господа, а вот это не мои стихи, это стихи совершенно незнакомых авторов, но они (эти стихи) мне очень нравятся и поэтому я (с разрешения авторов) опубликовала их здесь
Моему Ангелу
Катастрофе сродни тот пожар, что случился намедни. Моё сердце в огне, - я для мира пропал окончательно. Зарекался любить, но влюбился, как дурень последний - На беду ли, на счастье ль предписано быть любознательным?..
Я бы мимо прошёл, но мой внутренний голос поведал: "Хорошо бы открыть эту дверь, - для тебя очень важную". Я зашёл и увидел тебя. Между нами беседа Завязалась легко, ты ведь с виду, как девка продажная.
Но минуты летели, скакали галопом событий. И чем больше тебя узнавал, - проклинал себя прежнего. Понял я, приглядевшись потом: ты - мой Ангел-хранитель. Я готов, и нырну с головой в твою негу безбрежную.
Без тебя мне не жизнь. Колесил я по свету немало, Собирая для целого пёстрой мозаики россыпи. Это целое – ты и твой мир. Ожидать ты устала… Слышишь, милая, звуки? - То счастья вселенского поступь. ( НеУбитыйМедведь)
Мой милый ангел
Я самый крайний на левом фланге, ты слышишь, ангел, мой милый ангел?
Здесь дни так жарки, а ночи стылы, ты слышишь, ангел, мой ангел милый?
В горах чеченских живой - приманка, ты слышишь, ангел, мой милый ангел?
Стреляют стены, стреляют крыши, мой милый ангел, ты слышишь, слышишь?
И не важны здесь ни рост, ни ранги, ты слышишь, ангел, мой милый ангел?
Но знай - живым я вернусь домой, мой милый ангел, мой ангел, мой... (Гоча)
Степным костром в ночи повеяло, Глядишь в глаза мне строго, Гитары звонкой переливы льются в кровь. Легли четыре карты веером На дальнюю дорогу, На дом казённый, на несчастную любовь.
Судьбой гадание проверено, Сбылось всё по немногу, И оттого я вспоминаю вновь и вновь: Легли четыре карты веером На дальнюю дорогу, На дом казённый, на несчастную любовь.
Когда земной свой путь отмеряю, На суд явлюсь я к Богу, Для оправданья не найти мне лучших слов: "Легли четыре карты веером На дальнюю дорогу, На дом казённый, на несчастную любовь,"
Девушкам и женщинам: Людам, Олям, Веркам Детородным органом делал он проверку. Пропускал как сквозь рентген и, стыда не зная , Чтобы не запутаться, называл всех "зая".
Зайки его множились как грибы - поганки Были и трагедии, битвы спозаранку, Часто караулили прямо у подъезда, Мужики рогатые делали "наезды"!
Но ему всё по фигу, позовёт натура, И опять он в поисках, ищет бабу-дуру! Жертва подходящая, вновь очередная Будет им подстрелена серенькая "зая"
Слышите, купите папиросы. Проползаю сквозь толпу ужом, И никто меня не спросит: "Где тебя, бродяга, носит? " Стал мальчишка городским бомжом.
Ничего я об отце не знаю, Мать, хоть вечно пьяная, но есть. По ночам я часто замерзаю И обычно нечего мне есть. В лютой стае городских бездомных Пропадаю просто не за грош. Мир такой холодный и огромный Меня давит как на гребне вошь.
Слышите, купите папиросы. Проползаю сквозь толпу ужом, И никто меня не спросит: "Где тебя, бродяга, носит? " Стал мальчишка городским бомжом.
Разве мне бы этого хотелось, День деньской с протянутой рукой, От меня фортуна отвертелась, Счастьем моим завладел другой. Ночью прикорнув у батареи Слёзы не могу сдержать во сне, Я себя бездомного жалею, Потому что, люди, плохо мне.
Слышите, купите папиросы. Проползаю сквозь толпу ужом, И никто меня не спросит: "Где тебя, бродяга, носит? " Стал мальчишка городским бомжом.
