Драконы больше не снились. Видимо им больше не было нужды мне сниться. А снился почему то Генерал, который голосом Энрике Иглесиаса пел мне всю ночь "Could I, could I, could I have this kiss forever?" И я всё никак не могла проснуться, а во сне у меня просто язык не поворачивался отказать ему. Я по жизни никогда не верила в вечную любовь, ни в ранней юности, ни в более зрелые годы, тем более к такому субъекту, как генерал Гусев. Нет, я не говорю, что я к нему вообще никаких чувств не испытывала, это был бы с моей стороны абсолютный обман, но и вечной любовью то, что я чувствовала по отношению к Васе, назвать не возможно, просто внезапно нахлынувшая страсть...внезапно нахлынувшая, и так же внезапно схлынувшая. Совсем не похожая на те "высокие" отношения, которые связывают Моррушу и Тёму, вот тут уж любовь так любовь, по всем законам, со всеми канонами, придраться не к чему. Если бы не наши затянувшиеся и не слишком мирные приключения, у них бы как раз сейчас букетно- конфетный период к концу приближался...по моим рассчётам. Я за них очень рада, найти в этом нелепом мире свою вторую половинку - это дорогого стоит, это вам не хухры- мухры. И если мне всё так ясно и понятно, то почему же мне каждую ночь продолжает сниться боевой генерал, который на испанском английском продолжает упрашивать меня о вечном поцелуе? Наверное это отголосок нашей с ним связи, и, возможно, все эти ночные поцелуйные томления вскоре прекратятся, стоит только пуститься в новые приключения или злоключения, тьфу-тьфу, не дай Нептун.
Теория большого БАБАХА! -Эй, Демон, где мы? Где мой компас?
Я сидела по половину членов в воде и старалась не убить напарника, который так удачно телепортировал меня в какую-то бесконечную, но все-таки грязную и дурно пахнущую лужу.
-Штурман компас проворонил? - его насмешливый тон бесил, как всегда, но без этой параноид...рмальной твари вернуться на “Летучий” мне было никак!
-Ты это, дикое животное, какая локация? Где мы вообще?
Я, наконец-то поднялась и стала отряхивать (достаточно бессмысленное занятие) испачканные брюки от грязи. В какой-то момент из кармана вдруг вылетело какое-то мелкое животное. Я тут же поймала его в ладонь. Ящерица, некрупная рыжевато-леопардовая звонко пискнула, но я не дала ей убежать и быстро сунула обратно в карман.
Мой крылатый напарник в этот момент копошился вокруг какой-то странной, одному ему известной, карты. Где он добыл данный артефакт, я не знала, но вот так за все время так и не смогла разобраться в ней. Во-первых, карта была написана на каком-то странном, тарабарском языке, во-вторых. Она постоянно меняла очертания, стоило нам только начать двигаться.
-Ну, и что тебе показывает наш GPS нагибатор? - я встала за спиной Демона, но тут же по его загривку заметила, что его лицо, по ходу, начало вытягиваться.
-Слушай, волчица, а как ты думаешь, сколько мы пропутешествовали?
-Слушай, ну, судя по тем местам, в которых мы побывали после взрыва на острове, ну, около года, наверное! Ты мне одно скажи, мы наконец- то на Земле?
-Да, моя дорогая, всеобще любимая, и вообще супер-пупер подруга, мы на Земле, и больше тебе скажу, сейчас конец октября 2019 года!
-Что?! - я от неожиданности сделала пару шагов назад, оступилась и снова оказалась в той же самой луже. -Да едитерный же ты конгидрид с перекисью водорода! Что ты говоришь. Какой октябрь 2019?
-Я тебя не обманываю, мать, сама посмотри!
-Да твою же через оглоблю, ты же знаешь, что я не понимаю в твоей бешенной бумажке нифига!
-Это, не бумажка, это древнейший пергамент из кожи с жопок молодых драконов!
-Да хоть из ноздрей розовых единорогов! Как такое могло произойти?! Как стало так, что мы совершенно случайно, даже не заметив этого, прогуляли где-то ни много, ни мало четыре года?
-Слушай, мне-то откуда знать-то, скажи спасибо, что хотя бы живы остались после того, как на острове все пошло не так, как мы хотели!
-Да уже четыре года, как говорю! - я выскочила из противной лужи снова и стала наступать на крылатого ушлепка. Мелкая ящерица с визгом снова выскочила из кармана, но снова была поймана и посажена обратно. - Так вот, если мы наконец-то на земле, то покажи мне местоположение “Летучего”!
-Хорошо-хорошо, сейчас найду! - напарник уселся над своей гадостной картой и стал водить над ней руками. И вот опять, очертания стали меняться, и мы вместе стали всматриваться в нее с нескрываемым интересом.
Наконец-то Демон выпрямился и сделал умное выражение лица:
Говорят, в битвах рождаются настоящие мужчины. Или гибнут. Но те, кто выживают, становятся крепче. Женщины тоже меняются, но не в лучшую сторону. Им это не надо. Не заложено природой. Женщины в основном живут тем, что в них от рождения, от генетики. Какими когда-то их придумал Создатель. А всё остальное - лишнее, наносное. Это мужики всё что-то придумывают, как бы природу обмануть. Хотя чаще сами себя и с носом оставляют.
Женщинам война никуда не упиралась. И даже разговоры о ней им неинтересны. А уж тем более участие в этом неспокойном мероприятии. И наши девчонки реагировали ровно так, как и должны были. Кричали на дурацких самцов. Топали ногами. Визжали. Царапались. Давали понять, что им всё надоело до чёртиков. В общем, превратили эпический разгром очередного врага в форменное безобразие, подпортив победившим самцам наслаждение трумфом. И из гордых обладателей пъедестала сделали нас обычными мальчишками, у которых вечно свербит не там, где надо. Чуть-ли не отшлёпали по матерински.
Это я сейчас понимаю и переживаю, по прошествии дней после... Когда миновали афтершоки, нервные откаты и прочие признаки адреналинового отравления. Когда уже были налеплены все пластыри, наложены шины и повязки. Когда совершены все поцелуи благодарности, оттреплены все уши и вихры. Когда мы, пьяные от собственного величия и какого-то местного пойла, голые по пояс, пллясали вокруг гигантского костра. Зачем мы его запалили - сейчас не скажу. Надеюсь, мы не сжигали в нём поверженных врагов. К слову сказать, в какой-то момент мы и вовсе их не обнаружили - врагов. Ни поверженных, никаких. Там мелькали какие-то откровенно стратегические переходы в стиле милитари, кого-то куда-то перемещали в промышленных масштабах. Мир, из которого мы выковыряли Морру и Вольку, наглухо запечатали. А может, это нам так внушили. Вряд ли его оставят без внимания. Межпространственная геополитика, расширение интересов и сфер влияния. Главное, что нас это более не касалось.
На наш голый первобытный шабаш подтянулись все застрявшие в этом мире драконы и змеи. И их оказалось гораздо больше, чем приходило в сны Ангела, да и вообще могло подразумеваться. То ли размножились за несколько веков прозябания в чуждой реальности, то ли их изначально болталось неучтённое количество. Слух о возможном возврате в благословенную Драконию разнёсся быстрее радиоволн, и все крылатые рептилии со своими спутниками поспешили к халявному чартеру. Глядя на наши неандертальские пляски, гости сперва побаивались, потом посмеивались снисходительно. Но Сэладон что-то им втёр на своём языке, двинул речугу, и они слегка к нам потеплели. Чуть ли не в родственники нас записали. А он ходил гоголем, чуть вразвалку, эдакий свадебный генерал, словно весь праздник был исключительно его заслугой. Захотелось звать его не Сэлом, а Сеней, Семэном, на блатной манер. Рубаха-парень.
Если честно, я не очень запомнил, кто у кого рыдал на груди, клялся в верной дружбе и горячей любви. Все любили всех. И ничего не осталось в памяти, как это обычно бывает на пирушках и вечеринках. Мозг остается где-то за пределами зоны разнузданного веселья - может в раздевалку его сдаём вместе с шапкой, в рукав суём, и всё, дальше без него. Думать поздно. Вот и мы ни о чём не печалились в эту ночь. Всё пустынное побережье было в нашем распоряжении. В кабельтове качался на волнах наш многострадальный Летучий. Живой, почти здоровый, и даже выглядел вполне презентабельно. Кажется, это его пленители постарались. Хотели сделать из корабля прогулочную яхту для нуворишей, с возможностью телепортироваться прямо на борт. Поэтому придали ему толику внешнего лоска. Начищенная медь, палубный настил из сандалового дерева, вышитые золотом паруса, вымоченный в оливковом масле корпус. Насчёт масла это я приврал конечно, но с них станется, капризы богатеев границ не имут. Но создавалось впечатление, что вся эта роскошь Вольке не по нутру. Не его фасона одёжка. Как всё равно величественного волкодава постригли под пуделя, нацепили разных стразиков и на выставке напоказ демонстрируют. И если бы не любовь к хозяйке, порвал бы волкодав всю эту публику на тряпочки, а первей всего свои шутовские гламурные наряды. Так и корабль. Чувствовалось напряжение какое-то, неприязнь к показухе. Вряд ли долго продержатся все эти стразики. Так впоследствии и случилось - к утру мишура с Летучего облетела, и превратился он вновь в просоленного ветрами морского волка.
Я смотрел на пляшущих друзей сквозь алкогольный туман, расцвеченный багровыми сполохами ритуального огня, от которого мы сейчас причащались, и в каждом видел его личную память. Ведь так всегда бывает, даже когда двое смотрят на одно и то же, да видит каждый своё. И не факт, что когда-нибудь личное видение станет достоянием публики. Захотят - расскажут. Не захотят...либо промолчат, либо соврут. И на пути к подводному драконьему храму у нас будет достаточно времени проверить друг друга на правдивость...
Мы дома!!! МЫ ДОМА!!! Мы снова все вместе на нашем любимом Корабле. Мы - это наша маленькая, но могучая кучка, наш многолетний неизменный состав, Кэп, Пёса, Морра и я. Мы стоим вчетвером на палубе и с восторгом смотрим друг на друга. Состояние у всех примерно одинаково. Это одновременно и грусть и облегчение, сильнейшая усталость, накопившаяся невыспанность и чувство опустошенности, «выпотрошенности» после всей этой суеты. Есть одно мощное и почти непреодолимое желание – смыть с себя все потоками горячей воды в душе и лечь спать, быстро заснуть и утром, встав в прекрасном настроении, войти в спокойный, выверенный режим, в котором нет этих волнений, суеты и непредсказуемости. Через 15 минут судно как вымерло – никого не видно, все в каютах и либо уже спят, либо готовятся лечь. Только вахта в лице верного Водолаза бдительно несет свою службу, вглядываясь в темноту ночи или в тускло светящиеся приборы и мечтая о том, как и он сменится и сделает то же самое - упадёт замертво в своей каюте. Мерный шум, еле заметное покачивание на волнах и привычная вибрация действуют как исцеляющий бальзам на все царапины и даже раны, полученные за время вынужденной стоянки. Если честно, то я смутно помню о чем мы говорили, но по отзывам моих "боевых товарищей", я тоже неплохо участвовала в разговоре. Потом был путь на милый сердцу Камбуз. Я с достоинством пронесла себя по коридору и ворвалась в родные пенаты! Все было хорошо, но на следующее утро оказалось, что я спала на собственных очках, зачитавшись забытыми рецептами в своём неизменном блокноте, причем по состоянию блокнота было понятно - сон был не очень спокойным! Выручило то, что у меня было всё продублировано в планшете. Размеренно, час за часом шла обычная, привычная работа на Корабле. Все это время мы вихрем носились по судну, один быстрее другого. И вот, наконец, эти метания оформились в одну четкую и ясную весть – мы уходим. Еще не было ясно куда и зачем, но было ясно одно – мы уходим в открытое море. Идем без пассажиров, одни. Вдобавок, стало понятно, что никого из бывших наших "соучастников" последних событий, нет на Летучем! Не сговариваясь все собрались на Камбузе – мы пьём чай и пытаемся разобраться в ситуации. Под великолепный индийский чай и сухое печенье разговор течёт медленно и трудно. (А чай был потрясающий). Такое ощущение, что каждый для себя решает одну и ту же проблему, и звучит она примерно так "Хорошо ли это, что мы снова остались одни? И куда подевались все наши друзья и недруги?" Наконец первой не выдерживает Морра, и глядя на нас глазами, полными невыплаканных слёз, тихо спрашивает: "Где Артём? Где Малыш? Где ребята? Как мы будем жить без них?!"
