Вот я, у которой есть, кажется, ты. А вот твоя совесть, что гложет внутри.. И есть чувство долга, Что тычет иголкой, Ту Совесть, которая гложет внутри.. А вот та бедняжка, которая ждет. Плюсуя проценты на долг, что растет, И тычет иголкой, Пока что без толку, Ту совесть что гложет тебя и сосет… Вот юный наследник примерно трех лет, Закинувший в борщ пару мух на обед, Который с любовью сварила бедняжка, Что долг заставляет твой пучиться тяжко, И снова давить на ту совесть неспящую, Что гложет тебя, мне не-при-над-ле-ежащего..
А вот то окно, на котором те мухи Сидели за полчаса до невезухи, Смотрели в две пары крутящихся глаз, На нас-неимущих, имеющих нас, Которым все мало, Любви, одеяла, Друг друга, матраса, Мгновенья.. Пол - чАса…
Но совесть, и долг твой, Тебя, как иголкой…
На автопилоте, В тот дом, что напротив, Бредешь к той бедняжке, наследнику, мухам В борще (о которых ни сном, ты ни духом), К той форточке в вашем полночном окне..
Курить и дрожать от мурашек под ней, В утробе сглотнувшей искать темноты Меня, У которой, есть, кажется ты..
Я хочу написать, что я выплакалась и устала, а по клавишам пальцы стучат не про то, от дрожи: что «я новую жизнь начинаю.. Да, все сначала.. И «начало мое», так совпало, зовут Серёжей.. Он надежный и верный, и любит меня. Ты знаешь, это странно и даже легко — не любить взаимно» (Как же трудно! ) Не гнутся упрямые спины клавиш от чудовищной лжи: они чувствуют то, что не видно.. «Я желаю тебе..» (ну же, Господи, что я желаю??) «Я уверена, ты повстречаешь, и чище и лучше»
И курю, не на кухне, а в чашечку с края стола, и гадаю на пепел, с кофейной, напополам, гущей..
Этот век электроники снова свинью мне подложит (будь чернила, бумага — я утром, что так мудренее, всё бы в клочья рвала, протрезвев и проспавшись, быть может) - но в три ночи я, вижу, как кошка, намного острее... Вижу, словно в 3D, что и боль обретает объемы, на меня наползает со всей своей силой цунами.. Погребают полгода разлуки плитой неподъемной, паутину любви, что трепещет еще между нами..
Наше бу-ду-щее... Вот его, как ни щурюсь, ни грамма впереди не увидев, я жму на «отправить»... И, тут же, вслед коротких три слова, в стотысячный раз, я с экрана до утра тебе шлю «ты мне нужен...», «мне нужен...», «мне нужен...»
И только со временем – грубым, щетинистым подчерком На ступнях и ладонях, я выжигают словами Летопись тёмных поступков, что созидал воочию С людьми, имевшими горе тоски быть моими друзьями
И сутул, бываю порой при ходьбе, не от тяжести ноши, И бледен, по ночам, лицом не от качества воздуха, Обожжённой ладонью не отмыться иллюзией прошлого Не идти на ступнях опалённых - прямою походкой без шороха.
Где же Жан Жак твой Сен-Пре и его арьергард - добродетели? Как никогда время нуждается в людях подобной касты. Может, взглянув на него, как и я, округа людская заметит Что в кворуме с ложью и злом наши души живут понапрасну.
По плоскости скользит река В объятьях алого заката... Стволов прямых бесчислен ряд И ветви гнутся виновато... Давно опавших листьев слой Собой накрыл округлость лужи... Течет озябшая река И ей ничье тепло не нужно... Из серой тучи...серый дождь... На черный поворот дороги... Скользит по плоскости река И стонут...в красных каплях... Ноги...
Букину восьмая или "Вечер с Клер" (Borey art center)
****************************************** Я растворяюсь в предрассветной дымке, Ищи меня и не найдёшь следа, Отныне для тебя я-невидимка, Не сыщешь даже проглядев глаза.
Да и зачем искать,искать не надо, Ведь я не клад и нет во мне цены, Найдя меня,не обретёшь награду, Дай Бог,чтоб не возник синдром вины. ******************************************
Здесь детство щенком умчалось - в заборный лаз, И деды морозы - с приклеенной бородой, И выпавший, первый (но в 31-й раз) Снег будет привычным, как будущий, 32-й..
Здесь любят за что-то, по собственной шкале, А не потому, что запела внутри душа. Не звезды! - считают в дензнаках число нулей, Купюрами, вместо осеней листвы, шурша..
Здесь лучшему другу становишься, вдруг, никем. А школьный твой враг - 5 лет с тобой рядом спит. И ты не боишься ночами зловещих стен, А сладкая вата - не та.. И уже - горчит…
Здесь плачется реже, и только - наедине, И не вызывают на бой, когда предают, А ненависть - слаще, а боль - в сотни раз больней, И здесь добивают лежачего, а - не бьют.
Здесь время летит, считая не час - а год, А мамина (спрятаться!) стала пуста кровать И гонит в лопатки, прикладом, "вперед,вперед!» та Взрослость, в которую я спешила впасть.
взрослее на любовь должна я стать - еще одно кольцо на срезе сердца, и в мудрость, а не в страх суметь одеться, и, сбросив кожу, новой обрастать,
но, почему-то время мчится вспять, я в бешенство впадаю, в детство, в слабость, и плачу так, что даже не осталось ни капельки слезы... Не в силах стать
мудрее на любовь, твое «прости» я словно четки, в сотый раз считаю... упав трофеем с твоего щита, я не опыт собираю на пути,
а прорастаю, глупая, с нуля... рождаюсь для любви — младенцем чистым, чтоб после, чьей-то нелюбви убийство опять пыталось вырастить меня..
