Шелл --> (464) Местечко называется островом "Новая Англия", с до сих пор закрытым входом для простых смертных. В этих помещениях ставился для просушки корабельный мачтовый лес, потому и стенки дырявые. Чтобы под весом деревьев стены не рухнули, их расперли этой сипатичной арочкой.
Рота Михаила Бестужева построилась первой у арки и под командованием Александра и Михаила Бестужевых двинулась к выходу на Фонтанку. За ней выступила рота штабс-капитана Д.А.Щепина-Ростовского.
Барабанщики восставших рот били тревогу. Повстанцы захватили полковое и батальонное знамена, и лавина восставших солдат, по образному выражению Щепина-Роствовского, «рухнулась со двора».
В воротах восставшим ротам преградил путь командир полка генерал-майор П.А.Фредерикс и бригадный командир генерал-адъютант В.Н.Шеншин. Александр Бестужев навел пистолет на Фредерикса и приказал: «Отойдите прочь, генерал!». Солдаты подхватили предупреждение: «Поди прочь, убьем!». Генерал не подчинился, и тогда Щепин-Ростовский ударил его саблей по голове («поверг его с разрубом головы на землю»), нанес сабельные удары и Шеншину.
И около восьмисот солдат Московского полка под командованием трех офицеров вырвались на набережную Фонтанки и по узкому гранитному Семеновскому мосту почти бегом устремились на Сенатскую площадь.
На Гороховой улице восставшие встретили члена Северного общества капитана А.И.Якубовича. Закричав «Ура Константину Павловичу!», он нацепил шляпу на обнаженную саблю и вслед за полком поспешил на Сенатскую площадь. Московский полк прибыл туда первым из восставших воинских частей.
Так во дворе дома №90 началось восстание декабристов…
На берегу Фонтанки, в доме №90, недалеко от казарм Семеновского полка, был расквартирован еще один гвардейский полк – Московский. Строительство этого здания, обращенного фасадом на Фонтанку, началось в 1787 году, а в 1803 году к этому зданию присоединили полукруглое крыло, огибающее площадь перед Семеновским мостом.
Дом №90 вошел в историю как «Глебов дом», по имени своего владельца генерал-прокурора А.И.Глебова. Вельможа этот неслыханно разбогател на взятках и других нечистоплотных делах. Глебову было запрещено жить в обеих столицах, и продал свой дом на Фонтанке однофамильцу, ярославскому купцу, который устроил здесь суконную фабрику. В 1803 году здание отписали в казну и передали под казармы. В этой связи произошла частичная перестройка «Глебова дома», возможно, при участии архитектора Ф.И.Волкова.
В архитектурном отношении привлекает фасад, обращенный на Фонтанку. Он украшен колоннадой из восьми попарно стоящих колонн тосканского ордера. В плоскостях стены между парами колонн прорезаны арки трех проездов (одна из них позднее заложена). Колонны несут балкон, он проходит по всей среднего ризалита (выступающей части здания). Первый этаж покрыт рустами, верхний – оставлен гладким, его завершает карниз, скромно украшенный модульонами.
Здесь, в этом доме, началось восстание декабристов.
Участники тайного Северного общества на своих сходках пели сочиненную К.Ф.Рылеевым и А.А.Бестужевым песню:
Вдоль Фонтанки-реки Квартируют полки. Слава!
Квартируют полки Всё гвардейские. Слава!
Их и учат, их и мучат Ни свет, ни заря. Слава!
Что ни свет, ни заря Для потехи царя. Слава!
Разве нет у них рук, Чтоб избавиться от мук? Слава!
Разве нет у них штыков На князьков-сопляков? Слава!
Разве нет у них свинца На тирана-подлеца? Слава!
