Семёнов кинулся к окну, а потом вместе с Михой к запертой двери. Пока Варлен доставал ключ и выпускал наших спутников, я подошла к Ангелу. На тротуаре напротив нашего окна в самом деле стояли Ранджит и Тарра. Они внимательно смотрели по сторонам и на небольшой лист бумаги, который держал в руках сикх. Немного посовещавшись, они пошли вдоль тротуара к перекрёстку, быстро смешавшись с толпой. Через несколько секунд на том месте, где только что стояли индийцы, появились Семёнов и Миха. Теперь они растерянно озирались по сторонам, пока Миха не догадался взглянуть на наше окно. Мы энергично замахали руками, показывая, в какую сторону ушёл сикх с племянником. Егор с Михой понеслись в указанном направлении, ловко лавируя между многочисленными прохожими.
– Присядьте, милые дамы, – произнёс за нашими спинами Варлен. – Теперь, если не возражаете, я хотел бы поговорить с вами.
Мы уселись в кресла, тем более что смотреть в окно уже не было смысла – преследуемые и преследователи давно скрылись из вида.
– Хочу заранее принести вам свои извинения, если мои вопросы покажутся вам несколько... бестактными, может быть, – адвокат поднял свободное кресло и легко поставил его так, чтобы сидеть напротив нас, обнаружив при этом недюжинную силу. – Я заметил, что история Русина для вас не представляет серьёзного интереса. Вас куда больше интересует судьба моего друга, не так ли?
– Его звали Игорем? – спросила я.
– Да, его звали Игорем, – подтвердил Варлен. – Игорь Сергеевич Правдин. Вы его знали?
– Да, – кивнула Ангел.
– Не думаю, что это было романтическое приключение, – заинтересовался адвокат. – Игорь, конечно, всегда был видным парнем, но в год, когда он погиб, вы обе были совсем девчонками. Я теряюсь в догадках – что же привело к этому знакомству?
– Жизнь, – буркнула я, – и смерть.
– Вот как? – Варлен поднялся, достал из холодильника минералку и налил её в стаканы, которые очень кстати оказались на привезённом Катенькой столике. – Вы немногословны. Хорошо, я не буду настаивать. Просто я увидел, что вам по какой-то причине было важно всё, что я говорил об Игоре. Вы ловили каждое слово, но при этом ваши лица омрачались, как бывает у людей, недавно потерявших близких. Но Игорь погиб двадцать лет назад, какими бы ни были ваши отношения, это слишком большой срок для того, чтобы рана не успела зажить... Простите мне моё любопытство, я не хотел вас так огорчать! – с сожалением воскликнул Варлен, заметив, что мы едва сдерживаем слёзы.
– Даже если мы расскажем вам о том, при каких обстоятельствах познакомились с ним, вы всё равно не поверите, – прошептала я, сжав руку Ангела.
– У меня создаётся впечатление, что вы знали его совсем недавно, – Варлен пристально взглянул на нас. – Игорь... не погиб тогда? При крушении поезда...
– Погиб, – кивнула Ангел.
– Но каким образом?..
– Он не перешёл грань, – повторила я слова, которые часто слышала от Артёма.
– Вот как... – Варлен нахмурился.
– Мы же говорили, что вы не поверите, – отчеканила Ангел.
– Я не сказал, что не верю, – ответил Варлен. – Прожив тридцать лет не просто в Индии, а в Варанаси, я могу поверить в очень многое. Он не перешёл грань... Что ж, я тоже буду с вами откровенен. Я решил прекратить поиски Русина в тот день, когда узнал о смерти Игоря. В конце концов, я делал это по его просьбе, и его гибель, решил я, освобождает меня от выполнения столь неудобного дела. Оно отнимало силы и время, а результата всё не было. Но примерно через месяц произошло кое-что, заставившее меня переменить решение. Мне не спалось в ту ночь, и я решил выпить немного. Я налил виски и сел у окна. В моём кабинете дома у окна стоят два кресла напротив друг друга. Так вот, я со стаканом виски сел в одно из них. Когда я сделал пару глотков, в соседнем кресле я увидел Игоря. Он был мрачен и с присущей ему циничностью устроил мне очень жёсткий выговор. Он упрекал меня в том, что он всего один раз за всю жизнь обратился ко мне с просьбой, и я, хоть и обещал ему сделать всё возможное, прекратил действовать. Мои оправдания разбивались о его доводы. Под утро он ушёл, а я остался в своём кресле в глубокой задумчивости. Утром в кабинет вошла жена и спросила, почему я не вернулся в постель, а спал в кресле... Это происшествие не давало мне покоя, и именно после этого у удвоил поиски. До сего дня я считал, что видел сон. Теперь я понимаю, что ко мне приходил сам Игорь... Где он теперь?
– Он... погиб, – прошептала Ангел.
– Боже милостивый... – пробормотал Варлен, обхватив голову руками. – И на этот раз ему удалось перейти грань?
Мы с Ангелом держались за руки и молчали – мы боялись даже пошевелиться, чтобы не сорваться в крик отчаяния.
На наше счастье вернулись Семёнов и Миха. Им удалось догнать Ранджита и уговорить его прийти в контору. Душившие нас слёзы отступили, а неизменная улыбка Тарры принесла даже небольшое облегчение.
– Ты переводи мне, ладно? – попросила я Ангела.
– Хорошо, – шепнула она, пока мужчины обменивались приветствиями.
– Я искал тебя, руси, – сообщил Ранджит Егору, а подруга перевела мне его слова на ухо.
– Зачем? – спросил Семёнов.
– Мы честные люди, – заметил сикх. – Ты заплатил нам, чтобы мы доставили женщин в указанное место, но мы этого не сделали. Или ты хочешь, чтобы мы попытались ещё раз? – он весело посмотрел на нас.
– В этом больше нет смысла, – сказал Егор. – Человек, который должен был прийти за женщинами, погиб.
– Тогда я должен вернуть деньги, – Ранджит протянул Егору свёрток.
– Погоди, – Семёнов вопросительно взглянул на адвоката, тот кивнул, и Егор продолжил: – Я хотел искать тебя. Мне нужна твоя помощь, пусть эти деньги будут платой.
– Хорошо, руси, – Ранджит спрятал свёрток. – Что ты хочешь?
– Мне нужно найти одного дервиша.
– Найти конкретного дервиша в Индии? – засмеялся Ранджит. – Даже если ты заплатишь в десять раз больше, я не возьмусь за это дело!
– Погоди, Ранджит, – в разговор вступил Варлен. – Давай я тебе кое-что расскажу, и тогда ты решишь, возьмёшься или нет. Я знаю, что поиск этот почти безнадёжен, и всё же...
Варлен рассказал ему снова всю историю Русина. Лицо Ранджита было непроницаемо, Тарра же всем своим существом выражал весь спектр эмоций, какие он испытал в процессе рассказа. Адвокат закончил и развёл руками, приглашая сикха огласить своё решение.
– Так Руси – твой отец??? – повернулся Ранджит к Егору.
– По всей вероятности – да, хотя стопроцентной уверенности нет, – подтвердил Варлен.
– Он называл меня "сынок", – Ранджит старательно выговорил это "сынок" по-русски. – И он придумал мне имя, говорил, что так оно похоже на то имя, которым он называл своего родного сына и которое не любила его жена. Руси звал меня Ранд-жорик, – по слогам произнёс он.
– Отец звал меня Жорик, – взволнованно ответил Егор, – а мама сердилась, говорила, что это звучит мерзко.
– Руси помог мне стать человеком, – сообщил Ранджит, – он был мне почти как отец. Значит, ты – почти мой брат. Я найду его. Мои люди найдут других людей, и мы обшарим всю страну. Если Руси жив, мы его найдём. Ты знаешь имя, которое он принял в монастыре?
– Он не принял там имени, – объяснил Егор, – он оставил там своё и ушёл безымянным.
– Он мог уйти безымянным, но не мог им остаться, – сказал Ранджит, – я знаю, какое имя он взял себе. Теперь его зовут Никхилеш – совершенный.
– Ты уверен в этом Ранджит? – спросил Варлен. – Почему именно это имя?
– Это просто, – улыбнулся сикх. – Ведь именно Никхилеш заставил его встать на тот путь, по которому он теперь идёт. Жди, Руси. Завтра утром я принесу новости, – и Ранджт в сопровождении Тарры важно удалился из конторы.
– Как вы думаете, если шантажист передал снимки, как грозился, могли наёмные убийцы пустить поезд под откос? – предположила я.
– Нет, нет и нет! – замахал руками Варлен. – Индийцы не настолько кровожадны! Правда, истории известны случаи, когда одна деревня нагов вырезала другую из-за мести, но деревня – это всё же близкие и родственники врага. Но поезд... Нет, я полностью исключаю их причастность. Смерть моего друга не была связана с этой историей. Но если и связана, то погиб он не от рук индийцев. И даже под пытками я не изменю своего мнения! После его гибели я удвоил свои усилия. И мне удалось напасть на след Русина, который уже находился в одной из тюрем штата Пенджаб.
– Это где сикхи? – воскликнула Ангел.
– Да, там. Я тщательно скрывал, что мне нужен именно он, чтобы его снова не перевели куда-нибудь. И мне-таки удалось добиться того, что дело Русина согласились рассмотреть на вопрос того, есть ли основания для того, чтобы открыть его снова. Я получил разрешение переговорить с заключённым. Но в штате вспыхнула очередная волна беспорядков, и перемещение по его территории оказалось под запретом, тем более для меня – человека иностранного происхождения. Когда же наконец я добрался до тюрьмы со своими бумагами, меня ждала очередная проблема. Русин, намыкавшийся по тюрьмам и наобщавшийся с самыми разными людьми, решил приобщиться к местной религии. Вникая в индуистское учение, он становился всё более просвещённым. Мне рассказали, что другие заключённые приходили к нему за прощением. Тюремное начальство подало прошение, чтобы Русину позволили поселиться в ближайшем монастыре. Разрешение было получено на удивление быстро. По всей вероятности, постоянные конфликты в Пенджабе не позволили нагам проследить за этим, и Русина отправили в монастырь.
– Вы нашли его? – заволновался Егор.
– В монастыре меня ждала катастрофа, – вздохнул адвокат. – Я примчался туда, полный уверенности в том, что дело наконец, сдвинулось, да и мне уже не терпелось познакомиться с этим человеком, вокруг которого разгорелись такие страсти. Но мне с глубоким сожалением рассказали, что встретиться с Русиным я не могу, ибо он оставил своё имя в монастыре и стал дервишем.
– Да, молодой человек, – кивнул Варлен, – а найти в Индии дервиша, не зная его имени... Проще найти иголку в стоге сена.
– Почему не зная имени? – поинтересовался Миха.
– Он оставил своё имя в монастыре, – повторил адвокат, – и ушёл без него. Возможно, в пути он возьмёт себе другое имя, но какое – никто не знает. Кроме того, он может остаться и безымянным. Вот тогда я в самом деле прекратил поиски. У меня остался снимок Русина двадцатилетней давности. На нём он выглядит упитанным молодым человеком. С тех пор он провёл много лет за решёткой, а теперь он бродит по стране неизвестно какими дорогами. Борода и длинные волосы скроют европейские черты его лица, индийское солнце сделает чёрной светлую кожу, постоянное недоедание высушит его тело... Даже при моих связях я не знаю, как можно найти его.
– Но он же, наверное, хромает после ранения, – взволнованно предположил Семёнов, – и рана от пули...
– Дорогой мой, мы не в той стране, где пулевая рана и хромота могут служить особой приметой для дервиша. Может быть, у него есть другие приметы?
– Я не знаю, я видел его в последний раз, когда был ещё сопливым пацаном, – Егор опустил голову.
– Может быть, ваша мать...
– Нет, я не могу спрашивать её... Она будет надеяться... А я сам уже не очень... – пробормотал Семёнов.
Ангел зябко повела плечами и подошла к окну. В комнате воцарилось молчание.
– Особые приметы... – задумчиво проговорила Ангел, – это что? Ну раз шрам от ранение не подходит, то что это может быть?
– Ну... Какой-то более редкий шрам, увечье, родимое пятно... – пожал плечами адвокат.
– А имя? Можно ли как-то предположить, какое имя он мог себе взять? – безнадёжно спросил Егор.
– Для этого нужно очень хорошо знать его, – ответил Варлен. – Я опросил монахов в монастыре и заключённых, которые находились с ним в камере в последние месяцы заключения, но никто их ничего не смог предложить. Вернее, они предполагали, но все предположения слишком разнились между собой.
– Ранджит хорошо знал его, – сказала Ангел. – Хоть он и был подростком, но ведь Русин, если это был он, видел в нём сына. Может быть, Ранджит мог бы предположить, какое имя взял бы себе Русин?
– Где его найдёшь, этого Ранджита? – проворчал Семёнов. – Я же только и знаю, что он Ранджит и сикх.
– У него есть племянник Тарра, – вставила я.
– А ещё какая-то информация есть? – в голосе Варлена зазвучали деловые нотки.
– Да какая информация? – усмехнулась Ангел, не отрывая взгляд от окна. – Вон он, Ранджит, на той стороне улицы стоит, озирается по сторонам вместе с Таррой.
Егор неуверенно посмотрел на нас. Мы демонстративно развели руками – мол, что нам, собственно, скрывать. Семёнов принялся излагать историю своего отца на этот раз по-русски. Адвокат иногда прерывал его уточняющими вопросами. Он уже не болтал ногами и не кивал, но пристально смотрел Семёнову в лицо, словно всей своей круглой тушкой впитывая информацию. Когда Егор закончил, Варлен сполз со стола и уселся в своё кресло. Он долго молчал, хмурился и задумчиво похлопывал кончиками растопыренных пальцев.
– Русин Руслан Егорович... – наконец проговорил он. – Я должен вас огорчить, друзья мои.
– Отец умер? – упавшим голосом спросил Егор.
– Я не знаю о судьбе вашего отца. Но я знаю это дело. Найти Русина будет нелегко, – адвокат снова замолчал.
Мы не прерывали его размышлений. К коньяку и кофе никто из нас не притронулся. Впрочем, и сам Варлен только крутил бокал в руках, пока сидел на столе. Теперь же он и вовсе забыл про него.
– Я расскажу вам то, что знаю, – сказал юрист. – Я осел в Варанаси без малого тридцать лет назад. Разумеется, я поддерживал связи с моими коллегами на родине, особенно с теми, с кем учился вместе. Однажды, когда у меня уже была здесь неплохая практика, ко мне обратился один из моих друзей. Мы занимались на одном курсе, потом судьба нас разбросала. Мой друг просил меня о встрече по очень щекотливому делу, так что мы с ним встретились, скажем так, на нейтральной территории – в Швейцарии. Впрочем, место встречи к данной истории отношения не имеет. Так вот, мой друг рассказал мне довольно банальную историю. Он сопровождал нескольких дельцов, так называемых новых русских, в Индию для заключения выгодных сделок. После того, как дела были улажены, вся компания отправилась по традиционному обычаю в ресторан, и по такому же традиционному обычаю все перебрали лишнего. Мой приятель был самым трезвым, поскольку он единственный отдавал себе отчёт в том, что находится в чужой стране с другими порядками. Но остальные его осторожности не разделяли. После обильных возлияний их потянуло на развлечения, и, на свою беду, объектом для своих сальных шуток они выбрали одну из гостий ресторана, а именно дочь одного уважаемого человека, который занимает важный пост в штате Нагаленд. Девушка с мужем и деверем отправилась в путешествие по Индии с целью развлечься. Вот и развлеклась. Муж в тот день выполнял поручение тестя, его супруга в сопровождении деверя ожидала его в ресторане. Когда подвыпившие бизнесмены начали приставать к девушке, мой друг попытался угомонить их. Это ему удалось, но ненадолго. Молодые люди только сделали вид, что послушались, и отправили его за очередной порцией выпивки. Друг мой вместо выпивки заказал такси, чтобы увезти приятелей в гостиницу. Когда же он вернулся, ссора была в полном разгаре, и дело дошло до оружия. Одного из своих друзей мой знакомец успел оттолкнуть в сторону, заметив, что в него целятся из пистолета. К сожалению, он немного запоздал, так что оба оказались ранены. Друг мой легко, второму же пуля повредила ногу, так что он не мог двигаться. В суматохе они заползли в угол, где у них была возможность перекинуться несколькими словами. Дотащить неспособного подняться на ноги раненного до такси было невозможно. Приятели договорились, что мой друг ретируется и приложит все усилия, чтобы вытащить бизнесмена из тюрьмы. Они оба понимали, что суд неизбежен, и срок грозит немалый. Думаю, вы уже догадываетесь, что тем самым бизнесменом был ваш отец – Русин Руслан Егорович.
– А тот юрист? – спросила я, понимая, о ком идёт речь. – Как его звали?
– Это неважно для дела, – Варлен быстро взглянул на меня. – Он благополучно вернулся на родину, но рана его воспалилась. он оказался в больнице, чуть не умер, но выкарабкался в тот раз, и сразу связался со мной. К сожалению, время было упущено, суд уже состоялся, Русин получил пожизненное. Однако я поднял материалы дела и попытался подать апелляцию. На самом процесс был, мягко говоря, предвзятым. Положение пострадавшего семейства обязывало судью строго наказать виновного, и судья постарался. Я легко мог доказать, что вина Русина не так велика, что срок чрезмерно завышен. При идеальных условиях я даже надеялся добиться депортации его на родину, где ему уже вообще ничто бы не грозило. Увы, всё оказалось гораздо сложнее.
– И в чём оказалась сложность? – поторопил замолчавшего Варлена Егор.
– Сложность в том, что Нагаленд – это штат, в котором большинство населения составляет народность нага. А эти люди по сей день хранят обычай кровной мести. Судья признался мне, что пожизненное заключение было единственным способом уберечь Русина от расправы. Я заговорил о депортации. Судья объяснил, что даже если удастся это сделать, Русин не будет в безопасности. По обычаям нага, они вправе нанять третьих лиц для свершения мести. И всё же мы решили попытаться. Но как только нами были предприняты первые шаги для пересмотра дела, Русин был переведён из тюрьмы в Гоа другую, потом в третью, четвёртую, пятую. В конце концов след его потерялся.
– И вы прекратили поиски? – поинтересовалась Ангел.
– Нет, не прекратил, хотя желание было.
– Почему ваш друг не помогал вам? – задал вопрос Миха.
– Он не мог сразу вернуться в Индию, у него возникли небольшие проблемы с выездом. Но мы с ним постоянно поддерживали связь, и он помогал мне тем, что собирал нужные мне материалы там, на родине. Спустя некоторое время мой друг оказался под ударом сам. Он рассказал, что к нему явился какой-то человек с компрометирующими фотографиями, на которых видно, как он целится в погибшего в потасовке деверя злополучной красавицы. На самом же деле пистолет был в руке Русина, но снимок был сделан в тот момент, когда мой друг отталкивал Русина, и ракурс получился таким, словно держит оружие именно он.
– Это вам сказал ваш друг? – недобро усмехнулся Егор.
– Да, и он, и другие люди. Я серьёзно занимался этим делом, ведь я собирался отправить его на пересмотр, и мне нужны были веские основания. Я опросил многих посетителей ресторана, которые были там в тот вечер, и все они в один голос подтвердили, что оружие было у Русина. Так вот, визитёр оказался шантажистом. Фотографии были настолько качественными, что моему другу пришлось согласиться на требования этого человека. А требовал он ни больше ни меньше, как стать адвокатом местного бандитского синдиката.
– А если бы он не согласился? – спросила я.
