Чтоб заглянуть в твои глаза, чтобы шепнуть тебе на ушко, Чтоб поцелуй отдать устам, и чтобы просто не было скучно.
Припев: Я исполняю танец на цыпочках Который танцуют все девочки. Я исполняю танец бесхитростный, Который танцуют все девочки моего роста.
Чтобы подняться ближе к тебе, чтобы попасть в поле твоего зрения, Чтобы стать хоть чем-то подобной тебе и не пропустить ничего твоего важного
Припев: Упругие, крепкие пальчики, ножки стройные, ловкие. Руками я тоже размахиваю, но это бывает реже. Все будет в порядке, мальчики. Все будет в порядке, мальчики. Этот танец для вас танцуют все девочки моего роста.
Им никогда не смерить взглядом сверху, закованными быть в оковы каблучные. Никогда им руки не опустить на плечи, им головы задирать вверх, да покруче.
Танцуй, заглядывай в глаза, в глаза ... Танцуй, заглядывай в глаза, в глаза ... Танцуй, заглядывай в глаза, в глаза ... Танцуй, заглядывай в глаза ...
К черту весенние приступы намертво скомканных строк, Липкую блажь полнолуния, кофе и сутки без сна. Видишь - над серыми крышами ангелы пляшут фокстрот. Крылья линяют у ангелов, время такое - весна.
В джинсах и курточках синеньких едут в вагонах метро, Стиснув озябшими пальцами самый счастливый билет. Ночь. В переходе на "Киевской" ангелы пляшут фокстрот - Прямо под стершейся надписью "Здравствуйте. Выхода нет".
Медленно, боже, как медленно, будто бы на эшафот, Движутся тени бескрылые - "ховер", "перо" и "топ спин"*. Март... притяжения пленники, ангелы пляшут фокстрот. Что бы ты отдал, любимый мой, за возвращение - к ним?
Шорох пластинки заезженной под патефонной иглой, Рвется наружу отчаянно сердце, попавшее в такт... Утро! И ангелы - прежними - взмоют с асфальта домой. Жизнь начинается заново - может быть, именно так?
Вы простите, Мадам, Этот танец за мной. Приглашаю Вас в круг, Поведу Вас в Рассвет. Пусть подарит он нам Небосвод голубой, Пусть некошенный луг Нас укроет, как плед.
Этот танец за мной, Только Музыки нет. Разбиваются волны Морские о пирс. И смывает волной Груз непрожитых лет, И волнительный торс Скрыт велюром кулис.
Этот день не погас, Но, как будто, чужой. Я и сам не заметил Опущенных век. Был - как зрячий без глаз, Но с открытой душой, Рядом был только ветер, Да плачущий снег.
Я бреду наугад, Плачу сердцем навзрыд. И не мне ли понять, Был тот Танец не мой. Не вернусь я назад, Пусть свеча догорит, Вам, Мадам, танцевать, Но уже не со мной...
В наши дни не принято быть счастливым: Разве только в детстве, на Новый год, И в рекламном кадре, в обнимку, с пивом, И в стихах, известных наперечет. Ни любви, ни творчеству, ни природе Не приблизить призрачный небосвод. Глубина трагедии нынче в моде.
Только я, идущая наугад, Беспричинной радостью одержима, Потому что рядом гора и сад И витрины, вывески мчатся мимо. Для меня прохожие все – жрецы, И в ближайшем баре ворота Римаю Я беру фантазию под уздцы,
И к еще невысказанному счастью Моя жизнь и память проходят мастью.
Небо начинается С дальнего берега С обрыва, с дерева Там, где отталкивается От земли самолет С тех обрывистых высот, С тех далеких лет, Небо начинается незаметно, Ты ахнуть не успеешь, Как у же небо.
Этот гвоздь можно вбить в самый край, И край не треснет. Этим ключом можно открыть рай: Не войдешь, так послушаешь песни. Это- лучший оркестр России: Тыщу рублей билет. Это любовь с умом замесили- Она простоит сто лет. Эти люди умеют дарить, Видят на век вперед; Кто помогает Богу творить, Тот никогда не умрет.
Я на разлуки не сетую. Разве в разлуках дело? Выйдешь за сигаретами, Вернешься – а я постарела. Боже, какая жалкая, Тягостная пантомима! Щёлкнешь во тьме зажигалкою, Закуришь – и я нелюбима.
Сделаем любовь. Из чего? Из обиды, ревности, страха. Сделаем любовь. Для чего? Чтоб подушкой сделалась плаха, Чтобы тень аббата Прево Засиделась у изголовья. Сделаем любовь. Ничего. Только что нам делать с любовью?