Московский лейб-гвардии полк – один из самых молодых гвардейских полков, сформированный лишь в 1811 году, разместился в перестроенном «Глебовом доме» после победы над Наполеоном. Первоначально он именовался лейб-гвардии Литовский полком. В его рядах 19-летний прапорщик Павел Пестель участвовал в компании 1812 года и был ранен на Бородинском поле при защите батареи Раевского. В 1817 году Литовский полк переименовали в лейб-гвардии Московский полк – в честь того, что в 1812 году он героически защищал Москву. Традиции Отечественной войны 1812 года сказались на воспитании офицеров-декабристов, а также солдат Московского полка.
В апреле 1825 года по заданию тайного Северного общества в Московский полк перешел на службу М.А.Бестужев и повел агитацию среди солдат, готовя их к революционному выступлению.
Утром 14 декабря 1825 года офицеры – члены Северного общества разошлись по казармам Петербурга, чтобы вести солдат и матросов на Сенатскую площадь и силой оружия заставить Сенат и Государственный совет принять и опубликовать сочиненный накануне на квартире Рылеева манифест к русскому народу с объявлением низложения прежнего правительства, введения гражданских свобод, освобождения крестьян от крепостной зависимости, значительного облегчения солдатской службы.
Войдем во двор бывших казарм Московского полка и представим себе, что происходило здесь тем декабрьским утром…
Алексей, а что это за место в Питере, которое показывают вначале каждой серии "Бандитского Петербурга" (во время песни). Такая интересная арка старинная, высокая, а рядом вода, вроде бы пруд..? ;-)
Дом №92 в середине XIX века стал собственностью купца Г.М.Петрова, а затем – его наследников. В 1861 году к круглому дому сделали уродливую трехэтажную пристройку. Её уничтожили в советское время, возродил прежний облик уникального дома.
Дуговые (в четверть окружности) фасады домов №№ 92 и 90 оформляют площадь перед Семеновским мостом, стоящим на оси Гороховой улицы. Первоначально эта улица была очень короткой, пролегала от Адмиралтейства до Мойки. В 1736-1737 годах в Петербурге то и дело полыхали пожары. Они опустошили значительную часть центра города. Чтобы устранить последствия пожаров и определить пути застройки «погорелых мест», в 1737 году правительство создало «Комиссию о Санкт-Петербургском строении», руководителями которой стали архитекторы П.М.Еропкин, И.К.Коробов, М.Г.Земцов. Именно эта комиссия отвела территорию на левом берегу Фонтанки для размещения Семеновского и Измайловского полков.
Гороховую улицу продлили до современного Загородного проспекта. Эта улица сменила несколько наименований. В первые десятилетия существования города, после того как по планам П.М.Еропкина была осуществлена застройка центра Санкт-Петербурга с системой кольцевых улиц, пересеченных тремя лучами, радиально отходящими от Адмиралтейства (современные Невский проспект, Гороховая улица и Вознесенский проспект), средний луч именовался Средней перспективой, а затем – Адмиралтейской перспективой.
Обстоятельства неофициального переименования ее в Гороховую не вполне ясны. Сохранилось свидетельство, что при Петре I в Петербурге обретался заезжий иноземец Гаррах, фамилию которого в народе переиначили на Горох, и якобы от него произошло название улицы. Более достоверной представляется версия, утверждающая, что название Гороховой улицы возникло потому, что в 1756 году на ней обосновался богатейший купец Горохов. Он возвел здесь каменный дом, а при нем и лавку. Старинный источник сообщает, что Горохов был настолько известен в Петербурге, что жители стали забывать название улицы – Адмиралтейская, на которой купец торговал и жил, начали называть ее Гороховой. Во всяком случае, к 1849 году название Гороховая прочно утвердилось на планах северной столицы. А в 1918 году Гороховую переименовали в Комиссаровскую. В 1927 году ей было присвоено имя Ф.Э.Дзержинского – руководителя созданной в декабре 1917 года Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. ВЧК размещалась в доме №2 по Гороховой улице. В 1993 году этой магистрали возвращено ее историческое название.
Мы пересекаем площадь у Семеновского моста. Название его связано с гвардейским Семеновский полком, казармы которого располагались поблизости (между Загородным проспектом и Обводным каналом). Да и всю местность эту петербуржцы называли Семенцы.