– Как вариант – снимки были бы переданы родственникам погибшего. Они решили бы, что убийца – мой друг, и тогда под ударом оказался бы не только он, но и его близкие. Правда, семьи у него всё равно не было, но вот сынишка подрастал. Кстати, ваш ровесник, наверное, – он взглянул на Егора. – Друг согласился на условия шантажиста. На кону стояла жизнь не только его самого, но и сына. Сами понимаете... – он развёл руками. – Но он просил меня продолжать работу, и я продолжал. Всё было против нас. Стоило мне напасть на след Русина, как его снова и снова переводили из одной тюрьмы в другую. Я уже догадывался, что это происходит не случайно – просто дело русского не должно было быть отправлено на пересмотр. Судья, выносивший приговор, в первое время помогал мне, но позже он погиб при весьма загадочных обстоятельствах. Но доказать чью-то причастность оказалось невозможно, и он был объявлен самоубийцей. Вскоре мой друг сообщил, что шантажист оставил его в покое, но снимков не отдал. Воспользовавшись этим, он начал оформлять документы для поездки в Индию – мы договорились объединить усилия. Но потом я узнал, что друг мой погиб в железнодорожной катастрофе.
Долго ли, коротко ли, но в конце концов мы всё же добрались до Варанаси. Блистая своим хинди, Семёнов нашёл довольно сносную гостиницу, и смуглый улыбчивый мальчишка проводил Ангела и меня на второй этаж в отведённый для нас номер. Помещение оказалось относительно уютным, с двумя кроватями, холодильником и ванной комнатой. После осмотра последней от душа мы отказались – в поддоне душевой кабины скопилась бурая грязь, а из лейки душа капала такая же бурая вода. Постельное бельё тоже не отличалось свежестью, так что мы решили лечь спать не раздеваясь и не умываясь. Единственное, что совершенно точно было чистым – это накрахмаленные белоснежные полотенца. Мы завернули в полотенца подушки и растянулись на кроватях.
Признаться, после тех условий, в которых мы провели несколько последних ночей, мягкая кровать даже с грязноватым бельём казалась царским ложем. И всё же мы не смогли оценить эти ложа в полной мере, потому что душевное состояние было далеко от того, чтобы вообще что-то оценивать. Боль потери сжигала все мысли и чувства, мы держались только за счёт слов, произнесённых солдатиком Михой, посоветовавшим нам заняться реабилитацией честного имени Игоря.
Я не могла уснуть. Теперь, когда в глубине душной индийской ночи ничто не мешало предаваться горестным размышлениям, перед моим мысленным взглядом вставали то тёмные глаза Артёма, то рыжие Кирюшкины вихры, насмешливая с ехидцей улыбка Игоря, открытое лицо Макса, решительно сжатые губы Андра, сурово нахмуренные брови Капитана и снова Артём... Тёма, мой Тёма... Ангел уснула, но сквозь сон беспокойно что-то бормотала и всхлипывала, и я поминутно порывалась разбудить её, чтобы избавить подругу от снившихся ей кошмаров, и каждый раз останавливала себя – хоть так, но ей надо отдохнуть. В конце концов сон рухнул и на меня, но был он таким коротким, что я не успела увидеть тяжёлых сновидений. О том, что я в самом деле немного поспала, я догадалась только потому, что усталость чувствовалась теперь гораздо меньше.
Нас разбудил вежливый стук в дверь. Мы отозвались, что встаём, и спустились вниз. Семёнов со товарищи проводил нас в крошечное кафе с кондиционером и удобными диванчиками. Нам подали кофе, французские круассаны и местные сладости. Честно говоря, лучше бы нам было и ночевать в этом кафе, настолько уютным и чистеньким оно было. Несмотря на то, что мы только что проснулись и напились крепкого ароматного кофе, Ангел и я очень скоро начали клевать носами, и Семёнову пришлось тормошить нас, чтобы заставить слушать то, что он нам говорил. Егор не хотел сразу выкладывать адвокату всю суть, а для начала намеревался прощупать почву, чтобы определиться с ценой услуг – его накопления были не так велики, чтобы тратить их впустую. С грехом пополам мы всё же заставили себя окончательно проснуться, не особо вникая поддержали его план и поплелись в адвокатскую контору "Варуна и Ко" в сопровождении Семёнова и Михи. Остальные вернулись в гостиницу.
Нас попросили подождать и предложили кофе или чай, от которых мы вежливо отказались. Через пятнадцать минут нас проводили в кабинет адвоката. Юрист, пухлый черноглазый коротышка лет шестидесяти пяти с маленькими изнеженными, словно женскими, руками, почтительно поднялся нам навстречу из своего кресла, сложив перед собой руки в приветственном жесте. Мы машинально ответили на поклон. Коротышка жестом пригласил нас сесть. Егор изложил ему наше дело на хинди. Адвокат, сложив изящные ладошки на животе, внимательно слушал, покачивая головой, как китайский болванчик. Когда Егор замолчал, адвокат нажал кнопку и на чистом русском языке сказал в микрофон:
– Катенька, принеси нам кофе, пожалуйста... Нет, этих липучек не надо, в них только зубы вязнут. Принеси лучше того замечательного печенья, что вчера Данияр прикупил.
– Я не знала, что Варуна так хорошо говорит по-русски, – заметила Ангел.
Глаза коротышки едва не вылезли из орбит:
– Вы русские??? Так что же вы мне голову морочили своими байками на хинди? Я же сразу понял, что вы умалчиваете половину информации! – он снова нажал кнопку. – Катюша, бутылочку коньяка захвати! И закуски, побольше!.. Да, у меня очень серьёзное дело! Всю запись до обеда отмени, про остальных подумаю.
Адвокат с нескрываемым интересом смотрел на нас, не произнося ни слова. Секретарша Катенька вкатила столик с угощением и удалилась. Адвокат выкатился из-за стола, закрыл дверь на ключ, подкатил к нам столик, плеснул в похожие на тюльпаны бокалы коньяк. Захватив свой «тюльпан», он ловко запрыгнул на стол и, болтая короткими ножками, заговорил:
– Чтобы сразу снять все вопросы, позвольте мне пару слов. Я юрист высшей категории, адвокат с многолетним стажем и огромным опытом. Зовут меня Варлен Владиленович Борский, для вас – просто Варлен. Официально я занимаюсь составлением завещаний и помогаю вступить в наследство, на самом же моя деятельность выходит далеко за пределы этой скуки. У меня большие связи, так что вы пришли по адресу, какой бы сложности не было ваше дело. Много лет назад я имел неосторожность закрутить роман с иностранкой, эмигрировал, уличил её в измене, но возвращаться в страну не стал, а обосновался здесь, в Варанаси. Сами понимаете, в городе, куда индийцы слетаются для того, чтобы отойти в мир иной, завещания и наследства – самое прибыльное занятие. Соотечественники тут встречаются нечасто, так что, когда вы вошли, я даже не позволил себе поверить, что вы русские. Тем более что у молодого человека, – он кивнул на Егора, – великолепное произношение, акцент едва заметен. Снимаю шляпу перед вашими учителями, – он чуть склонил голову. – Возможно, вас немного шокирует моя речь, но, когда изо дня в день слушаешь иностранную болтовню, поневоле начинаешь читать родную классику. А чем больше читаешь её, тем выше ценишь богатство языка, оно входит в твои мысли и в твои речи... Впрочем, я увлёкся.
Даже в нашем теперешнем состоянии мы заслушались речью своего нового знакомого.
– А почему "Варуна и Ко"? – растерянно спросила Ангел. – Я слышала, что Варуна – бог?
– Всё верно, – радостно закивал адвокат, – Варуна – индийское божество, этакий судья, вершащий суд над людьми, карающий и оправдывающий. Самое подходящее имя для юридической конторы, кроме того, наши имена немного созвучны – Варлен, Варуна. Вы не подумайте, я не пытаюсь сравнить себя с божеством... Прошу прощения, я снова увлёкся. Но я безмерно рад возможности поговорить с вами. Катя родом из Ассама, я научил её русскому языку, она неплохо его понимает и довольно сносно говорит на нём, но вы же понимаете, что это не то...
Мы согласно закивали в такт болванчику.
– Теперь я бы хотел услышать истинную проблему, с которой вы ко мне пришли, – продолжил Варлен-Варуна, – потому что та ерунда, о которой вы, молодой человек, рассказали мне на хинди, не стоит выеденного яйца. В ней столько противоречий, что взяться за такое дело сможет либо профан, ничего не смыслящий в работе, либо жулик, желающий нагреть руки.
Гуара, от всей души - с Днём рождения! Всего самого хорошего,чудесного и замечательного в этот день, да побольше, чтобы раскладывать было некуда, а оно бы всё не кончалось и не кончалось! Здоровья, вдохновения, любви и достатка!
Штурман, трах-тибидох-тибидох!!! Якоря Нептуну в печень, ты где сама потерялась??? Кто нас выводить будет на большую воду??? Нам твою днюху справлять, а мы шаримся не пойми где...
Короче, Гуара! Всего тебе хорошего в этот знаменательный солнечный день! (Правда из подземелья мы об этом только догадываемся). Пусть там у тебя, что наболело, рассосётся, или отвалится, не знаю. Сама разберёшься, где ковырять.
Салют мы тут уже бахнули, будем считать, в твою честь. Последствия пока не оценивали.
Надо было видеть как Егор подскакивает от нетерпения, как горят его глаза, как он всё время пытается перебить рассказ Морры и задать наводящие вопросы. Не знаю как получилось, что весь рассказ о нашем разговоре с Ранджитом, взяла на себя Морра, но я была этому только рада. Во первых, у неё всегда лучше получаются спокойные и содержательные беседы, я же всё время утопаю в эмоциях, во вторых, она гораздо лучше запомнила все подробности, в то время, как я занималась переводом, она запоминала и оценивала информацию, а в третьих, беседуя с Семёновым, как мне показалось, она немного отвлеклась от постигшего нас горя. Впрочем, не смотря на всю её внешнюю слабость и ранимость, моя подруга очень сильный человек, в чём мне не раз довелось убедиться, её характер, стойкость и решительность не раз выручали нас в самых, казалось бы, невозможных обстоятельствах. Сейчас же я просто сидела рядом с Моррой, и слушала их с Егором диалог.
- ...вот такой вот расклад, - закончила Морра свой рассказ о русском пленнике в индийской тюрьме.
- Это он, это отец, - в который раз заметался Егор.
- Почему ты так уверен? - Морра пыталась охладить его пыл.
- Да потому, что всё сходится, всё как есть, про отца. И русский, и время его отсидки, и сын Егор...Но самое главное прозвище его, Руси...
- С прозвищем, как раз, ничего особенного, - гнула свою линию Морра, - в Индии всех русских "руси" называют.
- Всех да не всех, - хитро улыбнулся полиглот, - ту история особенная, мало того, что отца Русланом зовут, он же ещё и по фамилии не Семёнов, Семёнов - это я по матери, в 16 лет, когда паспорт получал, поменял фамилию, очень уж на отца обижен был за то, что исчез он из нашей с матерью жизни тогда, когда очень нам был нужен.
- Так он не Семёнов? - удивилась подружка, - И какая же у него фамилия?
- Вот то-то и оно, что фамилия моего отца Русин, Русин Руслан Егорович...меня в честь деда назвали... так, что тут, как не крути, " руси" он по всем статьям, и по имени, и по фамилии, и по национальности.
- Вот это да, - воскликнула я, - просто "руси" в кубе.
Мора осуждающе посмотрела на меня, как бы давая понять, что сейчас не время шуткам, а надо продолжить серьёзный разговор. Я решила потерпеть и не вмешиваться пока, посидеть молча, не встревая.
- Значит ты практически не сомневаешься в том, что это твой отец? - продолжала Морра, обращаясь к парню.
- Я просто уверен...
- Я бы тебе посоветовала всё-таки не быть в этом настолько уверенным, - Морра начинала слегка раздражаться, - Если окажется, что это совсем не твой отец, а абсолютно посторонний человек, тебе будет очень больно разочаровываться.
- Ну я же не пацан сопливый, сам понимаю, что могут быть разные неожиданности, но всё таки мало вероятно, чтобы в Индии в одно и то же время сидели в тюрьме два разных русских мужика с похожими данными.
- Жизнь на то и жизнь, что в ней может быть всё, - глубокомысленно заметила Морруня, и глаза её засверкали невыплаканными слезами.
Я тут же поняла, что она мысленно вернулась к оставленной нами дымящейся трещине, и постаралась вернуть её к разговору с Семёновым.
- И так, братцы, - заключила я, - если мы с вами уже решили, что этот пресловутый Руси и есть батяня нашего Егорки, то что мы с этой информацией дальше делать будем?
- Точно? - Семёнов с надеждой смотрел на Морру.
В этот момент он мне показался маленьким мальчиком, сродни нашему Кирюшке, который неожиданно обрёл помощь в лице двух взрослых тёток, и теперь решил во всём положиться на нас.
- А какой у тебя был план изначально? - спросила его Морра.
- Я собирался отыскать информацию о тюрьмах...
- Обо всех?
- А их тут много? - Егор явно растерялся.
- Да уж, думаю, что не мало, страна густо населена, да и криминальная ситуация оставляет желать лучшего.
- Вообще то у меня была мысль обратиться с запросом в полицию.
- С каким запросом? - уточнила Морра.
- Ну о русских осужденных в период с такого по такой, стандартный такой запрос?
- От своего лица? И с какого бы полиция делилась бы с тобой такой информацией? - опять влезла я.
- Это я понимаю...но можно найти какое-нибудь официальное лицо...
- Адвоката, например, - предложила Оракул.
- Ну уж нет, только не адвоката, я вашими адвокатами сыт по горло, один такой и засадил отца в тюрьму, а сам сбежал, падла...
- Тише ты, парень, - цыкнула я на Семёнова, - Игоря нашего не тронь, он в этом деле лицо тоже пострадавшее, напраслину на него возвели. Мы вообще с тобой подписались дело иметь только потому, что хотим обелить чистое имя нашего дважды павшего героя!
- Что за ерунда такая? Как это можно быть "дважды павшим"? - встрепенулся полиглот.
- А вот так вот и можно! Долгая история, - прервала его Морра, - не к месту сейчас, сейчас мы должны наметить план наших действий, согласен?
- Конечно, с чего начнём?
- Я думаю, - Морра выглядела очень решительно, - на счёт запроса в полицию, мысль верная, вернёмся в Варанаси, и там обратимся, вернее, от нашего лица обратиться официальный наш представитель, местный юрист, ему точно информацию предоставят...
- А чем платить ему будем? - поинтересовалась я
- У меня есть небольшие сбережения, - Егор зашарил по карманам, убеждаясь в том, что деньги при нём, - Я же копил на этот случай.
- Вот и отлично - продолжала Морра, - значит, первым делом запрос, добыча информации по тюрьмам, а, если подтвердится, что твой отец благополучно отсидел и вышел на свободу, будем заниматься поиском монастыря, или другого места, где он может оказаться. Ну как вам план?
- Я полностью одобряю, - сразу отреагировала я.
- Ну и я согласен...пока, - в его голосе чувствовалось облегчение.
Я стоял у лееров на борту исследовательского судна "Бесстрашный" и курил щурясь от ослепительно белого сияния льда.... Рядом, с пробковой фляжкой коньяка в правой руке на кнехте примостился генерал Гусев. Который прижмурившись от удовольствия делал маленькие глотки из фляжки, и что характерно - мне не предлагал. Ну да и ладно... у самого такая же есть, только с настоящим кубинским ромом. - Василий Никитович - обратился я к старому генералу - Меня тревожит и смущает один странный факт..... Может быть вы разъясните мне его... так... в качестве дружеского жеста? Василий Никитович приложился к фляжке и неопределённо, совсем как то по-граждански пожал плечами, дескать "излагай... а я подумаю"... - Сколько Вам лет? - Сто пять.... неполных... А к чему вопрос? - А... ещё раз простите... какого рода войск вы генерал-полковник...? - По документам отношусь к военной контрразведке... а петлицы - общевойсковые... Ну да ты и сам это знаешь. К чему вопрос то...? - генерал начал проявлять признаки заинтересованности... - Да вот давеча просматривал я своей аппаратурой один регион... в Индии.... Если конкретней - то друзей своих искал... - Ну и...? - генерал сдержано улыбался.. - И вот там увидел Вас... нечаянно негаданно... в компании с нашими ребятами... Причём Вы каким-то непостижимым образом в этот же самый момент на расстоянии пяти метров от меня настраивали с гляциологами аппарат для подводного бурения льда..... Не соблаговолите ли пояснить? - Нууу.... а может ты подполковник перепил биотехнологического спирта перед тем как лезть в свой "шар прозрения"....? Как гипотеза - годится? - Никак нет... не пил я перед столь ответственной работой.... вы и сами знаете... пьяный в шаре прозрения быстро обзаводится двумя пушистыми друзьями... маааленькой рыжей белочкой а затем толстой пушистой полярной лисичкой.... песцом.... -НУ так песец животное полярное.. где ему быть как не здесь? - ухмылялся Василий Никитович... -Да вот беда... Песец водится за Северным Полярным кругом.... а мы за Южным... так что не катит Ваша гипотеза ни про песца ни про спирт.... - в ответ улыбнулся я... - Уверен? - осведомился генерал... - На все сто процентов... - в тон ему ответил я... - А ещё предположения есть? - спросил Гусев.... - Клон! - прозондировал я почву... - Ага и овечка Долли впридачу ! - парировал генерал... происходящее его забавляло... - Сын...или внук! - бросил я второй пробный камень... - И три внебрачных племянника впридачу...! - отклонил мой оптимизм генерал и тут же спросил сам: - Может наги шалят... для тебя их существование тайны не составляет вроде бы? Ох и чуть я не обос....лся со страху когда первый раз этих созданий рассмотрел.... вернее они себя сами показали... огромные... есть трёх- есть пятиметровые с полным перевоплощением от полноценной Королевской кобры до обычного индуса в тюрбане... - Тоже не катит генерал.... Ушли наги с судна... в Мумбаи... сразу же после того как я их рассекретил... ушли и даже мозги экипажу подправили... с понтом дескать "Инженер-мистик слишком много пьёт по жаре и не похмеляется".... даже Кок посочувствовала... -Точно ушли... - прищурился генерал... - Точнее некуда... - начал терять выдержку я... - Ну ушли... и ушли... От меня чего хочешь? - кротко вопрошал Василий Никитович... - Разъяснений.... - начал закипать я... - Каких?.. - По генералу.... Гусеву Василию Никитовичу.. тому который в Индии... похожему на вас как на близнеца.... но почему то выглядит он на 52 года... а вот вы на сто четыре..... И почему он там а вы здесь.... И кто из вас настоящий? - А может это... у меня астральное раздвоение личности?- прищурился генерал... - Нет у Вас раздвоения... астральных да и ментальных двойников моя аппаратура не засекала - вовсю кипятился я... - Да? Жаль.....! - удивился и притворно расстроился генерал... А ты уверен Гусев то там... в Индии настоящий... или загримированный... - Настоящий. Гусев там настоящий... утвердительно произнёс я... - И не родственник мне? - Не знаю... отрезал я... - А ты на телешоу эту тему подними... ДНК анализ сделай... - улыбался Гусев... - Не паясничайте генерал... не отстану... Гусев посмотрел на меня пристально.... вздохнул и отхлебнул из фляжки... Потом помолчал и произнёс : Ведь не отстанешь.... в закрытые архивы полезешь... накопаешь там всего в том числе и лишнего.. Может тебя сразу пристрелить...а кавторанг? - Рискните Генерал.... - Ладно... ты и так знаешь столько что подпиской больше... подпиской меньше.... Да и рассказывать я собственно ничего не буду прямо... сам всё поймёшь... уже начал вопросы задавать не снайперские конечно... но горячие.... я их тебе сам задавать продолжу... не против? - Идёт... - согласился я... - Вот я в каком звании и какой род войск представляю? - Генерал-полковник военной контрразведки.... мотострелок... пехота... - Вот.... а там? - Генерал лейтенант спецназа... похоже ВДВ... Но это может быть легендой прикрытия...! - Всё может... всё.... Да только вот ты сам сказал что всё там без дураков - настоящее... А? Или в фактах засомневался... может свернём разговорчик то... а? - Продолжаем... раз начали..... - оборвал я.... Значит факт первый - всё что там видят и оценивают мои друзья не иллюзия и не подстава? - Это раз... - загнул мизинец на правой руке генерал... - Там ... с ними находится настоящий...реальный... генерал-лейтенант спецназа ВДВ Василий Гусев? - Это два.... загнул уже безымянный палец старый хрыч... - Он вам ни разу не родственник и уж тем более не клон? - Это три.... загнул средний палец Гусев... - Астральное и ментальное раздвоение исключено... - Это четыре... - указательный палец генерала занял своё место в кулаке.. - Это не наг и не иллюзия... не морок... не результат действия установки Феди- Попрыгунчика...(Алика Мюллера) и вообще - это реальный человек 52 лет отроду по паспорту являющийся Василием Никитовичем Гусевым... - Нууу... почти что пять... но с мааленьким уточнением.... - Каким....? - Никитовичем он стал после небольшой поправки в паспорте, свидетельстве о рождении, документах Рязанского Высшего военного училища ВДВ..... - А до этого...? - До этого он был Никитичем..... - Вот тут не понял.... - Эххх... - вздохнул генерал.... - а ведь ни ДНК ни отпечатки пальцев... ни сетчатка глаза у нас с ним не совпадают... - и это тоже медицинский факт.... - Актёр двойник? - Не актёр.... но двойник... Программа "Янус"... один из последних наборов. Видишь ли подполковник кому то в Политбюро пришла неглупая мысль иметь не просто двойников как у капиталистических лидеров или диктаторов.... а дублёров... похожих не только внешне но и по профессиональным и морально-волевым качествам.... Велика Россия матушка и надо было просто найти людей полных тёзок... похожих друг на друга... направить и воспитать их в нужном русле.. вырастить себе мало того что достойную... так ещё и похожую смену.... Чтоб было у нас по два Громыки... по два Суслова... два Брежнева... два Андропова ... А начали экспериментировать с нас... с разведки и контрразведки.... подбирали людей с одинаковыми именами, фамилиями, отчествами, похожих как две капли воды, с одинаковыми устремлениями... проделали огромнейшую работу.... и убедились в её неэффективности.... В общем провалился проект Янус... провалился... а люди им воспитанные остались... - И сколько их... вас... - запутался я... - Мало.... и фамилий я тебе сам понимаешь... не скажу. Моё альтер-эго ты вычислил... а к другим не лезь.... а то до капитана первого ранга не дослужишь.... Я помолчал немного , покурил и глядя на Гусева тихо и спокойно произнёс: - Там, рядом с моими друзьями находится настоящий... пятидесятидвухлетний генерал-лейтенант спецназа воздушно десантных войск Василий Никитович Гусев....с подчинённой ему группой - это так? - Так... -кивнул Гусев... - А здесь... на кнехте... сидит и пьёт коньяк... сточетырёхлетний генерал-полковник военной контрразведки... мотострелок.... Василий Никитович Гусев... это так? - Так... - И вы - просто два разных генерала с разными характерами и не знающих друг друга... - Нет... Врать не буду... Мы знаем друг друга. На то и была рассчитана программа "Янус".... Он мой дублёр.....и сейчас сопровождает твоих друзей... потому что у меня есть другое задание здесь... в Антарктиде.... И ты знаешь какое.... - Знаю. Когда мы летим на станцию Восток? -Послезавтра.... А сейчас пошли твою аппаратуру проверим... Надо внести коды доступа в интерфейсы наших машин.... потому что продавливать защиту нам рано или поздно придётся вместе....