Мировая литература и история изобилуют красочными описаниями триумфальных явлений всяческих говнюков. Наверное, и коллегии наших Творцов, тех_что_корпят_над_судьбами_героев, нельзя отказать в некой фантазийности. Пока присутствующие в армейском шатре пребывали в молчаливом замешательстве, по ту сторону брезента звуки не стеснялись нарушать воцарившуюся тишь. Ну согласитесь, когда и где ругающиеся между собой оппоненты, разгорячённые процессом донесения неопровержимых доводов противнику, считались с мнением окружающих? Кухонные скандалы тому подтверждением. И солидные мужи, и конченные маргиналы, в упоении бросали свои души и умы в жерла дискуссионных свар. Даже когда речь не шла о чести, достоинстве, и тем более жизни. А просто, зацепились языками. Ругались двое. Мужчины. Оба, судя по тембральной составляющей, уверены в себе, самодостаточны, во вполне продуктивном возрасте; лингвистическое наполнение текстов могло ввести в заблуждение пытливого слушателя, ибо речи обоих участников эмоционального диалога блистали яркими выражениями наряду с интеллектуальными фразеологизмами.
Суть диспута сводилась к оспариванию первоочерёдности появления в данной конкретной локации. Первый участник утверждал, что находился здесь всегда, второй же настаивал на авторстве нарождения первого именно в этом воплощении здесь и сейчас. Первый ехидно высмеивал претензии второго на роль бога. Второй отрицал религиозную подоплёку события, делая акцент на законы физики, как фундамент вселенной. Страсти накалялись, никто не хотел сдавать своих позиций. И тогда третий, гораздо более внушающий чувство авторитета и основательности, тоном, не терпящим возражений, призвал спорщиков заткнуться, потому что они травмировали его нежный слух. Отвлекшиеся от предыдущих событий, совершенно заинтригованные, мы покинули палатку, дабы насытить собственное любопытство.
А теперь возвратимся к эффектным явлениям.
Стороной диалектического противостояния, не согласной с версией позиционирования себя любимого, был генерал Василий Никитович Гусев, живой, пышущий энергией, и безо всяких признаков воздействия на кожные покровы шеи острым режущим предметом. Его противником оказался Фёдор. Как только он не появлялся на сцене нашего театра абсурда! Словно прикреплённый к нам самой Судьбой, он падал на палубу Летучего при побеге с рабской галеры, убивал сам себя из другой реальности, был обнаруженным в виде коченеющего тела, которое мы затаскивали в портал в каком-то послевоенном городе. Но так, как сейчас... Короче. И Законников, и Гусев, болтая возмущённо ногами в двух метрах от индийской земли, удерживались цепкой хваткой в лапах Чёрного дракона Сэладона. Который призывал их к благоразумию, стараясь, чтобы они не достали друг друга размашистыми движениями рук и ног.
-Друзья, не ругайтесь! - солидным басом говорил Сэл.
-Ты не мой папа, чтобы меня здесь рожать! - стиснув зубы, рычал воплощённый генерал.
-Да если б не я... - возмущался Мастер порталов. - Вы там валялись обезглавленным трупом!
-Друзья...
-Рот закрой...
-Никакой благодарности...
Гусев с Законниковым крутили по кругу репертуар своих фраз, вдобавок болтая руками и ногами, как марионетки, когда дракон встряхивал их на весу. Мы по-прежнему оставались зрителями этого действа, заворожённые спектаклем. Да и не было пока внятного плана, чтобы сдвинуть с места застопорившееся положение дел.
-Ты ошибка Создателя! - прибегнул Гусев к совсем уж неджентльменскому приёму, откровенно оскорбляя Фёдора. Видимо, закончились аргументы. Странно, что генерал вообще так долго держался. Хотя, был бы он майор, эту тактику применил бы раньше. Капитан бы и вовсе не раздумывал. Лейтенант скорее всего и спора бы не допустил.
-Ах ошибка?! - Две искры вспыхнули над ощетинившейся клоками бородой, и мы невольно отшатнулись и похолодели: таким Фёдора ещё не видели.
Жезл перемещателя словно вырос прямо из его ладони. Как-то так получилось, что подробности деталей артефакта крупным планом отразились у каждого свидетеля перед глазами. Оскаленная пасть жуткого монстра, голова которого была насажена на конец Рекуррита, мерцала багровым светом, словно в глотку ему налили расплавленного металла. Глазницы тоже светились - череп, обтянутый кожей, был внутри пуст, и сквозь дыры в кости было видно тление огня. Прыгун повёл широко рукой, монстр поочерёдно взглянул на каждого из нас. А потом пасть обратилась к земле под ногами дракона, и...
Может быть, это был перемещатель для комсостава, или разработанный по заказу какого-нибудь спецподразделения, они любят эксклюзивные штуки иметь в арсенале. Что это был непростой прибор, сразу показала его мощность. Обычный Рекуррит в стандартном исполнении создавал дыру в пространстве размером три на шесть метров. А этот... Фёдор попросту "уронил" в прореху между мирами всю нашу компанию, включая оставшихся на берегу Морру, Артёма и Жрецов Ордена, и вдобавок пару гектаров пустыни. Причём всё это добро упало в джунгли. В десяти метрах от обвязанного верёвками Летучего.
Ритуал порабощения Вольки был в самом разгаре, потому что на нас сперва внимания не обратили. Мы не то чтобы упали в дыру, которую проделало оружие безумного бородача. Да, сперва под ногами разверзлась пропасть, и мы корабль увидели сверху. Но падения как такового не было. Просто оказались рядом. И конечно, военные сориентировались быстрее. Я не знаю, были ли в курсе беды нашего Вольки Гусев и компания. Скорее всего да. Они вообще всегда в теме. Я не услышал какой-либо команды, однако через мгновение ситуация в регионе была под контролем генеральской гвардии. Все балахонистые подозрительные личности, не успев среагировать, уже лежали лицами в густом травяном ковре, связанные, распяленные, обездвиженные. Но они были лишь статистами в ритуале, и ничего не решали. В отличие от главных фигурантов. Их было двое. Один прислуживал при боссе, второй непосредственно сам босс. Вот он и стал главной проблемой.
Морра, что покоилась в объятиях Артёма, пронзительно закричала, когда этот тип вдруг возник на палубе возле грот-мачты, и выволок из-за неё за волосы...Морру, только какую-то прозрачную, мерцающую. Наверное так выглядят наши неприкаянные души.
-Вы пришли всё-таки... - Мужик, держащий в руках душу Оракула, засмеялся каким-то киношным демоническим смехом, странно, что при этом не полыхнуло за его спиной огнём, да не развернулись перепончатые крылья. - Ну, увидите все из первого ряда.
-Ты что, мать твою, Аль Пачино? - Вдруг проявил осведомлённость о кинематографе Сэл, с оглушающим рёвом роняя генерала и Фёдора в траву. - Роберт Де Ниро? Ты кем себя возомнил, показушник?!
И прыгнул на палубу, применив свои сильные задние ноги и крылья. Не берусь утверждать, но мне показалось, что ускорился он и за счёт реактивного выхлопа из-под хвоста. Неважно. Потому что всё задвигалось в этот момент. Доселе непримиримые враги, Гусев и Законников через мгновение дружно пинали ногами боссова холуя, обмотав его отобранным длинным кнутом. Поверх корабля вспухло огненно-дымное клубящееся облако, созданное Чёрным. Из середины его выскользнул сгустком тумана образ Морры. К нему тут же бросились наперегонки Артём и Алекс, схватили под руки с двух сторон, и дружно впихнули в тушку Оракула, которая уже выглядела совсем безжизненно. После воссоединения души с телом ожившая Морра вскинулась, порозовела лицом, да крепко обняла за шеи обоих своих спасителей.
-Капитан, активируйте артефакт!!! - Ещё одно эфемерное существо отвлекло меня от всеобщей кутерьмы. Так вот ты какой, Волька. Никакой, если честно. Это и понятно, он - корабль, Летучий, и придумывать себе личность в непривычной ипостаси ему незачем.
И, как это бывает в дешёвых кино, на меня снизошло озарение. Достав из кармана злополучный прибор, я вдруг обнаружил в нем теперь уже два отверстия. Два! Я даже ни на секунду не засомневался. Палец Дракона и палец Капитана. В сочетании. В совокупности. В тандеме. В, мать его, симбиозе! Ну а что... сунул...
В вас когда-нибудь ударяла молния? А в ваш садовый участок? В нашу поляну посреди джунглей...долбануло. Вхерачило всеми ста тысячами вольт. Или больше. Все померкло. А когда изображение и звук вновь подались на органы чувств...
-Добро пожаловать на борт нашего лайнера. Тихий океан приветствует вас. Земля находится прямо под нами, примерно в одиннадцати километрах...
Андр, ныряльщик наш боевой, неунывающий балагур и остроязыкий критик нашего несовершенного мира!!! С днюхой тебя, дружище!!! Знаю, под водой тихо, никакие противные элементы не жужжат над ухом какими-нибудь глупостями. Иногда завидую тебе. Помню, ты там даже спать умудряешься. Так вот. Мы, какие никакие (чаще никакие), твои друзья, тебя любим и ценим. И твой оптимизм иронический тоже. Ну а кто ещё подколет добродушно, как не Пёса, цапнет беззлобно, так что на душе потеплеет. Андр, будь ты здоров (хоть и не чихал). А мы, твои (никакие) дружбаны и закадыки, махнем за тебя по гранёнышу. За тебя, дорогой!!!! Ура!!!
(При поздравлении ни одно из ух ЧерногоПса не пострадало)
Усаживаясь в джип с Моррой на руках, я был уверен, что теперь всё будет хорошо, но очень скоро эта уверенность стала улетучиваться, как я ни старался её сохранить. Снова и снова я пытался расшифровать подробности послания Вольки и каждый раз убеждался, что всё, что можно было, я уже из него выудил.
На выезде из города перед джипом возникли Семёнов и Ранджит, и Игорь притормозил, чтобы они могли сесть в машину. Пожалуй, если бы мне не пришлось потесниться, давая им место, я бы и не заметил их возвращения. На несколько минут я вернулся мыслями в реальность, из разговора Семёнова с Гусевым понял, что они оставили Русина в монастыре на несколько дней для совершения каких-то обрядов, после чего сам Семёнов подумывал оставить службу и вернуться с отцом домой. Что ответил Гусев, я уже не слышал. Поняв, что это не имеет отношения к Морре и Вольке, мой интерес к происходящему угас.
Вскоре джип остановился, мы вылезли на берег. Я оглядел нашу компанию и удивился, как столько народу могло уместиться в одном маленьком джипе, добрую половину которого занимала настоящая артиллерийская батарея. У кромки воды стояли Борский, Игорь и Тарра, рядом сидел на свёрнутом в кольцо хвосте Сэладон, а из мутного Ганга выходил хмурый Капитан. Мы заворожённо уставились на мокрого командира, словно он должен был поднять со дна священной реки какой-то артефакт, способный в одночасье решить все наши проблемы. Но никаких артефактов, кроме злосчастного прибора, в руках Капитана не наблюдалось. Зато я увидел, что чуть в стороне от остальных стоит Алекс, сразу я его не заметил – Хранителя загораживал Сэл. Снова вспыхнул гнев на вороватого Стража, и я с трудом подавил желание прямо сейчас присоединить его погребальное пламя к незатухающим кострам Варанаси. Сейчас я готов был ненавидеть его, потому что, если бы он не украл прибор, корабль был бы уже здесь, и Морре не пришлось бы впадать в этот смертельно опасный анабиоз.
Кое-как мне удалось рассказать Капитану о том, что произошло с Оракулом, и с каждым моим словом он всё больше мрачнел. Морру я уложил на расстеленный на песке плед – Борский выудил его из своего бездонного джипа. Рассказав всё, что мог, я уселся рядом с ней – мне казалось, что пока я рядом здесь, с её сознанием там ничего плохого не произойдёт. Короткая потасовка между генералом и Андром ненадолго отвлекла меня от попыток пробиться в тот неведомый мир, где сейчас были Морра и Волька. И тут Джамиля заявила:
– Вы можете помочь Морре и Вольке. Но на это отведено очень мало времени.
Я подскочил. Андр подошёл к девочке:
– Помоги нам, сестрёнка. Нам очень нужно спасти друзей.
И последующие слова Джамили, произнесённые чужим, мужским и полным злобной ненависти голосом, повергли меня в ужас. Всё совпадало – весть от Вольки и эти громом прозвучавшие сведения. Я догадывался, что голос принадлежит тому самому создателю, который чувствовал себя в полной безопасности, находясь в своём искусственном мире. Девочка быстро стала сама собой, и её увели в палатку, куда раньше уже отнесли подбитого Андром Гусева.