Пройдем мимо корпусов и высоких труб электростанции. Она была построена в начале прошлого века фирмой «Гуэ и Шманцер» при участии бельгийского капитала. Хотя в городской думе гласные (депутаты) требовали сооружения электростанции силами города, все же постройка была сдана по концессионным договорам частным зарубежным компаниям. Концессионерам разрешили взимать плату за электроэнергию в размере 21-25 копеек за киловатт-час, тогда как уровень техники производства электроэнергии в это время позволял установить тариф не выше 15 копеек.
В середине XVII века между Фонтанкой и Загородной дорогой (современным Загородным проспектом) находилась Донская казачья слобода с домом полковой канцелярии, казармы для казаков, отдельные домики для офицерских семей. Значительная часть этой территории (в некоторых источниках она именовалась подворьем) была отведена под огороды, которые сдавались казаками в аренду разным садовникам. Впоследствии этот участок был распродан частным лицам, а дороги, пересекавшие Донское казачье подворье, превратились в два Казачьих переулка – Большой и Малый.
Мы выходим к дому №92, который дугообразно замыкает западную часть небольшой площади. Современный облик это строение приобрело в 1810-е годы, когда два небольших дома, выходившие на Фонтанку и Гороховую улицу, были перестроены и объединены в одно нынешнее четырехэтажное здание. Фасад его несколько монотонен, лишь в центральной части акцентированы проемы ворот, над которыми размещены тройные окна. Два нижних этажа скромно украшены рустами, окна второго этажа декорированы женскими масками, третий этаж украшают гирлянды. Автор проекта здания неизвестен.
А.С.Пушкин после возвращения в Петербург из ссылки, в мае 1827 года, нередко посещал своих родителей, которые жили в этом доме (до осени того же года). Здесь же поэт провел день своих именин – 2 июля.
Обратим внимание на своеобразную постройку, которая находится на дворовом участке, за стенами фасада этого дома. Это кольцеобразный в плане – единственный в Петербурге жилой дом округлой формы.
В 1822 году тогдашний владелец домового участка купец Устинов решил на принадлежавшей ему земле возвести еще одну постройку, рассчитывая увеличить доходы от квартиросъемщиков. Заказ был дан архитектору И.И.Шарлеманю. И зодчий разработал оригинальный проект круглого трехэтажного здания с круглым внутренним двориком, в который ведут широкие арочные проемы, украшенные замковыми камнями.
Этот круглый корпус не затемнял внутренние углы двора. Фасад круглого дома лишен декоративного убранства. Строительство его было завершено в 1827 году.
В биографии Обуховской больницы мы встречаем немало и светлых страниц.
В 1829 году при больнице была открыта первая в России фельдшерская школа с 4-летним курсом обучения.
В 1828 году главным врачом больницы был назначен крупнейший ученый лейб-хирург К.Майер, консультантом стал лейб-медик Н.Ф.Арендт. С больницей связана деятельность великого русского хирурга Н.И.Пирогова. С 1845 по 1856 год он бесплатно выполнял здесь обязанности консультанта, оперировал больных. Эта больница на Фонтанке была первой в городе, где Н.И.Пирогов применил в 1847 году эфирный наркоз. В 1932 году на территории больницы поставлен памятник ученому – бюст из серого гранита, исполненный по модели скульптора И.В.Крестовского. На лицевой стороне постамента – надпись: «Пирогов». На тыльной стороне – слова: «Здесь он создал свой атлас топографической анатомии».
Во второй половине XIX века Обуховская больница превратилась в крупный научный центр. Этому весьма способствовала деятельность ее главного врача, выдающегося терапевта А.А.Нечаева, который возглавлял больницу на протяжении 37 лет (1885-1922 гг.)
Выдающийся хирург И.И.Греков работал в больнице с 1895 года и возглавлял ее с 1927 года до конца своей жизни в 1934 году.