Как долго и в каком направлении мы шли, нам с Моррой было совершенно всё равно. Все наши мысли, наши души, наша жизнь остались там, у дымящейся трещины, там, куда мы сами себе пообещали обязательно вернуться. Но вокруг нас были люди, молодые, здоровые парни, у которых жизнь продолжалась, и они совершенно точно хотели уйти от места взрыва подальше, и тащили нас за собой. Видимо Семёнов наконец то поверил нам, и решил, что мы ему необходимы для спасения его отца. Мы же с Морркой были в таком состоянии, что нам было совершенно всё равно куда и за кем идти, даже наоборот, было удобно за кем то идти, не думая ни о чём и не принимая никаких решений. Часа через три, или может быть больше, счёт времени мы не вели, Егор приказал остановиться на привал. Миха разжал руки, выпуская нас из нашего добровольного "плена", и поспешил на помощь своим товарищам, которые уже разжигали костёр и сооружали что-то вроде палатки из одеял, которые тащили с собой, мы с подругой остались стоять на том самом месте, где нас оставил наш сопровождающий. Не отдавая себе отчёт и не сговариваясь, мы медленно опустились на песок, привалившись друг к другу, слов не было, слёз не было, одна пустота и отчаяние. Надежда оставила нас ещё там, у места второго взрыва, а теперь на её место пришло горькое осознание того, что всё закончилось. Я даже не могла бы объяснить, что подразумеваю под этим словом "всё", мы то с Моррой остались живы, но кому из нас такая жизнь была нужна, жизнь без наших мужчин, без наших друзей, без нашего корабля.
- Пора возвращаться на Летучий, - заставила я себя сказать хоть что-то, - как ты думаешь?
- Зачем? - Моррин голос был серого цвета.
- Ну надо же куда то возвращаться...
- Возвращаться надо к кому то, а не куда то, - Морра опустила голову и начала что-то рисовать на песке, - А нам не к кому, Ангел, нам больше не к кому возвращаться! Ты понимаешь?
- Моррунь, милая, ну не надо, я понимаю конечно, я всё понимаю, но что делать? - спросила я вслух, этот же вопрос мысленно я задавала себе последние пол часа.
- Что делать? За нас уже решили, что мы будем делать. Мы будем помогать Семёнову в поисках его злосчастного отца.
- Господи, да чем мы ему можем помочь? Кроме, как смутного рассказа местного сикха о его тюремном знакомстве, мы больше никакой информацией не обладаем.
- Но это уже что-то по сравнению с "ничего", - голос Морры стал оживать.
- Ты думаешь? Ты считаешь, что нам надо рассказать всё Семёнову?
- Конечно! Обязательно! Ведь он может по каким то деталям догадаться идёт ли речь об его отце или о ком то другом.
- Деталей то и нет никаких.
- Ну как же нет, Ангел? - с неподдельным интересом спросила Морра.
- А какие?
- Разве ты не помнишь, Ранджит сказал, что называл своего друга Руси потому что он был русским, но ведь отца Семёнова зовут Руслан, может быть "Руси" - это ещё и сокращённое имя?
- Может быть да, а может и нет, может быть действительно оттого, что русский.
- А сын? Он же сказал нам, что сына Руси звали не то Игорем, не то Егором, а у нас тут как раз и есть Егор, Егор Русланович. Такие совпадения говорят о многом, если не обо всём.
- Не слишком то надейся, подружка, это действительно могут оказаться только совпадения.
- Всё равно, всё равно, Ангельчик, - не успокаивалась Морра, - надо всё рассказать Егору, описать ему внешность того Руси, припомнить малейшие детали, которые мы узнали из рассказа сикха.
- Конечно, Моррик, ты только не волнуйся. Сейчас позовём его и всё расскажем.
- Лишь бы только он нам поверил, не подумал, что мы сами всё это выдумали.
- Да с чего бы нам было выдумывать?
- Он может подумать, что теперь, когда у нас не осталось никого, мы будем цепляться за него в надежде, что он нам поможет вернуться на Летучий, - сделала свой вывод подруга.
- Ну вот ещё, мы с тобой и сами не инвалиды, дорогу домой как-нибудь осилим...
- Но сначала, Ангел, мы найдём отца Семёнова, вернём Игорю его честное имя и вернёмся к башне. Мы вернёмся к ней, правда же?
- Обязательно! Мы вернёмся туда чего бы нам это не стоило, обещаю тебе, подружка моя!
- Ну вот и всё, зови Семёнова, у тебя голос резче, тебя он услышит.
Сквозь рыдания я слышала бестолковые успокаивающие слова Семёнова. Он топтался рядом с нами с досадой на лице и безуспешно пытался донести до нашего сознания, что генерал Гусев не так прост, чтобы просто так погибнуть в подземелье от пустякового взрыва, а половина экипажа всё равно уже погибшие, и им ничего не грозит, а о тех, кому грозит, сможет позаботиться он, героический генерал Гусев. Но его речи и логические доводы разбивались об охвативший нас страх за ребят. Сквозь безудержные рыдания я слышала только всхлипывания Ангела, и от этого становилось ещё страшнее, потому что Ангел никогда не плачет.
– Ты тоже слышала? – встрепенулась она. – Значит, мне не показалось, двоим же не может показаться!
– С ними всё в порядке, – взвизгнула я, захлёбываясь от восторга, пришедшего на смену горю.
Мы с Ангелом, обнявшись, запрыгали, как малые дети. Семёнов и его команда с интересом наблюдали, как две взрослые тётки сходят с ума. Наконец, мы успокоились, вытерли слёзы и расселись вокруг костерка. Молодой солдат, который всё время возражал во время нашего прерванного взрывом разговора достал из рюкзака стопку мисок и принялся раскладывать из котелка какое-то варево. Пахло оно вкусно, к тому же мы были жутко голодные, так что в поданные плошки вцепились мёртвой хваткой. Опасаться очередного усыпления не приходилось – все получили порцию из того же котелка, что и мы.
– Егор, вы знаете, в какой тюрьме сидит или сидел ваш отец? – спросила я, утолив первый голод.
– Нет, – буркнул он. – Я знаю, что в Индии.
– А как же вы собирались его вытаскивать? – удивилась Ангел.
– Ну тот мужик, что заяву должен был забрать, знает, – пожал он плечами. – Тот, что мне фотки показал, знал, мне кажется. Но он хотел слишком много за свою помощь. У меня таких денег не было, что он просил. А когда он понял, что с меня ничего не получит, ушёл, так ничего и не сказав толком.
– А вы уверены, что он был честен с вами? – осторожно спросила Ангел. – Он мог обмануть?
Семёнов промолчал, отвернувшись. Похоже, ему эти мысли тоже приходили в голову, но он старался их отогнать.
– Мать верит, что отец жив, – пробурчал он. – И я верю. И я его найду.
– А когда это было? – спросила я. – Когда к вам приходил Осирис?
– С полгода назад, – ответил Семёнов. – Может чуть больше... А вы в самом деле хотите помочь мне выручить отца? – он снова взглянул на нас.
– Мы хотим доказать невиновность нашего друга, – осторожно уточнила я.
– Наши интересы сходятся, – Ангел разумно вмешалась, не позволив разговору стать напряжённым. – К тому же у нас есть план. Сырой, конечно, но есть. Его нужно обсудить, поправить, ну и привести в исполнение!
– И в чём он заключается? – недоверчиво, но с надеждой спросил Егор.
– Для начала нужно выяснить, где находится твой отец. В какой именно тюрьме и в тюрьме ли он сейчас вообще. Если он уже не в камере, а в монастыре, то полиция может знать...
И тут прогремел второй взрыв. Когда-то очень давно я читала рассказ Конан-Дойла "Когда земля вскрикнула". Помню, меня тогда поразило это название. И теперь было такое ощущение, что земля не просто вскрикнула, а завопила. Котелок упал со своей треноги и покатился в сторону, расплёскивая остатки еды. Мы, хоть и сидели на песке, повалились кто навзничь, кто на бок. Трещина, по которой мы пришли к башне, расширилась, став толщиной в руку. Из неё пыхнули струйки пламени, едва видимые в лучах солнца, начавшего спускаться к западу. А потом из щели повалили клубы густого едкого дыма.
– Там что, атомный заряд, что ли? – вскрикнул кто-то из солдат.
– Идиот! – рявкнул Семёнов. – Мы бы растворились, если бы он был ядерным!
Я с ужасом смотрела на эту дымящуюся трещину и мысленно взывала к Артёму. Ведь смог же он сообщить, что всё в порядке, после первого взрыва, значит, сможет и сейчас. Но теперь он молчал, а в сердце росла пустота. Я звала Тёмку, Капитана, Джамилю, но ответа не было. Ангел замерла, стиснув ладони.
– Такой ба-бах никому не выдержать, – мрачно сообщил Семёнов и добавил тихо: – Земля пухом...
И после этих его слов меня охватило полное оцепенение. Этот взрыв был слишком мощный, чтобы они смогли выжить там, в тёмном подземелье. Этот взрыв был слишком сильный, чтобы даже призраки смогли спастись. Я помню, после долгих уговоров Артём коротко рассказал мне, как он стал бесплотным от сильного жара в каком-то странном месте. Там, где только что был взрыв, тоже было жарко. И призраки должны были стать бесплотными и выйти на поверхность, ведь тогда они смогли бы проникнуть в толщу земли. А раз их нет, значит... Значит, жар были слишком сильным даже для них.
Всё потеряло смысл. Теперь не надо было никуда идти. Даже возвращаться на "Летучий" больше не надо, потому что там всё напоминает об экипаже, о Капитане, о призраках, о Тёме. Голову наполнил невнятный гул, мысли растаяли, превратившись в монотонный шелестящий звук. Ангел стояла на коленях рядом со мной, уронив руки в таком же оцепенении, что охватило меня. Слёз не было ни у одной из нас. Если первый взрыв заставил нас испытать ужас за судьбу наших друзей, то второй отнял всякую надежду на их спасение.
– Девушки, так что там с моим отцом? – почти ласково спросил Семёнов, осторожно коснувшись наших плеч.
– С твоим отцом? – непонимающе переспросила Ангел.
– Ну да, – ещё более мягко проговорил он, – вы говорили, что есть план помочь ему. Ведь генерала и ваших друзей ждать и искать уже не имеет смысла, так что...
– При чём тут твой отец? – Ангел не отрывала взгляд от трещины. – Они там, под землёй...
– Ну что поделать... – вздохнул Семёнов. – Даже если они сумели избежать взрывной волны, их наверняка раздавило обвалом. После такого взрыва ни одна шахта не сохранится.
Опять раздавило... Я закрыла лицо руками. Их раздавило при крушении поезда, теперь их раздавило при подземном обвале. Почему так?
– Я никуда не пойду, – я услышала со стороны свой голос. – Меня мало волнует судьба вашего отца.
– Но вы говорили... – растерялся Егор.
– Я говорила, что ваш отец сможет подтвердить невиновность Игоря. Какой теперь смысл искать его? – прошептала я.
– Что ж теперь, и ему помирать? – горько спросил он.
– Да что ты мелешь? – я с трудом узнала потрясённый голос того самого спорщика. – Девушки, женщины, ну ведь ещё неизвестно ничего, – он встал перед нами на колени, заглядывая в лицо то Ангелу, то мне. – Но даже если и случилось так, ведь и в этом случае вы можете вернуть доброе имя вашего друга, реабилитировать его. Ведь он узнает, что вы сделали для него...
Ангел молча поднялась на ноги и потянула меня за руку. Я кое-как заставила себя встать.
– Нам надо дойти до Варанаси, – проговорил спорщик, – там переночуем в гостинице, а утром пойдём в полицию. Верно, Егор?
– Да, конечно, – кивнул Семёнов и отдал команду к сборам. – Слушай, Миха, ты иди с ними, ладно? – тихо добавил он, кивнув в нашу сторону.
– Есть, – кивнул спорщик.
– Спасибо, – Семёнов толкнул его в плечо и зашагал к остальным.
Спорщик Миха взял за руки Ангела и меня и повёл вслед за остальными. Мы плелись за ним, еле переставляя ноги и постоянно оглядываясь на страшную трещину, из которой продолжал тянуться дым. «Когда докажем невиновность Игоря, вернёмся сюда», – подумала я. «Обязательно», – прозвучал в голове мысленный ответ Ангела.
Реакция друзей на мою попытку нырнуть в огонь в первый момент меня удивила. Я не сразу понял, что привело их в такой восторг и почему меня принялись тормошить, подбрасывать к потолку, обнимать, трепать по плечам и т. д. Всё это меня страшно смущало и казалось совершенно незаслуженным. Только когда Гусев выудил из бездонного кармана куртку медаль "За отвагу" и прицепил её мне на грудь, я, наконец, понял, что мой поступок в глазах других людей выглядел гораздо благороднее, чем был на самом деле.
– Друзья мои... – у меня предательски дрогнул голос. – Спасибо, конечно, за такие почести. Но я вроде ничего такого не сделал...
Я хотел объясниться, сказать, что вовсе не заслуживаю таких чествований, но все снова на меня набросились, и волей-неволей я промолчал. Однако медаль твёрдо решил вернуть генералу при первом удобном случае, а пока просто застегнул "молнию" на куртке, чтобы награда не маячила у всех на глазах.
На самом деле всё было гораздо проще. С началом жизни после смерти мы, все четверо, неожиданно для себя приобрели способность использовать те знания, что у нормального человека хранятся в таких глубинах памяти, что люди и не подозревают об их существовании. Игорь вдруг стал полиглотом, непостижимым образом овладев всеми языками, с какими ему пришлось столкнуться за годы своей юридической практики. А практика у него была ох, какой обширной. Даром что он числился адвокатом по бракоразводным делам, в действительности сфера его деятельности охватывала... Впрочем, это неважно. Кирилл занимался плаванием и лёгкой атлетикой и после катастрофы мог бы дать фору любому чемпиону мира по этим видам спорта. И при этом ему не надо было тренироваться, он просто знал, что и как следует делать. Макс мог разобраться с любым механизмом, будь то заводной цыплёнок или какой-нибудь высокотехнический двигатель. А я... Я не приобрёл таких полезных навыков, как мои друзья, потому что был просто любителем почитать. Но те знания, которые получил из книг, порой возникали в памяти и давали возможность найти выход из каких-либо сложных ситуаций.
Вот и теперь, когда мы поняли, что находимся внутри импровизированной камеры сгорания, я подумал вовсе не о том, как нам избежать взрыва. Я вспомнил, как мы с Алексом оказались в каком-то странном месте, где нещадное солнце нагревало поверхность до такой степени, что плавился песок, застилающий её. И когда температура там была уже достаточно высокой, я потерял плотность, став снова призрачным, и мог проходить сквозь стены. Вспомнил я и то, что температура в эпицентре взрыва метана может достигать 2000 градусов. И именно при такой температуре плавится песок. Значит, если нырнуть в пламя в момент взрыва, то тело снова должно растаять, и до того, как оно снова станет материальным, у меня будет минут пятнадцать-двадцать. За это время можно обшарить толщу земли в радиусе километров пяти, понять, где выход, где мы находимся относительно поверхности, где вообще оказались и, зная это, уже определяться с направлением движения. И ещё можно вынырнуть на поверхность, найти Морру и Ангела и сообщить им, что с нами всё в порядке. На всё это хватило бы времени с избытком, и я бы вернулся в подземелье ещё до того, как тело снова станет плотным.
Вспомнив всё это, я успел в нужный момент кинуться в сторону взрыва, распахнув куртку, чтобы получить максимальный жар. Но план мой не удался. Видимо, в тот раз свою роль сыграла не только температура, но и время пребывания под её действием. Тогда мы с Алексом сидели на жаре несколько часов, а сейчас всё закончилось в один миг. Так что подвиг мой на поверку был просто безрассудным поступком. И только когда мы уже спрятались за каменной глыбой, а Сэл удалился для того, чтобы устроить очередной "бум", я похолодел от мысли, что могло произойти, если бы моя куртка не заставила пламя угаснуть в зародыше. Это для нас, призраков, взрыв не представлял особой опасности. Но от живых не осталось бы и следа.
– Возьмите, – я отстегнул медаль и протянул её Гусеву. – У меня нет права её носить. Я же не собирался...
– Заслужил – носи, – генерал отвёл мою руку. – Подвиг спланированным не бывает, потому он и подвиг.
– Но... – я попытался возразить.
– Разговор окончен, – отрезал Гусев.
Я отошёл, мне в рукав тут же вцепился Кирилл:
– Дядь Тём, дядь Тём, а наверху этот взрыв слышно было?
– Наверняка, – растерянно кивнул я.
– И Моррка с тётей Ангелом слышали?
– Слышали, – подтвердил я.
