Не могу без какого-то странного чувства ребячества, не рассказать о посещении крыши. Именно КРЫШИ… Перед тем как пойти в «Котел», мы решили зайти к «сыну», чтобы он одел куртку, так как к вечеру стало прохладно… У нас были с собой кофты. Идя по Литейному, созрело предложение заглянуть в кафе – «Шаверма». Там это блюдо подавали на тарелке, и Питере готовится вкуснее. В Москве это называют шаурмой… Вроде все, кроме питы и лаваша, одно и то же… Но это, в общем-то, не столь важно. Мы остались ждать его около казино «Олимпик», присев за столик на улице. Но если ничего не заказываешь, а мы уже не хотели ничего, то и посидеть тебе не дадут… Нас естественно попросили покинуть «помещение». Когда он вернулся, мы двинулись дальше. Зашли в дворик дома, где раньше жил его друг. Еще одна особенность этого города… Дворы – колодцы. Вот тут ему и пришло в голову показать нам крышу, на которой он бывает сам. Чтобы показать город таким, как он его видит. Романтик есть в каждом из нас, так же как ребенок живет в нас вечно… Поднялись на лифте на последний этаж. Потом в темноте, под скрип досок и постоянно за что-то, цепляясь, пробрались ближе к слуховому окну. Перелезли через сетку, которая загораживала проход и подошли к деревянной лесенке, что вела наверх… Мы тут были не первыми гостями, думаю, что и не последними. Если бы знать, что будет такое приключение… Там нужно ходить только в кроссовках, а не в туфлях, что были на нас. Ты осталась на лестнице, а я все же выбралась на крышу. Далеко не пошла, а просто осмотрелась вокруг. Темнело… Везде уже светилась реклама, и загадочно перемигивались светофоры… В окнах уже зажигали свет. Да, это запомнится так же, как и любой из увиденных исторических памятников. Спасибо тебе, Сережка. Спускаясь пешком по лестнице, мы смеялись, как нашалившие дети…
Бомж, когда повстречался мне дождливым вечером, сказал, что за мной тянется шлейф света.""
Все начинается с бессонных ночей, когда единственным зрелищем, отвлекающим от распада собственных мозгов, было светлеющее небо и ветка акации, в теплое время года похожая на голову собаки. Потом – утренний сон в брожении по темным коридорам покинутого людьми здания, и собственный крик ужаса; непроявленный крик, который не может разбудить тебя, потому что ты сам его не слышишь. Как не слышишь будильника и не можешь очнуться в своей комнате, потому что в доме из твоего сна не открываются двери.
Бывает, это происходит наяву.
Утро, и предательское солнце, которое обливает тебя, такого маленького, своим светом. Сумасшедший бриллиант, раскрашивающий радугу и дающий жизнь всему – тебе назло, и помогающий увидеть внутри себя смерть. Жизнь на грани контраста. Мир специально показывает тебе, до чего он прекрасен, чтобы ты со всей полнотой ощутил свою внутреннюю пустоту. Душа прячется в тень и приоткрывается только в сиреневые майские ночи, когда ноги идут по кружеву, отбрасываемому молодой листвой под светом фонаря; когда тебя касаются мягкие руки и губы, которые пахнут вином. Но под лучами безумного светила ты сжимаешься в комок, ощетиниваешься мягкими иглами, и твое нутро вибрирует немым криком: ПОМОГИТЕ! Звук, от которого в горле стоит ком, что мешает просить о помощи вслух..
Странные сны ночью и поиск надежды днем. Книги и события, одуряющие опиумом. Все, чтобы забыть себя. Дни в поисках развлечений, когда ни один час не должен быть свободным. Вера, надежда, любовь. Хороший девиз, вырезанный ножом на перилах подъезда. А потом – Библия, склеивающая мозги защитной пленкой. Книга, в которой нет Бога, а есть тысячи таких же, как и ты, что носят внутри пустоту, и в исступлении, не веря в собственную гибель, вечно разбивают стены собственными надеждами. Все хотят увидеть свет. Не потому, что верят в Него, а потому, что не могут согласиться с тем, что их жизнь – справедлива. Тысячи узников против одного полубога. Он человечен настолько, что не может дать людям свет, так как не в силах остановить лавину мрака человеческой души. Он знает, что людская пустота выльется в мир, если разрушить внутренние стены; она бесконечна, и не в силах удержать ни капли света. Если ей позволить выйти на свободу, люди погибнут, разрушив то единственное, что дает им иллюзию жизни – СТЕНУ.