На протяжении 1940-1950 годов в Обуховской больнице размещалась Военно-морская медицинская академия. В ней работали К.М.Быков, И.И.Джанелидзе, В.С.Галкин и другие ученые. С 1956 года Обуховская больница включена в клиническую базу Военно-медицинской академии.
С восточной стороны у больницы пролег новый проезд на месте засыпанного Введенского канала.
При постройке железной дороги на Царское Село вокзал предполагали строить на набережной Фонтанки, у Введенского канала. Но владелец этого земельного участка запросил огромную сумму, и поэтому современный Витебский вокзал стоит не на набережной Фонтанки, а на Загородном проспекте.
= il Cattivo = --> (455) Михаил, тебя никто за язык не тянул :))) Теперь с тебя фоторепортаж по мотивам "прогулок по Фонтанке". Если хочешь, организуем выезд на съемки, как только погода получше будет. Я обеспечу автомобиль, ты - всё остальное :)
senya1 --> (453) Действительно, очень интересные есть места. И не подумаешь, что оттуда что-то видно, ан нет, торчит ;о) Была у меня даже задумка сделать серию фотографий какой-либо достопримечательности с разных ракурсов. Шпилей там всяких, куполов, мостов .. Но видимо никогда я не соберусь.
Местность эта в Петербурге еще долго называлась Волынским двором. В наши дни значительная часть этой территории занята больницей и зданиями Технологического института.
Обуховская больница открылась в 1779 году. Она предназначалась для «черного люда» и вначале в шести деревянных домиках. Больница имела 60 коек для хронических больных. В 1782-1787 годах по проекту Дж.Кваренги архитектор Л.Руска на набережной Фонтанки построил рассчитанный на 300 коек корпус «Мужской Обуховской больницы». Заметим, что в наше время это строение было расширено, надстроено и утратило первоначальный облик.
Позже, в 1836-1839 годах, архитектор П.С.Плавов пристроил со стороны Загородного проспекта корпус «Женской Обуховской больницы» на 200 коек. Продолжалось расширение больницы. В ней, по свидетельству очевидца, «помещалось множество страждущих разными недугами людей бедного состояния». Н.С.Лесков в «Левше» упоминает эту «простонародную» Обуховскую больницу, где неведомого состояния людей всех умирать принимают».
В первые десятилетия существования лечебницы всех больных обслуживали один врач и четверо его помощников. В качестве сиделок дежурили пациенты соседнего «смирительного дома» - проще сказать, душевнобольные. В ту пору здесь царила антисанитария, и губернатор Петербурга в 1826 году в официальном донесении отмечал, что нет вентиляции, больные не разделены по роду болезней, отхожие места заражают зловонием палаты.
Корпус для душевнобольных, окрашенный в желтый цвет, назывался «Желтым домом», откуда и пошло это, в свое время распространенное название «сумасшедших домов». Вспомним: А.С.Пушкин в повести «Пиковая дама» пишет, что «Герман сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!..».
Больницу эту с закрашенными зеленой краской окнами в Петербурге называли «обителью скорби».
И всё же пребывание здесь для большинства больных (в том числе крепостных крестьян и ремесленников) было платным. Плата за месяц при открытии больницы была установлена в 4 рубля, к 1830-м годам она возросла до 18 рублей…
Не удалось найти свидетельств о существовании бесплатной медицинской помощи на дому в Петербурге тех лет, кроме тех случаев, когда производилась эвакуация страдавших опасными инфекционными заболеваниями. Заработки трудового населения столицы были скудны. Так, заработок рабочих на Путиловском заводе колебался от 2 рублей 5 копеек до 2 рублей 58 с четвертью копеек в месяц. Тем не менее, как указывал высокопоставленный чиновник А.Башуцкий, в 1830-х годах прием у врача («с прописанием рецепта») стоил рубль, такой же прием у «лекаря» (фельдшера) – 50 копеек. Визит на дом к больному и «словесный или письменный совет» оплачивался пятью рублями.