– Вот здорово! – восхитился Юнга и подскочил к маленькой Джамиле. – Здоровски рвануло, да?
– Здорово! – она захлопала в ладоши.
Я не разделял их детского восторга. Морра и Ангел, пожалуй, могли подумать, что с нами случилось что-то ужасное. Я поймал за руку Джамилю, которая на пару с Кирюшкой исполняла какой-то дикий танец, расталкивая взрослых, сгрудившихся в тесном закутке.
– Джамиля, девочка, – попросил я, присев перед ней на корточки. – Ты можешь сказать тёте Ангелу и тёте Морре, что мы живы и здоровы?
– Как же я скажу? – искренно удивилась девочка. – Их же нет рядом.
– Но ты же смогла узнать, что они вернулись в башню, – уговаривал я. – Ты представляешь, как они волнуются, услышав взрыв. Попробуй им как-нибудь сообщить. Просто – все живы.
– Но вы же не живые? – продолжала возражать Джамиля. – И он тоже! – она ткнула пальцем в Юнгу.
– Тогда передай, что все мы в полном порядке. Раз ты не можешь сказать, то, наверное, сможешь передать?
– Передай сам! – засмеялась Джамиля и обхватила меня за шею. – Ну, передавай! – хихикнула она мне в ухо.
– Морра, девочка моя... – прошептал я, – Ангел... Всё в порядке. С нами всё в порядке...
– Они услышат! – пропела девочка, сверкнув чёрными глазами и, отпустив меня, отпрыгнула к отцу.
Прогремел новый взрыв, и мы, с трудом сдвинув защитную плиту, помчались к дракону, а от него – в новый открывшийся проход.
Помните, что самая лучшая из всех возможных мер защиты от землетрясения – не поддаваться панике. При первых же толчках следует быстро покинуть здание. Если обстановка этого не позволяет, следует укрыться в относительно безопасном месте. Необходимо держаться как можно дальше от окон, ближе к внутренним капитальным стенам. Следует опасаться стеклянных перегородок, шкафов, витрин. Нас троих так и бросило друг другу в объятия, когда под нашими ногами, или, вернее, попами, земля заходила ходуном. Никто из нас потом даже не вспомнил на чём прервалась наша беседа и как далеко мы были друг от друга. В этот момент мы все втроём находились в центре нашего убежища, прижимаясь друг к другу как близнецы в утробе матери, а в дверь ломились остальные члены генеральской команды. Где они были до этого толчка и чем там занимались, мы с Моррой так и не успели узнать у Семёнова. Но более всего удивляло их неадекватное поведение, они сами себе не отдавали отчёт в том, что во время землетрясения вместо того, чтобы оставаться снаружи, они рвались внутрь небезопасного помещения. Что ими двигало, страх ли, совесть ли или что другое, было совершенно непонятно.
- Стоять! - заорал вскочивший на ноги Семёнов, - Всем назад, в укрытие!
- Какое укрытие? - поинтересовался один из солдат довольно ровным голосом.
И этот вопрос нас всех вдруг успокоил, мы очнулись и заметили, что трясти перестало, толчек был только один, хоть и очень мощный, но единственный. Мы с Морруней оторвались друг от друга, отряхнули одежду, и с достоинством уставились на солдат.
- Что это было? - спросила Морра
- Землетрясение, как мне кажется, - ответила я.
- Ничего подобного, - немедленно возразил Егор, - это совершенно точно был взрыв, и нас накрыло ударной волной.
- Взрыв?! - заверещали мы с подругой, - И кто же это нас взрывает?
- Это не нас, - солдат смотрел на Семёнова, - нас не могли, вокруг нас на расстоянии в несколько километров во все стороны никого нет, мы постоянно высылаем разведку.
- Видимо плохо ваша разведка разведывает! - возмутилась я.
- Ничего подобного! - затупился за своих Семёнов, - Ребята своё дело знают, если говорят, что не нас, значит не нас.
Нам всем одновременно надоело находиться внутри башни, тем более, что пыль после взрыва ещё не осела, и дышать было неприятно, мы потянулись наружу, не переставая спорить на счёт природы этого то ли взрыва, то ли землетрясения. Обойдя в процессе разговора башню, с другой стороны от входа мы обнаружили небольшой костёр и подвешенный над ним кипящий котелок, теперь стало понятно почему мы не видели остальных солдат, когда подбежали с Моррой к башне.
- Так что же это всё-таки было? - не унималась Оракул.
- Судя по звуку и реакции окружающей среды, - пояснил Семёнов, - это очень похоже на подземный взрыв, такие бывают в шахтах, где добывают уголь например, во время аварии, при взрыве скопившегося в шахте природного газа.
- Ну тогда всё ясно, - успокоилась я, - где-то неподалеку что-то добывают...
- Ничего тут нигде не добывают, - опять не согласился со мной солдат, которого я мысленно обозвала "несоглашайкиным", - я же говорю, мы тут всё облазили, в окружности 10 километров здесь ничего и никого нет!
- Может быть вы просто не всё заметили? - Морра была осторожнее меня, - Может быть эта шахта как-то спрятана от любопытных глаз?
- Это не возможно, - запротестовал Егор, - от наших глаз целую шахту спрятать никто бы не смог, мы не то, что шахту, мы даже норку в земле не пропустим, нас сам Генерал обучал, мы асы разведки.
- Ну ладно, асы, так асы, - мне надоело это препирательство, - давайте забудем о взрыве и перейдем к более насущным делам!
- Каким например?
- Давайте ка, господа хорошие, решим с вами раз и на всегда, вы с нами, или вы против нас?
- С кем это "с вами"?
- С нами, со мной и Моррой, со всей нашей командой, с Кэпом, со Старпомом, с остальными!
- С теми, - добавила Морруля, - кому и ваш Василий Никитович доверяет, с кем вместе он ушел вниз в эту подземную башню, в эту шахту...
- В шахтуууууу!!! - в ужасе заорали мы.
- О, господи! - в глазах у Морры сверкали слёзы, - Это там, это они, это с ними...Артём...
- Спокойно! - Семёнов попытался остановить панику, - Ещё ничего не известно, ничего не доказано...
Но нас было уже не остановить, мы горько рыдали в два ручья, судорожно всхлипывая и тупо повторяя: "Тёма...Васенька...Кэп....Пёса...Малыш...Мальчики наши..."
В стрессовых ситуациях поведение разных людей кардинально отличается. Одни впадают в ступор. Вторые за мгновение прокручивают в голове десятки вариантов развития событий и направлений для собственных действий. А кто-то не раздумывая бросается всем телом на брошенную под ноги гранату, чтобы украсть у смерти последние секунды, и ограничить её урожай одной освобождённой от бренного организма душой, вместо десятка остолбеневших рядом. Артём, оказавшийся ближе всех к дракону, прыгнул к нему, и словно белка летяга расправил полы куртки, изолируя побежавшие от места воспламенения сполохи огня. Всё-таки личный газ Сэла оказался не так летуч, как закачиваемый в бытовые баллоны. Он оказался тяжелее воздуха, растёкся по полу, и не вспыхнул весь сразу. Это нас и спасло. И, конечно, если бы не подвиг Старпома...
Даже заполнивший небольшой объём кухни в обычной квартире, метан при взрыве способен разметать весь этаж, обрушить подъездную секцию целиком, а то и привести в негодность сам дом. Сдетонируй он в пещере... Думаю, что всю породу над нашими головами вытолкнуло бы как пробку, взметнув метров на сто вверх, и вместо подземной пещеры образовался бы кратер, с песчаный карьер размером, что вширь, что вглубь. Ну а мы... От нас бы не осталось ровным счётом ничего. Качественная и моментальная утилизация человеческого материала. Как-то так...
Мы ещё торчали соляными столбами поодаль, а Артём уже начал подниматься на ноги. Огонь был погашен, и нам навстречу из сизых клубов газа восставал ГЕРОЙ. И все вдруг кинулись к нему. Не знаю, кто и в какие древние времена придумал традицию подбрасывания чествуемого человека к небу. Или к потолку, что иногда являлось причиной курьёзов и разбитых люстр с вентиляторами. Наш потолок скрывался высоко во мраке, поэтому мы не боялись шмякнуть нашего спасителя о каменный свод. Восторженные крики наполнили пещеру. Спасённые от неминуемой гибели, мы отдавали дань человеку, который это сделал. Да, именно Человеку, а никакому не призраку, пусть даже его аура не светится в астрале. Имена, определения, понятия, звания, регалии, статусы, ни хрена не значат, когда кто-то рискует собой ради других.
Когда мы закончили готовить Старпома в космонавты, и опустили на пол, он ещё некоторое время взмахивал руками, как крыльями. Генерал подошёл к нему, покопался в кармане камуфляжной куртки, и достал оттуда медаль. Настоящую, с гравировкой "За отвагу". И торжественно приколол её на грудь смутившегося Артёма. И тут же толкнул речь, от которой навернулись на глаза скупые мужские слёзы. Потом, много позже, у меня возникнет мысль, откуда вдруг в кармане у Василия Никитовича оказалась медаль. Завалялась, и по случаю пригодилась? Уж не свою ли награду благодарный воин вручил герою? А что, даже в кино такой случай показан был.
-Друзья мои... - голос Старпома дрожал. - Спасибо, конечно, за такие почести. Но я вроде ничего такого не сделал.
И снова на него набросились, обнимать, похлопывать, и сердечно благодарить. Это могло продолжаться вечно, откат от стресса накрыл нас не по-детски. Но генерал вернул нас на землю. Вернее, под неё.
-Так, бойцы, закончили торжественную часть! - звучно рявкнул он. - Мы ещё отметим подвиг нашего товарища. Но это когда выберемся из западни.
-Если выберемся... - внёс коррективу в текст Макс.
-Когда! - дядя Вася сделал нажим на это слово. - Отставить упаднические настроения. Вон, парень нам дал второй шанс прожить еще по сто лет. А вы хотите все его усилия похерить. Не позволю!
-Опытом чего? - опешил военный. - Как рушить чужие достижения глупыми поступками?
-Ну, если вы уже так делали... Я вообще про то, как сто лет прожить.
-Фамилия, боец?! - вызверился Гусев привычным для себя способом. Но Андр давно перестал реагировать на такие выпады.
-Моя фамилия слишком известная, чтобы я её называл. - Процитировал он фразу из фильма.
-Всё, всё, закончили ругаться! - Я влез между ними, а потом и Игорь втиснулся. Ибо генерал реально был готов ударить Андра. А случись это, никто не смог бы предсказать исход поединка двух боевых офицеров. У дяди Васи побелели от ярости глаза, а Водолаз крутил в пальцах свой пыряльник. Такая драка нам точно ни во что не упиралась сейчас.
-Василий Никитович, - Джамиля дёргала брызгающего слюной военного за рукав, пока он на неё не отвлёкся. - тётя Ангел просила передать, что они сбежали от похитителей, но им всё ещё нужна помощь.
Ох, девчонка, настоящей женщиной вырастет. Уж не знаю, на самом ли деле она услышала послание от нашего Кока, но эта фраза оказала самое благотворное влияние на мужчину самца. Он тут же забыл про Андра, сел перед Джами на корточки, и принялся говорить с ней.
-Дорогая, что точно сказала тётя Ангел?
-Она и тётя Морра вернулись к башне. Артефакт пока у тёти Морры. За ними никто не гонится, но ваши солдаты рядом.
-Слышь, жирный, давай, выводи нас на улицу!!! - Андр всё ещё был в бойцовском раже, поэтому совсем бесцеремонно начал пинать неподвижного Сэла. А ещё древние китайцы что-то там говорили про опасность побудки спящих драконов. То ли они неадекватны спросонья, то ли их сон священен, и тревожить его не положено. Но мы же уже упоминали про расхождение логик Востока и Запада, верно?
Наверное, проблема лишнего веса была для Чёрного очень болезненна, раз он так встрепенулся на "жирного". Подпрыгнул на месте, как наседка с кладки, когда фермер лезет к ней за яйцом для завтрака. Пасть оскалил, разинул по-бегемотски, и собрался было активировать свою газовую горелку, направив на обидчика. Но мы уже были научены опытом. Сразу две скомканные куртки - Макса и Кирилла - влетели в раструб Сэловской глотки, закупорив её наглухо. И вместо огня в толпу полетели его сопли, когда он оглушительно чихнул. Тут Чёрный окончательно проснулся, вытаращил на нас глаза, и попытался прояснить ситуацию.
-Так, уважаемый, ты остыл? - обратился я к дракону. - Если вынем кляп, не будешь дурить?
Сэл часто-часто закивал головой, соглашаясь, а потом так же энергично закрутил ей из стороны в сторону, отвечая на второй вопрос. Я подал знак, и Юнга ловко выдернул одежду из его пасти. Чёрный шумно вздохнул, и когда меж зубов сверкнула случайная искра, выпадая наружу, он ловко поймал её, как пёс муху, звонко клацнув.
-Ну что, есть мысли, куда дальше? - продолжил я допрос.
-Из этой пещеры есть выход на поверхность, но очень давно его обрушили, чтобы никто не проник в подножие башни. - Откашлявшись, сказал дракон.
-Мы сможем его вскрыть? - деловито спросил генерал. Он ещё бросал злые взгляды на Водолаза, но служба, крепко вколоченная за долгие годы, пересилила.
-Там четыре метра сплошного завала, я пожалуй тут вам не помощник. - Сэл виновато улыбнулся, и попытался потереть ушибленную макушку, но передняя лапа оказалась коротковата. Тогда он задней почесал за ухом.
-Можно было бы подорвать, но чем... - задумался Василий Никитович.
-Газ. - Коротко бросил Макс, поведя рукой вокруг.
-Ты сдурел?! - Игорь постучал себя по лбу. - Если он рванёт, некому выходить будет.
-Чёрный, тут есть какой-нибудь отнорок, или коридор? - обратился я к местному жителю. - Ты же вёл нас сюда не просто так, зная, что выход заблокирован?
-Кэп, - поморщился Гусев, - при объёмном взрыве ударная волна заполнит все дырки, норки, коридоры и тупики, и нас попросту размажет по стенкам.
-А если направить её прямо на завал? - спросил Макс. - Пусть ударит точно в камни. Где слабее, всегда выдавливает.
-Ты газ собираешься ногами к пробке пинать? - усмехнулся Андр. - Или горстями на стенку намазывать? Её и так вышибет, без вопросов. Надо придумать, где нам спрятаться.
-Вы закончили трындеть? - Дракон всё это время терпел, ожидая, пока версии иссякнут. - Да, есть тупичок, который можно перегородить каменной плитой.
-Хорошая надгробная плита получится, - весело сказал Тимурхан. - Как раз нас всех в этом склепе запечатает.
-Я упрусь в неё спиной, и приму на себя основной удар. - Сэл хекнул. - Вы хотите наружу, или нет?
Тупичок оказался в конце петляющего коридора, после десятка крутых поворотов. Генерал одобрительно бормотал, мол, чем больше препятствий на пути ударной волны, тем слабее она станет, пока до нас доползёт. Комната вместила нас всех, даже не пришлось ужиматься. Массивная плита действительно перекрывала весь проём, и могла самортизировать удар. Осталось дистанционно запалить газ. Никаких взрывателей или бикфордовых шнуров у нас при себе не было. Пока Гусев проводил ревизию наших карманов, в поисках подходящих предметов, Сэл исчез. И только мы догадались, что он решил сам поджечь горючую смесь, как за плитой бабахнуло. Нет, там рвануло. Грохнуло. На язык просилось ещё несколько определений, но все они были нецензурными. Каменную заслонку толкнуло снаружи, и она действительно остановила волну, захлопнув проём. Когда перестало трясти и громыхать, мы еле отвалили её, уперевшись всеми силами. В носы шибануло запахом сгоревшего газа и жаром. Но вроде открытого пламени не было, и мы побежали смотреть, что осталось от дракона. Сэл сидел на одном из поворотов коридора, и отчаянно дымился. Вот ведь каким запасом прочности он был наделён!!! Весь обугленный, ставший чёрным буквально, а не только по прозвищу, крылатый однако довольно жмурился.
-Вот это фейерверк! - хрипло сказал дракон. - Химия - великая вещь!!! Выход там, дальше, как обещал. А я тут посижу немного, а то в ушах шумит. И не благодарите, всё равно ни хрена не слышу...
Да собственно, в покинутом тылу нам и делать было нечего, поэтому никто не расстроился. Наоборот, отплёвываясь от пыли и каменной крошки, народ, только что избежавший смерти под завалом, радостно отряхивался, вспоминая разные смешные штуки. Как забавно бежал Макс, высоко подбрасывая ноги. Как Тимурхан размахивал вокруг себя руками, отгоняя от себя сыплющиеся обломки, словно рой пчел. У Джамили, зажатой подмышкой у Андра, своего названного братца, так уморительно болтались ноги, как будто подгоняющие своего невольного скакуна пинками по заду. Кирилл на закорках у отца торжествующе улюлюкал, и свысока смотрел на девчонку, потому что в этой безумной гонке Игорь на три корпуса опережал Водолаза. А она, позабыв про смертельную опасность, показывала Юнге язык. Всем было весело. Никто ещё не отошёл от адреналинового шока. А мы с генералом и Старпомом уже осматривались на местности, интересуясь, куда же привёл нас Сэл "Каменная башка" - к спасительному выходу или в очередную ловушку.
Сам Чёрный плыл туманными глазами и вяло водил головой. Всё же пробить лбом толщу почвы вперемешку с валунами - это вам не любимую женщину по ягодице пошлёпать. Сотрясение мозга состоится с вероятностью в девяносто процентов. Даже если он с грецкий орех размером. Впрочем, насчёт последнего я не уверен, может перепутал с анатомией динозавров. Тем не менее подземный таран для нашего дракона не прошёл бесследно. Он сел на свою массивную гузку и впал в прострацию. Перезагружал систему сознания после критического стресс-обновления. Ничего, он сильный, справится. А нам нужно было двигаться дальше. Только вот куда? Подземная каверна, в которую мы угодили благодаря пробивному характеру нашего крепкоголового друга, оказалась ещё более огромной. И ассоциировалась с ангаром, в котором перед отправкой на стартовый стол мариновали ракету-носитель в сборе. Она особа капризная, ей простор нужен, много места. Клаустрофобией, что ли, страдает? Или мигренями мучается? Прикидывается капризной старушкой без сознания, за что её даже вывозят из дока вперёд ногами. По рельсам, по железной дороге, как пелось в одной зековской песне. Но здесь ничего похожего не наблюдалось. Хотя не помешал бы комфортабельный спальный вагончик, с мягкими постелями и какой-нибудь аппетитной проводницей в комплекте под боком.
Ай, Посейдон мне в гнездилище, опять полезла в голову чушь эта посторонняя. Надо будет всё же спросить генерала, что он подмешивает в свой коктейль? И почему в таком случае держит себя в руках. Мне пары глотков хватило, чтобы вернуться в юность с её эротическими снами и фантазиями. Не в такой конечно интерпретации, змеи, и прочие представители иных цивилизаций. Там было что поближе, что будоражило ум все шесть уроков в классе. Ленка, Светка... Тьфу ты, вот окаянный! Напасть какая, привязалась, как банный лист. Надо экипаж спасать, а он о полуголых школьницах думает. Капитан, тоже мне. Соберись, так твою и растак!!! Равняйсь, смирно!!!
-Кэп, ты чего построился? - озабоченно спросил подошедший Пёса. - Команды вроде не было, а перед сухопутным генералом, балластом мазутным, морскому капитану тянуться во фрунт вроде как не пристало.
-Дружище, прав ты был, - сказал я, возвращая осанке привычную сутулость. - Бабы чудятся.
-Ну так это нормально! - хохотнул Водолаз. - Хуже, когда наоборот. А ты что, детородным органом себя возомнил, что так вытянулся и напрягся? Успел хоть посетить сокровенное?
-Иди ты в пень!! - После его незамысловатого юмора меня попустило, и напряжение спало. Посмеялись вместе. - Что там генерал делает?
-Ползает по полу с фонариком.