Kenn i --> (1791) как к знатоку мифологии вопрос: чтобы "поднять(ся) на Олимп", нужно ли сначала "спустить(ся) с Олимпа" ? (или "внизу" - это "перманентное состояние"?? ;-) ---------------------------------
Когда совсем невмоготу, Когда ни «выпить», ни «поесть» Не прикрывают наготу Расправленной из повестей Вуалью нервов сеть теней, Спешу в себя я удалиться.
Там, знаю, тоже мне не скрыться, Но здесь есть фокус интересный – Поток чудесный, свежий, пресный.
Воды живительной глоток Вдыхаю изнутри не раз.
И словно пресный опыт внешний Смешавшись с питьевой водой Смещает почвы ручьём вешним В места, где грунт всегда живой, – Сливаюсь радостно и с визгом Во вновь отлитый островок Без умысла и задней мысли, А как в большое озеро.
Там балуюсь, возясь в грязи Лечебной, без «проказ».
И забываю постепенно то, зачем шагнул В себя. МгНовенно получилось – Нутрь сам себе перевернул, Соль та, что плоть мне разъедает В переизбытке находясь, В глаза уже не попадает. Как убаюканный родясь, Зерном в себе вновь прорастаю. – Внутри меня снизу темП МИЛО, Нежно и мне нужный задаёт «ОЛИМП».
(23:28, 15.11.2006.) -------------
ол.имп. <==> п.мило(вать) - "казнить нельзя ПоМИЛОвать" (сору :)
От нечаянного взгляда до отчаянного шага, От совсем случайной встречи до безумной бури чувств. Из обычного соседа стал волшебником и магом, И теперь твоих навеки я поклонница искусств!
Из простого разговора родились слова признанья, От твоей полуулыбки расцвели в душе цветы, Как, сама теперь не знаю, я назначила свиданье, И тогда случилось чудо - согласился сразу ты!
Насколько был «вещим» не помню «Олег». Ходил ли вообще он «в хазары»? Да,.. Песенку слышал про «ноЕв коВчег». Об этом поют на базарах.
Средь шума торгующей плотью толпы Расскажут не только про это – В коронках и нимбах «святые отцы» «Рекламные» знают приметы:
Чем люд заманить, на какого «живца» Отлично узнали торговцы – Рисуют издревле лишь те «образа», В которые, глядя как «овцы», Ни человеческий рост не познать, Ни речи родной не услышать!.
А не поняв, что Ты можешь сказать О том, КАК «род людской» дышит?!
(1:49, 10.11.2006.)
«русла Т» = «Рус.-Лат.» - двусторонние связи (КАк МИНимУМ, term-in, греющий «им камин».. и т.п. :)
На кой ты гнёшь чужие линии жизни, притворяясь храбрым Данко, Пороча способ жизни невиновных отцов, матерей? Проклиная город Петра и туристов, оставляющих франки, В карманах тех, кто на них воспитает детей.
Водку глушат из грязных стаканов, пожирают просроченный сыр, Рассекают на Бэнтли по набережной, подстригаются в студиях-стиль, Проектируют новые здания, придаются грехам и волшбе, Те кто был, есть и будет Питерцем, да хотя бы на зло Тебе.
Готов кружится с тобою в вальсе осени, Нам солнце светит, и небо в просини, И не коснется нас с тобою грусть, Танце с тобой я в молодость вернусь. В танце кружась, буду тебе напевать, С жаркою страстью руки твои целовать Голову склонишь, опустив на плечо, как когда-то, Когда мы стояли с тобою, любуясь красками заката.
Я тоскую по ладоням сентября, Осенней Любви, страстью горя. Мечтаю также отдаться, забыться, В осенних ладонях скрыться. Скоротечно промчалось призрачное лето, За порогом осени скрылось где-то. И брожу по сентябрю, шурша листвою, По тем тропинкам, где ходили мы с тобою. И осень, моей тоске потакая, Ветром мою шевелюру ласкает. И тоска неизбывная с сердца все льется, А осень, дразня, надо мною смеется. Ну что ты тоскуешь, она же вернется, И с лаской щекою, к ладоням твоим прикоснется.