Полубог божественен настолько, что дает людям надежду, показав им Свет на примере собственной гибели. Разрушив тонкую оболочку его души, люди узнали, что внутри может быть светло… Он пошел на смерть. Он понял, что простой человек в отличие от Него имеет право выбора, и когда он еще не познал себя, он выбрал Свет. А когда у тебя внутри Свет, выбора больше быть не может. Тебе все равно – жить или умереть. Потому что в любом случае – ДА БУДЕТ СВЕТ ! Люди видели надежду. Но в чем она? Кто или что поможет мне освободиться? Кто даст мне Свет?
Люди! Вы такие умные, прекрасные и многосторонние! Вас так мало, что в толпе получеловеков лишь изредка я вижу ваши живые глаза. Мне кажется, что вы светитесь изнутри. Что дает вам силу? Я ищу вас, а когда нахожу – это праздник, который бывает лишь раз в несколько лет. Я боготворю вас и считаю своими учителями. Я беру от вас все лучшее в надежде увидеть Свет. Я изучаю вас, и часто мне удается сломать стены и зайти в вашу душу. Иногда я вижу там Любовь . Только мгновение, самый краешек света, когда кажется, что, вытащив это существо, прячущееся в полумраке, наружу, можно осветить и свою душу изнутри. Как жаль, что этот маленький светлячок не выдержива6ет палящего света дня, в котором совсем не видно, что у Любви горит фитилек. Потом вы уходите, забрав Любовь с собой. Или оставляете ее мне, уходя с пустой душой и разбитыми стенами; беззащитные и открытые любому внешнему воздействию. И тогда это маленькое существо, ваша Любовь, забившись в угол моей души, донимает меня плачем или музыкой, не в силах больше светить. Часто мы садимся вместе и смотрим картинки из моей памяти, пытаясь воссоздать ощущение той надежды, которая появляется при виде самого краешка любви в чужой душе. Встречаются люди, которых не под силу разгадать. И тогда нельзя сказать точно, есть ли у них Свет или они пусты внутри, видишь ли ты вокруг их душ стену или ее нет вообще? Они проходят мимо, как призраки из другого мира, толкнув тебя в спину по направлению вперед. Ты смотришь им вслед, зачарованный их загадкой, и с горьким сожалением о том, что они не взяли тебя за руку и не забрали с собой. Они ведут себя как Солнце, которому все равно, что освещать. Вспышка – и последний толчок ростка, от которого пошли трещины на асфальте; еще вспышка – и рифленая подошва простилась с защитным ограждением моста…
После этого обычно начинается ломка.
Что я такое? Вопящее от страха и одиночества, еле живое Нечто , которое не в силах выйти под палящие лучи солнца, и даже не может прикоснуться к стенам своей темницы. Существо, которое умирает от счастья, если замечает чужие глаза, пытающиеся разглядеть его сквозь щели в камне. Зверь, молитвой которого был крик: «Вытащите меня отсюда!», и человек, который отчаянно сопротивлялся любой попытке сделать это и в ужасе отвергал руку помощи. Чего я стою, чтобы мне помогали? Чем я могу расплатиться за добро? И светящимся глазам по ту сторону достаточно одного взгляда сквозь камень, чтобы увидеть пустоту. Этого хватит, чтобы потерять интерес навсегда. Если со мной что-то не в порядке – это моя проблема.
Я буду рушить стены.
Я сижу дома и не могу выйти за хлебом. Я физически не могу приближаться к людям, потому что мой сегодняшний девиз – слабость. Когда я слышу счастливый смех, он до истерики щекочет мою обнаженную душу. На полу – осколки камня и мое разбитое орудие – аморфные, истерзанные обрывки памяти и того, что, казалось, было мной. Я, сидя на корточках, двумя пальцами перебираю эти куски и неделями забавляюсь, складывая из них мозаику. Я не хочу, чтобы кто-то на это наступил. Потому что может остаться здесь навсегда.
Меня нет.