-Ищет следы, которые ведут к выходу. Логично. Мы не догадались. Мы тупые.
-Вик, расслабься. Во-первых, мы не следователи и не криминалисты какие-нибудь. Во-вторых... Наша стихия - вода, а на ней, сам знаешь, следы как-то не задерживаются обычно. Откуда бы нам такого опыта набраться?
-Хорошо, успокоил. Но ты-то, спецназовец с тёмным, но богатым прошлым, мог бы проявить свои способности.
-Ты меня сейчас обидеть хочешь? - Андр подбоченился, отступил на шаг, и попытался принять грозный вид. Но по его ухмылке я понимал, что Водолаз не злится. - Короче, босс, мы тут с Джами посоветовались... Ну чего ты такую физиономию скрючил? И не закатывай глаза!
-Пёся, ты действительно веришь, что малявка что-то там видит, или голоса слышит?
-Вик, не пытайся меня убедить в твоей собственной слепоте! Ты, как руководитель, просто обязан прислушиваться и приглядываться к происходящему. А иногда даже принюхиваться.
Последнее замечание было актуальным, потому что по полу начал стелиться явственный аромат горючего газа, как если бы выкипевший суп залил конфорку, и пошла неконтролируемая утечка. Мы оглянулись на Сэла. Он сгорбился в своей отключке, и стал похож на покрытый плесенью замшелый утёс. Отличали его от объекта ландшафта только свистящие звуки, которые Чёрный издавал всеми своими физиологическими отверстиями. И, очевидно, внутри дракона обновился запас метана.
-Так, друзья мои, - Я отрегулировал звук так, чтобы все услышали, но и Сэл при этом не проснулся. - Аккуратно проверьте предметы своей формы и одежды. Чтобы металлические пряжки, застёжки, серёжки, цепочки, не касались друг друга. Не дай Нептун, искра высечется...
-И под ноги смотрите! - поддержал меня дядя Вася. - Камни тоже искрят знатно.
-А если он сам? - подал голос Артём, осмотревший себя, и теперь ощупывающий растерянного Тимурхана.
-Что сам? - сперва не понял я.
-Ну, искранёт. У драконов же это семейное, воспитанное поколениями, на генетическом уровне, так сказать. Спросонья, не разобравшись, подпалит свой выхлоп.
-Подумаешь, пукнет ребёнок разок, не впервой... - хмыкнул Генерал, - Что в этом такого?
-А то, что напустил он горючки уже с цистерну, - озабоченно проговорил Макс. Как технарь, он раньше всех сообразил, куда клонит Старпом. - И если весь этот объём разом подпалить...
-Случится большой бабах... - продолжил Артём. - А мы в замкнутом пространстве. Как внутри камеры сгорания.
-Как раз в момент воспламенения электрической искрой сжатой воздушно-топливной смеси, когда впускной и выпускной клапаны закрыты, и вся энергия взрыва ударно воздействует на зеркало поршня, толкая его по гильзе.
Мы все раскрыли рты, глядя на Джамилю, которая только что бодро отбарабанила экзамен по устройству и принципу действия двигателя внутреннего сгорания. Особенно был шокирован Макс, который хотел объяснить нам то же самое, но девчонка его опередила, буквально сняла с языка.
-Какая эрудированная у меня дочь! - Гордо заявил Тимурхан, расправляя грудь. Впервые за время нашего похода он приосанился, поднял голову и перестал смотреть только под ноги. Мы даже заулыбались, радуясь за воспрявшего отца. И в этот момент бессознательный дракон сделал то, чего мы опасались - пукнул. Мрачное пространство осветилось яркой вспышкой. И тут уже какие-либо команды подавать было бесполезно...
Два шока за пол часа - это жуть что такое. Мы сидели, привалившись к стене и с ужасом смотрели на теперь уже ожившего полиглота. А он смотрел на нас, правда в его взгляде сквозил скорее интерес, чем ужас.
- Ну и как вы тут оказались, тётки? - в конец охамел бывший труп, - Я же вас благополучно сикхам сбагрил пару дней тому назад? Вы их часом не порешили всех ножичком моим сувенирным?
- Вот видишь, - посмотрела на меня Морра, - я же тебе говорила, что это он ножик нам подложил.
- Конечно я, кто же ещё? Жалко стало вас оставлять совсем безоружными...
- Ой, пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву, - съязвила я.
- Семёнов, - пришла в себя Моррка после очередного шока, - почему вы здесь валялись как совсем неживой?
- Да, Семёнов, - поддержала я подругу, - что это такое было?
- Ничего я не валялся, я лежал, уснул я.
- В таком неудобном месте? - Морра не желала прекращать допрос.
- В обычном месте, не на жаре же было спать. Здесь и темнее, и прохладнее. Утомился я ваш артефакт разыскивать, стены обшаривать, вот и лёг отдохнуть, подумать, сам не заметил как уснул. Куда вы его, кстати, засунули?
- Кого?
- Палец этот драконий!
- Не твоё дело, - огрызнулась я, - куда надо, туда и засунули.
- Ну и зря, артефакт этот - штука серьёзная, у меня бы он был в безопасности, я бы его куда надо доставил.
- А вы, Семёнов, знаете куда надо? - тут же заинтересовалась Морра.
- Точно, Семёнов, - поддакнула я, - куда надо его доставить?
- Да что вы всё заладили "Семёнов да Семёнов"? Прямо как Генерал! У меня, между прочим, есть имя, меня Егор зовут!
- Егор, говоришь? - усмехнулась я, - Ну и замечательно, а по батюшке как?
- Русланович, - автоматом ответил он, - а вам зачем?
- Ну как это зачем? Будем тебя уважительно Егором Руслановичем называть, - я покосилась в сторону Морры, призывая её обратить внимание, - по фамилии же ты не желаешь, так что по имени-отчеству будет самое то.
- Можно просто по имени, - смутился парень.
- Да как хочешь, - легко согласилась я, - по имени, так по имени.
- А как на счет пальца? - опять занудел Егорка.
- Семёнов...Егор, на эту тему мы с вами больше беседовать не будем. - произнесла Морра ледяным голосом, - Артефакт останется у меня при любых условиях, и именно я передам его Капитану или Старпому, а понадобится, так и самому Дракону Сэлу. И всё, больше это обсуждать не будем, тема закрыта. У нас с вами есть другой, более интересный вопрос для обсуждения!
- Какой? - насторожился Егор
- Вопрос касающийся вашего отца...
- Вас этот вопрос, кстати, совсем не касается, - напыжился полиглот.
- Ещё как касается, - спокойно возразила Морра, - нам, как и тебе, очень важно отыскать и спасти твоего отца.
- Зачем это вам?
- Только он может подтвердить невиновность нашего друга, только его показания убедят врагов Игоря в том, что его подставили!
В ужасе мы уставились на бездыханного полиглота. Морра стала медленно сползать по стеночке, и мне показалось, что она уже готова упасть в обморок. Мне и самой было не очень хорошо, за длительное время наших путешествий я так и не привыкла к виду смерти, а тут этот вид был, как говорится, на лицо. Во первых сама поза трупа указывала на то, что всё произошло внезапно, во вторых место, а в третьих...
- Морр, как ты думаешь, кто его? - заплетающимся языком спросила я у полуобморочной подруги.
- Н-н-не знаю, - почему то стала заикаться Морра.
- Неужели сикхи?!
- Какие сикхи, Ангел? - от возмущения Моррка почти пришла в себя, - Они же ушли в другом направлении!
- Может быть они покружили-покружили и решили вернуться, понимая, что мы тоже пойдем сюда, - сделала я своё предположение, - и, не найдя нас здесь, отыгрались на несчастном Семёнове?
- Мало вероятно...
- Почему?
- Не сходится что-то, пазл не складывается. Если бы они нас тут не нашли сразу, то стали бы просто поджидать, может быть даже связали Семёнова и остальных...кстати, а где остальные?
- Понятия не имею! Здесь только этот...
- Ангел, и это тоже не укладывается в схему...А может быть это свои его и порешили?
- Морруль, ну что ты выражаешься как уголовник? Не порешили, а отомстили?
- За что?
- Ну хотя бы за то, что он их заставил таскать по жаре тяжеленный нагруженный паланкин.
- Ангельчик, ты думаешь, за такое убивают?
- Я не знаю, но, если не из-за этого, то из-за чего-нибудь другого, поводов может быть уйма.
- Значит, убили, - подытожила Морра, - и ушли в неизвестном направлении?
- Точно!
- И ничего с собой не взяли?
- Почему? - удивилась я
- Потому что, дорогая, все узлы на месте, справа от входа сложены, ты не заметила? - Морра как всегда была более наблюдательна, - Там и вода, и еда, и одеяла. Они что, по твоему, на легке ушли?
-Моррик, ну откуда я могу знать как и куда они свалили? Черт их разберёт, этих военных...И их генерала тоже, - в сердцах добавила я.
- Ангел, потом будем чертыхаться, - судя по тону, Морра уже справилась с шоком, - Давай ка перевернём его и посмотрим какое ранение ему нанесли.
- Нет и нет, - зашептала я гневно, - Я труп трогать не нанималась!
- А ты представь, что это не труп, или, вернее, не труп человека, а просто туша, коровья например. Тебе же, я думаю, не раз приходилось туши разделывать.
- Разделывать? - мои глаза медленно вываливались из орбит, - Ты предлагаешь мне его препарировать?
- Нет, зачем? - отмахнулась Морра, - Просто посмотрим, повернём его на спину и посмотрим, наверняка рана на животе, или груди, на спине то нет никаких следов.
- Точно. Кстати, крови тоже нет, может его задушили? Или отравили?
- Вот повернём и узнаем, - гнула свою линию Морра, - Давай, иди, не бойся, представляй, что он корова...
- Коров в одежде не бывает, - я медленно отлепилась от стены, готовясь подойти к трупу.
- Ты только осторожно, Ангел, - вслед мне забормотала подруга, - на затопчи там следы преступления.
От этих её слов мне совсем расхотелось двигаться, я опять облокотилась о стену и призадумалась.
- Что же ты остановилась, Ангел?
- Моррик, а давай вместе его перевернём, я за плечи, а ты за ноги? Вместе же легче, удобнее.
- Вместе, как раз, будет хуже, вместе мы там точно натопчем везде, - стала отнекиваться Морра.
- Да чего мы там натопчем? Мы же не криминалисты какие то, да и полиции здесь не будет, никто нас ни в чём не упрекнёт!
- Полиция, не полиция, - упрямилась подруга, - а Генерал точно с нас три шкуры спустит, если узнает, что мы затоптали следы преступления! Он за своего любимого полиглота никого не пощадит!
- Любимого, говоришь? А не этот ли любимчик его предал, приказ его не выполнил, и запродал его любимую женщину каким то бандитам?
- Ты это себя имеешь ввиду?
- Ну не тебя же!
- Ой, я так рада, что ты наконец то поняла, что Василий Никитович тебя любит!
- Господи, Морра, кто о чём, а ты о романтике, - возмутилась я, - Не уходи от темы! Будем труп переворачивать или как?
- Какой труп? - от стены, где валялся "убитый" Семёнов, послышался его заспанный - Откуда тут труп взялся? Откуда вы тут взялись?
Оживший полиглот сидел у тайника, и потирал затёкшую конечность. Никаких ран на нём не было ни спереди, ни сзади. А два шока за пол часа - это, я вам доложу, совсем даже не шутки.
После привала у нас остался небольшой кусок лепёшки, горсть фиников и немного воды. Этого хватит на ещё один привал. Если мы не сможем в ближайшее время найти башню, то придётся голодать и мучиться от жажды. Мы понимали, что в башне тоже нет ни воды, ни еды, но, если нашим удалось выбраться из колодца, они наверняка будут ждать нас там. Пусть даже маленькая Джамиля и передала им, что нас украли, тем не менее они не бросятся сразу неизвестно куда, а какое-то время проведут в башне, разрабатывая план нашего спасения. И поэтому мы считали, что нам следует поторопиться с определением направления пути.
Как мы ни стремились выйти к пустыне, сейчас нам было страшно покидать джунгли. Они не давали той прохлады, что царит в наших лесах, но всё же густые кроны тропических деревьев защищали от почти отвесных солнечных лучей. И не только от лучей, но и от чужих глаз. И мы сидели на границе пустыни и смотрели в дрожащее над ней марево, не решаясь ступить в этот раскалённый каменистый простор.
– Может, нам разделиться? – неуверенно предложила я в надежде, что Ангел откажется. – Пойдём поодаль, но так, чтобы не терять друг друга из виду. Тогда мы сможем осматривать большую площадь.
– С ума сошла? – возмутилась Ангел. – Не будем мы разделяться! Случись что, вдвоём мы сумеем защититься, а поодиночке как? Только знаешь, что я подумала? Ведь там, на дне этого колодца, может быть, есть какой-нибудь коридор или тоннель. И наши могли пойти по нему и оказаться на поверхности далеко от башни. И тогда мы их в башне не найдём.
– Я думаю, что они в этом случае, как и мы, решат вернуться на то место, где мы расстались, – возразила я.
– А если Джами и Сэл сказали им, что нас похитили? Тогда они могут сразу пойти на поиски.
– Скорее всего они сначала попытаются связаться с нами с помощью девочки или дракона. Чтобы знать, куда идти.
– Но мы же не смогли с ними связаться.
– Может быть, нас унесли слишком далеко, а мы с тобой ещё неопытные, чтобы посылать мысли на большое расстояние. Или вообще это можно делать только из определённых точек.
– Пожалуй, ты права, – кивнула Ангел. – Дойдём до башни, а там уже будем решать, что делать дальше.
– Ну да, – усмехнулась я, – дело за малым – понять, где находится башня.
Мы усердно вглядывались вдаль, но до самого горизонта перед нами простиралась гладкая, как лист бумаги, пустыня. Нигде не было и намёка на какое-нибудь строение или хотя бы возвышение. Солнце начало спускаться к западу. Надо было идти, чтобы до наступления ночи попытаться найти место для ночлега. Мы повздыхали, поворчали, потоптались нерешительно и двинулись в путь, оставляя джунгли позади. Шагать по плотной поверхности было легко. Оставалось только порадоваться, что наша пустыня не была засыпана песком, в котором ноги увязали бы не меньше, чем в густой траве джунглей. Так что теперь мы двигались в самом деле быстро, и джунгли за спиной постепенно превращались в тонкую тёмную полосу на горизонте.
– Ангел, что ты думаешь про того русского, о котором рассказывал Ранджит? – спросила я по пути.
– А что про него думать? – насторожилась Ангел. – Ну русский, ну в тюрьме сидел. Долго.
– Ну ты же понимаешь, что не так много русских приезжают в Индию, чтобы загреметь тут на кучу лет в камеру!
– Моррик, я понимаю прекрасно, к чему ты клонишь, – сказала Ангел. – И я тоже об этом думала. Но это маловероятно.
– Мало, но вероятно, – заметила я. – Тем более, если мы обе об этом подумали, не сговариваясь. Надо узнать, как зовут Семёнова. А то мы же его только по фамилии знаем.
– Чтобы узнать, как его зовут, нужно его найти, – вздохнула Ангел. – А мы пока башню ищем.
– Можно у Гусева спросить, – подсказала я.
– Которого тоже надо сперва найти!
Солнце неумолимо спускалось, а мы по-прежнему не видели ни строений, ни возвышенностей, ни углублений. О том, как мы будем ночевать здесь, думать не хотелось. Уже когда солнце повисло над горизонтом и собиралось упасть за него, нам повезло – по левую руку мы заметили крошечное возвышение, и бросились к нему. За возвышением оказалась небольшая ямка, рядом – след старого кострища. Тут явно устраивали привал, так что мы решили, что тоже имеем полное право отдохнуть в этом месте. Мы выпили немного воды, еду решили оставить наутро, и легли спать. Как и в предыдущую ночь, мы не позаботились о карауле. Это было легкомысленно, но, с другой стороны, пустыня после заката быстро остывала, и лежать в обнимку было гораздо теплее, чем спать поодиночке.
Ночь прошла спокойно. Мы подскочили, как говорится, с первым лучом восходящего солнца. Безрадостный простор безмолвно раскинулся перед нами во все стороны. Тёмная полоска джунглей вдалеке указывала направление, откуда мы шли. Мы съели по два финика и решили сразу же отправляться в путь, пока не наступила жара. Только куда идти? Пустыня не давала ни малейшей подсказки, и мы неуверенно озирались по сторонам, когда земля под ногами вдруг слабо качнулась. Ощущение было такое же, как бывает, когда стоишь на огромном мосту, а по нему проезжает тяжёлый грузовик. И мост словно слегка вибрирует под его весом. Вот так же коротко толкнулось что-то под землёй. Мы испуганно переглянулись – только землетрясения нам тут не хватало!
Толчок повторился более отчётливо, потом в недрах земли прошла целая волна непонятных возмущений, от которых поверхность пустыни вибрировала так ощутимо, что над ней приподнялось невысокое облачко возмущённой пыли. А потом прямо под нашими ногами появилась трещина и побежала вдаль, прорезая чёрным штрихом желтовато-серую бесконечность. Трещина – это, конечно, громко сказано. Её ширина не превышала нескольких сантиметров, так что в неё и спичечному коробку было непросто провалиться. Но на нас она произвела впечатление удручающее. Сразу вспомнились всевозможные фильмы-катастрофы, где подобные трещины на глазах превращались в провалы, куда сыпались, как горох, люди, машины и вырванные с корнем деревья.
Но минуты уходили, а ничего не менялось. Подземные возмущения прекратились, трещина не изменялась, первый испуг проходил.
– Моррка, а в Индии бывают землетрясения? – спросила Ангел.
– Бывают, – подтвердила я. – Но не повсеместно. Только мы всё равно не знаем, где конкретно находимся.
– Я просто знаешь, что подумала? А вдруг это наши?
– Что наши? Решили подземный взрыв устроить?
– Ну да. Кто их знает, что они там нашли. И если это правда они, пусть бы никто не пострадал.
– Слушай, Ангел, – задумалась я, – если предположить, что это в самом деле они, то, может быть, трещина прошла над тоннелем, по которому они идут? И тогда можно пойти вдоль трещины, и она приведёт нас к башне!
– Точно! – обрадовалась Ангел. – Пошли скорее!
– Туда или туда? – спросила я, показывая на трещину, оба конца которой терялись в противоположном друг другу направлении.
– Какая разница, Моррка? – она беспечно пожала плечами. – По закону подлости мы всё равно сначала выберем неправильное направление.
Мы расхохотались и зашагали вдоль трещины. Ангел как в воду глядела – мы не прошли и километра, как путеводная трещина превратилась в тонкую царапину на земле и исчезла. Мы развернулись на сто восемьдесят градусов и двинулись в обратную сторону. Уверенность в успехе была так велика, что мы даже не очень сильно мучились от поднимающегося всё выше солнца. Трещина отчётливо указывала нам направление, и мы шли, не отрывая взгляд от земли.
Шли мы довольно долго, жара потихоньку начинала нас донимать. Мы остановились и решили сделать по несколько глотков воды и только теперь увидели невдалеке вожделенные стены знакомого деревянного строения! О воде мы тут же забыли, забыли о жаре и об усталости. Откуда только взялись у нас силы – мы с места рванули вперёд и вскоре со смехом ввалились внутрь нашего сарайчика, в который спустя века превратилась древняя башня.
Но смех наш тут же оборвался, потому что у стены с тайником, где хранился до недавнего времени артефакт, в неестественной позе, подвернув под живот руку, лицом вниз лежал прапорщик Семёнов.