Практически рабочий люд столицы был лишен медицинской помощи. Пенсионного обеспечения по болезни или инвалидности на подавляющем большинстве петербургских предприятий в первой половине XIX века на существовало… Лишь на очень немногих заводах пенсии выдавались увечным, престарелым рабочим, которые отличались «беспорочной службой». Но, к примеру, на казенном Сестрорецком заводе пенсии, в зависимости от должности и выслуги лет, составляли: 14 рублей 28 копеек, или 28 рублей 57 копеек, или 42 рубля 83 копейки в год.
а вот мое одно из любимых мест в Питере - на Миллионной улице, между двумя домами (не помню номера), вечером (а лучше ночью) между ними видет подсвеченный шпиль Петропавловки, а также часть разведенного Дворцового моста.... красотища.. Хотя справедливости ради нужно сказать ,что таких мест в Питере - тысячи!! )
Мы переходим Московский проспект и вскоре оказываемся у дома №106 по набережной. Здесь размещалась хорошо известная в старом Петербурге Обуховская больница. Она занимала часть территории квартала между засыпанным в 1960-х годах Введенским каналом (он был прорыт между Фонтанкой и Обводным каналом в 1803 году), Фонтанкой, Московским и Загородным проспектами. Эта первая городская больница Петербурга, как и соседний мост, получила название от строителя – подрядчика Обухова.
В петровское время на месте больницы стояла загородная дача Нарышкина – родственника Петра I. Позже, в царствование Анны Ивановны (1730-1740 гг.), на этом месте был загородный дом кабинет-министра А.П.Волынского. В кругу своих друзей («конфидентов») Волынский критически отзывался об Анне и ее фаворите Бироне. Слуга Волынского шпионил за своим господином и донес о том, что Волынский говорил: «Государыня у нас дура, и как-де ни докладываешь, резолюции никакой от нее не добьешься, и ныне-де у нас герцог силен… отчего в государстве все идут непорядки и бедность в государстве стала». Волынский, его друг, архитектор Еропкин, Хрущев и Саймонов были обвинены в подготовке заговора против немецкой клики Бирона, арестованы и после пыток на дыбе и урезания языка казнены. Дом Волынского был отписан в казну. На этой территории разместился царский псарный двор. В деревянных палатах этого дворца жил ведавший царской охотой полковник Трескоу, поступивший на место «по совместительству» занимавшего эту должность казенного обер-егермейстера Волынского. Позднее, при Павле I и в первые годы царствования Александра I здесь происходила травля медведей, любоваться этим сюда съезжалась петербургская знать.
Измайловский сад, раскинувшийся на площади 1,5 гектара, отгорожен от Фонтанки установленной в 1951-1955 годах оградой, элементы которой символизируют воинскую и трудовую доблесть жителей города-героя. Гранитные колонны увенчаны чугунными венками, сплетенными из листьев дуба, звенья ограды украшены гирляндами и остриями копей. Центральная часть ограды подчеркнута двумя гранитными пилонами, за которыми пролегла главная аллея Измайловского сада.
На территории бывшего Ботанического сада во второй половине XVIII века стоял двухэтажный дом, принадлежавший Российской Академии наук. Державин жил в нем в 1790-1791 годах (ныне дом №112 по наб. Фонтанки, частично перестроен). Арендованная квартира была небольшой, но уютной и недорогой. Сюда поэт И.И.Дмитриев, служивший тогда в лейб-гвардии Семеновского полку, привел только что вернувшегося из путешествия по Европе высокого молодого человека – Николая Карамзина.
Вскоре этот литератор, талантливый словотворец стал объектом злостных нападок шишковистов. Сторонники Н.М.Карамзина тоже не молчали. Они считали отставного адмирала ретроградом главным образом за то, что тот выступал против смешения «высоких славянских речений с простонародными и низкими выражениями». Такое требование обрекало русский язык на застой, сделало бы его невосприимчивым к новым понятиям и явлениям.