Гитары струн серебристый звон Успокаивает мне душу он. И вместе с ней звенит души струна, С гитарой отклик находит она. Перебором по струнам пройдусь, Словно в чувства души окунусь. Под звуки струн поет моя душа, И разговор свой ведет не спеша Поет о жизни и чистой любви, Обнажая в песне чувства свои. И хочу этой песней тебе рассказать, Как умеет крепко любить и ждать. От тоски дни в разлуке считать, Считая, встречи с тобой ожидать О том, что только с тобою, Я живу и могу быть собою
Имей я в сто гектар фазенду, Я б пропадал на ней весь день: Сдавал бы комнаты в аренду, Следил, чтоб не упала тень На жизни тех, кто за дверьми То в вой, то в плач попеременно, То в смех впадают от любви С бурлящей страстью непременной. Не называл бы их «зверьми», (Зверям несвойственно любить Не только телом, но и мыслью), А чтоб престижу не вредить, Я бы назвал их всех «детьми» А их «любовь» назвал бы «жизнью». … Имей я в сто гектар фазенду, Я б пропадал на ней всю ночь: Толок бы мысли длинной лентой (Раз мне уж надо их толочь :), И запускал в ночное небо Змеёй, воздушной полосой, Цеплял их к звёздам тем, где не был, И улетал бы к ним с росой, Чтобы под утро возвратиться До первых лучиков зари, Чтобы успеть вновь удивиться, Как мир прекрасен там, внутри. … Но так как нет пока «фазенды», «Гектаров» ждать ещё и ждать, А мне и сей момент как прежде Есть что начать и продолжать, Я выбираю «мыслить» снова, (Хоть знаю – сказke nYжен срок :). И пусть мне ведома основа, Кто, чем и где пЛЕтуТ венОK – Цветастый, пряный, свежий, терпкий, (То есть не рвущийся, а крепкий :), Для новой «жизни» молодой – Я буДу мыСлить тут… (С ТОboY… Пусть «не в дугу и не в туЮ», Зато Что вижУ, то поЮ! :-}
Я б улетел неведомо куда… В мир, что прозрачен и безбрежно светел, Где расцветают новые года И города обозначают контуры приметные Которыми они меня поманят через сто веков…
Я бы уплыл в неведомую высь глубин В мир, что тягуч и вязок однородной массой, Где нет прочтения понятиям «мил» и «немил» И лица состоят из благородных, но застывших масок, Которые мне примерять придётся в этом мире снов…
Я б растворился в пыль… Но есть прекрасные места, Такие, как в моей стране «России». А как бы ни звалась она в иные времена, Росой мне мир её телесный даёт силы Почувствовать и тягу «мне неведомо, куда»… ………. A улететь мне ведомо куда – В мир, что прозрачен и безбрежно светел, Где расцветают новые года И города обозначают контуры приметные… ……….
За месяц до еврейской нашей пасхи Звонили ночью нам из синагоги, Мол, что бы мы тихонько, без огласки, Придя туда окольною дорогой, Мешок мацы забрали на хранение, Который был нам испечён заранее, И мой отец в тревоге и волнении Потом не мог сидеть на парт.собрании. И, не дай Бог, узнай кто по соседству, Что ели мы свою мацу на пасху...
Такие вот воспоминания детства, И это всё, увы, совсем не сказка...
Я бросил всё к ногам любимой: Весло и плащ-палатку, И лодку с запахом резины И с серенькой заплаткой, Мотор (не новый, но в порядке), Два спининга , наживку, Три шашки импортной взрывчатки, Пол бутыля наливки!!! Я бросил всё к ногам...она же, Плюя на всё, что было, Ушла, не обернулась даже... Как видно разлюбила...
Птаха --> (1776) вот-вот, Алехаshка --> (1775), прально Птах говорит. :) А ещё, как в фильме "Амели" (про житейские "мели") - можно окатыши-камушки по поверхности водоёмов бросать.. круги расходятся, брызги летят, руки тренируются, .. глазомер, опять же... интересно! :)ъ ----------------------------------------
Камушек ласковый, Нежный окатыш, В руку ложится И пальцы гурьбой Сверху прикрыли Шероховатость Серого камня, Чуть споря с рукой.