Нам с Ангелом казалось, что мы шагаем по зарослям очень бодро и быстро продвигаемся вперёд. Однако солнце так не думало и упорно клонилось к западу, норовя вот-вот укатиться за горизонт. Джунгли же даже не собирались заканчиваться. Время от времени мы выходили на дорогу и проверяли наличие следов – они никуда не делись и всё так же отчётливо выделялись на мягкой поверхности. Мы двигались в сторону, противоположную той, куда уходили эти следы, а усталость брала своё. Когда лучи низкого солнца уже совсем слабо пробивались сквозь заросли, мы рухнули на влажную землю. Насколько тёмные здесь ночи, нам уже было известно, так что шагать среди полного мрака даже по дороге было невозможно, а тем более плестись по джунглям. Да и сил у нас уже не оставалось. Конечно, нам следовало спать по очереди, всё-таки вокруг царил тропический лес, а у нас не было ни спичек, ни зажигалки, чтобы развести хоть какой-то костерок. И опыта путешествий по джунглям мы не имели, так что могли только догадываться, кто может напасть на нас в темноте, а кого может приманить огонёк. Мы попытались решить вопрос с очерёдностью дежурств, но не успели. Целый день ходьбы плюс бессонная ночь побега не прошли бесследно. Единственное, что мы сделали, пользуясь последними светом закатного солнца, так это нарвали целый ворох травы, которого хватило, чтобы не только чтобы постелить его на земле наподобие матрасика, но и засыпаться травой с головой. Люди теперь нас точно не найдут, но эта мысль повисла над нами недосказанной, потому что мы заснули в тот момент, когда тела приняли горизонтальное положение.
Мне приснился сон.
***
Огромный чёрный дракон пригибал к земле голову и распластывал крылья, угрожающе выпуская из пасти всполохи ослепительного жаркого пламени. Так же пригибаясь к земле, почти касаясь её брюхом, перед драконом пружинисто двигался огромный тигр. Из его пасти вниз торчали два длинных жёлтых клыка, по которым стекали тонкие струйки слюны. Тигр кружил вокруг дракона, пытаясь улучить момент для прыжка, но тот был начеку и всегда успевал повернуться в нужную сторону. В какой-то момент тигр оказался слишком близко, и пламя из драконьей пасти опаляющей волной прокатилось по тигриной шерсти. Оглушительный рёв, в котором смешались боль и ярость, заглушил все остальные звуки. Запах палёной шерсти заполнил воздух. Дракон плюнул огнём второй раз, и тигр покатился в сторону, дымя подгорелыми боками. Откатившись, он остался лежать на боку, тяжело дыша и вяло шевеля вываленным из пасти языком.
– Что, сдался, полосатый? – насмешливо рявкнул дракон и выставил вперёд переднюю лапу с выставленным средним пальцем.
Тигр в последнем усилии сжался в комок и прыгнул на врага. Лапа дракона исчезла в пасти огромной кошки, но в последний момент он почти успел отдёрнуть её. И только тот самый выставленный палец с длинным чёрным когтем исчез. Вопль дракона и визг тигра смешались в один непрекращающийся вой. Дракон сжимал здоровой лапой раненую, пытаясь остановить хлещущую из раны кровь, а тигр крутился на земле, хрипя и истекая смешанной с кровью слюной. Вскоре он вытянул лапы и затих.
– О великий Сэладон! – откуда-то появилась целая толпа индийцев. – Ты спас наш город от людоеда! Как нам отблагодарить тебя?
– Уйдите с глаз моих! – прорычал дракон. – Что вы можете мне дать? У вас ничего нет, кроме вас самих! А чтобы насытиться, мне нужно слишком много таких как вы! Это полосатой кошке достаточно пары тощих людей, чтобы быть сытым неделю, а мне этого мало!!! – последние слова он рявкнул, с угрозой пригнув к земле голову.
– Позволь хотя бы перевязать твою рану, – из толпы оробевших индийцев вышла миловидная девушка в ослепительно красном сари.
– Ладно, позволяю, – дракон уселся на мощный хвост и милостиво протянул девушке лапу.
Она справилась с задачей на удивление быстро, судя по её сноровистым движениям, ей уже приходилось делать перевязки драконам. Через несколько минут аккуратная белоснежная повязка красовалась на чёрной драконьей лапе, а сам дракон, вытянув лапу перед собой, критично рассматривал эту повязку, даже голову наклонил набок. Тем временем несколько мужчин содрали шкуру с погибшего тигра, разделали его тушу и принесли дракону его палец.
– Великий Сэладон, мы вырвали из горла тигра твой палец! – один из индийцев почтительно протянул дракону трофей.
– На кой он мне теперь сдался??? – дракон яростно пыхнул дымом. – Я что, прирастить его обратно смогу, что ли?
– Но это принадлежит тебе, – неуверенно возразил индиец.
– Я вам его дарю, – фыркнул дракон.
– О великий Сэладон! – воскликнул индиец, падая на колени. – Этот дар будет нашим символом и величайшим сокровищем! Дай ему имя, чтобы мы могли построить храм и хранить его там!
– Эээ... – дракон слегка растерялся от такой речи. – Это Палец посылания, – хмыкнул он, подумав.
– Посылания? – задумался индиец. – Но куда?
– Да куда угодно! – снова обозлился дракон.
– Жезл перемещения! – объявил индиец, поднимая над головой палец дракона и поворачиваясь к остальным людям. – Великий Сэладон одарил нас Жезлом перемещения! И мы должны сохранить это сокровище, пока самый мудрый из нас не создаст то, что даст нам возможность использовать Жезл во благо!
Сэладон, вывалив язык, в изумлении наблюдал за выступлением индийца.
– Великий Сэладон, – новый владелец пальца обернулся к дракону, – среди нас есть мудрецы, способные создать несоздаваемое. Дай нам время, и мы найдём путь в твой мир. Ты и твои товарищи сможете уйти к своему народу.
Сэладон подобрал язык и погрустневшим взглядом обвёл толпу людей, в почтении стоявшую перед ним.
– Великий Сэл вам в помощь, – тихо проговорил он, расправил крылья и взмыл в небо.
Первым делом я ощупала свои кроссовки, убедилась, что оба моих сокровища на месте, и только после этого осмотрелась. За ночь нас никто не съел и, скорее всего, даже не подходил близко. Ангел уже приготовила завтрак, живописно разложив финики на ломтиках лепёшки. Мы принялись завтракать. Воду решили экономить и отпили только по несколько глотков. Ангел нашла невысокое деревце с круглыми розовыми плодами и предложила попробовать один из них.
– Ангел, я боюсь это есть, – возразила я, – тропические растения ядовитые бывают.
– Это вроде не ядовитое. Мне кажется, я такие плоды в магазине видела, но убей не помню, как они называются.
– Всё равно, – сопротивлялась я.
– Да смотри, – Ангел сорвала один из плодов и сунула его мне, – видишь, он весь обклёванный! Раз птицы его едят, значит и нам можно!
Такой довод показался мне убедительным, и мы, сорвав несколько самых, на наш взгляд, спелых плодов, снова уселись на траву и продолжили завтрак. Плоды оказались очень сочными и не слишком сладкими. Сок замечательно утолил уже начинавшую мучить нас жажду. Мы хотели нарвать плодов, чтобы взять их с собой, но они всё же были слишком мягкими и лопались. Поэтому мы решили наесться ими впрок. Пока Ангел укладывала остатки еды в мешок, я вытащила нож, который дал ей Семёнов, а она вручила мне. Своей формой нож напоминал тот самый коготь, что украшал драконий палец. Рукоятку и лезвие покрывал замысловатый рисунок из переплетённых ветвей и листьев. В глубине памяти что-то шевельнулось, я старательно сконцентрировалась на возникшей робкой мысли, она попыталась сбежать, но не успела. И я поняла, что за нож оказался в наших руках.
– Ангел, а ведь Семёнов не просто так этот ножик тебе дал! – заявила я.
– Так это мы с тобой уже и так поняли, – усмехнулась она.
– Мы не всё тогда поняли, – продолжила я. – Это кирпан, сикхский нож. Такой есть у каждого сикха. Это, конечно, оружие, но сикхи практически никогда не применяют его.
– Почему?
– Кирпан должен всегда находиться в ножнах, его нельзя обнажать в гневе или для злых дел. Это оружие защиты.
– Ну и что?
– А то, что, если бы сикхи решили нас обыскать, они не отобрали бы у нас кирпан. Так что Семёнов дал нам его, чтобы мы могли защититься от нагов.
– Ну к нагам мы, смею надеяться, уже не попадём, – Ангел довольно улыбнулась. – Если сикхи такие уж миролюбивые, как ты говоришь, они не станут искать нас, чтобы отдать нагам, верно?
– Тем более если Тарра убедил их в том, что нашёл наши обглоданные останки! – рассмеялась я, аккуратно вложила кирпан в ножны и спрятала его в карман. – Ты знаешь, Ангел, такой нож используется ещё и в каких-то ритуалах, и почему-то мне кажется, что он нам очень и очень пригодится именно для этого. А ещё мне приснился сон про драконий палец, – добавила я.
– Правда? Рассказывай скорее! – потребовала она.
Когда я закончила свой рассказ, Ангел задумчиво посмотрела на меня:
– Как ты думаешь, Морруня, этот сон может что-то означать?
– Вряд ли, – я пожала плечами. – Уж больно современным языком выражался тот дракон.
– Это верно, но всё же. Может быть, ты увидела, как всё произошло в тот день?
– Ну... может быть...
– А вдруг это произошло прямо тут?
– Тут джунгли, Ангел, а в моём сне дело происходило на равнине. Там только отдельные кусты были, где эти люди прятались.
– Моррка, кто знает, что было на этом месте в те времена?
Стоило Ангелу закончить свою фразу, как где-то в глубине джунглей раздался приглушённый далёкий рык. Мы судорожно схватили мешок и бодро зашагали в прежнем направлении, держась поближе к дороге. Хоть она и не выглядела заброшенной, ни вчера, ни сегодня мы не увидели ни одного путника – ни пешего, ни конного, ни на хоть каком-то автомобиле. Мы вполголоса обсуждали, в каком времени вообще мы сейчас можем находиться. Проводник наш умчался на сигвее, сикхи шли босыми ногами, на дороге кроме следов босых ног и копыт быков, никаких других знаков мы не обнаружили. За разговором мы не заметили, как подошли к краю джунглей.
А джунгли просто закончились, словно тут проходила невидимая граница, за которой они не смели расти. Дорога, пересекающая лес, выходила на открывшуюся перед нами пустыню. Но долго радоваться нам не пришлось. Если на лесной тропе следы были видны великолепно, но на плотной каменистой поверхности пустыни их не было и в помине. Мы вышли из джунглей, но в какую сторону идти теперь, не имели ни малейшего понятия. Мы в отчаянии переглянулись. Ангел первая взяла себя в руки и властно приказала:
– Так, привал! Надо поесть, попить и отдохнуть. И тогда мы сможем понять, куда двигаться дальше. Согласна?
Мы снова углубились в джунгли, чтобы случайные путники, если они вдруг появятся, не могли нас заметить ни со стороны дороги, ни со стороны пустыни. Мы не знали ни местного языка, ни местных обычаев. Даже местного времени не знали. Так что лишние встречи были нам совершенно не нужны.
...Теперь подстреленным бронетранспортёром по пещере метался Василий Никитович Гусев, доразрушая то, что не уничтожил палёный дракон. Сталактиты и сталагмиты отламывались генералом так легко, словно это были зубочистки, и втыкались в каменные стены, как дротики в диск для дартса. Рёв его... Если опустить смысловую нагрузку, состоящую сплошь из нецензурной лексики, то казалось, будто сам Зевс-громовержец, перепив забродившего нектара, застраивает свою беспутную семейку, хлеща домочадцев молниями.
-Он тоже потерял свою женщину... - ткнул пальцем в беснующегося воина Тимур. И сказал это очень уверенно. Немудрено, ведь совсем недавно он сам остался без супруги.
-Что значит потерял?! - рявкнул Андр, хватая азиата за грудки. - С Ангелом всё в порядке, и не смей даже заикаться о ней плохо!!!
-Джами, что ты видишь? - Старпом не на шутку встревожился за Морру. - Им угрожает опасность?
-Их увели далеко... - вещала маленькая ясновидица, и каждое слово морозным дуновением студило души. - Я уже не вижу. Но ничто не предвещает беды.
Народ бестолково засуетился, Макс и Кирилл примеривались к дыре, из которой мы выпали сюда. Юнга даже забрался на макушку успокоившегося дракона, но и с этой высоты до краёв отверстия в потолке не дотягивался. Сэл на вопрос, откуда он здесь взялся, так и не ответил. Так что разговор был ещё впереди. Тут ко мне подошёл Игорь, и отвёл в сторонку.
-Кэп, тут такое дело... Короче... В общем, их из-за меня похитили.
-Что ты городишь? Почему из-за тебя?
-Помнишь, я рассказывал, как вляпался в историю со своими дурными приятелями-клиентами? И я единственный, кому удалось выйти сухим из воды?
-Ну, что-то припоминаю такое. Ты не виноват был.
-Да, не виноват. Но это мало кого там интересовало. И меня до сих пор жаждут заполучить защитники жены раджи. И не успокоятся, пока не накажут за преступление, которого я не совершал.
-Хорошо, это я понял. Какая связь? Погоди... Неужели ты думаешь...
-Именно. Кто-то пронюхал, что я здесь. И если бы мы не скрылись в подземелье, то схватили бы меня. А так, им под руку попались наши женщины. Теперь, возможно, нас будут шантажировать, и требовать выдать мою жизнь в обмен на их.
-Обожди, но разве индусы, с их миролюбивой религией и философией неприятия насилия в принципе, могут заняться киднеппингом? Это несколько из другой истории...
-Ты плохо знаешь этих оранжевых лысых менестрелей, Чиф. - Андр присоединился к нашему разговору. - Не все из них ходят в хламидах, звеня медными тарелочками. Некоторые хватают женщин на улицах и пользуются их телами для своего удовольствия. Преступность в Индии не менее кровожадная, чем в других странах мира.
-Да плевать на всю их мафию! - Генерал всё ещё не мог успокоиться. - Семёнов! Урод! Предатель! Сволочь! Самолично ему башку сверну!!! На мою женщину руку поднять... Ррррррррррррррр...
Дальше он не мог говорить, только рычал и мычал, брызжа слюной. Вполне возможно, сейчас Гусев на самом древнем из земных языке, коим владели ещё неандертальцы, насылал проклятия на голову своего вновь обретённого врага. Мы на всякий случай отошли подальше. Кирилл спрятался за отца, Макс и Артём обошли генерала с двух сторон, чтобы в случае кризиса обуздать потерявшего рассудок несчастного. Но в распорядке этого безумного дня не значилась потеря бойца. А значилась там небольшая тектоническая катастрофа.
Оставшемуся без присмотра дракону надоело сидеть в луже вскипячёной им же воды. Сэл растопырил крылья, распрямил задние ноги, задрав зад, встопорщил роговые отростки, набычил башку, и стал похож на бойцового петуха, который был готов ринуться на противника. На месте его оппонента я бы избавился от шлаков прямо на месте, гораздо быстрее, нежели предписывали специальные диеты. И заодно от застарелого запора и вспученного живота. Такая эффективная терапия. Особенно, когда он забил копытом, и с низкого старта рванул на сушу. Драконы не гепарды, конечно, и не страусы, но для своей массы бегают достаточно шустро. Сперва мне показалось, что он берёт разгон для взлёта, что было невозможно, ввиду ограниченности пространства. Потом, когда стало ясно, что Чёрный приближается к глухой стене, мне почудилась попытка суицида. Решила летающая крепость самоубиться о камень. Но и тут интуиция меня подвела. С грохотом огромного тарана в железные ворота, Сэл пробился сквозь толщу скалы, заставив пещеру дрогнуть, а нас подпрыгнуть на месте. Гулкий топот разрушителя удалялся вглубь образовавшегося пролома. Откуда-то сверху, от теряющегося во тьме свода, донёсся скрежет и треск, и посыпались сперва мелкие каменные обломки. Потом в стороне от нас рухнул целый валун, размером с малолитражный автомобиль. И мы поняли, что надо делать ноги.
Производство по "деланью ног" мы наладили очень оперативно. Кто кого за собой тащил, было непонятно, да и неважно в нашем положении. Уворачиваясь от дождя из булыжников, плотная группа спринтеров пересекла финишную черту в виде порога в проломе, когда за нашими спинами обрушился целый пласт породы. Прежде чем повалиться на пол, мы пролетели ещё с десяток метров, и только потом обернулись. Назад пути не было...
В Индии тёмные ночи. Нет, не так. В Индии чёрные ночи. Вокруг нас была сплошная чернота, и только когда хлёсткие листья тропических растений лупили нас по рукам и по лицам, цеплялись за ноги и обвивались вокруг тела, мы шарахались от них в сторону. Я не видела Ангела, только по её дыханию и по звуку торопливых шагов понимала, что она рядом со мной. И вдруг всё стихло. Джунгли были наполнены ночными звуками, но я больше не слышала Ангела, и поэтому мне на мгновение показалось, что вокруг царит мёртвая тишина.
– Не могу больше, Моррка, – её шёпот раздался снизу, – не привыкла я во тьме носиться. Давай передохнём, может, хоть Луна выйдет.
Я облегчённо перевела дух и упала на землю, нащупала рядом с собой руку подруги, и мы прижались друг к другу.
– Как ты думаешь, мы далеко убежали? – спросила Ангел еле слышно.
– Не знаю, – прошептала я, – мне кажется, что километров на пять, но на самом деле мы, может быть, вообще в трёх метрах от лагеря.
– Ну не в трёх, – взмолилась она, – я так устала, метров пятьсот мы точно пробежали. Не пугай меня.
– Начнёт светать, узнаем, – вздохнула я. – Дальше нам всё равно идти не стоит, мы можем потерять дорогу совсем.
Ощупывая землю и растения вокруг себя, мы обнаружили небольшой уклон и сползли вниз. Если наше осязание не обмануло нас, то мы оказались в небольшой ямке, скрытой широкими листьями какого-то растения. Тут мы могли быть в относительной безопасности. Если нас спохватятся, есть шанс, что нас не заметят в нашем укрытии. Мы обнялись и забылись в тревожном сне, то и дело просыпаясь.
Наконец небо слегка посветлело, и мы смогли хоть немного осмотреться. Мы на самом деле лежали в неглубокой канавке, полностью укрытой в густой траве. Выглянув наружу, мы поняли, что не можем определить, как далеко находится лагерь сикхов, и даже в какой он стороне, сейчас было невозможно уточнить. Мы затаились, напряжённо прислушиваясь к звукам просыпающегося тропического леса. По нашим расчётам, мы должны были быть на почтительном расстоянии от места привала. Поэтому, когда рёв быков раздался чуть не над ухом, от ужаса мы едва не заорали. Вцепившись друг в друга и вытаращив от страха глаза, мы зажимали рты и вжимались в землю, надеясь слиться с ней в одну массу.
После рёва быков стали слышны голоса, а потом встревоженные крики. Наше отсутствие явно обнаружили. Но это полбеды, к этому мы были готовы. Самое обидное, что, судя по голосам, мы за время нашего сумасшедшего бегства смогли преодолеть не больше пятидесяти метров, а это значило, что нас неминуемо найдут и снова посадят в тёмный паланкин. А потом потащат в племя нагов, от одного только названия которого нас прошибал холодный пот. Мы боялись даже дышать, чтобы не выдать себя.
Ранджит отдал властный приказ. Даже не зная пенджаби, мы прекрасно поняли, что он отправлял людей на поиски беглецов. То есть нас.
– Я не вернусь в паланкин, – выдохнула Ангел, – я буду защищаться, я лучше умру.
– Тихо, – взмолилась я. – Может, нас ещё не найдут.
Но нас нашли. Прошло довольно много времени, мы слышали, как люди проходили справа и слева от нас, переговаривались между собой, но каждый раз мы оставались незамеченными. Потом со стороны лагеря стали слышны голоса сикхов, виноватые и извиняющиеся. Ранджиту докладывали, что поиски были безрезультатны. Он отрывисто отчитывал их, но не посылал людей на повторный поиски. И мы с Ангелом уже решили, что опасность миновала. Осторожно раздвинув густую траву и широкие листья какого-то пахучего растения, мы выглянули из канавки и увидели в пяти метрах от нас улыбающегося Тарру. Ангел сдавленно охнула и снова пригнулась к земле. Я же растерялась настолько, что даже не сообразила нырнуть обратно в спасительную канаву. Впрочем, это было бы бесполезно, потому что Тарра смотрел прямо на нас и улыбался.