Начинало темнеть. Солдаты Гусева шустро установили прожектор, и ослепительный луч осветил мёртвенно-бледное лицо Оракула и столпившихся вокруг друзей, встревоженно смотревших на неё. Морра вдруг резко дёрнулась, и Капитану под ноги подкатилось что-то, выпавшее из её кроссовок.
Я грустно улыбнулся, только теперь поняв, почему Морра наотрез отказалась раздеться, укладываясь в постель – хранила свой секрет. Она говорила мне, что отдаст артефакт только Капитану или Тарре при встрече. "Ангел говорила, что этот дурацкий палец делает меня злой, что он действует, как то кольцо из "Властелина...", – она пыталась объяснить, почему так старательно прячет от всех находку, – поэтому я не отдам его никому, кроме Капитана или Тарры. Мне кажется, что только они знают, что с ним делать. И тебе не отдам, потому что не хочу, чтобы он сделал тебя злым".
Я так углубился в свои мысли, что не увидел, что произошло. Друзья заметались из стороны в стороны, в отдалении выл дракон, Капитан с болезненной гримасой тряс рукой. В этой суматохе Морра вдруг начала что-то шептать. Безмолвной тенью к нам приблизился Алекс и уселся возле неё. Моим первым желанием было отогнать его, но меня остановил не столько предостерегающий жест Хранителя, сколько многозначительный взгляд Капитана. Я сдержался – в самом деле, сейчас не время для разборок. Но в последнем я ошибся – разборка началась, только в другом месте, там, где стояла палатка. Все бросились туда.
Я остался с Моррой, остался и Алекс. Покатившийся за всеми колобок Борский вдруг зацепился за что-то ногой и растянулся на песке. Я отвлечённо посмотрел, как он с ворчанием поднимается и сердито отряхивает песок с колен, и снова наклонился к Морре. Она продолжала что-то говорить, но так неразборчиво, что я ничего не мог расслышать. Алекс медленно поднялся, отошёл на несколько шагов, повернулся лицом к реке и медленно совершил поклон, похожий на традиционное в Индии касание стоп, хотя перед ним никто не стоял. Когда он выпрямлялся, мне показалось, что он что-то поднял с земли и осторожно положил в карман. После этого он с прежним видом вернулся и снова уселся рядом с Оракулом. Возможно, моя неприязнь и подозрительность к Алексу заставили меня увидеть то, чего не было на самом деле. А возможно, он проделал свои телодвижения, надеясь, что я слишком занят Моррой, чтобы обратить на это внимание.
Мне совершенно не нравилось, что он находится так близко к Оракулу. В памяти то и дело всплывали его слова: "Во имя защиты этого места одна человеческая жизнь – ничто". Правда, это касалось защиты Врат, но речь шла о жизни Морры. И теперь, когда она в смертельной опасности, он сидит рядом с каменным лицом. Можно ли верить, что его намерения направлены на благо? Не собирается ли он в очередной раз пожертвовать "одну человеческую жизнь" достижению своих целей? Наверное, я слишком пристально смотрел ему в лицо, потому что он поднял на меня глаза. И к своему удивлению, я не увидел в них ни хитрости, ни злобы, ни уверенности. Он мог сохранять бесстрастное выражение лица, возможно, если бы он заговорил, и голос его звучал бы твёрдо. Но в тот короткий миг, когда наши взгляды пересеклись, в его глазах мелькнула тень затаённого страха. Она тут же исчезла, а Алекс снова опустил голову, но я уже знал – он боится. Знать бы – чего.
Морра затихла и больше не произносила ни слова. В ярком свете прожектора её лицо выглядело мёртвым, но я держал её руку и чувствовал слабое биение пульса. Борский молча подошёл к нам и плюхнулся на песок. С его круглым животом сидеть ему было неудобно, и он улёгся, подложив под голову локоть. Некоторое время он лежал, снизу вверх изучая наши с Алексом лица, потом спросил:
– Без изменений?
– Да, – ответил я.
Отвечая, я посмотрел на него и встретился с цепким взглядом его маленьких глаз, глядевших на меня со странной заинтересованностью. Продолжать расспросов он не стал, и снова воцарилось молчание.
Вскоре вернулись Капитан, Макс и Игорь.
– Артём, необходимо перенести Морру ближе к палатке, – отрывисто проговорил Капитан. – Похоже, назревают большие проблемы, лучше, если мы будем держаться вместе. Ты ничего больше не смог вспомнить из того, что говорил Волька?
– Капитан, он не говорил, он просто передал сообщение...
– Я это слышал, Старпом! – рассердился Капитан. – Но какие-то указания там должны были быть? Можешь ты сосредоточиться и вспомнить хоть какие-то слова?
– Да какие слова? – вспылил я. – Не было там ни слов, ни картинок, ничего! Просто какой-то сгусток информации!
– Кэп, Артём! – встрял Игорь. – Вы ещё тут подеритесь! Капитан, я тебя уверяю, что Тёмыч вытащил из себя всё, что мог. Ведь дело касается его Морры, он же за неё из кожи вылезет. Но раз ничего больше не может вспомнить, значит, ничего больше и не знает. Я одно могу сказать – как только солнце появится из-за горизонта, тебе надо жать кнопку этого чёртового прибора и не отпускать, пока солнце не поднимется полностью. Так мы точно не пропустим момент.
– Ну да, если только рассвет там совпадает по времени с рассветом здесь! – огрызнулся Капитан.
– Совпадает, – отозвался я. – Время совпадает, иначе он бы уточнил, – откуда у меня была уверенность в этом, я и сам не смог бы сейчас объяснить.
Капитан осмотрелся:
– Где прибор? Я же его где-то тут уронил, когда драконий палец пихал...
Игорь, Макс и Капитан занялись поисками, а я уставился на Алекса. Мне всё же не показалось, он в самом деле что-то положил в карман – опять стащил так нужный нам прибор. Он не поднимал головы, но я видел, как бледнеет его лицо. Наконец он поднялся и сообщил:
– Капитан, вот прибор. Я поднял его, чтобы он не затерялся.
Борский, услышав эти слова, скептически хмыкнул. Алекс вручил прибор Капитану и снова уселся на своё место.
– Ладно, – Капитан аккуратно уложил прибор в карман и приказал: – Артём, отнеси Морру ближе к лагерю. Игорь, пусть все устраиваются на отдых. Я останусь дежурить, со мной ещё трое, чтобы мы могли следить за всеми подступами к лагерю. Рассвет не за горами. Хотелось бы, чтобы за это время больше ничего не произошло.
-Я присмотрю за ними, - сказал Пёса, и взял девчонку за руку с другой стороны от Ангела. Так они и ушли втроём.
-Старпом, есть идеи какие-нибудь? - спросил я, чтобы хоть что-то сказать, ибо молчание было ещё более невыносимо. Он отрицательно покачал головой, вполне впрочем предсказуемо.
Как-то сам собой вокруг нас с Артёмом и бессознательным Оракулом образовался круг. Пять метров вытоптанного песка. Словно мы были в центре циркового манежа, и остальная праздная публика, что была нам совершенно бесполезна сейчас, заняла позиции зрителей. Может оно и к лучшему, потому что любое постороннее движение, звук, отвлекали от мыслей, которых и так было немного. И всякий раздражитель мог сбить процесс сосредоточения. Старпом что-то шептал Морре на ухо, поминутно вытирая пот с её лба. Но она не приходила в себя. Равнодушный шар солнца, покрасневший явно не от стыда за своё наплевательское отношение к нашему горю, всё глубже погружался в линию горизонта. Уходило драгоценное время, но никаких подвижек в сторону решения проблемы, спасения наших друзей, так и не происходило.
Предприимчивый Семёнов притащил от бивака высокую треногу, солдат с хитрыми глазами каптёрщика размотал катушку кабеля, на верхушку конструкции они вдвоём установили прожектор. Щёлкнул рубильник, и в центре круга продлился световой день. И сразу стало видно, насколько осунулось лицо Оракула. Глаза словно провалились внутрь головы, оставив после себя чёрные тоннели. Конечно же, это было оптической иллюзией из-за яркого софита, но чёрт возьми, что есть наш мир, как не сплошной обман всех наших органов чувств?
В какой-то момент женщина взрогнула, застонала протяжно, дёрнулась всем телом, но снова затихла. И в этот момент, когда левая нога Морры согнулась в колене, а затем резко выпрямилась, из её кроссовка выкатился какой-то продолговатый предмет. Прямо мне под ноги. Взяв его вместе с пригрошней пыли, я поднёс предмет ближе к лампе. Тот самый иссохший палец дракона. Кусок древней плоти, из-за которого мы вляпались во всю эту бесконечную историю. Итак, почти все элементы ритуала были в наличии, однако это ни на сантиметр не приблизило меня к разгадке чудовищного ребуса. Что же мне, как безумному алхимику, одержимому получением золота из свинца, лихорадочно, без всякой системы, соединять их вместе - эти непостижимые для человеческого понимания артефакты? Перемешивать, снова и снова пытаясь открыть философский камень. В отчаяньи мои кулаки, в одном из которых был по прежнему зажат перемещатель, а из другого торчал не знавший маникюра коготь Сэладона, ринулись навстречу друг другу. И, как вы понимаете, отверстие рекуррита приняло в себя очередного претендента на чудо. В тот же миг меня словно дёрнуло током, генеральский прибор мгновенно раскалился, а вдалеке взревел и высоко подскочил на месте впавший в стазис Чёрный Дракон.
Толпа наблюдателей сперва отшатнулась от меня, когда я выронил магическую сборку, и затряс обожжённой кистью. А потом их мотнуло в противоположную сторону от Сэла. Он прыгал на одной ноге, а второй, как раз лишённой пальца, отчаянно топал по песку, словно пытался загасить застрявший уголёк из костра. Что это - фантомная боль? Нервная система среагировала на причинение вреда несуществующей части тела? Сэл доскакал до воды и сунул ногу в реку. Корабль пока не появился, Морра тяжело задышала, и начала что-то неразборчиво бормотать. В круг света из темноты вышагнул Алекс, уселся возле неё в позу лотоса. Артём было шикнул на него, но тот поднял ладонь, призывая замолчать. Наверное, Оракул говорила на древнем наречии, которое Жрецу было знакомо. Даже Тарра навострил уши, но приближаться не стал. И тут в военном лагере поднялся сущий гвалт. Игорь увидел мою недовольную физиономию, и без слов побежал разбираться.
Но вместо него к нам вернулся Андр, который угрюмо не поднимал глаз от песка под ногами.
-Ну что там ещё?! - строго спросил я Водолаза.
-Я это, Вик... Короче... Недоглядел...
-За кем недоглядел? Андр, у нас проблем куча, мне не до вашего детского сада. Не буду я сейчас вникать.
-А придётся. - Пёса выдохнул, сжал кулаки и выпалил: - Девчонка генерала зарезала...
-Хорош прикалываться, - сперва отмахнулся я. - Стоп! Как...зарезала?!
-Я не знаю, как она у меня нож спёрла, ведь успокоилась вроде, и типа заснула. Ну, я присел рядом, Ангела утешить, она на нервах вся. Потом гляжу - нет Джамили на месте. Только вот здесь сидела - нету! И тут слышу, Гусев захрипел в углу, забулькал. Она ему горло перехватила. Как смогла ещё, зараза мелкая. Правда я нож хорошо наточил, ты же знаешь, оружие должно быть всегда в порядке...
-Мать вашу, этого ещё мне не хватало! - Я схватился за голову. - Где девчонка? Её же сейчас гвардейцы на штыки поднимут за дядю Васю своего!!!
-Ох, йооопт! - спохватился Водолаз.
Мы подорвались с места в направлении палатки. Тут же в небо ударила длинная автоматная очередь, и точки трассеров добавили звёзд в почерневшее небо. "Стояяяять!!!" - донеслось из лагеря, и ещё одна грохочущая строчка расчертила тьму. Когда мы ворвались на территорию бивака, Семёнов как раз тыкал стволом автомата в ругающихся бойцов, удерживая их на расстоянии. До смерти перепуганная Джамиля, что жалась за его спиной, тихонько скулила, даже не плакала. Гвардейцы сами сплошь ощетинились боевым железом, но всё же против командира применить его не решались. Пока.