Кто я? – чье-то отражение в зеркале. Все было иллюзией. Американские горки. Радость прерывает дыхание... Есть только...
Я – ворона за окном, летящая на уровне 14-го этажа. Жесткий воздух упирается в перья. Я – вечерний закат и земля, по которой катится последняя розовая полоса. Ветки, растущие на концах и зуд воды под корой. Прохлада ветра, съеживающая траву у корня. Гниющее яблоко, семена которого близки к экстазу, чуя землю. Я – это все вы. Это любовь и война, секс и насилие. Это твои глаза, которые никогда меня не видели. Это руки, которые с любовью подымают оружие, и последний щемящий удар сердца в сознании жертвы. Это тепло двух успокоившихся тел и запах жасмина. Я – это эйфория делящейся клетки, и безумное колесо рождающейся вселенной.
Если я - Твое отражение, это прекрасно... И как только я начинаю забывать об этом, все тускнеет, и меня окутывает иллюзия, которая мешает мне видеть этот божественный мир.
Когда-нибудь я построю замок без дверей, и наполню его Светом. Мы будем жить в нем и открывать друг другу глаза, как только краски начнут блекнуть. Мы будем растить Любовь и заполнять ею мир. Мы будем создавать жизнь по образу и подобию своему... Этот дом – для вас, осознавших свою пустоту. И для тебя, если ты меня слышишь. А люди с закрытыми глазами ничего не видят. Так зачем тогда нужны двери? Добро пожаловать в рай!
Не важно, где это будет в реальности – офисное кресло, скамейка на мосту, койка психиатрической клиники или бетонный пол подвала. Когда ты живешь и видишь Свет – любой путь прекрасен, потому что ведет тебя по ту сторону зеркала. Да будет Свет!
В конце пути твое сердце остановится. За четыре минуты жизни мозга, которые будут настоящей вечностью в безмолвном теле, твой Свет не даст тебе сойти с ума от мысли, что ты уже умер. Ты будешь ВЕЧНО наблюдать искрящийся поток жизни.
17:04:21 • (...) постояла немного......тишина.......а-пчхи.....пыль........боже мой, есть ли тут живые люди......села, набила трубку табаком и затянула песню душевную..... (...) Однажды ты проснешься и поймешь, что все на свете за любовь отдашь ты......и никуда от счастья не уйдешь однажды.... (...) Ведь счастье все равно находит всех однажды...однажды..... (...) Тихо......тепло.....ты проснулась?....Ага....Ой, выпал первый снег?......Какая ты смешная по утрам:))) Нет, это просто солнце отсвечивает от крыш.....Что мы будем делать?..... (...) Поедем.....пока еще не ушла осень, пока листья золотые еще не все улеглись умирать...пока еще воздух дрожит как хрусталь...поехали, я покажу тебе кое-что.... (...) Ой, какой овраг....он давно тут?.....Нет, недавно ......тут что-то строили....красиво, да?...И правда, очень красиво......рассвет, и туман,....ледяной ветер и капли ночного дождя на голых ветках....Никогда бы не подумала, (...) что ворона может быть такой красивою....она живая...а осень - царствование увядания...серая и большая, она сидит на ветке и смотрит....взмах крыльев и она полетела...поплыла.......поплыла в воздухе...... (...) Ночь.......оранжевый свет.......и настроение тоже.....тоже черное с оранжевыми проблесками надежды......еще немного, еще немного, и облака разойдутся, и будет видно ткань неба, это вместилище бесконечности.....вечность..... (...) Вечность смотрит на тебя...кажется, она тебя понимает,.....но ей все равно.....ты - пылинка в столбе света...твои слезы...это ТВОИ проблемы. Да нет, это просто дождь.....пойдем пить чай.
Авторство экспромта on-line принадлежит BG (более ничего про этого человека не знаю...) И я прошу прощения, что перенесла это из чата в дискуссию, без ее разрешения. Не успела спросить, срочно пришлось уйти...