– Он нас видит, Ангел, – выдавила я, теряя всякую надежду.
Она сдавленно простонала и подняла голову.
Тарра, однако, не спешил звать сикхов. Убедившись, что мы смотрим на него, он заулыбался ещё шире, чем обычно, и вдруг начал быстро жестикулировать. Левую руку он прижимал к бедру, словно придерживая невидимое под одеждой оружие. Правую же руку он поднёс сначала к глазам, потом к уху, потом прижал к губам, затем повторил всю последовательность ещё несколько раз.
– Что это значит? – прошептала я.
– Кажется, он хочет сказать, мол, ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу, – неуверенно предположила Ангел.
Мы во все глаза уставились на Тарру. Его улыбка была уже такой широкой, что казалось, она с трудом помещается на его лице. Теперь он показал нам несколько двусмысленный жест, а именно – сжал все пальцы в кулак, выставив вверх средний! Ангел возмущённо фыркнула, Тарра же демонстративно засунул руку с вытянутым пальцем в карман, и снова повторил новую серию жестов, один раз даже поцеловал свой средний палец прежде, чем спрятать его в карман.
– Не надоело ему? – буркнула Ангел.
– Он знает, что артефакт у меня, – я поняла, что он хотел сказать, – он показывает, чтобы мы берегли палец.
– Ты уверена?
– Ну а что ещё это может означать?
Тарра опустился на одно колено и, тщательно выговаривая, произнёс:
– Нет, Ангельчик, – у меня бешено застучало сердце, – он сказал «Custodiam» – так Алекс называл свой орден. Это слово значит «стражи» на латыни.
– Он Хранитель??? – воскликнула Ангел.
Тарра судорожно прижал ладонь к губам. Ангел невольно повторила его жест. Сикх вдруг пригнулся к земле, опираясь на руки, оскалился и глухо зарычал. Потом ещё раз уже громче, и, наконец, его рычание стало громким и злобным. Если бы мы не видели, что эти звуки издаёт человек, то были бы уверены, что рычит разъярённый тигр! После третьего рыка Тарра поднялся на ноги и с испуганными воплями помчался прочь.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила Ангел.
– Ну... Мне кажется, он хочет нам помочь.
– Это я поняла, но почему?
– Вот этого я не знаю, – я пожала плечами, – но, я так думаю, что он сейчас сообщит своим, что нас съел тигр, так что дальнейшие поиски уже бесполезны.
– Подожди, но Ранджиту ведь нужен артефакт! Мы же слышали, как Семёнов сказал ему, что у нас его нет!
– Но мы ведь не видели, кому он это сказал, – возразила я. – Может быть, его собеседником в тот момент был Тарра.
– Вот уже не ожидала, что мы встретим здесь Хранителя, – покачала головой Ангел. – Интересно, Тарра и Алекс знакомы?
– Какая разница? Алекса тут всё равно нет. Да и Тарры теперь тоже.
Со стороны лагеря послышались тревожные голоса. Среди них выделялся голос Тарры, он что-то кричал на своём гортанном языке, кажется, пытаясь убедить в чём-то Ранджита, потому что это имя мы смогли различить несколько раз. Наконец, Ранджит нехотя отдал какой-то приказ. Последовавшие после этого звуки убедили нас, что отряд сикха покинул стоянку и двинулся в противоположную от нас сторону.
Мы просидели в джунглях, пока солнце не повисло почти над нашими головами. Только после этого мы решились вылезти из своего убежища и вернулись к месту лагеря. Возле кострища валялся холщовый мешок, в котором обнаружились несколько лепёшек, две бутылки с водой и пакетик фиников. Кто позаботился о нас – Тарра или сам Ранджит – осталось для нас загадкой, мы подхватили мешок и направились по следам, которые оставил отряд накануне. Мы рассчитывали вернуться к башне и найти способ открыть колодец.
Дорога не представляла никаких трудностей – это был довольно широкая тропа, пролегающая в джунглях. Чуть влажная пыль, покрывающая её, хорошо сохранила следы босых ног и бычьих копыт. Тропа выглядела, как довольно часто используемый путь, поэтому мы решили, что будет безопаснее идти не по самой тропе, а по джунглям параллельно ей, чтобы не попасться на глаза другим путникам. Идти, путаясь ногами в густых зарослях, было тяжело, но так мы чувствовали себя спокойнее. Мы решили время от времени делать привалы, чтобы не выбиться из сил перед тем, как выйдем к пустыне. Ведь если здесь, в джунглях, мы ещё можем укрыться от палящего солнца и посторонних глаз, то там спрятаться будет негде, придётся идти быстро и внимательно следить за следами. А ведь мы даже не знали, насколько далеко от башни мы находимся.
Когда мы съели тот роковой ужин, был вечер. Семёнов заползал в наш паланкин днём, потому что вместе с ним в нашу "камеру" проникли лучи солнца. Побег наш тоже состоялся вечером. Но произошли эти события в течение одних суток или нескольких, мы не знали. Сколько времени длилось наше наркотическое забытьё – было неизвестно. В конце концов мы решили, что, если к вечеру мы дойдём до начала пустыни, то это будет пределом наших сегодняшних надежд.
Время за разговором прошло незаметно. Я наслаждалась острым мясом, а Морра в основном налегала на хлеб и чай. Ранджит рассказал нам ещё пару историй про своего русского друга из тюрьмы, но они были ни чем не примечательны, никакой важной информации не несли, вот только он упомянул, что руси в разговорах с ним называл своего сына ни то Игорь, ни то Егор, в его произношении это было похоже и на то, и на другое имя. Остальные сикхи ели молча, не обращая внимание на нашу затянувшуюся беседу, только Тарра постоянно улыбался и подкладывал нам сочные куски, впрочем так он ухаживал не только за нами, но и за всеми остальными членами их товарищества, особенно же старался угодить Ранджиту.
- Он мой племянник, - заметив наш интерес, пояснил Ранджит, - сын моей старшей сестры. Она попросила меня последить за парнем, чтобы он не болтался без дела, и не повторил моей судьбы, угодив по малолетству в тюрьму. Вот и слежу за ним уже восьмой год, парень очень толковый, но слишком добрый, боюсь, его доброта ему только навредит.
Мы с Моррой переглянулись, как бы говоря друг другу, что если мы сейчас покажем готовность слушать очередную порцию историй, нам выдадут всё про жизнь семьи, детей, племянников и т.п. Поэтому мы не сговариваясь сделали вид, что очень устали, разомлели от вкусной еды, и нас потянуло в сон. Отпросившись ненадолго по нужде, мы быстро направились к дальним от полянки кустикам, и там присели так, чтобы нас не было видно со стороны. Пока я возилась со своими шортами, нащупала в кармане посторонний предмет. Вытащив его, я с радостью поняла, что это нож.
- Твой нож? - спросила Морра, увидев его в моих руках.
- Нет, Моррик, это не мой нож, мой у меня в поясе за спиной под рубашкой...
- А это тогда что?
- Сама не пойму!
- Но это же точно нож, - Морра взяла его у меня и вытащила из ножен, - да ещё какой красивый, инкрустированный, жаль только, что совсем небольшой.
Нож действительно был очень красивым, ножны и рукоятка с медными вставками, а наконечник загнут как клюв у птицы.
- Моррик, а зачем нам большой нож? Убивать мы никого не собираемся, а разрезать ковёр и этого хватит, посмотри какой он острый!
- Ангел, значит у нас теперь есть два ножа?
- Точно, бери этот себе, только спрячь где-нибудь получше. Не думаю, что нас будут ощупывать на предмет холодного оружия, но лучше не рисковать...
- А как он всё-таки оказался в твоём кармане, Ангел?
- Я же говорю, что не знаю, ещё сегодня утром там его точно не было, я знаю...может сикхи мне его подложили, как думаешь?
- Думаю, что нет, - покачала Морра головой, - мне почему то кажется, что это Семёнов тебе его туда незаметно засунул, когда ты на него набросилась. Я даже тогда подумала, почему он тебя не оттолкнул сразу, а как бы приобнял, видимо он в это время положил тебе ножик в карман.
-Выдумаешь тоже, никто меня не обнимал, тем более этот сосунок Семёнов, просто не смог сразу справиться с разъярённой взрослой женщиной...Всё, Моррик, хватит болтать, давай возвращаться, а то нас скоро бросятся искать.
Мы поднялись с корточек, оправили свою одежду и спокойно вернулись к костру, демонстративно позевывая и всем видом показывая, что очень хотим спать.
- Леди, - немедленно отреагировал на наши намёки Ранджит, - возвращайтесь в свой шатёр. До утра мы никуда не двинемся, это опасно, поэтому вы успеете спокойно выспаться и отдохнуть.
Мы не заставили себя долго просить, немедленно влезли в паланкин, устроились поудобнее и стали ждать, когда заснёт наша охрана.
- Как ты думаешь, они скоро утихомирятся? - зашептала Морра мне в самое ухо.
- Похоже, что скоро, - я наблюдала в щёлочку, - уже затушили огонь и расстелили покрывала на траве.
Вдруг мы услышали резкий голос Ранджита, и Морра тоже стала подсматривать. По тону и по поведению Сикхов, было ясно, что они спать не собираются, вернее собираются, но не все, двое из них подхватили какое то оружие, и стали ходить по периметру нашего небольшого лагеря, тихо переговариваясь между собой.
- Что будем делать, Моррик?
- Ждать, Ангел, они же не двужильные, устанут ходить, присядут, тут то мы и сбежим с другой стороны.
- Значит всё таки побег?
- Ну а как же ещё? Не ждать же милости от похитителей, думаешь, они так к нам привяжутся, что захотят отпустить, не смотря на то, что их ждёт за нас приличное вознаграждение?
- Нет, думаю, что продадут нас не смотря ни на что.
- Вот именно, - Морра была права, и я в душе с ней была совершенно согласна, - да и не знак ли это? Не зря же у нас появился второй нож, это точно знак, тем более такой нож, явно ритуальный. Я как его увидела, сразу поняла, судьба даёт нам шанс, и побег может даже оказаться успешным.
- Я, Моррик, точно не понимаю как ты связываешь нож с побегом, но верю тебе на слово, ты - Оракул, кому, как ни тебе, знать про всякие такие ножи...
- Ангел, давай придумаем план побега, - Морра продолжала наблюдать в щёлочку за нашими сторожами.
- Да какой там план, если они перестанут ходить, то мы просто разрежем противоположную от них стенку, и осторожно вылезем наружу, а там уж ноги в руки и дёру!
- Ты не боишься бежать по ночным джунглям, Ангел? Да и куда мы направимся, в каком направлении?
- Думаю, что надо идти в обратном направлении, по своим же следам.
- Как мы следы ночью разглядим?
- Точно, Моррик, ночью никак...значит надо затаиться где то до рассвета...
- А на рассвете они все проснутся!
- Слушай, подружка, я вот подумала, что быки, которые нас тащили, стоят прямо в том направлении, в котором мы шли, их из упряжки не выводили, поэтому мы двинемся в другую сторону, но пойдем не очень далеко, затаимся, а на рассвете двинем дальше. Пока нас начнут искать, мы уйдем уже довольно далеко...если, конечно, всё пойдет по плану...
- Вот именно...Что это за звуки, Ангел? - Морра обратила внимание на то, что я обнаружила уже пару минут назад.
- Это, Моррик, богатырский храп нашего Ранджита, и бурчащие от острой пищи животы!
- Ну и ну, это просто концерт какой то. Повезло нам, под такое шумовое оформление будет легче выбираться отсюда.
- И не говори, судя по всему со специями они всё-таки переборщили.
- Похоже на то. - Морра оторвала взгляд от щели в ковре, - Один из наших сторожей рванул "в кустики", а второй замер на месте и смотрит в сторону своего напарника.
- Время, - мы не сговариваясь достали ножи и полоснули ковёр в двух местах, быстро вывалились наружу и рванули прямо в джунгли.
Хорошо, что в этом ящике стояла кромешная темнота, и Морра не могла разглядеть слёз, льющихся по моим щекам. Страшно было как никогда, вокруг нас все чужие и враждебные, наши далеко и не знают о том, что с нами случилось. Селу я попыталась мысленно обрисовать нашу ситуацию, но ему было явно не до нас сейчас, он так же мысленно отмахнулся от меня, и отключился, перестал на меня реагировать. Не знаю как обстояли дела у Моррки с Джамилёй, спрашивать что-то совсем не хотелось, чтобы не выдала дрожь в голосе. Наверное мы всё-таки уснули ненадолго, потому что я очнулась когда наш караван затормозил и остановился, за ковровой стеной слышались голоса на неизвестном нам языке, несколько человек суетились и громко переговаривались. Мы с Моррой продолжали тихо лежать и прислушиваться, хотя не понимали ни единого слова. Видимо нам казалось, что если мы не будем издавать никаких звуков, то про нас и не вспомнят, но не тут то было, полог ковра резко откинулся, и в появившемся проёме показалось смуглое улыбающееся лицо.
- Hi, girls. Would you like to join us for dinner? Nothing special, some bread and meat, - проговорило это лицо на хорошем английском, но с ужасным местным акцентом.
- Что он сказал? - прошептала Морра, вероятно решив, что не стоит больше притворяться спящими.
- Он спрашивает, не желаем ли мы с ними отобедать. - перевела я для Морры.
- Обедать? Так вечер уже, скорее уж отужинать, - уточнила Морра.
- Да в английском языке ужин называют обедом, обед ланчем, а поздний завтрак бранчем, не бери в голову. Он просто зовёт нас поесть, говорит, что разносолов не будет, только мясо и хлеб.
- Он это всё сказал одной фразой?
- Ну как то так.
- И что мы будем делать? - Морра смотрела на меня с интересом.
- Думаю, что поесть всё-таки не мешает, а там по обстоятельствам, может удастся с ними поговорить, раз они так неплохо знают инглиш.
Во время всего нашего с Моррой диалога, улыбающийся сикх переводил ничего не понимающий взор с Морры на меня, и с меня на Морру. Когда же я в ответ на его приглашение просто кивнула головой, он обрадовался ещё больше, и даже помог нам по очереди спуститься на землю, подав руку обеим. Когда мы осмотрелись вокруг, то поняли, что пустыню мы благополучно миновали, и теперь наш караван брёл по низкорослым и довольно редким джунглям, паланкин наш тащили два чёрных угрюмых быка, которые сейчас мирно пощипывали травку вокруг себя, практически не двигаясь с места. В стороне на небольшой опушке наши похитители развели костёр, над которым устроили что-то вроде мангала, на котором жарилось мясо какой то птицы, скорее всего курицы, судя по запаху. Вокруг костра, не считая нашего улыбчивого друга, сидели ещё 4 человека, которые, как ни странно, совсем даже не улыбались, а скорее даже нахмурились при виде нас с Моррой.
- Кажется они нам не очень рады, - не разжимая губ, прошептала подруга.
- Ну и фиг с ними, лишь бы накормили и напоили, да ещё и выдали бы нам какие-нибудь свои тайны, - так же тихо ответила я.
Наше перешёптывание было замечено, потому что самый крупный из похитителей немедленно встал, задев голубой чалмой ветки ближайшего куста, подошел к нам и опять же на английском произнёс: "Welcome to our dinner."
- Ты мне переводи сразу, - попросила Морра.
- Ладно, не переживай, просто позвал к костру.
Мы подошли к костру, и нам, как гостям, освободили достаточно места, чтобы мы могли усесться.
- Меня зовут Ранджит, - по английски представился Голубая Чалма, - если вам что-нибудь надо, обращайтесь прямо ко мне. Остальных я вам представлять не буду, потому что никто из них, кроме Тарры, не говорит по английски. Таррой оказался улыбающийся всё время парень, который приглашал нас ужинать. Он, услышав своё имя, немедленно закивал головой, так что его чалма чуть не слетела на землю и заулыбался ещё сильнее.
- Бас! - крикнул ему Ранджит, видимо на их языке, - Довольно! Хватит улыбаться, ты им не слуга, а они тебе не хозяева!
- Можно мне узнать, Ранджит, - заговорила Морра, а я её синхронно переводила, - на каком языке вы говорите?
- На своём родном, на панджаби, а что?
- Нет, ничего, просто нам было интересно, - поспешила заверить его Морра, и, обратившись ко мне, тихо добавила, - Теперь понятно почему Семёнов с ними на английском разговаривал.
- Леди, - Ранджит был довольно галантен, сразу было видно, что он не из простых, - прошу вас, не стесняйтесь, еды хватит на всех.
- Спасибо, - Морра, как всегда, не забывала о манерах, а я просто набросилась на курицу с лепёшкой, и была поражена острым и восхитительным вкусом такой простой еды.
- Замечательные специи! - не удержалась я от восторгов.
- Слишком остро, - покривилась Оракул.
- Индийская еда всегда острая и пряная, терпи, подруга.
- Что-то не так?- поинтересовался хозяин нашего стола.
- Просто русские люди не очень привыкли к такой острой пище, - попыталась я замять конфликт.
- А вот и не правда, - усмехнулся Ранджит, - знавал я одного русского, он наше кари за милую душу уписывал, да ещё и перца просил подложить. Говорил это всё он по английски, но я перевела для Морры на родной.
- Вы были знакомы с русскими? - тут же заинтересовалась Морра, - Где познакомились? Бывали в России? Учились у нас в университете?
- Никогда не бывал в вашей стране, а с русским познакомился здесь, у нас, причём при самых странных обстоятельствах.
- Каких? - произнесли мы с Моррой одновременно.
- Только не пугайтесь, леди, но с вашим соотечественником я познакомился в тюрьме...
- В тюрьме?! - опять же вместе удивились мы.
- Именно там, давно это было, я ещё мальчишкой был, попал туда за мелкое хулиганство на 6 месяцев, а он там уже несколько лет сидел, и ещё неизвестно сколько должен был отсидеть. Мы с ним подружились, он мне говорил, что я ему его сына напоминаю, такой же шустрый и способный.
- А как его звали? - перебила Морра.
- А вот этого не скажу, не знаю. Он своего имени не говорил, поэтому мы все его называли просто Руси, что значит русский. Так вот, он как раз очень даже острое любил, похлеще индусов.
- Это исключение из правила, - улыбнулась я, - Обычно русские люди предпочитают меньше перца и специй, я то знаю, давно с кухней связана. Кстати, на счёт этого Руси, что он такое натворил, что оказался в вашей тюрьме?
- Очень сожалею, - вежливо отвечал Ранджит, - но и на этот вопрос свет пролить не могу, знаю только, что срок у него был большой, но...
- Что?
- До меня недавно, вернее пару лет назад, дошли слухи, что вышел он из тюрьмы намного раньше срока, вроде бы он в тюрьме стал совершенно другим человеком, святым можно сказать, полностью отказался от дел мирских и посвятил себя Богу. Да, да, он точно переродился, даже ушёл доживать свой век в какой то монастырь, или что-то вроде того.
- Здесь, в Индии? - уточнила Морра.
- Да, домой он возвращаться не захотел.
- Это что же такое должно было с ним случиться, - в слух подумала я, - что русский человек так проникся индусской религией?
Невнятные голоса приближались. Кто-то что-то крикнул на непонятном гортанном наречии, и наступила тишина. Откуда-то издали донёсся голос Семёнова и ещё чей-то, говорили по-английски. Я прошептала на ухо Ангелу:
– Ты же английский знаешь, переводи.
– Издеваешься? – шёпотом возмутилась Ангел. – Я еле слышу их, ничего не разобрать. Только отдельные слова.
– Ну хоть отдельные слова, Ангельчик, может, суть как раз в этих отдельных словах...
Мы затаили дыхание. Разговор продолжался довольно долго, но на самом деле слышно собеседников было очень плохо, даже можно сказать, что почти не слышно. Когда беседа затихла, Ангел зашептала:
– Не понимаю ничего, Моррка. Слышала только что-то про жену раджи, про Гоа, про тюрьму. Ещё о чьём-то отце говорили, и о сроке давности. И о мести.