На углу набережной и Московского проспекта, там, где начиналась дорога на Царское Село, возвышается каменный верстовой столб с солнечными часами, сооруженный по проекту А.Ринальди в 1774-1775 годах. Такие столбы, отмечавшие расстояние (как сказано было в связи с площадью Репина), стояли на дорогах к Царскому Селу и Петергофу. Надпись на столбе гласит: «От Царского Села 22, от Москвы 673». Напомним, что цифры здесь обозначали версты.
К сказанному добавим, что солнечные часы – древний прибор для измерения времени дня. Доныне не установлено, где впервые были сооружены солнечные часы – в Китае ли в Древнем Риме, в Вавилоне… Солнечные часы существовали и в средневековой Руси, использовались и после того, как появились механические – с пружиной и стрелками.
Солнечные часы не нуждаются в заводе, они лишены стрелок. К средней части циферблата прикреплена металлическая треугольная пластина. Тень от пластины вследствие вращения Земли в солнечное время перемещается по циферблату, указывая наступившее время.
В петровское время обширная территория, простиравшаяся от участка, позже занятого домом Державина, до нынешнего Московского проспекта, была выделена первому Аптекарскому ботаническому саду. Сад, так и не приобретший свое утилитарное свойство, постепенно приходил в запустение.
Сохранившаяся ко второй половине XVIII века заросшая деревьями и кустарниками усадьба частично принадлежала А.И.Румянцеву – денщику Петра I. Царь подарил ее своему любимцу в 1724 году. (Формально считается, что денщик императора был отцом фельдмаршала П.А.Румянцева-Задунайского). В некоторых источниках встречаются настойчивые предположения, что действительным отцом полководца был сам Петр I.
Позже городская усадьба Румянцева перешла во владение графа Зубова. А в 1835 году участок приобрел купец А.Тарасов. Для себя он в 1849 году построил (по проекту Г.А.Боссе) четырехэтажный дом (ныне №116). Соседний сад утратил прежние черты регулярного стиля с четкой геометрической планировкой и приобрел пейзажный характер.
В конце XIX века арендатор сада купец П.Тумпаков соорудил здесь театр, сохранившийся до наших дней. Сцена освещалась множеством электрических ламп, что было новинкой для того времени. В саду посетителей привлекали затейливые павильоны, беседки, киоски. Театр и сад получили название «Буфф» (по-итальянски – «шутка»). Театр «Буфф» открылся 28 февраля 1901 года опереттой И.Штрауса «Ночь в Венеции». В этом театре выступали знаменитая исполнительница цыганских и старинных романсов Вера Панина, названная А.А.Блоком «божественной», Н.Ф.Монахов (в газетных рецензиях его называли «Шаляпиным оперетты») и другие выдающиеся артисты.
В послереволюционные годы на сцене театра «Буфф» блистали Ю.М.Юрьев, Е.М.Грановская, Е.П.Корчагина-Александровская, В.А.Горин-Горяинов, М.А.Ростовцев, Л.П.Орлова, Л.О.Утесов…
В 1938 году здание театра было перестроено. Во время Великой Отечественной войны жители блокадного Ленинграда территорию сада «Буфф» использовали под огороды. Но уже летом 1943 года в саду «Буфф» начались концертные выступления.
В конце 1940-х годов «Буфф» переименовали в Измайловский сад. С 1980 года здесь работает Молодежный театр.
Большинство членов кружка было наделено весьма скромными дарованиями. Одного из них – Д.И.Хвостова упоминает А.С.Пушкин в «Медном всаднике» в связи с наводнением 1824 года:
………………… Граф Хвостов, Поэт, любимый небесами, Уж пел бессмертными стихами Несчастье невских берегов.