Насмотревшись, и уже мысленно запутавшись в этом переплетении небольших улочек и каналов, мы попрощались с тобой. Ты поехал по своим делам, мы на Васильевский остров. Там я должна была встретиться с «сыном». Эти улицы - Линии, напомнили мне наши улицы - Парковые… Встретившись, посидели в маленьком кафе и договорились о вечерней встрече. Проходя по набережной им. Лейтенанта Шмита, осмотрели ледокол, что там пришвартован. После чего направились в сторону дома. Уставшие, но в основном довольные, приехали в наше временное пристанище в Питере. По дороге заскочили в магазин, чтобы отметить наш приезд. Не могла упустить момент и не пошутить, когда покупала коньяк. Ведь уверенности в том, что там налито в бутылки нет. В общем, произошел такой диалог: - На коньяк не жаловались? - Да нет, вроде хороший, проблем не было… - Чек дайте, пожалуйста… - ??? (немой вопрос) - Если что-то случится, я к вам умирая с чеком приползу… Улыбка продавца. Первый вечер, вернее ночь прекрасно провели за бутылочкой коньяка и общением… Следующие дни в Питере, были насыщены походами по городу. Мне очень хотелось посмотреть развод мостов, но специально ехать на ночь в город… Помог случай. Собрались погулять по вечернему Питеру. Просто бесцельно бродили, зашли в неплохое кафе-бар с названием «Бон-Джон». Приятная обстановка, неплохая кухня, интерьер. Время пролетело незаметно, пора было ехать ближе к дому. В этот вечер я познакомилась с графиком работы питерского метро… На переход мы успели, но когда пришли на перрон станции, нам ненавязчиво объявили, что в нашу сторону поездов больше не будет. Вы смеялись надо мной, когда я стала говорить, что в Москве метро работает до двух ночи. У вас же все было не так. Что ж, раз так получилось, можно гулять дальше и ждать наступления времени для развода мостов. Заглянули в так называемый «Котел», где по вашим словам, иногда собираются отельцы. Ничего особенного, клуб как клуб, проще сказать подвальчик. Но инет – комнатушка с бильярдным столом, оставляла желать лучшего… Я постоянно сравнивала два города между собой. И в каждом находила свои прелести. Решили, что переждем тут оставшееся время и посидим в интернете…
Свет пронизывает тебя насквозь... Ты видишь души людей... Время кануло в никуда... Вода питает тебя живительной, чистой, прохладной влагой. Счастье... Ощущение счастья не покидает тебя. Песок, как время... Тёплый, приятный песок. Разноцветная галька бьётся волнами о берег. Берег... Жизнь безбрежна. И ты понимаешь это. Ты понимаешь всё... Это разрушает границы, границы вечности.. Мысли уходят в вечность... А что там, за дверьми небосвода?... Он ярко-оранжевый и мягкий... Он настолько мягок, что тебе бы, наверно, хотелось окунуться в него с головой и пребывать в этом состоянии бесконечно долго... Но тебя что-то держит... Земля имеет форму шара, и куда бы ты ни шёл, всё равно вернёшься на то же самое место, откуда начинал свой путь... Но зачем куда-то идти? Всё, что тебе нужно, всё здесь, в этом тихом местечке, на берегу океана. Всплеск воды... Да... Да, это действительно дельфины... Им тоже хорошо, так же, как и тебе. Они резвятся в голубых волнах, и ничего им больше не надо. Всё здесь... Эта точка счастья в огромном мире поглотила тебя... Она сейчас больше значит для тебя, чем весь мир в целом. А что мир? Он так низок... Он полон боли, грусти, горя. Но тебе не хочется об этом думать. Да ты и не думаешь. Зачем вспоминать то, что ничего не значит?.. Ничего не значит для тебя. Музыка... Она многое меняет в твоей жизни. Это лучик света в пасмурном небе. Она так красива. Как и этот океан. Музыка вселяет в тебя надежду. Надежду, что это счастье никогда не покинет тебя. Ты сейчас больше всего на свете боишься, что этот миг кончится. Ты проснешься, и всё забудешь, как будто ничего и не было. Ни этой музыки, ни безбрежного океана, ни солнышка, которое так согревает тебя, ни тебя самого в этом мирке забвения. Ты поднимаешься и идёшь вдоль горного склона. На вершине поселилось дерево, которое одиноко смотрит вниз. Его ветви поражают тебя древней, могучей красотой. Птица взмахнула своими крыльями и отделилась от ветки, издав протяжный жалобный крик в твою сторону. В густой зелени её сразу не было заметно, и ты невольно вздрогнул. Но потом, вспомнив, что это мир счастья, сразу успокоился. Ведь ничего плохого здесь не может быть...