Как нестерпимо жалить жалость к себе! И плачешь на плече. Мне столько музыки досталось, что целый зал ушел ни с чем, ушел не солоно хлебавши. Плачь. Место есть на небесах подле на поле боя павших для захлебнувшихся в слезах.
Бог меня миловал- дал мне плохую память: Совсем не помню, как мучилась, как убивалась. Еще бы забыть, как мучила, как убивала, Еще бы убитые мною меня забыли,- И моя память могла бы считаться прекрасной.
Он превращает воду в вино. Она вино превращает в воду, чтобы он не надрался. Оно превращается, но через пень-колоду, скорей ему подчиняясь, чем ей. Посмотрел бы ты на себя, человече! Она всё трезвее. Он всё хмельней. Оно всё крепче.
Я тебя не ревную. Только, может быть, к уголку подушки, что во сне обнимаешь душно ты, уйдя от меня в покой. И немножко к лимонной дольке, у тебя в стакане тонувшей, да так и не утонувшей, спасенной твоей рукой. Я тебя не ревную. Разве это ревность- к зеленой блузке? Ты так любишь зеленые блузки, так радостно их надеваешь. У меня неприлично развит инстинкт сохранения сказки- и я целую тебя по-французски. Французистей не бывает.
Я тебя не ревную, что ты. Ну, бывает, к одежной щетке. Но зачем же смешная щетка так страстно тебя касалась? Напиши на ладони ноты- я прочту их путем щекотки. И запомни язык щекотки – то, как это сейчас писалось.
Я тебя не ревную. Полным надо быть дураком, пожалуй, чтоб тебя ревновать к ступенькам, по которым стучит каблук. Я стою в середине комнат и нисколько, нисколько не жалуюсь. Только ревность мою репейником не отпускает стук.
Я бывал и прощен, и выжжен: и меня, как траву, косило. Я бываю и зол, и весел (ревновать- презабавный труд). Но к мурлычущей кошке рыжей ревновать перестать не в силах я тебя, утомясь от песен, ожидающий тех же рук.
Ты вернешься, я понимаю. Оттого и не напряженье мной владеет сейчас, а вот лишь- ожиданье возни с ключом. Но когда я тебя обнимаю, я ревную тебя к отраженью твоему, на которое смотришь ты, мне глядящая через плечо.
Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини. Это нужно теперь. Сохрани мою тень, Сохрани. За твоею спиной умолкает в кустах беготня. Мне пора уходить. Ты останешься после меня. До свиданья стена. Я пошел. Пусть приснятся кусты. Вдоль уснувших больниц. Освещенных луной. Как и ты. Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди.
Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади. Сохрани мою тень. Эту надпись не нужно стирать. Все равно я сюда никогда не приду умирать. Все равно ты меня никогда не попросишь: вернись. Если кто-то прижмется к тебе, дорогая стена, улыбнись. Человек – это шар, а душа- это нить, говоришь. В самом деле глядит на тебя неизвестный малыш. Отпустить – говоришь – вознестись над зеленой листвой. Ты глядишь на меня, как я падаю вниз головой. Разнобой и тоска, темнота и слеза на глазах, изобилье минут вдалеке на больничных часах. Проплывает буксир. Пустота у него за кормой. Золотая луна высоко над кирпичной тюрьмой. Посвящаю свободе одиночество возле стены. Завещаю стене стук шагов посреди тишины. Обращаюсь к стене, в темноте напряженно дыша: завещаю тебе навсегда обуздать малыша.
Не хочу умирать. Мне не выдержать смерти уму. Не пугай малыша. Я боюсь погружаться во тьму. Не хочу уходить, не хочу умирать, я дурак, не хочу, не хочу погружаться в сознаньи во мрак. Только жить, только жить, подпирая твой холод плечом. Ни себе, ни другим, ни любви, никому, ни при чем. Только жить, только жить и на все наплевать, забывать. Не хочу умирать. Не могу я себя убивать.
Так окрикни меня. Мастерица кричать и ругать. Так окрикни меня. Так легко малыша напугать. Так окрикни меня. Не то сам я сейчас закричу: Эй, малыш! – и тотчас по пространствам пустым полечу. Ты права: нужно что-то иметь за спиной. Хорошо, что теперь остаются во мраке за мной не безгласный агент с голубиным плащом на плече, не душа и не плоть- только тень на твоем кирпиче.
Изолятор тоски – или просто движенье вперед. Надзиратель любви- или просто мой русский народ. Хорошо, что нашлась та, что может и вас породнить. Хорошо, что всегда все равно вам, кого вам казнить. За тобою тюрьма. А за мною – лишь тень на тебе. Хорошо, что ползет ярко- желтый рассвет по трубе. Хорошо, что кончается ночь. Приближается день. Сохрани мою тень.