«Я, - молвил первым Мизинец, -то Знаю, что с краю всегда тяжелей – И хотя вид перспектив всей картины, Холодно с краю – я грею теплей!»
«Может быть кто-то и хочет поспорить, - И Безымянньıй вдруг голос подал, - «Но я напомню, что счастья подкову Я ношу, грея и камня овал.»
«Только не нужно над всеми смеяться!» - Средний уверен в своей правоте И, сверху вниз озирая всех братцев, Сухо добавил – «Я грею тройней!»
«Так как мы все здесь приличные мальчики, - Решил Указательньıй слово ввернуть, - Мне неприлично показывать пальчиком На тот простой факт, что тут я кажу путь!»
Тёплый окатыш в ладони, как в люльке, Слушал сквозь пальцы и млея лежал Так до тех пор, когда сверху на спорщиков Палец Большой лёг и всех их прижал. … Подумал окатыш, - «Понятно, кто главный, Кто греет сильней и теплее, чем все.» ……. Спи же окатыш, Мой камушек славный, Грейся в моей первобытной руке.
Пусть себе спорят мальчишками пальчики, Снам не помеха их братья возня Раз уж Тебя мне вовнутрь положила Знаю откуда иная рука… ........
"Я прочёл вашу землю - мне все в ней всегда известно - Не умею всего одного - обнаружить край. Я смотрю по ночам в высоту - ледяную бездну, Видя белый-пребелый песок - мой вселенский рай" Noodles (с)
Я прочёл вашу землю но сначала её написал я не знаю, кто исказил моё Писанье ничего из того, что каждый из вас сказал не говорил ни я, ни адепты часов песчанных Я бы вас обвинил во вранье, в шантаже, в ошибке Но теперь не смогу - я и сам застрял между строк Мне противен мой пот и кровь моя - они заменяют "ширку"* для тех, кто пролить ни семя, ни вражеской крови не смог Я давно бы вас освободил от плена Пустых поворотов времени колеса Но каждый раз, когда я взбиваю дней пену Какой-нибудь Бруно-Лютер мозолит глаза И только сейчас уже исчезая меж пальцев, Пеплом песка возвращаясь домой, Пришельцем осознаю себя... Постояльцем - - признаю на века - нерадивый образ мой...
Осень наступила. Птицы улетели. Рыбки-Попрыгуньи плавают в постелях. Плавают в постелях —- видно, им неймется, Осень за окошком весело смеется. Весело смеется за окошком осень, Значит снова, снова кто-то меня бросит. Бросит —- не забудет, будет помнить тайно…. Осень наступила важно и печально. Важно и печально проплывает мимо, И никто не спросит, где ты, мой любимый. Где ты, мой любимый, охладел-остынул? Птицы улетели. Осень наступила.
Тихим рокотом струн Тихим звоном пустого бокала Тишиной оскорбив Тишиной озарив небосвод Непристойная капля С губ на землю упала И в тиши раскололся Беспечности бешеной плод...
Она молода, и стройна, и красива, А он, хоть не стар, но в отцы ей годился, И вот, ну случаются разные дивы, Он ей изменял, чем ужасно гордился.
Гулял от неё с постоянством скотины, Она не слепая, конечно всё знала... Она родила ему дочку и сына, Любила его, потому и рожала.
И что ему надо? С чего он бесился? Ему говорили, что знает, всё знает. А он на вопросы в ответ веселился, Мол, после кончины его погуляет.
Конец, как всегда, был не очень приятен, Он мучился долго, все очень страдали... Красивая женщина в траурном платье И двое подростков над гробом рыдали.
Живёт одиночкой, ждёт трепетно внука, Уклад своей жизни менять не желает, И даже в душе, вот же людям наука, Ему...его памяти не изменяет.
А вы говорите она молодая, А он пожилой, и, мол, всяко бывает. Но жизнь, она штука совсем не простая... И кто его знает...и кто его знает?
1796
1783