Meis --> (255) Он проснулся.. Она стояла рядом крепко вцепившись в его кисть. Она плакала.. По его телу пробежали мурашки, взмокла спина и из глаз его полило как из ведра.. "Зачем ты здесь..?", подумал он. "Зачем я без тебя?", подумала она. "А что с сердцем, почему было так больно?", вопрошал морщинистый лоб.. "Оно любит..", промолвили заплаканые женские глаза..
Они еще много лет вцепившись друг в друга будут рядом. За ними осторожно следит судьба, она еще не видела такой прекрасной любви. Он встал, взял ее на руки и телесного цвета ноги понесли их к окну. По стеклам стекали слезы дожя, по щекам текли слезы любви..
Из под пола дул холодный ветер, касался голых ступней, окрашививая их в фиолетовый цвет. Ноги вросли невидимыми корнями, и ни за что не хотели двигаться. Ставни били друг друга, звеня.... Сквозняк , извиваясь залезал под рубашку, нежно прикасался к ушам. Волосы вставали дыбом от нарастающего воя ветра, но двигаться не хотелось. Сквозняк продолжал рисовать холодными красками. Лицо мраморного цвета застыло, синие губы просили горячего пламенного поцелуя, который помог бы отодрать бесчувственные ноги от пола, дать возможность встать согретым, согретым горячим пламенем! Сколько ждать смены красок с фиолетового в красный?
Но цвет смерти уже подбирался к главному движущему механизму жизни. Острыми коготками скребя в спину между лопаток, цвет решил немного еще подумать. Оглянувшись на скрип двери, и взявшись за руку со сквозняком он рванул что есть силы под звук разбитого стекла вместе с воем сирены.
Сердце остановилось...
Ветер стих...
Сквозняк на прощание прикоснулся к губам, ушел не попрощавшись, захлопнув дверь...
Собирать смородину на старой даче - мне кажется это бессмысленным. Столько мне не съесть, придется раздать или заморозить в холодильнике. Но вот она уродилась как никогда, и было бы жестоко оставить этот ее подвиг без внимания. Немыслимо изогнувшись (я и мой радикулит) - мы собираем это черное золото, а солнце слепит глаза каким-то хищным эмиратским блеском. Старая дача, старые кусты смородины, и я уже стар. Выполнено все то, к чему призван человек - построен дом, выращены дети, делу отданы силы и сердце. Возникло острое ощущение предела жизни - дальше нечего ждать, да и не к чему стремиться, все сделано, и, кажется, неплохо (рекламаций не предвидится). Интересно, с каким настроением я приму через пару - тройку дней результаты биопсии? Неужели захочется жить?
…совсем не музыка. Легкий ветерок, листья шелестят, трава, и свет луны, как молоко. Казалось, его можно пить, и он пил всем своим существом. Пил, и не мог напиться, и пьянел. Пьянел, как никогда. Это опьянение приносило неведомую силу и в то же время легкость. А голова такая ясная, что еще чуть-чуть, и вся вселенная… Он был в Лесу, и это было Всегда. Луна, поляна, великаны-деревья, Лес. Все это жило своей особой жизнью, и он был там, с ними, вместе, всегда. Они танцевали вокруг костра танец, исполненный пониманием, и когда он встречался с огнем, сам на мгновение становился пламенем…
…сохранилось еще с детства, когда зимними вечерами… Зимой обычно было слякотно, но иногда выпадал снег, превращая двор в сказочную страну. Тихо. Легкий мороз. Снег падает крадучись, словно боится спугнуть… Он старался забраться куда-нибудь подальше от людей и смотреть. Его всегда удивляло, почему не появляется волшебник или какой-нибудь говорящий кролик, и почему молчат деревья…
…сказка вернулась много позже и вернулась она в снах. Он был в Лесу, и был этим Лесом, и всем в этом Лесу. И понимал, понимал, понимал… И это понимание не являлось действием или процессом, а было состоянием бытия, единственно возможным способом существования. И было Они. И они были вместе. И вместе им было хорошо. Пробуждение приносило боль. Просыпаясь, он чувствовал, что умирает, умирает до следующего сна, где он был дома. Он кидался из крайности в крайность, от христианства, хари Кришна, Дзен-буддизма до всевозможных магий и суеверий, перескакивая и мешая все это в кучу. Отчаявшись, он искал утешение в женщинах, вине, травке. А время предательски бежало вперед…
…гулял по тихим ночным улицам. Сначала появилось настроение, и он вдруг понял, что это настроение улиц. Домов, деревьев… Город стал кем-то: живущим, дышащим, чувствующим. Городом с большой буквы. Он обычно возникал вечерами в тихих безлюдных местах, и, явившись, сам вел дальше, показывая свой совершенно удивительный мир. Эпоха метаний была давно позади, как и эксперименты с наркотиками. Религии остались нагромождением страха и невежества вокруг когда-то живых искр понимания. Он упорядочил свои медитации, а вера в бога...