Игорь сидел на корточках над телом Гусева, и за ним не было видно результата действий малолетней киллерши. Не иначе, вмешался тот урод, из джунглей. Ну не сама же она, в натуре, настолько невзлюбила генерала, чтобы совершить над ним такое злодейство. За спиной нашего юриста, заломив руки и слепо глядя через его плечо, застыла Ангел. Тысяча каракатиц, за короткое время мне довелось увидеть своих друзей совершенно другими, непохожими на себя самих, привычных! И для меня это стало потрясением не меньшим, чем те эмоции, что выворачивали их наизнанку.
Андр положил свои дрожащие руки ей на плечи, пытаясь если не утешить, то хотя бы отвлечь хоть на мгновение. Бойцы, увидя мою мрачную, почти свирепую физиономию, несколько поостыли, наверное постепенно осознавая абсурдность ситуации. Они вдруг рассмотрели девчонку, и начали виновато переглядываться. И ещё их одновременно накрыло мыслью, что они едва не совершили расправу над ребёнком.
-Вик, иди сюда! - вскричал Игорь. - С ним что-то происходит!
Меня с ног до головы пробрало холодным потом. Что, на хрен, может происходить с трупом? Я не видел результата работы "находящегося в исправном состоянии оружия" спецназовца Андра, однако информацию о перерезанном горле в сознании закрепил. И что, генерал открыл глаза, и зловеще улыбнулся Игорю обеими своими улыбками - естественной и искусственной, сделанной детскими руками?! Моё внимание привлекло свечение, разгорающееся всё сильнее в том месте, где лежал умерщвлённый Гусев. Адвокат с корточек упал ня пятую точку и начал отползать от трупа. И Ангела Пёска невежливо дёрнул в сторону, после чего мне открылась вся картина. Генерал, лежащий в чёрной луже, не до конца впитавшейся в песчаный пол, будто светился изнутри. Кожа, что не была скрыта одеждой, стала прозрачной, и словно покрытой фосфорецирующим составом, как пресловутая собака Баскервилей. Свечение перестало повторять контуры тела, отделяясь от него, и сливаясь в подобие кокона. Мгновение спустя уже и генерала видно не было, лишь сноп искр, потрескивающих над его последним пристанищем. Закончилось светопредставление яркой вспышкой, после которой мы на несколько секунд ослепли. Когда же зрение вернулось, никакого Гусева мы в углу не увидели - ни живого, ни мёртвого. Ни пепла, ни чёрной лужи крови - ничего. Бойцы генеральской гвардии и вовсе остолбенели, растеряв весь праведный гнев, поскольку мстить стало просто не за кого.
-Замещение? - горько усмехнулся я, подозревая, чьих проделок свидетелями мы сейчас стали. - Не более одной копии на реальность?
-Кэп, что за херня? - спросил Андр, продолжая сжимать в ручищах Ангела. Судя по выражению лица кока, он озвучил и её вопрос тоже.
-Всё нормально, скоро увидите вы своего Гусева. И не только его.
-Ещё одного бородатого говнюка впридачу, - сказал игорь, отряхивая зад от налипшей пыли...
...Единственная разница с тем берегом была в тишине. Как будто смотришь фильм ужасов, когда зловещие молчаливые фигуры беззвучно подтягиваются к месту, где ты сидишь один. Один из самых пугающих и действенных приемов хоррора - вид "от первого лица", и думаешь, что спрятался, но казалось бы проходящий мимо даже не монстр, а обычный вроде бы человек с пустыми глазами, но эти "тоннели в преисподнюю" нацелены прямо на тебя. И понимаешь, что ты хреново спрятался. А позади них могучим утёсом возвышался Сэладон, такой же бесстрастный, как и камень.
Толпа неразговорчивых людей состояла из давно знакомых мне людей, более того, немало было среди них моих друзей, тех, что несомненно ждали, когда мы добудем артефакт. И не было в их отрешённых лицах радости. Они смотрели на меня, все, как один, словно я вышел на сцену, и должен был сказать речь. Или, если точнее, как от избранного и ответственного лидера, от меня ждали уверенности, что я вселю в них общую большую надежду, когда их личные, персональные ожидания уже не оправдались. Хотя мне в какой-то мере нужна была именно их поддержка, потому что собственные ресурсы непоколебимости я исчерпал. Наступал момент истины. Судя по выражениям лиц, от меня ждали чуда. А где бы мне его раздобыть сейчас? Несмотря на долгое общение со всякими мистическими явлениями и личностями, я так и не удосужился вникнуть в глубь процессов, чтобы понять хотя бы базовые принципы действия. Тогда было бы легче сымпровизировать, может, нажать на неожиданные кнопки, или дёрнуть за совершенно иные струны и верёвочки. Избалованные материалистической средой, мы уверовали в механизмы. И то, что система гораздо тоньше и разнообразнее, нам, приземлённым личностям, понимать никак не хотелось. Забивать голову ерундой - не хотелось.
А ещё я поискал глазами Морру, которая должна была помочь мне в процессе связи с Волькой, и - о, ужас!!! - обнаружил её на руках у Артёма, в состоянии, совсем не предполагающем активного участия в наших делах.
-Что с ней?! - спросил я как можно твёрже, дабы не выдавать перед народом своей растерянности.
-Капитан, она... Она с Летучим сейчас. - Голос Старпома дрогнул, однако в истерику он не сорвался.
-Вик, она заснула и не просыпается уже давно и слабеет мы её кормили она помнишь давала силы Вольке пока он латал свои раны только сейчас все серьёзнее там еще кто то кто взял их в плен и если мы не вытащим Морку то не спасём и Летучий и надо что то придумать срочно потому что до рассвета не так много времени...
Я и не думал, что вечно собранная Ангел может так тараторить. И генерал, и Андр пытались остановить взволнованную тираду, но тщетно. Она накопила нужную мне информацию, скомпоновала в формате, показавшемся ей наиболее приемлемым для доклада Капитану, и пока не выговорилась, не успокоилась. Но доложить-то она доложила, только расшифровать массив сходу мне не удалось. Все слова по отдельности понял, а вот суть проблемы уловить не удалось.
-Старпом, расшифруй. - Как только Гусев отвёл опустошённого Кока в сторону, я обратился к Артёму. - И постелите что-нибудь на землю, положи её. Долго не протянешь держать, отвлекаешься, а мне сейчас все мозги нужны, предельная концентрация.
-В общем, положение наше критическое... - Старпом изложил мне всё более кратко, но по делу. Принятое послание тоже постарался передать наиболее подробно. И я понял, что всё ещё хуже, чем представлялось десять минут назад.
-Связи с ними сейчас нет? - я перевёл взгляд с красного солнца, что невозмутимо сползало за горизонт, на лицо Оракула, которое из-за угасающего совещения казалось всё более безжизненным.
-Долбанный генерал... - Андр сделал совершенно неожиданный вывод, сплюнув на песок.
-При чём тут он? - спросил Игорь.
-А чьим прибором мы корабля лишились? Если бы не его оплошность, которая скорее всего была организована, шли бы сейчас своим курсом, ящериц летающих выручать.
-Что ж, в твоих словах есть правда, - задумчиво проговорил я. - Не сунь я тогда палец в отверстие...
-Ты не сунул, так ещё что-нибудь случилось бы! - Водолаз досадливо всплеснул руками, а между пальцев правой замелькал из воздуха возникший устрашающего вида нож, с которым Пёса не расставался. Борский, прежде подошедший вплотную слушать наши разговоры, даже поспешил отскочить, от греха, тем более что Андр скорчил одну из самых своих свирепых спецназовских физиономий.
-Ладно, парни, это всё лирика. - Я присел на корточки возле еле слышно дышащей Морры. - Но нам надо как-то связаться с нашими, может, понять, как их вытащить оттуда. Кстати, а где они сейчас?
-Я не совсем понял, - Артём наморщил лоб, пытаясь вспомнить. - Как будто бы Корабль вернулся к своему создателю.
-Это кораблестроитель какой-то? - Уточнил Игорь. - Это верфь, или стапель? Может, завод какой ремонтный, сухой док?
-Нет. Это...джунгли.
-Как понять, джунгли? - Андр убрал нож. - Может на берегу Амазонки какой-нибудь?
-Нет, воды там не было. - Старпом растерянно развёл руками.
-Его могли там собрать, а затем телепортировать на любую воду, - Я уже был готов во всё поверить. - И чего этот таинственный создатель хочет от них? Кстати, а зачем Морра вообще туда попёрлась? Не могла просто разведать, а потом мы бы что-нибудь придумали.
-Она хотела поддержать Вольку, - Артём погладил подругу по волосам, убирая прядь со лба с бисеринками пота. - Да, видно, не смогла сделать это незаметно. Не ожидала, что так всё серьёзно там. А то меня бы позвала.
-Да вы женщин никогда не поймёте! - Ангел отмахнулась от Гусева, который не давал ей участвовать в разговоре. - Мы не разумом решения принимаем.
-Ага, я знаю даже чем... - Генерал забылся. Он посчитал себя достаточно авторитетным в нашем коллективе, чтобы позволять себе такие поступки. Но Пёса был иного мнения. Может сыграл эффект неожиданности, а может, Гусев и впрямь был безнадёжно стар. Но прямой в челюсть он пропустил. И опал, как озимые, по меткому выражению одного киноперсонажа.
Гвардейцы из его команды ринулись на выручку своего командира. Андр расставился над недвижным генералом в боевой стойке, перекидывая снова возникший нож из руки в руку. Казалось, битва неизбежна. Но Семёнов, этот отважный офицер, краем уха слышащий каждое слово, был солидарен с Водолазом, и поэтому громовым окриком, что никак не вязалось с его вполне мирным видом, остановил воинов. И даже приказал оттащить Гусева под тень армейской палатки, которую они перед инцидентом умело поставили.
-А военные даже и своих сородичей не всегда могут понять, - резюмировала Ангел, почти никак не отреагировав на выведение бывшего поклонника из строя, лишь послала Пёсе воздушный поцелуй.
-Вы можете помочь Морре и Вольке, - оказывается, что и Джамиля тоже присутствует на нашем импровизированном совещании. - Но на это отведено очень мало времени.
Я тут же вспомнил слова Фёдора о том, что девчонка далеко не проста, и через неё осуществляется контроль за нашими действиями. Интересно, конкретно сейчас она говорит от себя, или транслирует чьи-то инструкции? Чему теперь можно верить, а чему нет?
-Помоги нам, сестрёнка, - попросил Андр. - Нам очень нужно спасти друзей.
-Не говори со мной, как с ребёнком, - вдруг чужим, с мужскими тембрами, голосом сказала маленькая ясновидящая. Или самая юная шпионка за всю историю их профессии. - Ты даже не представляешь моей истинной сущности. Вам показалось, что корабль принадлежит команде и капитану. А это моя игрушка, мой раб.
-Джами, девочка моя, - Ангел единственная не впала в ступор от перемены в малышке, которая похоже перестала быть таковой, - ты что-то перепутала. Летучий уже был наш, когда тебя ещё и на свете не было.
-Закрой рот, женщина! - прошипела Джами, оскалившись, что особенно жутко смотрелось на лице девочки её возраста. - Вы всегда всё портите. Тебе и ей вообще не место на любом корабле. Но вы пришли, и нарушили все каноны. Из-за вас Волатиль вышел из-под контроля своего творца. Он стал своенравным и дерзким. Но больше этого не повторится! Любопытную девку я замурую в плоть раба, и долгими унылыми ночами она будет стонать, радуя мой слух.
-Слышь, козлина, я приду за тобой, - Андр первым вышел из морока, - и втопчу твои гнилые потроха в придорожное дерьмо!
-Братик, зачем ты на меня так ругаешься? - прежним голосом спросила девочка, и заплакала. Дух Неизвестно_кого покинул её.
-Уведи Джамилю в палатку, - приказал я Ангелу, и она понимающе кивнула. Раз этот урод смог через неё с нами говорить, то и видеть глазами ребёнка вполне способен. Проклятье, сколько ещё сюрпризов таит в себе такая знакомая доселе "реальность"?!
-Как я погляжу, вы не слишком преуспели в нашем ответственном мероприятии, - скептически произнес Чёрный, ловко ковырнув меж зубов когтем мизинца задней правой ноги, который сверкнул на солнце, словно отлитый из металла. - И мой драгоценный средний палец не нашли. Как вы вообще собрались нас отсюда эвакуировать?
-Палец найден! - выпалил я машинально.
-Да? - Сэл будто бы несколько воспрял драконьим духом. - Интересно, и где же он?
-Там... - С отсутствующей интонацией Кузьмича из фильма неопределённо протянул я.
-А, ну ясно. - В отместку Сэл посмотрел на меня, как папа на Малыша, когда тот пылко воскликнул, что Карлсон только что был здесь, да только вылетел в окно на минутку. И если бы передние лапки дракона были подлиннее, он бы наверное потрепал меня по голове снисходительно.