– О мести, о жене, о Гоа, – пробормотала я, такой набор что-то шевельнул в моей памяти. – А про юриста или адвоката ничего не говорили.
– Говорили, а ты как поняла? Разве ты английский знаешь? – удивилась Ангел.
– Английский не знаю, зато кое-что про нашего Игоря, Ангельчик, знаю. Похоже, мы из-за него тут.
– Ты о чём? – ещё больше удивилась Ангел.
– Я раз слышала разговор Игоря и Капитана...
– Подслушала?
– Не подслушала, а слышала! Это разные вещи. Я же не специально. Не уши же мне было зажимать! Так вот...
Снаружи послышались приближающиеся шаги, и мы снова плюхнулись на ковры, изображая спящих. Я так и не успела рассказать Ангелу о том, что мне пришлось узнать очень давно. Шаги остановились совсем близко, снова Семёнов что-то сказал по-английски. Второй голос возмутился.
Видимо, собеседник всё же уступил просьбе прапорщика, потому что он что-то буркнул и удалился. Семёнов откинул полог ковра и вполз, скрючившись в три погибели, в паланкин. Между драпировками осталась небольшая щель, так что внутрь проникало немного света. Нам с Ангелом, привыкшим к темноте, этого света было достаточно, чтобы вполне сносно видеть хмурое лицо нашего похитителя.
– Я знаю, что вы уже не спите, – тихо сказал он, – действие наркотика должно было закончиться ещё минут тридцать назад. Так что можете передо мной не изображать спящих.
– Я тебе сейчас изображу! – зашипела Ангел, сделав безуспешную попытку наброситься на Семёнова.
– Тише, – он легко отстранил её вытянутыми руками, усаживая на место, – теперь поздно царапаться и драться. Здесь полно людей, вы уже не сможете и шагу сделать. Я еле упросил Ранджита, чтобы он разрешил мне поговорить с вами. У нас мало времени, поэтому не надо тратить его на пустые пререкания, просто послушайте меня.
Семёнов немного помолчал, словно собираясь с духом и заговорил:
– Я вам про детство босоногое рассказывать не буду, это к делу отношения не имеет. Имеет отношение то, что детство моё прошло в лихие 90-е, и что в стране нашей тогда происходило, не мне вам рассказывать, вы, извините, постарше будете, так что помните и понимаете это всё лучше, чем понимал тогда я. Мой отец ударился в бизнес и вёл его довольно успешно, так что у него были крупные контракты, и вообще дела шли в гору, так что в один прекрасный день он с парой приятелей, таких же бизнесменов, поехал в Индию. Были у них там партнёры и планировалось заключить очень хорошую сделку. Всё прошло благополучно, вот только отец мой из Индии не вернулся. Вообще из их компании вернулся только один – юрист, который должен был сопровождать сделку. Юрист явился к моей матери, долго сидел с ней на кухне, потом ушёл. Мать мне сказала, что отец погиб.
Семёнов снова ненадолго замолчал, вытащил пачку сигарет, но передумал дымить в паланкине и засунул её обратно.
– Я так и считал отца погибшим. Мать мне какую-то историю придумала, что он, якобы, спасал кого-то, а сам не спасся, в общем, обычная лабуда, которую малолетним детишкам впаривают, когда отцы к другим бабам уходят. Я верил, пока не подрос. А потом к матери привязался, чтобы правду рассказала. Она отнекивалась долго, но сдалась всё же. Оказалось, что отец мой жив и ни к какой бабе не ушёл. Хотя, возможно, был бы не против...
Он снова замолчал, и мы его не торопили.
– Мать сказала, что сделка, ради которой отец в Индию поехал, была заключена, и всё бы было хорошо, если бы он со всей своей компанией не устроил в Гоа дебош. Видно, попутал мужик, где находится. Выпили они там лишнего, и не только выпили – Гоа и есть Гоа, там всё можно, и полезли к местной красотке. А красотка не простая оказалась, а очень большой шишки жена. Дошло до перестрелки. Отцовых приятелей угробили там, а заодно пару человек из свиты той принцессы, и в том числе брата её мужа, который её сопровождал, посольку сам этот шишка в тот день тоже по каким-то своим делам отлучился. Отца моего раненым арестовали, и только юрист смог улизнуть из той свары. Якобы он пытался уладить дело, да не вышло... Ну, короче, он один вернулся.
– Почему "якобы"? – спросила я.
– Потому что энное количество лет назад встретился меня один чел и сказал, что знает историю моего отца. Что он был тогда в том самом кабаке, где всё произошло. И показал мне снимки... А по этим снимкам видно, что это юрист бучу затевал.
– Может, просто ракурс такой? – предположила Ангел.
– Я тоже так подумал, но тот чувак мне рассказал, как дело было. Так что...
– А того чувака не Федей звали? – спросила я.
– Нет, у него какое-то имя было... Египетское, что ли...
– Осирис, – подсказала я.
– Вроде Осирис... Да какая разница?! Короче, он сказал, что отец мой в тюрьме здесь сидит, что есть возможность его вытащить, если этот царёк местный заяву назад отзовёт. Вызывался помочь, да больно много за услуги запросил, я его и послал, решил, что сам справлюсь. А тут Гусев команду набирал, упоминал, что не исключен бросок в Индию, я и вызвался к нему. А на "Летучем" того самого юриста встретил. Он меня не узнал, конечно, зато я не ошибся – он почти не изменился с тех пор. Пока суд да дело, генерал нас работой не грузил, ваш корабль в Варанаси сиганул, и я справки и навёл. Очень всё удачно сложилось, и я смог связаться с этим обиженным супругом через сикха одного, Ранджита. И он не против заяву забрать и обвинения снять, и даже приплатить готов... При одном условии...
Семёнов вытащил спички, чиркнул одной о коробок, стал смотреть на пламя, но оно дрожало, выдавая его волнение, и он в сердцах отшвырнул её в сторону.
– Условием было отдать ему того юриста, что свалил в тот самый день из Гоа. Шишка этот со своей женой и свитой из племени нагов. Их народ вообще-то на севере живёт, где-то на границе с Непалом, но они в тот раз решили попутешествовать. Так вот у этих нагов обычай кровной мести работает. И шишка за брата хочет отомстить, ну и за честь жены заодно. Хотя её и пальцем тогда тронуть не успели.
Мы подавленно молчали.
– Я хотел юриста вашего напрямую сдать, но с царьком связь только через Ранджита, а он сикх, у сикхов насилие такое не в почёте. Да и кровную месть они не поддерживают. Так что я пока план обдумывал свой, все в колодец спустились, только вы остались. Так что я с Ранджитом посовещался, и мы решили этим нагам вас отдать. Они вам плохого не сделают, поскольку вы им не нужны. А ваши, особенно Гусев со Старпомом, землю носом рыть будут, чтобы вас найти. А я и скрывать не буду, где вы находитесь. Так что юрист сам к этому мужику нагскому заявится вместе со всей честной компанией. И тогда вас отпустят.
– А Игорь? – не удержалась я.
– А его жизнь меня мало интересует, – жёстко проговорил Семёнов. – Из-за него мой отец кучу лет в тюрьме провёл. И не просто в тюрьме, а в индийской. И я даже не знаю, в каком состоянии его найду. Знаю только, что он жив ещё.
– И ты думаешь, Гусев тебе это так спустит, то, что ты нас вот так уволок? – ехидно поинтересовалась Ангел.
– Ну... Я для него историю уже подготовил, так что... Максимум, что мне грозит – это наряд вне очереди или пару раз по морде съездит. Так это мелочи.
– А если мы расскажем ему потом правду? – спросила я.
– Это когда ещё будет! – присвистнул Семёнов. – К тому времени я отца уже из тюрьмы вытащу. А там посмотрим, что будет.
– It's time! Need to hurry! – послышалось снаружи.
– Ладно, дамочки, – вздохнул Семёнов. – Не поминайте лихом. Как только Гусева и остальных вместе с юристом вытащим, сразу за вами, так что соскучиться не успеете. Да, Оракул, артефакт лучше мне отдайте, целее будет.
– А у меня его нет, – буркнула я.
– Как нет? – неожиданно горячо возмутился прапорщик. – Вы же сказали, что нашли его!
– Нашли, – кивнула я, – а потом, когда Ангел готовила вам еду, я пробовала открыть колодец. И думала, что раз он закрылся, когда я взяла артефакт, то надо положить палец на место, чтобы колодец снова открылся. И положила. А потом Ангел позвала меня есть, и артефакт остался в башне.
Семёнов пристально посмотрел на меня, а я сейчас попросту ненавидела его, так что выдержать его взгляд, сохраняя невинно-испуганное выражение лица, труда не составило. Прапорщик выполз из паланкина.
– They have no artifact, – услышали мы его слова, а потом голоса снова отдалились, и мы уже ничего не смогли разобрать.
– Не всё он нам рассказал, Ангел, – прошептала я.
– Поняла уже, – отозвалась она.
– И почему он с этим своим Ранджитом по-английски разговаривал? – задумчиво сказала я. – Что-то мне с трудом верится, что сикх не понимает хинди.
– Я тоже об этом подумала, Морруня, – ответила Ангел. – Может, этот Ранджит не совсем Ранджит?
– А кто?
– Что-то мне подсказывает, что лучше нам этого не знать. Пока. Всё бы ничего, но эти слова про артефакт мне не понравились. Кстати, ты его правда там оставила?
– Всё ничего? – вскипела я. – Ты считаешь, что Игорю не опасно соваться в это нагское гнездо?
– Кстати, что ты слышала тогда? – Ангел вернулась к нашему прерванному разговору.
– То же самое примерно, что сейчас Семёнов рассказал. Вот только Игорь уверяет, что он действительно не участвовал в конфликте том, и что фотографии были сделаны просто с удачным ракурсом, где он выглядит как виновник. И ещё Игорь сказал, что его этими снимками шантажировали... Осирис шантажировал.
– Ох, – вздохнула Ангел, – что же...
Чья-то рука просунулась в паланкин, положив две бутылки с водой, и ковры снова сомкнулись, оставив нас в прежней полной темноте. После этого паланкин качнулся, и нас снова куда-то понесли. Со всех сторон слышалась незнакомая речь, так что пытаться разрезать ковры и сбежать было бесполезно. Мы нащупали бутылки с водой.
– Что-то я уже боюсь пить, – заметила Ангел.
– Какая сейчас разница, Ангел? – вздохнула я. – Отравить нас не отравят, я так понимаю, мы им живые нужны. А чем вот так в этом паланкине трястись, так уж лучше спать. К тому же Джамиля нашептала, что сикхов нам можно не опасаться, им просто деньги нужны.
– Ну да, им, наверное, и Семёнов заплатил за услуги, и наги эти заплатят.
– Надо что-то придумать, Игорю нельзя сюда соваться, – сказала я.
– Что мы можем придумать?
– Не знаю. Будем опять пробовать связаться с нашими. Только теперь можно уже пробовать адресно, ты – с Сэлом, а я – с Джами. Раз уж остальные нас не слышат.
Мы выпили воду и улеглись на ковры, обнявшись, паланкин мерно покачивался, унося нас неизвестно куда. Оставалось только надеяться, что нас не потащат на границу с Непалом.
Сон, липкий сон превратил пространство в кисель, и я медленно погружалась в тягучую его глубину. Наверное, так чувствует себя муха, попавшая в банку с мёдом. Она ещё жива, но шевелиться уже не может, потому что её слабые мышцы не могут преодолеть вязкую массу. Интересно, а у мухи есть мышцы? В школе мы изучали, как устроена муха, но я не помню ничего о её мышцах. Мозг, кажется, у неё есть. И сердце. Кровь, по крайней мере, точно есть. И пищеварительное что-то у неё тоже есть. А ещё у мухи совершенно точно есть глаза. Они такие круглые, как шарики, и сетчатые. А когда муха погружается в мёд, она не может даже их закрыть, потому что век у неё нет совершенно точно. Но у меня они есть, и я могу закрыть глаза, чтобы окружающий меня кисель не попал в них. Но если я сплю, то ведь глаза и так закрыты. А если бы они были открыты, то я бы могла видеть, что происходит вокруг, но я вижу только темноту. Наверное, это черничный кисель. Нет, стоп. Если я сплю, почему я думаю? В снах люди действуют, а не думают. В снах всегда только действие. Во сне можно ходить, говорить, что-то делать. Пусть глупые или неправдоподобные действия, но не думать. А раз я думаю, значит, я не сплю. Или всё-таки сплю и во сне думаю?
Эти запутанные мысли так меня поразили, что я окончательно решила, что всё же не сплю. А раз не сплю, надо понять, что происходит. Последнее, что я помню, это момент засыпания. Жаль, еда, приготовленная Ангелом, как всегда, была неповторима, а я едва успела съесть половину того, что было на тарелке. Потом я захотела спать, увидела засыпающую подругу и на этом всё, дальше темнота.
Темнота. Вокруг меня темнота. Я попробовала пошевелиться, и, к моему удивлению, это мне удалось. Итак, я лежала на спине. Ощупав пространство вокруг, я поняла, что лежу на чём-то мягком, скорее всего, на ковре. Сверху мне ничего нащупать не удалось. Справа была стена, такая же мягкая, как ковёр подо мной. Слева лежало что-то не похожее на ковёр. Более внимательное ощупывание убедило меня, что это что-то не что-то, а кто-то, а конкретно – Ангел. Что ж, уже неплохо, в этой темноте мы вместе. Я кое-как села, прислонившись спиной к стене. Способность воспринимать окружающее понемногу возвращалась. То и дело падая, я попыталась выяснить, где мы находимся. Ощупывая всё вокруг себя, я поняла, что мы оказались в каком-то подобии ящика, пол, стены и потолок которого были застланы, завешены и закрыты толстыми мягкими коврами, не пропускающими внутрь ни капли света. Ящик двигался, мерно покачиваясь. Итак, нас усыпили, погрузили в ящик и куда-то несут.
– Зачем нас усыпили? – с изумлением услышала я голос Ангела внутри себя.
О как, в этом ящике мы можем разговаривать мысленно. Это свойство ящика или наши способности? Нам, конечно, во время наших приключений приходилось время от времени вести мысленные переговоры, так что это не было таким уж сногсшибательным сюрпризом. Опыт был, поэтому я и поняла сразу, что это мысли, а не звук.
– Я тоже об этом думаю, Ангел, – подумала я в ответ. – Ты можешь двигаться?
– Я сплю и мне снятся драконы, – сообщила Ангел тем же способом.
– Полагаю, мы уже не спим, Ангельчик. Так ты можешь двигаться?
– Почему так темно?
– Мы в ящике.
– В ящике, – медленно подумала Ангел. – В гробу??? – это был уже голос.
– Тихо, – зашипела я, – пусть думают, что мы спим! Просто в ящике.
– Кто думает? Что вообще происходит? – Ангел полностью проснулась и пыталась сориентироваться.
– Спокойно, Ангельчик, – я нащупала её плечи, и мы сели, прижавшись друг к другу. – Я смогла понять только то, что нас усыпили, уложили в паланкин и теперь куда-то несут. По всей вероятности, нас с тобой похитил Семёнов со своей командой. Осталось только понять, зачем. На всякий случай давай попробуем разговаривать мысленно, нечего нас слушать кому попало.
– Почему ты думаешь, что это паланкин? – подумала Ангел.
– Потому что команда Семёнова притащила его вместе с провизией. Я ещё удивилась, что он так задрапирован коврами и одеялами.
– Семёнов сказал, что это они сделали для того, чтобы защитить продукты от солнца.
– Ага, мы столько времени ехали на слонах с этой самой провизией, и никого не волновало, хорошо ли она защищена.
– Верно, – согласилась Ангел. – И куда нас несут?
– Не знаю. Наверное, хотят продать. Ты же понимаешь, светлокожие тут появляются нечасто. Тебя – в гарем, а меня в рабство.
– Почему это меня в гарем, а тебя в рабство?
– Потому что ты красивая, а я чучело.
– Ты дурочка, а не чучело.
– Тем более, кому нужна дурочка в гареме?
Пока мы обдумывали подобные глупости, наш ящик перестал покачиваться.
– Приехали, – прошептала Ангел.
Не сговариваясь, мы бухнулись ничком на ковры, притворившись спящими.
– Не нравится мне это, Семёнов, – проговорил кто-то знакомым голосом, принадлежащим одному из команды прапорщика. – Генерал нам башку оторвёт.
– Лучше пусть Гусев отрывает, чем эти, – буркнул Семёнов. – Он хоть сразу с башки начнёт, а эти по кусочкам резать будут.
– Что мы скажем, когда найдём его?
– Вы молчите, я сам с Гусевым поговорю, – отвечал Семёнов. – Вы мой приказ выполняли, какой с вас спрос?
– А ты как же?
– Сам влип, сам отвечу. Сикх сказал ждать здесь. Отдадим ему женщин и назад. Посмотри, как они там.
Откинулся край ковра, и даже сквозь сомкнутые веки солнечный свет обжёг глаза.
– Спят, – сказал тот, кто заглядывал в паланкин.
– Поняла? – подумала я. – Нас отдадут какому-то сикху за какие-то грехи Семёнова. Так что хинди он, наверное, знает не только благодаря образованию. Наверное, засветился тут.
– Он молоденький совсем, Моррка, – возразила Ангел. – Когда он мог успеть?
– Откуда я знаю?
– Что будут сикхи делать с ними? – спросил кто-то. – Не в гарем же – у сикхов, вроде, по одной жене.
– Нагам они нужны, эти женщины, не сикхам, – отозвался Семёнов. – Костёр разводи, да жрать приготовь что-нибудь, – неожиданно разъярился он. – Хватит языком трепать!
Снова яркий свет резанул по глазам. В тесный паланкин кто-то втиснулся, оставив небольшую щёлку для света.
– Не просыпайтесь, дамочки, ладно? – едва слышно прошептал Семёнов. – Не хочу я вам в глаза смотреть, когда сикхи придут. Не моя вина в это всём, не моя. Выхода у меня нет. Прошлые дела, давно минувших дней… Грехи отцов...
– Ты что-нибудь понимаешь? – подумала Ангел, когда наш гость удалился.
– Нет, – подумала я в ответ.
– Драконы говорят, что мы должны держаться вместе.
– Ты можешь говорить с ними?
– Скорее, они со мной.
– Ты попробуй спросить, что происходит и что нам делать.
– Уже... Не знают они. Говорят, их тут не было.
– То же мне, мудрые драконы, – зло подумала я. – Как самим помощь нужна, так к нам прибежали, а как нам помочь, так сразу и не знают.
– Ладно, не злись, справимся, – подумала Ангел. – Если что, у меня нож есть.
– Что же мы, зарежемся им, твоим ножом?
– Зачем? Ковры разрежем и выберемся. Только ночи надо дождаться.
– Это если вокруг нас охрану не поставят. А вообще, мне бы хотелось узнать, кому мы обязаны этим похищением... Давай попробуем с нашими мужчинами пообщаться, Ангел. Мысли, они же далеко достают, может, хоть до кого-то достучимся.
И мы, перебивая друг друга, мысленно воззвали к Капитану, Артёму, Андру, Гусеву и иже с ними. Но в ответ никаких мыслей и голосов до нас не долетало. Если бы мы звали друзей обычным способом, то уже, наверное, охрипли бы. Вскоре мы поняли, что и мысли могут охрипнуть, потому что думалось всё труднее и... тише. Наконец я услышала тоненький голосок Джами:
– Сикхи неплохие, вы не бойтесь. Им просто деньги нужны.
И тут же уставший голос, вернее уставшие мысли Ангела возникли у меня в голове.
– Я дозвалась до Сэла, – сообщила она. – Но он сейчас не может нам помочь. И остальные не могут. Мы в разных пространствах.
– Ясно, – вздохнула я.
Снаружи послышались голоса и шум. Похоже, за нами пришли.
18796