…увиделись. Город предстал в виде мерцающего, светящегося, переливающегося всеми цветами ореола. Светилось все: деревья, трава, люди, небо, и эти свечения причудливо переплетались, перетекали друг в друга, сливались воедино, непрерывно меняясь. Сознание само сместилось в район темени, откуда он и смотрел сквозь глаза. К этому времени путь Домой перестал быть трудным и многоступенчатым. Он вел естественный образ жизни, медитируя и встречаясь с Городом. Когда…
…разговаривали всегда. Раньше он не замечал этого, как не замечал и многое другое. Они разговаривали где-то там, за пределами слов и мыслей, где встречались сознания и существовала только суть. Он научился общаться с природой, встречаться с ней. Временами он чувствовал, как из самого сердца Земли дикая, необузданная сила сквозь него устремлялась к звездам, а оттуда, сверху, что-то тихое опускалось на него…
…области сердца. Теперь все. Что он видел, чувствовал, слышал, проходило через его сердце, находя в нем отклик. Он чувствовал поэзию буквально во всем: чашка чая, сон, прогулки. Маленькие радости стали основным его богатством. Все становилось на свои места. Жизнь превращалась в приключение. Реальность перестала подчиняться законам физики и стала чем-то неуловимым за гранью восприятия. Он стал язычником, живущим в мире, где возможно все, где все уникально, взаимосвязано, исполнено значения и не имело смысла. Он перестал спешить, перестал думать о каких бы то ни было путях. Зачем? Он дома. Всегда дома. Что с того, что он об этом еще не знает...
Вы опекаете меня, будто маленького ребенка… Но я благодарна вам за это. Я правда бываю невыносима, вы знаете… И как вы еще терпите все мои выходки?.. Спасибо тебе за настойчивое мнение: «А чего их жалеть?!» И тебе… «Он недостоин тебя, мы просто привыкли, что нас унижают…» Оставь и следуй по жизни дальше и без него… Да я с удовольствием, дорогие мои… Но не отпускает, держит, как спрут… Видя все время вокруг себя столько плохого, привыкаешь… Но это не так! Я не стала такой же… наоборот… Невозможно объяснить свою боль. Настроение может смениться несколько раз на дню. Говоришь, что взрослая, много уже испытала… Да ничего не видела, так кусочки… А вчера ты прочитала мне про имя… Я еще раз просмотрела эти строки… Нам его так правильно подбирают или мы в процессе жизни становимся такими?.. Как же там все верно сказано… и это… а вот здесь точная копия… И что бы я без вас делала?.. Нежность и опыт… Терпение и понимание…
(Вспомнились строки некогда написанные: "Я в этот день был временем измучен, но выходить из мрака нужно было мне: Под снег, под дождь, под град, на лед, под солнца обжигающие струи. Я шел по узкой, раскленной сбруе.. Не зная для чего и почему - Я знал лишь только - то, что я иду.." 1996 г.)
Но именно там я понастоящему верен себе. Я слоняюсь с утра и до вечера по аллеям своей памяти, мне уже не страшно вспоминать, копаться в себе.Я живу ожиданием, оно поглащает меня.. Илюзорное безразличие только внешний признак, внутири сталкиваются миры, им тесно внутри, они рвутся в жизнь, я трепетно берегу их. Им пренадлежит вечность, моя вечность, мои стихии, эмоции, твам в бушующей мгле живу я. Это равносильно лицедейству, тебя поделили и требеют внимания, внутри и снаружи, но внешняя сторона мало привлекает тебя, там почти ничего нет твоего. Туда я несу себя на щите. Я прхожу мимо переживания абсолютно равнодушно не замечая чьих-то слез, горя, радости..Я не верю в жизнь внешнюю, как не верю в загробную. Здесь все играют свой образ или уже равны своему образу, но там, там внутри где кипит, обжигает смолой поражений и побед, где ликуют народы созданные твоими слезами которых никто, никогда не видел там все дышит, живет, там я храню и откладываю самое ценное.
