лилий и гвоздик...
Ложатся на чело и... исчезают...
И вместе с ними исчезает лик,
Который не вернется, не оценит
Тех долгих мук, страданий и любви.
И получается, что мы на этой сцене,
Как ни крути, но все-таки, одни...Не мог я написать тебе письмо -
Листок бумаги намокал от слез.
Я думал - это все прошло,
Но понял лишь сейчас всерьез.
Ушла из жизни после слов,
Несказаных тогда,
Но не ушла из грустных снов.
И даже сквозь года
Являешься в который раз
И не уходишь прочь,
Укором этих милых глаз
Меня тревожит ночь.Была игра и был момент
Полуоткрытых губ...
На протяженьи стольких лет
Я был и слеп и глуп -
Не видел, не подозревал,
Что стоя на краю,
Ждала ты слов, а я не знал,
Что я тебя люблю.
И не сказал, не уберег
Тот свет прелестных глаз,
Что лишь теперь понять я смог,
Что снится мне не раз...Что-то встревожило.
Жизнью непрожитой,
Чувством забытой любви
Память голодная
Гложет и гложет,
Будит сомненья мои.Может неправильно
Я опечаленный
В жертву на темный алтарь
Душу открытую,
Богом забытую,
Выключил словно фонарь?Радость стремления,
Горечь падения
Выбили из колеи
И одиночество
Древним пророчеством
Мысли мешает мои.Путает планы
Тяжким обманом,
И через призму обид,
Темною ночкой
Тянется строчка,
В рифме играя дрожит.До отупения
Пальцы как тени
Буквы построили в ряд,
А под глазами
Катятся сами,
Слезы немые блестят.Сколько печали
В этом причале -
Страждущей музе поэта
Строчка дурмана,
Точка обмана
И многоточие бреда...Я посеял зерно на вершине, где воют ветра,
Поливал и лелеял, временами спасая от ветра,
Вот распустится, думал, цветок на вершине холма,
Принесет мне усладу и счастие вечного лета.
Был росток тот, так сильно любимый, и нежен, и слаб,
Я ладоней тепло отдавал ему вместе с душою,
И порою держал его нежно и крепко, как флаг
Светлых сил. С ним встречал и прощался с зарею.
Темной ночью бессонно и страстно баюкал его,
Отгоняя кошмары безудержно-страшного ветра,
Временами несущего смерть и колючее зло,
Жарким днем ограждал и от всепепелящего света.
Родниковой воды приносил и поил из ручья,
Чтобы чистым и ярким сияньем бутоны наполнить,
Чтоб затмить не могла то сиянье улыбка ничья.
И старался его я любое желанье исполнить.
А на шалости пчел я с усмешкой смотрел мудреца,
На игру мотыльков и не думал тогда обижаться,
Я сгодился на роль... но всего лишь... родного отца,
Я же жаждал другого, и в чувстве пытался признаться.
Что оттенки цветка - это чувства и мысли мои,
Эта гордая стать - вожделенье мое и отрада,
Но ответил цветок, что я им по-другому любим,
И с нектаром своим одарил меня капелькой яда.Он ждал в ночи, молил ответа,
Нечастых встреч искал момент,
Надеялся, что чувство это
Сильней, чем просто монумент,
Воздвигнутый неосторожно
На ровном месте, как маяк,
Но было просто невозможно
С собою справиться никак,
Себя терзал безмолвным криком,
Искал забвения в вине,
Но память возвращалась ликом,
Вновь растворяясь в тишине.
Тогда тянулись пальцы снова,
Не подчинясь ничему,
Выстукивая слово в слово
То, что пригрезилось ему.
Ложились строчки раз за разом,
Сменяли сутки, день и ночь,
Но так и не забылась фраза:
"Тебе я не могу помочь..."
Искал свое успокоенье
В очередном сиянье глаз,
И снова предавался лени
И снова пил... Увы, не квас.
Но предаваясь увлеченьям,
Ловил себя на мысли вновь,
Что это адское мученье -
Когда отсутствует любовь.
Когда душа, иглой под сердце,
Нет-нет, да хочет уколоть,
Рожал он в муках, как младенца,
Стихов признания,
И в ночь
Бросал слова, как для потехи,
На растерзание толпы.
Но, видимо, знакомы вехи
И чувства... - были все немы.
И в одиночестве бессилья
С собою выбор - тет-а-тет -
Он сделал сам.
Лишь горстка пыли
Покроет этот монумент.Я хотел бы утопиться во лжи,
Только слов ушедший звук не пустой
Заставляет меня праведно жить
Посторонних не пускать на постой
Не бросать на ветер отзвуки снов
Не искать свой грешный путь на кресте,
Снежной мумией средь призрачных льдов
Потеряю я себя в мерзлоте.
Вместо сердца лишь осколочек льда
Неподверженный влиянью лучей
Не растопит его никогда
Торопливое журчанье речей
И пусть в городе моем снег исчез,
Лед растаял и не видно совсем,
На ладони умещается весь
Замороженый осколок проблем
Из толпы никто не кинется чтоб
Растопить его и к жизни вернуть
Та толпа - один огромный сугроб
Призрак жизни, шевелящийся чуть.Там, где асфальт обрывает свой бег
В тихом лесу, у реки, на опушке
Праздник веселья собрал человек,
Та, что зовет себя Мышкой-норушкой.
Там, где останки Охотника спят,
(С жизнью простился он в поисках пищи)
Лагерь разбил разномастный отряд,
Вспомнив Отеля былые кострища.
Вспыхнут соцветьем палаток шатров,
Лес наполняется радостным криком
Так, будто ждал, словно был он готов
Нас приютить в этом стойбище диком.
Истосковавшись по песням в ночи,
Что под гитару довольно уместны,
Стая живой, озорной саранчи
Ближе к костру собирается вместе
Шутки и песни летят в котелок
(стоит который не менее тыщи)
Легкий по лесу несет ветерок
Запах ЕДЫ, а иначе - говнища.
Пивом приправленый, тянется спор,
Что позабыли добавить для вкуса
Я убираю подальше топор,
Грех - он всегда сотоварищ искуса.
Ложки по мискам в экстазе стучат...
Где подадут вам, в каком ресторане?
Пищу богов, что шаманы творят
Лишь на костре под влияньем дурмана.
Стынет напиток, торопит бокал
Полнить его до краев с вожделеньем.
Чудное зелье рождает вокал,
А он переходит в нестройное пенье.
Струны гитар чуть подправят колки,
В тон дребезжанью, с веселым задором,
Песня звучит: "Там вдали у реки..."
Ну и конечно, подхвачена хором...