-Можно поинтересоваться, о чём идёт речь? - Борский загорелся ясными своими юридическими очами, да и Тарра ткнул его в бок, сопроводив жест непереводимой тирадой. - Судя по всему, мы недостаточно полно осведомлены о нюансах вашей миссии.
-Мало верится, если честно, - я переглянулся с Чёрным. - По-моему, в границах вашей юрисдикции вы знаете вообще всё.
-Лестно, конечно, - Борский на мгновение улыбнулся, - однако, это касается лишь местных жизнеположений, так сказать, а вы некоторым образом нарушили привычный уклад...
-Взорвали ваш тухлый городишко, - вспомнил я выражение праматери нашей достопримечательности Медвейожки, всеобщей любимицы. Вообще, в истории Летучего было много персонажей, порой престранных.
-Видимо, это этническая аллегория... - Адвокат замешкался. - И непроизвольные признаки терроризма отнесём на ваш национальный фольклор. Сделаем скидку, так сказать. Все же поняли, что это шутка?
Он обвёл компанию взглядом, призывая его поддержать. Прожжёный законник, и даже сейчас действует так, словно нас окружают прокуроры, журналисты, общественность и сам Создатель.
-Относите, куда хотите, - я обречённо махнул рукой.
-А вот зря, капитан, - Сэл покачал головой. - Ты сейчас не в своей кают-компании с экипажем байки травишь. Там вы можете говорить всё, что угодно, и это останется между вами. Странно, что я, инородное биологическое создание, учу ярчайшего титульного представителя генома планеты азам выживания в освоенном вами ареале.
-Совершенно согласен с предыдущим оратором. - Этой фразой юрист окончательно доказал филологическую эрудированность. И при этом одобрительно перемигнулся с драконом. Это что ещё за альянсы тут образуются?
-Ну тогда вы с предыдущим оратором и пообщайтесь, раз так хорошо поладили. - Я вежливо улыбнулся обществу, демонстрируя миролюбивость и отсутствие преступных помыслов, как завещал Великий Борский. И зажав перемещатель в руке, двинулся к берегу.
Всё-таки меня не отпускала мысль, что для вызова корабля должны быть соблюдены определённые условия. Как, например, уже озвученное физическое нахождение оператора призыва. Волька же не дурак, чтобы шлёпаться в песок вместо привычной водной толщи. И я решил проверить свою теорию. Тёплые воды Ганга приняли меня...
Поверьте, для человека, связавшего свою жизнь с морем, которое суть Вода, любая жидкость, заключённая в водоём больше бассейна размером - привычная среда обитания. Да я и по гороскопу - Рак. Меня брось в воду, и будет мне счастье. Согласен, в средней полосе раки - членистоногие не слишком чистоплотные, что даже стало предметом научной дискуссии между россиянами и афроамериканцами на берегу Гудзона, отражённой в отечественном кинематографе. Блэк энд Уайт не сошлись в кулинарных пристрастиях. Но и я, исконный водяной, пройдя десяток метров акватории индийской Волги, можно сказать, местной Амазонки практически, ни фига не разделил священных чувств купальщиков с "того берега". Мне хотелось удалиться от кромки песка настолько, чтобы под ногами было не меньше десятка метров, а в идеале пары десятков. Прикинув на глазок предполагаемый рельеф дна, я пустился в путь. Ага. Пустился. Благословен Ганг, да храни его Кришна. Обугленные ритуальные деревяшки. Обугленные ритуальные цветочные венки. Обугленные... Вашу мать, что вы едите такое, что кремация на вас не действует???!!! Отпихивая все эти недожаренные элементы культа, я быстренько убедился, что рекуррит по-прежнему не работает, и спешно погрёб назад. Тут же усомнившись в правильности выбранного направления...
Мне показалось, что я перепутал азимуты, борясь с брезгливостью, и выплыл не на тот берег. Тот, что я оставил минут десять назад, был пустынен, заброшен, полумёртв. Только трое живых и дракон нарушали безжизненность ландшафта. А тут царил сущий шалман...
Пусть исполняются желания и не покидает вдохновение! Пусть жизнь дарит только приятные мгновения! Пусть финансы не знают оскудения! Пусть здоровье забудет про ослабление! Пусть будет всё, на что есть хотение! И пусть стороной уходят огорчения!
Машину ужасно трясло на ухабах и рытвинах, бедную Морру подбрасывало на коленях у Тёмы, а голова её постоянно билась о его плечо, с другой стороны от Артёма сидел притихший Кирюшка, к которому на колени пристроили легковесную Джамилю, им двоим доставалось от Морриных ног, но они героически терпели. Передо мной на пассажирском сидении покачивался Андр, и я заметила как мотается его голова в такт подергиваниям машины...
называй меня ангел: Пёса, ты чего носом клюешь? Спать хочешь?
ЧерныйПес : Да не хочу я спать, я есть хочу... всё, что угодно, только не эту их индийскую пищу.
называй меня ангел : Здрасте вам, это ещё почему? Чем тебе их пища не угодила?
ЧерныйПес : Ну во-первых они не едят мяса, а во-вторых хватит и во-первых. Что же это за люди такие, которые животных не едят, а их объедают?
называй меня ангел : Во-первых они не едят только говядину, а во-вторых хватит и во первых...
ЧерныйПес : А в-третьих, ты видела сколько они кладут специй в эти свои овощи??
называй меня ангел : До фига, ты прав, там специи на специях, и специями погоняют. Я вот вчера к шефу-повару в нашем отеле три часа приставала, чтобы он со мной рецептами поделился, а он, зараза, делал вид, что по английски плохо понимает.
ЧерныйПес : Если этот кАзел будет к тебе приставать, то он и по индуски плохо понимать начнет.
называй меня ангел : Да ты спросонья ничего не понял, это я к нему приставала, хотела заполучить его рецепты, а он ни в какую, хранит свои проф.секреты, как зеница око.
называй меня ангел : Да я вот ещё о рыбе подумала, что-то они и рыбы мало едят, а ведь её тут должно быть много, река рядом
ЧерныйПес : Какая рыба, солнце??!! Ты видела их реки? И что они в той реке делают. Проще перечислить чего они там НЕ делают. Зараза попадает в реку чтобы умереть в страшных муках!!!
называй меня ангел : Да уж, из их рек, пожалуй, лучше ничего не есть...и не пить...
ЧерныйПес : ...и не подходить к реке без костюма химзащиты, в полном обмундировании...
Пёска на минутку призадумался, а потом продолжил.
ЧерныйПес : Их секрет - карри. Главная индусская специя
называй меня ангел : Молодец ты, быстро разобрался в чём их главный секрет, а я вот прямо думала- гадала, ума не могла приложить в чём же он, секрет этот...
ЧерныйПес : ...и острый перец! Кладешь в любое блюдо, ешь его и...несешься на реактивной струе в сортир...сдирая с себя штаны с дикими воплями
называй меня ангел : кстати, карри - это не отдельная специя, это смесь нескольких, там и куркума, и имбирь, и кардамон, и ещё что-то
ЧерныйПес : да?? не знал этого
ЧерныйПес : у индусов видать луженый желудок чтобы держать это все унутре себя
называй меня ангел : Пёса, не увлекайся остреньким, а то они в отеле на туалетной бумаге экономят, по рулончику в день кладут
ЧерныйПес : сами поди на реку бегают!!
называй меня ангел : местные с детства приучены, им карри прямо в молоко матери добавляют
ЧерныйПес : и после этого они не едят говядину??!!
называй меня ангел : мне один индус объяснил, что они корову как мать почитают, они в пищу много молока потребляют, а его даёт корова, значит она как мать-кормилица...кто же свою мать есть будет?
ЧерныйПес : вообще я слышал индусы очень хитрые, они с острыми блюдами едят какую-то фигню успокаивающую жжение, это они с туристов смеются
ЧерныйПес : ишь ты, поди ж ты! католики вон едят "тело Христово" и не морщатся, а этими видишь ли не так
называй меня ангел : католики тело едят в переносном смысле, они ещё и "кровь" Христову пьют...а тут не едят говядину в самом прямом
называй меня ангел : кстати, Пёса, у вас же в номере плитка есть, и холодильник, что ты себе на завтрак яичницу приготовить не можешь?
ЧерныйПес : боюсь! вдруг у них курица тоже какое-нибудь священное животное, тетя какая-нибудь
называй меня ангел : ты же тихо сам с собою, в своём номере, можно сказать под одеялом пару-тройку яиц пожаришь, никто и не узнает, "тётя" то не твоя, тебе то она никто
ЧерныйПес : скажу тебе по секрету..я не умею готовить! если только кипяток в электрочайнике, тут просто пальчики оближешь!!
называй меня ангел : ну и чего ты сам на себя наговариваешь? я же помню какую ты всем нам рыбку отменную готовил...
называй меня ангел : впрочем, нет, ты её ловил, готовила как раз я...но всё равно не верю... чтобы такой бывалый рыбак и охотник не мог себе сам свою добычу приготовить!
ЧерныйПес : проще всего готовить кильку в томате! хе-хе
называй меня ангел : в томате любая рыбка не плохо получается, а с килькой провозишься долго, мелкая она, чистить неудобно, ладно, что мы всё о еде да о еде, давай ка тему поменяем, а то у меня уже в животе заурчало, дело то к завтраку, а у нас он и не намечается.
Артём посмотрел на меня с благодарностью, Васятка пробурчал что-то, типа "наконец заткнулись", а Игорь заметил, что мы уже подъезжаем.
Я не имел чести лично знать главного злодея и душителя рода человеческого - Адольфа Гитлера. Но после нескольких безуспешных попыток появилось желание повторить опыт Алекса. А именно заорать в равнодушное выгоревшее небо, мол, кто там глумится над честным российским капитаном, кришну вашу в шиву?! Все пальцы на руках побывали в злосчастной дырке, и я уже поглядывал на стоптанные туфли, может, извращённый изобретатель предусмотрел какую-нибудь каверзу, и запуск механизма возврата осуществляется мизинцем левой ноги. На всякий случай свои персты попробовали все участники этого реалити-шоу. На что Игорь проворчал, что наверняка здесь стоит защита, как в банкомате, и три попытки сунуть не тот палец блокируют устройство наглухо.
Борский уже не был так уверен в эффективности древнего артефакта, с недовольством поглядывая на Хранителя. Которого совсем недавно выгораживал и всячески рекламировал. А теперь получалось, что его авторитет пошатнулся по вине недобросовестного поставщика. Впрочем, на это мы и внимания не обратили. Да и прибор-то был генеральский.
-А может он одноразовый вообще? - спросил я. - А для возврата нужен ещё какой-нибудь механизм?
-Такого быть не должно. - Алекс произнёс это довольно уверенно, однако глаза выражали некую растерянность. - Те, кто создавал реликвию, не стали бы её копировать.
-А запасного нет случайно? - Игорь тщательно вытирал пальцы носовым платком, после такого количества проникновений отверстие просто кишело чужими микробами.
-Каждый! - Я зацепился за это слово. - Значит, их как минимум несколько!
-Но это и значит, что артефакты создавались для разных объектов. - Борский сложил ладони на животе, и как заправский бай, закрутил большими пальцами. - И будь у нас второе устройство, неизвестно, кого или что бы мы призвали в этот мир.
-Этому миру уже нельзя сделать хуже, - припечатал Алекс. - Кто бы ни пришёл.
-Ну, знаешь ли, - возмутился я. - При тебе же всякие тут пытались свои порядки навести. И могли нагадить человечеству по самые помидоры.
-Человечество и так обречено. - Хранитель не унимался, видимо сел на любимого конька. Или открылись чакры ещё какой-нибудь, нам ранее неизвестной, его ипостаси. - Раньше или позже, но конец неизбежен.
-Вот тут позволю себе с вами не согласиться! - Борский разволновался. - Несмотря на гипотетические высказывания...
-Друзья мои, - прервал я назревающую дискуссию, такую же бесконечную, как сама Вселенная. - Мы ещё предадимся философствованиям за хорошим дастарханом, но только по завершении наших неотложных дел. Сдаётся мне, что у Вольки не всё ладно там.
-Ему ничто не поможет, его творец возвращает своё имущество на положенное место. - После этих слов Тарры, вдруг заговорившего по-русски, мы пораскрывали рты и остолбенели. И смысл фразы, и сам факт его лингвистического подвига стали для нас неожиданностью.
-Что ты знаешь?! - Самообладание покинуло меня, и я вцепился в одежду на его груди. - Ты что-то чувствуешь?