Мой день прост, строг и спокоен, иногда газы взрывающихся надежд вырываются наружу..редко. Эти моменты немного связывают живое и полумертвое. Кровь стынет, ты понимаешь,, что и там и здесь ты ждешь..И я жду...
Часто, среди бытовой суеты, можно услышать обвинение, брошенное в порыве мелочной злобы, в чей-то адрес: "У него едет крыша!" Но мало кто знает, что на самом деле скрывают эти слова. Решающим свои повседневные дела, это знание вовсе не нужно, а, порой и вредно.
Лишь те, у кого по словам первых "крыша едет", хотя тоже далеко не все, обладают этим тайным пониманием, выходящим за пределы того, что мы считаем реальностью, в сумерки. Это время, когда те, кто приспособили свои глаза к дневному свету, видят хуже, а мы – лучше. Я говорю "мы",потому что я тоже принадлежу к этому "несчастному" меньшинству, не воспринимаемому при свете дня.
Как любая хорошая книга, которая всегда является умнее своего автора, жизнь человеческая таит в себе гораздо больше того, что мы видим. Я в этом смысле также слеп, как и все остальные, избравшие тьму символом зла лишь потому, что их глаза закрыты.
Но я хочу прозреть и иду на свою Крышу, но даже там, как всегда, я Наблюдатель, но в этом есть и преимущества. Я могу видеть то, что не предназначено для человеческого глаза и слышать, то, что не предназначено для наших ушей. Образы смутны и едва различимы, звуки еле слышны, и всё же я счастлив...
Их всего лишь двое, они просто две ярко-жёлтые стихии, два мотылька, две маленькие звезды. Они встречаются на Крыше, на мгновение становятся единым целым, радуясь возвращению былого могущества, возносящего их на старую, давно потерянную высоту, затмевающего на короткое время все звёзды, горящие над Крышей.
Цель их встречи невинна, как только может быть невинна встреча двух негаснущих идей, двух соцветий, только набравших силу, двух глубин души, ещё молодых, чистых, не поражённых духом примиренчества и лжи.
Мы нарекли их подсознаниями, но они гораздо выше своего грубого обиталища. В той далёкой от них среде, так называемой нами жизни, они не знают друг друга, разделённые расстояниями непонимания и разобщённости.
Но здесь, на Крыше в Безвременье, но столь кратком безвременье, они живут, они реальны и это существование сведено для них к краткому разговору.
Он говорит ей: "Наше время рождает лишь страх. Он возникает от ощущения бренности нашей реальности, желающей свернуться, спрятаться. Наша реальность боится самой себя, она чего-то ждёт, стремясь разрешиться от бремени человеческих страстей, создав новый мир, где не будет места человеку, а значит, и нам. И мы и наши хозяева ждём этого с нетерпением, так как мы уверены в логичности собственной гибели. Люди никогда не восстанут против смерти, ибо она давно стала логичной с их точки зрения, а они боятся идти в бой против собственного разума. Смерть слишком привлекает всё живое, стремящееся всегда ко всему страшному и малопонятному, а люди даже предоставляют ей право управлять ими. Даже нам, чистым идеям, не прорваться в новый мир – ведь мы рождены людьми. "
Она не может ничем ему помочь, ей давно уже известна истина. И она говорит ему, указывая на звёзды: "Они бесконечно мудрее нас. Но они тоже гибнут уступая место более ярким... "
Но я уже не слышу их, лишь вижу как порхают в упоении друг другом два светлячка – идеи...
Наступающий рассвет гасит их краски, уступая место дню грубого мира, где нет беседе двух идей. Они тихо умрут, похоронив себя в нас, но снова оживут в сумерки. И я завидую той лёгкости, с которой они позволяют себе исчезнуть. Для меня же возвращение обратно намного порождает большую боль, чем падение с неимоверной высоты. Боль мира, в котором считают, что у меня "едет крыша "..