А бессмертные стихи были такие (заметим, впрочем, что «Борей» - это северный ветер, «стогны» - площади, а «крав» - это значит коров):
………………… Свирепствовал Борей, И сколько в этот день погибло лошадей! И представлялась страшная картина как: … по стогнам валялось много крав, Кои лежали там, ноги кверху вздрав…
Этот пример подтверждает, что не все оппоненты Карамзина достигали высот литературного творчества. Да и словесные изыски самого Шишкова у образованных его современников вызывали только усмешки. По мнению Шишкова писатели должны были исключить из своего лексикона иностранные слова, заменить их словами, образованными от славянского корня. Однако словообразования, предложенные Шишковым, были тяжелы, неуклюжи, они не могли войти ни в литературный, ни в разговорный языки. К примеру, Шишков предлагал такие замены слов: аудитория – слушалище, оратор – краснослов, биллиард – шарокат, калоши – мокроступы и т.п.
В мемуарах одного из членов этого общества воссоздана обстановка этих заседаний: «Зала средней величины, обставленная желтыми под мрамор красивыми колоннами, казалась еще изящнее от блеска роскошного освещения. Для слушателей вокруг залы возвышались ряды хорошо придуманных седалищ. Посреди храмины муз был поставлен огромный продолговатый стол, покрытый зеленым тонким сукном. Около стола сидели члены «Беседы» под председательством Державина, по мановению руки которого начиналось и перемежалось замечательное чтение вслух».
Заседания «Беседы» происходили ежемесячно. Сюда, к дому Державина, съезжались кареты, привозившие высокопоставленных сановников – членов общества или гостей, сверкали золотом мундиры и ордена, искрились драгоценности приглашенных дам. На этих собраниях некоторые члены «Беседы» представляли свои новые творения. Порой это были высокопарные оды, напыщенные трагедии. Для их чтения наняли актера, который декламировал эти сочинения, как тогда было принято – с обильной жестикуляцией и завываниями в конце каждой строки.
Через тридцать лет после смерти Державина, в 1846 году, дом со всеми строениями и обширный садовый участок приобрела Римско-католическая духовная коллегия. Для ее нужд бывший особняк поэта с флигелями был перестроен архитектором А.М.Горностаевым. Позже, в 1900 году, здание вновь подверглось перестройке. Мало изменился лишь южный, садовый фасад дома, декорированный полуколоннами ионического ордера.
До наших дней сохранились лишь фрагменты первоначальной отделки залов и комнат. В первом этаже главного корпуса в двух квартирах сохранились барельефы над дверями, украшенные лепкой карнизы. Во втором этаже бывший кабинет Державина перекрыт сводом и разделен на две комнаты. В одной из них на стене укреплена мемориальная доска с надписью: «Здесь был кабинет Г.Р.Державина».
Другая мемориальная доска, снаружи здания, сообщает: «Здесь жил Гаврила Романович Державин. Род. 1743 г., сконч. 1816 г.»
Чугунная ограда, соединяющая флигеля, создана в 1860 годах.
В Российской Национальной (бывшей Публичной) библиотеке сохранилась грифельная доска, принадлежавшая Г.Р.Державину. На ней различаются строки:
Река времен в своем теченьи, Уносит все дела людей. И топит в пропасти забвенья Народы, царства и царей. А если что и остается Чрез звуки лиры и трубы, То вечности жерлом пожрется И общей не уйдет судьбы…
Стих остался незаконченным. Это последние строки, написанные ослабленной рукой поэта.
Возле дома на наб. Фонтанки,118 к 251-й годовщине со дня рождения Г.Р.Державина был поставлен ему памятник. Авторы памятника – скульптор М.Т.Литовченко-Аникушина и архитектор Ф.А.Гепнер.
В то время Гаврила Романович служил кабинет-секретарем. В его обязанности входило докладывать императрице о жалобах и письмах, требовавших высочайшей резолюции, о судебных делах, которые подлежали рассмотрению в Сенате.