Жил я славно в первой трети Двадцать лет на белом свете – …………………………………. по учению, Жил безбедно и при деле, Плыл, куда глаза глядели, – …………………………………. по течению.
Заскрипит ли в повороте, Затрещит в водовороте – …………………………………. я не слушаю. То разуюсь, то обуюсь, На себя в воде любуюсь – ………………………………… брагу кушаю.
И пока я наслаждался, Пал туман и оказался ………………………….. в гиблом месте я, – И огромная старуха Хохотнула прямо в ухо, ……………………………. злая бестия.
Я кричу, – не слышу крика, Не вяжу от страха лыка, …………………………….. вижу плохо я, На ветру меня качает… «Кто здесь?» Слышу – отвечает: …………………………………… «Я, Нелёгкая!
Брось креститься, причитая, – Не спасёт тебя святая ………………………..... Богородица: Кто рули и вёсла бросит, Тех нелёгкая заносит – …………………………. так уж водится!»
И с одышкой, ожиреньем Ломит, тварь, по пням, кореньям ………………………………… тяжкой поступью. Я впотьмах ищу дорогу, Но уж брагу понемногу – ……………………………… только пó сту пью.
Взвыл я, ворот разрывая: «Вывози меня, Кривая, – …………………………….. я на привязи? Мне плевать, что кривобока, Криворука, кривоока, – …………………………… только вывези!»
Влез на горб к ней с перепугу, – Но Кривая шла по кругу – ………………………………. ноги разные. Падал я и полз на брюхе – И хихикали старухи …………………………. безобразные.
Не до жиру – быть бы жúвым, – Много горя над обрывом, ……………………………… а в обрыве – зла. «Слышь, Кривая, четверть ставлю – Кривизну твою исправлю, ………………………………. раз не вывезла!
Ты, Нелёгкая, маманя! Хочешь истины в стакане – ………………………………… на лечение? Тяжело же столько весить, А хлебнёшь стаканов десять – ………………………………… облегчение!»
И припали две старухи Ко бутыли медовухи – …………………………… пьянь с ханыгою, – Я пока за кочки прячусь, К бережкý тихонько пячусь ……………………………….. с кручи прыгаю.
Огляделся – лодка рядом, – А за мною по корягам, …………………………….. дико охая, Припустились, подвывая, Две судьбы мои – Кривая …………………………….. да Нелёгкая.
Грёб до умопомраченья, Правил против ли теченья, ..……………………………… на стремнину ли, – А Нелёгкая с Кривою От досады, с перепою …………………………… там и сгинули!
Ты не думай, щурясь просто из-под выпрямленных дуг. Иди сюда, иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук. Не хочешь? Оставайся и зимуй, и это оскорбление на общий счет нанижем. Я все равно тебя когда-нибудь возьму - одну или вдвоем с Парижем.
Владимир Маяковский, "Письмо Татьяне Яковлевой", 1928
......................................................... …….Иногда как-то вдруг вспоминается …….……..…………... из войны пара фраз – …….… например, что сапёр ошибается ……….…………………………. только раз
Зарыты в нашу память на века и даты, и события, и лица, а память, как колодец – глубока: попробуй заглянуть – наверняка лицо – и то – неясно отразится.
……… Разглядеть, что истинно, что ложно, ……… может только беспристрастный суд: ……… осторожно с прошлым, осторожно, – ……… не разбейте глиняный сосуд.
Одни его лениво ворошат, другие неохотно вспоминают, а третьи даже помнить не хотят, – и прошлое лежит, как старый клад, который никогда не раскопают.
……… И поток годов унёс с границы ……… стрелки – указатели пути, ……… очень просто в прошлом заблудиться – ……… и назад дороги не найти.
С налёта не вини – повремени: есть у людей на всё свои причины – не скрыть, а позабыть хотят они, – ведь в толще лет ещё лежат в тени забытые заржавленные мины.
……… В минном поле прошлого копаться – ……… лучше без ошибок, потому ……… что на минном поле ошибаться ……… просто абсолютно ни к чему.
Один толчок – и стрелки побегут, – а нервы у людей не из каната, – и будет взрыв, и перетрётся жгут… Но, может, мину вовремя найдут и извлекут до взрыва детонатор!
……… Спит земля спокойно под цветами, ……… но когда находят мины в ней – ……… их берут умелыми руками ……… и взрывают дальше от людей.
……………………………. В. С. Высоцкий. («ЗАНОЗЫ» из сборника «НЕРВ», стр. 145–146)
402
399
383