И они по-своему правы, но я оставляю право выбора за собой...
В который уже раз - ты сидишь рядом. Я, собираясь что-то спросить, поворачиваюсь к тебе и вижу - ты сделала то же самое. Все слова сразу улетучиваются. Ты тоже молчишь, улыбаясь одними глазами, и вокруг тебя пляшет ореол теплых веселых лучиков. Один из них ложится мне на колени, свернувшись уютным клубочком, как котенок. "Это мне? - спрашивают мои глаза. "Да", - таким же образом отвечаешь ты. Я осторожно, чтобы не спугнуть, накрываю лучик ладонью, и он неожиданно растворяется в ней, подарив мне свое тепло...
Верочка! Ты меня сподвигла сегодня на "великое дело" - откапывание из недр огромной картонной коробки старых тетрадочек, любовных писем и трогательных открыток.:-))) Жаль только, что половину, причем самую важную половину бумажек, я сожгла когда-то в глупых и бессмысленных приступах ярости, раздражения, желания забыть, избавиться от детских страхов и комплексов... Если б я тогда знала сколько еще будет всего впереди... больного и печального! Тогда, наверное, пламя зажигалки не коснулось бы невинных и безобидных листков в клеточку... Но эти стихи я до сих пор помню:
***
Лето, июнь... Мне 15 лет...
" Там, где рельсы рассекают асфальт И дежурит на посту постовой, Я хотела бы попасть под трамвай, Но остаться бы при этом живой... А вокруг собрался б мигом народ, Мой народ в разгар рабочего дня. Любопытный, ты пробрался б вперед, И, вот тут то, и увидел меня... Ты бы крикнул: " Не умирай!" И померк бы в очах твоих свет... Я хотела бы попасть под трамвай, Но трамваев в нашем городе нет... "
***
17 лет... Очень холодная зима...
" Твоя улыбка! Все о ней, о ней! Она была... Она была острей, Чем боль, любовью раненого тела... И уголок души моей задела... И рассекла! Оттуда каплет свет, как мягкий воск, Как снег с немого неба... Как с нёба смех (застенчиво и щедро)... Но эта ночь! Наверно Бог ослеп! И мрак густой из глаз на землю льется, Печаль со дна священного колодца Стекает в душу мне (как дождь в овраг) За что мне этот свет и этот мрак? "
23 года... Особенные стихи, каких мне, вероятно, никогда уже не написать:
" Какая темная жара Стояла в это полнолунье! И я, лицом к лицу с безумьем, Протанцевала до утра... Прижавшись к теплому плечу, Я солгала неосторожно: " Избавьте! Это невозможно! Я новой боли не хочу..." И в этот миг, как никогда, Полна божественным покоем, Я отвела любовь рукою Как прядь со лба, как снег со льда... На дне широкого зрачка Страданье темное качалось... Его рука в моей казалась Огромным трупиком сверчка... А я блуждала до утра По дну обугленного дома... Какая сладкая истома! Какая темная жара! "
Август. Персики и цукаты, И в медовой росе покос. Входит Солнце в янтарь заката, Словно косточка в абрикос. И смеется тайком початок Смехом желтым, как летний зной. Снова август. И детям сладок Смуглый хлеб со спелой луной.
/ Федерико Гарсия Лорка /
*****
Божественный август
Шар-птица летит в золотых облаках, вращается жгучее тело ее, и тянется параболический взмах, немыслимо длинный.
На плотном песке у горящей воды расплавился оттиск имперских подошв, и стелется низко рассеянный дым кузнечного треска.
Лежать на песке, ощущая рукой биенье наручных песочных часов, пернатого света стеклянный покой и угол склоненья,
и плыть на матрасе в прохладном огне, и видеть в бутылочном темном раю, как курочка-рыба плывет в глубине и тихо кудахчет,
как божья коробка ползет по руке: квадратные пятна на желтых крылах, и слово Господне гремит в коробке, как серная спичка.
Верунчик, дорогая! Прими искренние поздравления! Что еще добавить ко всему сказанному... Счастья, любви и понимания. Пусть тебя всегда сопровождает в жизни доброта. Удачи во всем.
262
254