Он нахмурился и быстро заговорил на своём наречии, глядя на Борского. Тот покраснел, побледнел, вспотел, и поёжился от озноба одновременно. И потом заговорил так же торопливо.
-Капитан, прошу вас, умерьте свои эмоции. И отпустите уважаемого Тарру, с особами его ранга так поступать нельзя. Вам сделали скидку на инородность, и незнание тонкостей местных обычаев, иначе он уже покарал бы вас, согласно своих законов.
-Да, Вик, ты бы не кидался так на всех подряд, - Игорь положил мне руку на плечо, и я отошёл от важного господина, который тут же начал поправлять свои нарушенные одежды. - Это Индия, схватишься не за того, потом тебя самого в изгои запишут и больше к приличным людям не подпустят.
Хорошо, что Тарра всё-таки не был силён в русском языке, а его спонтанная фраза возникла случайно. Очевидно. Борский схватился за сердце, Алекс еле скрыл ухмылку. Провести такую аналогию с кастой неприкасаемых, париев, даже общение с которыми неприемлемо для "нормальных" индусов... Хорошо, что Тарра ничего не понял.
-Игорь, знаешь что... Пожалуй, настало время прибегнуть к помощи наших друзей. - Я отвёл друга чуть в сторону. - Тут скорее понадобится помощь Морры и Артёма. Лучше них Вольку никто не знает. И связь с ним наиболее сильная именно у Оракула. Я не знаю, почему не сработал этот перемещатель. Может китайская подделка какая. Или... Ох ты ж...
Молния догадки пронзила меня насквозь. Орден надул нас! Развел, как лохов на коврике напёрсточника на Арбате. Нам подсунули ненастоящий артефакт, для правдоподобности отправили Алекса, как гарантию подлинности, а сама реликвия преспокойно лежит себе в хранилище. Я пристально посмотрел на Хранителя. Знает ли он об очередном мошенничестве своих работодателей? Неужели они там настолько прожжённые циники, что даже своих сотрудников не жалеют, сливают, как отработанный материал? Но как же боссы Стражей не побоялись перечить тарровской конторе? Ведь, откройся правда, его просто сотрут из этой жизни.
-Ну что ж, тогда я пойду за подмогой, - сказал Игорь. - Может и правда, к Морре Летучий прилетит и без крыльев. Не подеритесь тут без меня, пожалуйста.
Он ушёл. Тарра ещё не остыл окончательно, видимо, так с ним не обращались никогда. Это и понятно. Здесь всё построено на кастовости. А для нас он - лишь абориген, фольклорный элемент, так сказать. Чего нам его бояться? Мы от него никак не зависим. В компанию они сами затесались. Никто не звал. Не хозяева, не начальство. Пусть себе щёки дует и кипит, что твой самовар. Вытащим Вольку, и "аля-улю, гони гусей!". Только нас и видели. Шли бы они все и пели. Хари рамы свои с йогами шивообразными. Под медные колокольчики...
Но что же всё-таки имел в виду этот важный тип? Которого даже потрогать нельзя. Цветочек оранжерейный. Нет, конечно, он скорее всего нормальный мужик. Просто я привык к другим людям, попроще. С кем не надо соблюдать никаких дурацких церемониалов, надуманных приличий. Ты либо с нами, либо топай своей дорожкой. Не надо навязывать своих уставов. Итить-колотить, ведь последние годы вокруг только шишки крутятся, важняки, разные патриархи потустороннего мира. Да и по эту сторону мембраны, внутри нашего замкнутого, "земного" привычного пузыря, одни уникумы попадаются. В кого ни ткни - всё в спасателя вселенной угодишь, вляпаешься. Или вон, в фаталиста какого-нибудь, сектанта. Я и без тебя знаю, что человеки пока сами себя не истребят, ни хрена не успокоятся. И грызут друг друга, и кровь сосут самозабвенно. Но, что примечательно, от этого только сильнее делаются. Так что замучаетесь ждать конца человечества!
И кажется последнюю фразу я сказал вслух, потому что, очнувшись от монументальных философских размышлений, обнаружил своих спутников несколько сторонящимися меня. И смотрящими очень подозрительно. Ну и что, подумаешь, заявление сделал. Алекс вон фюрера изображал, Станиславский бы обрыдался, и никто даже не почесался. А капитан, видите ли, если умное что сказал, так сразу его в блаженные записали.
-Да, кэп, людей отсюда прогнать пожалуй будет проблематично, - очень знакомым голосом прозвучало сзади. Даже так: сзади-сверху. Причём очень прилично сверху. И я понял, что не на меня глазеют стеклянными очами три взрослых половозрелых мужчины, отвесив челюсти и пустив струйки слюны. Такие три манекена, до этого не подававших ни единого признака наивности.
-Привет, Сэл. Где пропадал? - Я повернулся к дракону с самым беззаботным видом, как к знакомому, или даже приятелю. Подумаешь, ну оказался он размером с Годзиллу из фильма. Даже по сравнению с ней Чёрный смотрелся бы как скотч-терьер на фоне ньюфаундленда или сенбернара. Но Годзиллы поблизости не маячило, поэтому его невольные свидетели рассматривали на моём фоне. Точнее, меня - на его.
Я чувствовал неловкость от того, что Ангел застала меня в минуту, когда отчаяние взяло надо мной верх. Всё время, пока Морра спала, я старался держать себя в руках хотя бы для того, чтобы не волновать друзей. Хватит того, что сам я был на грани от беспокойства. Я постоянно держал ладони Морры в своих, и когда её пальцы стали холодеть, я уже не сдержался и, не помня себя, затряс её за плечи, умоляя проснуться хоть на минуту. И вот в этот-то момент в номер вошла Ангел. Впрочем, её появление помогло мне прийти в себя, да и с кем ещё я мог говорить о Морре, как не с её лучшей подругой?
Этот глубокий, беспробудный, очень похожий на летаргию сон заставлял меня думать что там, где сейчас находилась Морра и, возможно, наш Волька, происходит что-то ужасное, из-за чего она и не может проснуться. Обсудив это с Ангелом, я решил, что сам вряд ли смогу найти правильное решение в создавшейся ситуации, и попросил её позвать всех наших в номер. Возможно, совместно мы сможем что-нибудь придумать. Хотя бы определиться в том, следует ли предпринимать попытки разбудить Морру. А пока я снова остался наедине с ней, и тупое отчаяние опять начало захватывать меня холодной волной.
Я клял себя на чём свет стоит, ведь это я, именно я решил, что "Летучему" нужна её помощь, и я уговорил её спать. И вот к чему это привело. Если бы можно было вернуть назад эти несколько дней, я бы не позволил ей... Не позволил бы? А что бы я сделал? Это теперь, когда она с белым лицом и холодеющими руками лежит в постели, давешнее решение кажется ошибкой. А тогда оно казалось единственно верным, и мне скрепя сердце пришлось признать, что так или иначе мы всё равно пришли бы к выводу о необходимости помощи Вольке. И другого способа поддержать его мы просто не знаем. Больше всего меня беспокоило её упоминание о тенях в монашеских балахонах. Я боялся, что это те самые люди, что превратили Volatile в узел порталов и вмуровали его в корпус корабля. Насколько далеко простиралась их власть и возможности, оставалось только догадываться, и я с грустью сознавал, что, если Волька и Морра попали в их руки, то положение их очень и очень тяжело.
Вскоре в номере собрались все наши. Прошмыгнули в дверь притихшие Кирилл с Джамилёй, даже команда Гусева бесшумно выстроилась вдоль стены. Джамиля скользнула к кровати, положила Морре руку на лоб и, грустно подняв на меня глаза, отрицательно покачала головой, ничего не сказав. После этого она отошла и села на пол рядом с Киром. Последним в номер вошёл Гусев. Едва взглянув на Оракула, он шагнул к телефону и взял трубку.
– И что мы намерены делать? – ядовито поинтересовался Андр.
– То, что давно следовало сделать, – огрызнулся генерал, – вызвать врача. Или вы хотите дождаться, когда её можно будет отнести к Гангу на гхаты для омывания?
Я предостерегающе качнул головой в ответ на вопросительный взгляд Ангела. Она поняла, быстро подошла к Гусеву, мягко забрала у него телефонную трубку и положила на место.
– Не торопись, – попросила она.
– Вот именно, – поддакнул Андр, – не торопись, генерал. Просто подумай, что ты скажешь врачу. "У нас тут член экипажа заснул, чтобы поделиться силами с кораблём, а теперь мы не можем её добудиться", – ёрническим голосом проговорил он и продолжил уже обычным тоном: – Если ты скажешь так медикам, я тебе могу на сто процентов предсказать, что будет дальше. Мы всей компанией отправимся в палату номер шесть ближайшей дурки, а её, – он кивнул на Морру, – уложат в какую-нибудь реанимацию, где она уже точно никогда не проснётся.
Гусев свирепо сверкнул глазами, но сдержался и с хмурым видом уселся в кресло.
– Я думаю, надо разбудить её, – решительно заявила Ангел.
– Поддерживаю, – присоединился к ней Андр. – Ты пробовал это сделать? – обратился он ко мне.
– Разумеется, пробовал, – кивнул я, – только это ни к чему не привело.
– Ну я представляю, как ты это делал, – усмехнулся он. – Надо решительно, словно она вахту проспала!
– Но ведь она её не проспала, – буркнул я, наклонился над Моррой и в очередной раз осторожно потряс её за плечи: – Просыпайся, девочка, вернись к нам, проснись уже!
– Тёмыч, может, и правда? – неуверенно спросил Макс. – Ты же в самом деле над ней как над хрустальной вазой сейчас трясёшься. Может, она тебя не слышит, слишком крепко спит. И надо так... "Рота! Подъём!! Война-а!!!" – рявкнул он, покосившись на Гусева.
– Где война? С кем война? – нашу гнетущую атмосферу буквально взорвал весёлый голос, и в номер ввалился Игорь собственной персоной. – Что у вас тут за тихий час? Тёмыч, давай, буди свою подругу, Кэп приказал вас всех привести на берег! Приборчик мы добыли, вот только не получается у нас ничего. Кэп хочет совет экипажа устроить, кто что посоветует!
– А-а! Игорюха!!! – ничуть не смущаясь сном Морры, Андр и Макс с приветственными криками кинулись обнимать друга.
Я был рад возвращению Игоря ничуть не меньше остальных – его здравый смысл и твёрдость в суждениях сейчас были для меня очень кстати. Я поднял на него глаза, и тут же что-то ударило меня по голове, да так сильно, что я не удержался на ногах и рухнул в стоявшее позади меня кресло.
– Тёмыч! – захохотал Игорь. – Я, конечно, рассчитывал на тёплый приём, но не ожидал, что моё появление будет прямо сногсшибательно!
Я попытался улыбнуться, соображая, что со мной произошло. Игорь отмахивался от расспросов, требовал, чтобы мы немедленно шли за ним в контору Борского – тот разрешил взять из гаража его джип, чтобы мы могли быстрее приехать на место, где нас ждал Капитан с друзьями. Ангел взволнованно принялась тормошить Морру. И тут то, что ударило меня по голове, вспыхнуло в мозгу россыпью информации. То были не слова, не картинки, даже не образы, а какие-то сигналы, воспринимаемые лишь интуитивно. Они угадывались, словно силуэты на плохом негативе. Искусственный мир, создатель, плен, невозможность вернуться, восстановление сети порталов... Предстоящий симбиоз Volatile и Морры для создания уникального перехода из реального мира в созданные воображением измерения... Энергетический барьер, не позволяющий Вольке отозваться на зов Капитана и не выпускающий сознание Морры из её сна. Её нельзя сейчас будить!
– Ангел, прекратите! – я твёрдо отстранил её от Оракула. – Она не должна просыпаться!
– Тёмыч, ты в своём уме??? – возмутился Водолаз. – Что значит – не должна просыпаться???
– Андр, подожди, – попросил я, – это Волька... Он передал что-то...
– Тёмыч, давай-давай, сосредоточься! – Игорь заставил всех отойти от меня. – Что он передал?
– Я не всё понял, – я мучительно выдирал из себя обрывки информации, – они оба – он и Морра в плену в каком-то искусственном мире, вернуться не могут, потому что они... под сетью, что ли... Рассвет... На рассвете будут снова формировать порталы, в Вольке и... в Морре, их собираются объединить – её сознание с его сущностью. Поэтому её нельзя будить – если это удастся сделать, это будет уже не Морра, – постепенно я всё легче воспринимал переданное Волькой сообщение. – Есть только один шанс вернуть их. На рассвете, когда будет проходить всё это действо. Volatile сделает так, что Морра потеряет сознание, создателям порталов придётся ослабить или даже полностью снять сеть, пока она не придёт в себя. И только в тот момент, когда сеть будет неактивна, они оба смогут вернуться.