Приближенные Екатерины II намекали, что от Державина ждут не только служебного рвения, но и поэтических «откровений», подобных тем, которые так обрадовали государыню, когда она со слезами на глазах читала «Оду к премудрой киркизсокойсацкой царевне Фелице». Но теперь поэт, хорошо разбиравшийся в людях, видел без флера свой прежний идеал и не мог создать второй «Фелицы». Вот почему появились стихи о птичке…
Здесь, в доме 118, Державин знал много счастливых дней, которые дарила ему обожаемая супруга. Здесь же его постигло неизбывное горе. 15 июля 1794 года умерла Екатерина Яковлевна.
Прошло немного времени, и в квадратной комнате на втором этаже с окнами в сад, которую называли «диванчик» (в ней стоял на резных ножках диван в виде буквы «П» с балдахином) и где прежняя хозяйка принимала самых близких друзей, появилась другая женщина... Звали новую супругу поэта Марией Алексеевной (в девичестве – Дьякова). Брак с ней заключен 31 января 1795 года. Она была сестрой жен Н.А.Львова и драматурга и поэта В.В.Капниста, также находившегося в дружеских отношениях с Державиным.
Мария Алексеевна (Державин называл ее Миленой) предпочитала больше времени проводить не в «диванчике», а в овальной комнате, полукруглая наружная стена которой выходила в сад. Теперь там красовались, среди кленов и дубов, беседки, горбились мостки над протоками, аккуратно подстриженные кусты обрамляли пруды.
После смерти Екатерины II на престол вступил ее сын Павел I – молочный брат покойной жены Державина. Император давно знал поэта, почитал его за неподкупность и преданность делу. Державин заседал в Сенате, был правителем его канцелярии, президентом коммерц-коллегии, государственным казначеем. При всей огромной служебной занятости поэт находил время для творчества. Он писал анакреонтические стихи, оды, проникнутые гордостью за российское воинство. Написал пронзительное по искренности, полное боли стихотворение на смерть Суворова.
При Александре I Державин был приглашен к исполнению государственных дел. Император назначил его министром юстиции.
Жили Державины в соответствии с тем положением, которое хозяин занимал в обществе. Он имел действительного тайного советника, что по Табели о рангах равнялось высшему генеральскому званию. Его годовой доход составлял в среднем 70 тыс. рублей. Но, как свидетельствует историк, поэт тратил на жизнь больше, чем имел средств. Отсюда постоянные долги. Впрочем, так жили тогда многие вельможи.
Еще в 1796 году Державин познакомился с адмиралом А.С.Шишковым. Этот человек знал несколько языков, был отважным воином, за что получил в награду золотую саблю с надписью: «За храбрость», много плавал по Северному, Белому и Средиземному морям, слыл знатоком Балтики. Адмирал увлекся словесностью и стремился уберечь русский язык, его «славянское корнесловие» от засорения, как он считал, иностранными речениями. В тогдашних научных и литературных кругах получили признание лингвистические занятия Шишкова, его поиски общих корней в русском, славянском и европейских языках. Вот почему адмирал был избран членом Российской Академии наук.
В январе 1807 года Шишков и Державин организовали кружок любителей литературы. Кружок называли «Беседой любителей русского слова». Первые заседания «Беседы» проходили в особняке Шишкова (на Фурштадской ул., д.14), а позже здесь – на набережной Фонтанки, 118. Державина привлекли в «Беседе» не лингвистические споры и разговоры по поводу «Рассуждения о старом и новом слоге российского языка», написанного Шишковым, а интерес ее членов к вопросам литературы. На ее собраниях свои труды читали известные переводчики. Так, на одном из заседаний кружка свою басню «Крестьянин и смерть» прочел И.А.Крылов. Читал членам «Беседы» свой перевод некоторых глав «Иллиады» Н.И.Гнедич. Надо отметить, что собрания этого общества довольно редко удостаивались таких великих литературных творений.
Друзья :) Приношу свои извинения за более, чем двухмесячный перерыв в "Прогулках по Петербургу". Теперь я намерен их возобновить. Рекомендую перечитать последнюю из частей "Прогулки" для того, чтобы продолжение воспринималось непрерывно и гладко :)
468
465