На глазах вуаль, Губы-на замок, Уезжаю вдаль На огромный срок. Уезжаю на Запад иль Восток, Я опять одна, Что ж,приму,как рок. Я не пью вина, Не играю драм, В чём моя вина- Что на сердце шрам? Что шипами ты Впился в сердце мне, Что орут коты Ночью на окне?! Не могу сказать Я заветных фраз, Лучше промолчать, Как в последний раз. Но и ты,мой друг, Мне сказать не смог, Что из встречи той Ты извлёк урок. Прочитай меж строк- Это для тебя, Что ты сделать смог С дамою шутя.
Ты молод,необуздан,как скакун, Но лишней ноши всё же не несёшь, Уже минуло слишком много лун, А ты один,как перст,и так хорош. Нет,баловнем судьбы не назовёшь,- Талантлив,молод,но не очень счастлив, По жизни одиноко ты бредёшь, На счастье ни минуты не затратив. До женщин падок,как самцов табун, Но,несмотря на это,ты хорош, Позволь узнать,как много хрупких струн За жизнь свою ты оборвал и оборвёшь? Коллекцию собрал уже иль нет Тех бабочек,что в сети паука, Летели дружно на прекрасный свет, Погибнуть где должны наверняка. Потерянное время не вернёшь, Создал ли что за жизнь свою пустую? Когда-нибудь,возможно,ты поймёшь: Всегда любил одну,использовал-другую.
я так устала, но ползу, шажок вперед — и 3 назад. и даже кошки не скребут (душа, как в ядерной зиме) «мой паровоз, летя вперед» - себя спустил на тормозах и, вместо лозунгов, давно табличка «сами мы не ме..»
и, вместо крабов - сурими, а вместо кофе - лишь ячмень а, вместо радуги — вся жизнь как монохромный суррогат.. я так устала, но иду... не первый — не последний день. но я не видела Париж, а значит, рано умирать..
и за спиной — метут следы.. а впереди — опять тупик. я, невидимкой - на виду, стою в толпе который год.. но, зубы сжав, наоборот, я разжимаю — кулаки..
я так устала, но лечу... пока меня хоть кто-то ждет..
Она не такая, как я , она просто красива Сиянием юности.. и, потому что любит. Она выбирает вино, а не пинту пива, Она на свидание (радуйся!) красит губы..
Не смотрит на звезды, а прямо идет , не струсив.. А то, что не любишь — ни капли её не пугает, Ответила в трубку тебе деловито: «я в курсе» Когда рассказал ей про ссору.. Она не такая,
Не носит кроссовок, не спит поперек дивана, Такой, как она — сам Бог велит кофе венский В постель принести. Но она же, напротив, рано Оладьи на кухне печет. И вот так.. по-женски,
Проснувшегося поцелует и тихо скажет: «Я после работы приду..где-то в восемь-двадцать» И так незаметно, но в узел морской завяжет Свободу твою - ты не станешь уже отпираться..
Подумав «а впрочем, не так уж и плох сюжетец», Ей в ванной еще одно выделишь место для щетки. И чистую рюмку нашарив в посудном буфете, Оладушек в руку, и.. (опа!) холодненькой водкой
С утра ты помянешь оставшуюся между нами Вчера тишину. За два метра до лифта.. стреляя, Дуплетом мне спину летят «не такая нужна мне!» И, тут же, в закрытые двери: «прости.. умоляю»
Она не такая, как я... ну же, радуйся, властвуй! На блюдечке — дичью раскинулась синяя птица.. А невыносимое... лучшее.. старое счастье Воробушком в небо с ладоней твоих устремится.
Закрыли птицу в золочёной клетке, Но что-то перестала петь она, И даже щебетанье стало редким И то,возможно,просто среди сна.
Не ест,не пьёт, Забилась в угол птаха, В комочек сжалась, Видимо,от страха.
Подобно ей душа укрылась в теле, Не ест,не пьёт и дышит еле-еле. Ей не нужны ни пища,ни вода, Она в природе счастлива всегда, Но в тот момент,что тело обретёт, Свои мучения опять она начнёт.
канат, что с юностью вязал меня, ослаб. и притяжение - все незаметней это.. ужели, участь на пороге - русских баб, которым выделили, персонально, лето?
с порога даришь мне охапку красных роз, и подбираешься за поцелуем ближе.. я, отвернувшись, морщу (не заплакать!) нос.. (пора бы выучить, что я их ненавижу!!)
неужто я, как из девчачьих сандалет, из лета выросла, где свежие ромашки??
и каждый год по 2 недели «бабьих лет» мне осень выдала отныне по отмашке..
благослови меня на царство! перекрестив, (как слепо верующей пастве кагор — с горсти) дай выпить с каждым поцелуем твой свет до дна.. в твоей душе я (аллилуйя!) пока одна..
благослови меня на паперть... (за упокой свечу поставил. Но на скатерть - припал щекой..) ты породил меня и, тут же, в себе убил, боясь натянутых все туже в любви удил...
благослови меня... но с каждой секундой врозь, в тебе, невыносимой жаждой, расту... Твой гвоздь забил - последнюю из ставен.. пустынен храм.
а я, солеными устами напиться дам..
молчи... пустого, умоляю, не говори! я знаю, ты, благословляя, боготворил..
2521
2520