– Как сознание Морры может потерять сознание? – хмуро поинтересовался Гусев. – Вам не кажется, что это бред?
– Не знаю, – вздохнул я.
– Не кажется! – резко бросил Игорь. – В обеих моих жизнях бывали события и побредовее этого! Тёмыч, прибор у Кэпа, мы сможем сделать всё, что нужно!
– А как мы определим тот момент, когда там снимут сеть? – взволнованно воскликнула Ангел. – Может, это будет продолжаться всего минуту, откуда мы узнаем, что именно сейчас эта минута?
– Ангел, ну что может быть проще? – Игорь дружески обнял её за плечи. – Тёмыч завернёт своё сокровище в одеялко, мы все вместе погрузимся на джип Борского и отправимся на берег великой реки Ганг. И, как только начнётся рассвет, Капитан активирует злополучное наше устройство и будет держать его активным, пока солнце не поднимется полностью! Так что нужный момент мы не пропустим!
Игорь говорил так твёрдо, что даже скептически настроенный Гусев посветлел лицом, а во мне укрепилась уверенность, что с Моррой всё будет в порядке. Сообща мы решили не ждать утра, а отправиться на берег уже сейчас, чтобы к наступлению рассвета быть, как говорится, во всеоружии. Игорь в сопровождении Кирилла помчался за джипом, чтобы подогнать его к дверям гостиницы, а остальные разбежались по номерам забрать оставленные там немногочисленные пожитки.
Не прошло и получаса, как мы, набившись в джип, как селёдки в бочку, уже пылили по дороге к побережью. У меня на коленях, укутанная в одеяло, спала Морра, а Ангел то и дело поправляла её голову, постоянно сползавшую с моего плеча от тряски на многочисленных ухабах.
Фектум докурил уже третью сигарету, отбросил окурок в сторону и поднялся. Я тоже встала под его тяжёлым взглядом.
– А теперь, когда я ответил на твои вопросы, я хочу, чтобы ты ответила на мои, – медленно проговорил он, впиваясь в меня глазами.
– А если я не хочу на них отвечать? – я попыталась сопротивляться.
– Я люблю дерзких женщин, – Фектум сжал мне плечи, – но не терплю дерзких рабов. Не забывайся, для меня ты – раб, такой же, как Volatile. То, что ты рождённая, для меня ничего не значит. Я создал этот мир таким, каким он мне нужен, и всё, что существует в этом мире, подчиняется моей воле. На первый раз я не стану тебя наказывать. Но учти, прощения дважды не будет. Повторяю – я хочу, чтобы ты ответила на мои вопросы. Нет, не на вопросы, – усмехнулся он, – всего на один вопрос. Как ты смогла оказаться здесь?
– Не знаю, – прошептала я и мысленно добавила: – Мимо шла.
Фектум тут же отреагировал, влепив мне звонкую пощёчину.
– Я предупредил тебя! – рявкнул он. – Повторяю – как ты здесь оказалась?
С каждым словом пальцы Фектума всё сильнее впивались мне в плечи. Мне казалось, что он сейчас просто проткнёт меня насквозь, но что я могла ответить? Что я сплю в гостиничной кровати? Вряд ли он этому поверит, скорее, сочтёт это очередной дерзостью. Однако и моё молчание он расценил именно так, и от двух следующих пощёчин у меня зазвенело в голове. Наверное, он продолжал бы, но перед ним как из-под земли вырос Сит-Амет.
– Фектум, Volatile стал невидимым. Я отправил его в трюм проверить прочность переборок, и рабочие почти сразу сообщили, что он растворился, – доложил он.
– Иду! – коротко бросил Фектум.
Сит-Амет удалился, а Фектум ещё сильнее сжал мне плечи.
– Лучшее качество раба – это покорность, – его ровный голос пробился сквозь звон в голове, – а лучший инструмент для воспитания покорности – это боль. Я изучил это, воспитывая рабов. Именно боль, а не поощрение. И рабы, и животные лучше всего подчиняются, когда осознают угрозу боли. Маленькая собачка, цирковой лев и самый умный раб выполняют волю хозяина не столько потому, что ждут подачку, сколько потому, что понимают – если они ослушаются, то за этим последует наказание. Прежде, чем я накажу тебя, ты увидишь, что это значит.
Он схватил меня за локоть и поволок обратно к барку.
– Volatile! – рявкнул он, остановившись в нескольких метрах от борта рядом с ожидавшим его Сит-Аметом. – Volatile, ко мне!
Золотистое облако поднялось над одной из ещё не заделанных дыр в корпусе корабле и приблизилось к нам.
– Я велел тебе быть видимым! – яростно прошипел Фектум. – Ты посмел ослушаться!
Волька молчал – в таком состоянии он не мог говорить мысленно и, похоже, не мог говорить вообще никак. Он лишь покачивался перед своим создателем, мерцая своими золотистыми клубами.
– Сит-Амет, фладжелюм! – приказал Фектум.
В стороне от барка стояли несколько больших ящиков, из которых работники доставали инструменты для ремонта корабля. Сит-Амет, услышав приказ, отошёл к этим ящикам, порылся в них и через минуту вернулся с длинным кнутом в руках.
– Для начала десять, – процедил Фектум в ответ на его вопросительный взгляд.
Кнут просвистел в воздухе и опустился прямо в золотистое облако, рассекая его пополам. Оно распалось на две части в месте удара и тут же снова стало целым, но мерцающую массу теперь пересекала кроваво-красная полоса. Фектум схватил меня за шею, не позволяя отвернуться от дикой картины:
– Смотри! Это лишь малое наказание для дерзких рабов!
Раз за разом кнут распарывал золотистое облако, и десять алых шрамов запылали на измученном струящемся теле моего друга. Сит-Амет опустил кнут, и Волька бессильно припал к земле почти без движения. Фектум снова вцепился мне в плечи своими крепкими пальцами:
– Как ты сюда попала? – прошипел он. – Не испытывай моего терпения!
Я молчала, глотая слёзы, и Фектум в ярости швырнул меня в руки Сит-Амета:
– Она будет частью нового средоточия порталов! Я хочу знать, какой уровень боли она сможет выдержать находясь в сознании! Мне необходимо знать, как настроить оборудование, чтобы мой план был воплощён. Если всё получится так, как я хочу, это будет прорыв! – он насмешливо взглянул на меня. – У тебя снова появился вопрос! Так и быть, я отвечу. Созданные мной рабы не имеют воображения. Если я смогу объединить искусственный интеллект и рождённое существо, то такой симбиоз сможет не только открывать порталы в иное время или в иной мир, но и создавать собственную реальность по воле путника! Разумеется, это будет не такой мир, как этот, – он повёл руками вокруг, – а так, небольшая полянка или домик... Где путник сможет переждать в том случае, если ему будет угрожать что-то с той и другой стороны. А для этого узел порталов должен обладать воображением! – Фектум отступил на несколько шагов.
Сит-Амет толкнул меня с такой силой, что я растянулась на земле во весь рост. Краем глаза я увидела, как ужасный кнут поднимается надо мной, и тут же золотистый ураган сбил с ног Фектума и Сит-Амета. Через мгновение невидимый ураган пронёсся обратно, и я уловила только одну фразу: "Я передал, я погиб"... И тут же золотистое облако, исчерченное алыми рубцами, лежало на прежнем месте, словно ничего не произошло. Но это произошло – Волька пытался защитить меня и напал на своих хозяев. Я хотела подняться, но от страха ноги тряслись, как у паралитика, и я осталась стоять на коленях. Сит-Амет держал наготове кнут, Фектум приказал снова натянуть над Volatile энергетическую сеть и наклонился надо мной. В ожидании удара и закрыла лицо руками и сжалась в комок. "Почему я не проснусь? – отчаянно пронеслось в голове. – Почему этот сон не кончится?"
– Сон не кончится? – проговорил Фектум, услышав мои мысли. – Почему сон не кончится??? Чёрт возьми, как я не понял сразу! – он рывком заставил меня встать на ноги. – Ты спишь! Ты спишь там, в своём мире! Так значит твоя оболочка, для которой так опасна боль, вовсе не здесь! – он рассмеялся. – Как же всё просто! Для формирования портала разум должен быть ясен, и я ломал голову, как сохранить тебя в сознании, пока не завершится процесс!
– Я проснусь, – пролепетала я, – я проснусь, у тебя ничего не получится...
– Проснёшься?! – опять рассмеялся Фектум. – Ты не проснёшься! – он втолкнул меня под сеть, где лежал израненный Волька. – Ты не выйдешь отсюда, эта сеть крепче любых стен! А если тебя разбудят там, в твоём мире, то проснётся только твоё тело – бездушная оболочка, подчиняющаяся лишь инстинктам! Ты меня очень порадовала этим известием! Так порадовала, что я не стану сейчас наказывать Volatile за нападение, а тебя – за проявленную дерзость. Я сделаю это на рассвете, перед началом формирования порталов. А до рассвета у тебя есть время привыкнуть к своему новому положению. Отныне ты – раб, уясни это!
Всю ночь рядом с сетью стояли в карауле по два человека, не сводящих глаз с Volatile. Они должны были контролировать, чтобы он не посмел снова стать невидимкой. Если бы он осмелился это сделать, охране надлежало тут же разбудить Фектума и получить его распоряжения о том, какое наказание он определит для своего раба, чтобы к утру он смог оправиться и был в надлежащей форме перед готовящимся процессом формирования нового средоточия порталов. Но Волька и не собирался этого делать. Всё равно выйти из-под сети он не сможет ни в каком состоянии, связаться с Артёмом – тоже, а разговаривать со мной уже нет смысла. И даже эта его фраза "Я передал, я погиб" уже не обнадёживала. Какая разница, что он смог передать Артёму, в какой ситуации мы оказались, если сеть не позволит нам уйти отсюда? Даже если Капитану удастся вернуть этот дурацкий редитус, Волька не сможет вырваться из верёвочного купола. Даже если Тёмка сможет разбудить меня... Я всё равно останусь здесь. И на рассвете две сущности – Volatile и мою – исхлестают кнутами, слепят в одну массу, проткнут раскалёнными железными прутами и вдавят в палубу отремонтированного барка.
Первый раз в жизни я с таким отчаянием встретила рассвет. Из разговоров людей Фектума я уже поняла, что процесс должен быть осуществлён на рассвете – в промежуток времени между моментом появления первого луча солнца и моментом, когда светило оторвёт свой край от горизонта. Едва начало светать, монахи подхватили сеть за края и, закутав в неё Вольку и меня, потащили к кораблю. Барк уже был полностью отремонтирован и установлен на бревенчатом сооружении наподобие стапеля. Лишь главная мачта лежала на палубе. Вокруг гнезда, где она должна размещаться, белела начерченная мелом пентаграмма, и в её центр уложили сеть. Через несколько минут подошёл Фектум с небольшим прибором в руках. Взяв конец одной из верёвок, он вложил его в прибор, и по верёвке побежало голубоватое свечение. Я потеряла последнюю надежду.
Золотистое облако Волькиной сущности вздрогнуло и притянулось к верёвочной сети, образовав надо мной сияющий купол с багровыми полосками. Сквозь него я слышала, как из-за чего-то ругается Фектум, и видела, что голубые сполохи на сети становятся всё сильнее, а алых пятен на золотистом облаке появляется всё больше. Купол медленно опускался, давление в нём усиливалось, становилось трудно дышать. Я вдруг поняла, что эти сполохи – то самое наказание Volatile за нападение, о котором говорил Фектум вечером. То самое наказание за дерзость, которое должно было постичь и меня, но которого я не чувствовала, потому что Волька закрыл меня собой, изолировав от контакта с сетью.
– Фектум, она в обмороке, – словно сквозь вату донёсся голос Сит-Амета, – нужно дать ей время прийти в себя, солнце уже восходит.
Теряя сознание от недостатка воздуха и чудовищного давления под сетью, я успела увидеть первый луч солнца и услышать слова Фектума:
– Чёрт возьми, это невозможно! Ладно, успеем! Пока убрать сеть!
Хранитель тщетно пытался пробиться к сущности корабля, как будто надеялся, что за его схематическим изображением кроется содержимое. Все равно что надрезав по контуру нарисованную дверь, ожидать увидеть за ней взаправдашний вход, а не образовавшуюся дырку в бумаге. Судя по ослепительному свечению, артефакт не на шутку раскалился, отчего картинка начала покрываться подпалинами и ожогами. Я не переживал за настоящего Вольку, ведь порча фотографии никогда не наносила физического вреда изображённому на ней прототипу. Как правило. Если не брать в расчёт всяких игр с тёмными силами, что больше попахивает мистификацией. Иначе наши прежние вожди, ещё того, советского периода, неминуемо были бы поражены всякими неприличными недугами. Потому что результатом их "мудрого управления" стало отсутствие туалетной бумаги, и заменяли её благодарному народу ежедневные газеты. А в силу пропагандистской политики на первых полосах газет как раз и красовались те самые вожди. Которые миллионы раз в день своими фотографическими лицами соприкасались с совсем другой стороной электората. Сами же реальные люди-боги, каковыми они себя считали, при этом жили вполне неплохо.
Так что от неумелых действий Алекса корабль пострадать не мог. От чего-то другого - вполне возможно, но не от порчи виртуальной бумаги. Но собственное бессилие взорвало прежде невозмутимого Хранителя. Окружающее нашу идиллию вдруг резко потемнело, сделалось кроваво-пурпурным, словно мы находились в голове у Алёшеньки и видели происходящее его глазами, получая весь накал захлестнувшего неудачника гнева. Нас вышвырнуло на предыдущий уровень реальности. Алекс стоял на берегу, грозил выцветшему небу кулаками, и, брызгая слюной, страшно ругался по-немецки, напоминая бесноватого фюрера Адольфа, в том самом образе, каким его навязывали нашему сознанию долгое время. Наверное за годы службы Рейху тройной агент достаточно изучил своего тогдашнего высшего покровителя, поэтому и был правдоподобен сейчас. Рекуррит он отбросил в сторону, как бесполезную железку, к тому же до сих пор нагретую до такой температуры, что даже песок в том месте, где он ещё плевался искрами, превратился в стекло. Я смотрел на артефакт, и прощался с надеждой воспользоваться им как положено. Потому что ни один прибор не мог бы вынести такого к себе отношения.
Как ни странно, ни Тарра, ни пухлый адвокат не проявили ни испуга за перемещатель, ни огорчения от неудавшейся попытки, ни шока от визжащего из Алекса Гитлера. Словно видели подобное ежедневно. Постепенно Хранитель остывал, как остывал и артефакт, совершенно не так, как охлаждался бы разогретый до такого состояния металл. Да и был ли он горяч физически? Может мы стали свидетелями эмоциональной связи человека и магического предмета, и к нашим пяти чувствам это не имело никакого отношения. Не прошло и минуты, как Алёшенька совершенно успокоился, как ни в чём не бывало, подобрал рекуррит и подошёл ко мне. Вблизи я не увидел ни одного признака всплеска только что закончившейся истерики, ни сбитого дыхания, ни горящих глаз, ни даже слюны, которой он буквально фонтанировал. Да и было ли всё это на самом деле? На всякий случай я не стал ничего спрашивать.
-Капитан, ваша очередь, - сказал Алекс, протягивая мне перемещатель. - Я продавил пространство, и теперь коридор откроется легко. Корабль вернётся так же быстро, как и был вами отправлен туда, где он сейчас.
-А где он сейчас? - Я не торопился хватать артефакт, всё-таки опасался обжечься. Фантомные эмоции не менее сильны, чем истинные, и по большому счёту сознанию всё равно, взаправду ты сунул руку в костёр, или вы это придумали, боль будет одинаково сильной. - Как я увижу коридор?
-Вам не надо ничего видеть, ничего знать. Поместите палец на контактор, и корабль переместится сюда.
-При этом мне надо его мысленно призывать, или говорить какие-то слова? Может необходимо его представить, чтобы сигнал попал именно к Летучему, а не зацепил по пути какой-нибудь другой корабль?
-Этот прибор был создан именно для вашего корабля, не сомневайтесь. И никто другой сигнала не услышит. Берите и включайте.
-Вик, в самом деле, давай уже закончим с этим вопросом, - Игорь начал терять самообладание. - Сунь палец в дырку, сядем на корабль, заберём друзей, да пойдём выручать...
-А при этом мы окажемся на борту? - Перебил я Игоря, потому что все трое впились в него цепкими взглядами и даже ушные раковины расправили, чтобы узнать, кого это мы собрались выручать. - Может надо в воду зайти? А то он прилетит ровно в то место, где я стою, и поди потом столкни его с берега.
-Я полагаю, нам следует доверять уважаемому члену Ордена Стражей, - мягко, но в то же время с нажимом произнёс Борский. - Многовековая практика обращения с подобными устройствами позволяет нашему другу разбираться в их функционировании достаточно квалифицированно. Поэтому сомневаться в его компетенции...
-Когда Летучий исчез, мы с высоты двадцати метров посыпались в воду, - не дал я закончить речь и адвокату, - поскольку находились в этот момент на палубе. Не боитесь, что воплотившись здесь, корабль попросту нас раздавит?
-Представьте себе, не боюсь! - Борский пожал плечами. - Иначе не заверял бы вас в обратном.
Ситуация надоела и Тарре, так что он шагнул к Алексу, забрал у него артефакт, и сунул мне в ладонь, с таким выражением лица, что, протяни я ещё несколько минут, мой многострадальный палец будет соединён с контактором принудительно, и не факт, что тело будет в сознании. И я почему-то ему поверил. Не словам Алекса, не проникающим в мозг интонациям Борского. А именно мертвящей пустоте глаз Тарры.
Палец сам скользнул в отверстие прибора. Я ожидал чего угодно. Рухнувшей в воду Ганга и вызвавшей локальное цунами туши Летучего. Разлетающегося в щепки его корпуса, потому что он, настроенный на меня, как на маяк, промахнулся мимо воды, размазывая нас по песку. Всего, чего угодно, но только не этого.
"А потом мы вновь воссоединились со своими друзьями..."
Какая замечательная фраза, повсеместно насилуемая всеми подряд писателями, в том числе и моим "тем-кто-сидит-за-компьютером".
Чёрта лысого мы воссоединились! Алекс так торопился поскорее закончить ритуал вызова Летучего, что настоял на немедленном следовании к побережью Ганга. Мямлил что-то про ограниченные сроки допуска, мол, через двенадцать часов артефакт превратится в тыкву, а он лишится мужской силы и станет бесполезен для дальнейшего применения, как самец. Про тыкву и силу, конечно, я придумал, но хранитель на самом деле нервничал. Что-то чувствовал? Как бы не возник опять Фёдор в самый неподходящий момент. А поскольку эти два непростых экземпляра рода человеческого долгое время провели рядом, по легенде являясь братьями и будучи внедрены в одну семью, между ними могла развиться ментальная связь. Чувствуют же друг друга однояйцевые близнецы. А Законникова и Алёшеньку связывало нечто большее. В их мозгах основательно поковырялись, и какие там настройки до сих пор активны - было неизвестно. Факт в том, что Фёдор возник именно сейчас, когда назрела необходимость достать перемещатель из хранилища Ордена. Нептун на мой геморрой, а ведь и правда! Он не появился ни в пещере с драконом, ни во время эпической кулинарной разделки ящеров. Только в момент нашей с Игорем беззащитности. А как только нагрянули войска - его и след простыл. Так он действительно за нами следит? Я невольно оглянулся по сторонам.
-Тебя тоже не отпускает? - Игорь зябко повёл плечами. - Каждую секунду его появления ожидаю. Вот зараза небритая.
-Как думаешь, стоит Алекса предупредить?
-Я думаю, что он в курсе угрозы похищения артефакта. Странно, что нам должной охраны не выделили. Раз уж они так пекутся об этой игрушке.
-Ни хрена себе, игрушка! При определённой настройке им, наверное, можно много чего куда-нибудь отправить.
-Боюсь тебя огорчить... - Игорь понизил голос почти до инфразвука. - Его цель не пульт с дыркой для пальца.
-Что ты... Да ладно?!
-Именно, Кэп, именно. Он нацелен на сам корабль.
-Да зачем ему Летучий? Он им и управлять не сможет! Да и Волька не подчинится кому попало.
-Мне кажется, мы чего-то не знаем.
-О, новость мне сообщил! Нас всю дорогу "втёмную" играют. Бородач мне столько всего наговорил, теперь ощущаю себя марионеткой в кукольном театре. Буратино, твою мать...
-Буратино как раз этот долбаный театр на хрен развалил, если ты помнишь. Так что, Вик, оставайся-ка ты деревянным, со своим постоянно эрегированным носом наперевес!
Шутка была в духе ЧёрногоПса, но из уст обычно невозмутимого юриста прозвучала вполне уместно. Но благотворный эффект от неё длился недолго. Мы, очевидно, прибыли на место. Я даже не заметил, как наш малочисленный отряд "Вызывателей кораблей из преисподних" оказался на безлюдном берегу реки. На той стороне русла кипела жизнь, индусы пели песни, курили благовония, и безуспешно топили прах своих сожжённых родственников в водах Ганга. А мы сгрудились вокруг Алекса, который сел в позу Лотоса. Странно, ведь он работает в латино-американском региональном филиале Ордена Хранителей, можно сказать в перуанском офисе. И данное размещение тела в пространстве вовсе несвойственно тем этническим особенностям. Это фирменная "фишка" индуистской и буддийской практик созерцания. Хотя, представить толстяка Будду, завязавшего ноги в такой узел, очень непросто. Это индусы могут себе позволить, в силу своей худосочной комплекции. Тем не менее Алекс, хоть и был арийцем в самом классическом его воплощении, сумел состроить эту конструкцию из своих конечностей. Сжал в правой руке гусевский рекуррит, закрыл глаза, и... загудел. Может у перуанцев данный голосовой перформанс и являлся пением, но мы услышали лишь затянувшуюся вибрацию первой струны электрической бас-гитары. Не получив от него никаких инструкций относительно своих обязанностей, просто стояли и слушали. Смотреть было пока не на что - Алекс превратился в статую.
Прошло, наверное, минут пять этого действа. Вернее, БЕЗдейства. Будь мы более подготовленными, тут же бы уселись рядом, и безо всяких психотропных препаратов пустились в полёт по неведомым мирам. Но усилиями Алекса нас всё же вовлекло в ритуал. Мало того, что Хранитель себя ввёл в транс, уже и мы начали потихоньку отъезжать от платформы с названием "Реальность". Сначала у Борского подогнулись его пухлые ноги, и он плюхнулся на песок. Затем одновременно Игорь и Тарра аккуратно опустили зады на сыпучую твердь. Я продержался дольше всех, да и то по причине затекших конечностей. Когда долго стою, создаётся ощущение, что колени хотят изогнуться в обратную сторону. Но вот и моё седалище касается раскалённого на солнце кварца. Мы впятером сидим лицами к воде. Противоположный шумный брег теряется в дымке и словно перемешивается с горизонтом, резкость размывается, как от запотевших линз объектива. Звуки глохнут. Мало кому довелось познать, но даже мёртвые пески имеют свой голос. А уж вода и подавно говорлива, как базарная баба. Но теперь и трёп тягучей жидкости, и шёпот коричнево-жёлтых крупинок, подобно неуверенным в себе ручьям, втекали в поток алексова пения, сливались с ним, и вместе погружались в тишину. Нас обволакивало пологом, отсекающим не только аудио ощущения. Мы отделялись от всего спектра чувств. И туман, заменивший собой окружающий мир, постепенно изменял наше сознание. Говоря "наше", я был уверен в идентичности состояния своих спутников, потому что мои и их мысли переплелись, и стали единым целым жизненным процессом.
Думать четырьмя головами одновременно было забавно. Пятый разум - Алекса - висел сейчас поодаль, и мы его наблюдали своим колхозом. Это не было оформленным объёмом, или субстанцией - вообще ничем таким, что можно было бы привязать к привычным человеческим ассоциациям. Мы просто ЗНАЛИ, что сознание Хранителя находится между нами и Гангом. И внутри него ярким красно-жёлтым сгустком пламенел артефакт. Сперва вся композиция находилась в состоянии вселенского спокойствия. Спустя вечность (время потеряло свой статус) мы были удостоены лицезрения контуров Летучего посреди тумана. Искра перемещателя выпустила как бы щупальце, в виде гибкой лозы, которая начала тыкаться в разные места плоского изображения корабля. Сперва спокойно, а потом нервно. Как будто пыталась найти замочную скважину, не преуспела в этом, и данное обстоятельство лишило её равновесного состояния. Свет раскалившейся звёздочки рекуррита окрасил сознание Алекса в тревожные цвета, как квадратный метр тумана приобретает красноватый оттенок от стоп-сигналов впереди едущего автомобиля. Не заладилось у нашего Специалиста по потустороннему миру. Что-то пошло не так. И я догадывался, что.
18946
18940
18938