-Капитан... - Слабый голос едва пробился через птичий гвалт и вязкий влажный воздух, который был почти осязаем. - Капитан, надо поговорить, это важно.
-Да, я люблю разговаривать... - пробормотал Капитан, пытаясь справиться с нервной дрожью, охватившей его при столь кардинальной смене обстановки. Хоть он недавно и освободился от похожего сна, тогда было чёткое знание, что был именно сон. А сейчас...
Вик на всякий случай обернулся, в надежде, что за спиной окажутся привычные морские пейзажи за бортом корабля, и достаточно будет лишь сделать шаг назад, чтобы снова очутиться дома. Но, не повезло. Взгляд уткнулся в замшелую кору дерева, как в стену. Потому что она уходила и вправо и влево, подобно декоративному забору. Закругление едва угадывалось, в сколько обхватов был этот ствол - даже не приходило на ум.
-Да, именно здесь нас держали в плену. - Голос, так неуловимо знакомый, чуть приблизился, но самого говорящего по-прежнему не было видно.
-С кем я разговариваю? - Капитан обратился в пространство, нацелившись прямо и чуть выше себя.
-Это Волька. - Собеседник, назвавшийся сущностью Летучего, словно огорчился, что его не узнали. - Понимаю, поверить этому сложно, тем более, что показаться я не имею возможности. К сожалению.
-Ну, допустим, что ты и впрямь тот, за кого себя выдаёшь. Бросивший нас на произвол судьбы. Которого мы спасли, между прочим.
-Я не бросал!!! Так получилось! - казалось, нашкодивший мальчишка, расколотивший стекло мячом, стоял сейчас перед директором школы, упрямо набычившись.
-Конечно же, так получилось! - Всплеснул руками Капитан-Директор. - Всегда всё получается "ТАК". И никто не виноват. Один лезет непонятно куда, что потом его вытаскивают целой дивизией. Вторая суицидом занимается в торжественной обстановке...
-Это я приказал Морре умереть. - Голос осёкся, осознав чудовищный смысл сказанного.
-Слышь ты... - Глаза Капитана налились кровью. - Кто бы ты ни был, где бы ты ни был... Не прячься за светлым именем Летучего, тварь, ты не стоишь и мизинца его. И лучше не попадайся мне на глаза!
-Вик, ты не так меня понял, поверь.
-Заткнись!
-Дай мне сказать!!! - Крик невидимки заставил замолчать всю живность в округе. Но, похоже, вытянул из него остатки энергии. Прошло несколько минут, прежде чем он продолжил. Капитан угрюмо ждал.
-Я не мог иначе связаться с вами, - тихо продолжил Волька, если это был он. - Тот выстрел нарушил равновесие параллельных миров, и нас раскидало по разные стороны реальности. Те, кто обладал живыми сущностями, настоящими, то есть вы вчетвером, остались там, в своей жизни, к которой были привязаны изначально. А все остальные... Что пришли в ваш мир позже, по высшему велению, влекомые рукой непостижимого, были сброшены в некий отстойник, временное пристанище. Видимо, до следующего решения, когда вновь понадобимся.
-Значит, вот как вы нас поделили. - Вик сел на травяную кочку, размером с пуфик в прихожей. - Живые, и Те_что_пришли_позже. Довольно стройная гипотеза. Это что же получается? Вы как бы ненастоящие, что-ли?
-Скажем так, в нашем мире мы самые, что ни на есть реальные. Рождаемся, страдаем, болеем, умираем. Но это в нашем. А для вас, возможно, мы как бы пришельцы.
-Так, стоп! - Капитан протестующе поднял руки. - Давай-ка без этих терминов, пришельцы, чужие, вторжение. Этим нас с детства с экранов и из книжек пугают и развлекают. Еще не хватало сделать вас жертвами сложившихся стереотипов.
-Многие и относились к нам скептически, даже будучи втянуты в совместные действия. Участвуя в общих событиях, как если бы они случились с теми, кто был там всегда.
-Но подожди, это и правда было так...по-настоящему, осязаемо, - Капитан поморщился, вспоминая свои шишки и ссадины. - Вот сейчас, например. Я в вашем, придуманном мире?
-Для нас, повторюсь, он более чем реален. А для вас... Вот сейчас вас укусит москит, и вы поймёте, насколько всё иллюзорно.
Капитан посмотрел на свою руку, по которой ползло насекомое. Как и всё вокруг, оно было преувеличенно, гипертрофированно большим. Размером с две ладони взрослого человека. Вик сквозь ткань кителя чувствовал, как её попирают лапки, усеянные острыми иглами. И звук был...мерзким, противным. Как дома. Под фасеточными глазами, что сканировали путь по руке человека, угрожающе шевелились хищные жвала. Капитана передёрнуло от отвращения, но ради чистоты эксперимента он всё же решился дождаться укуса. Хотя и подозревал, что такими челюстями гигантский москит просто вырвет из руки изрядный кусок. Насекомое встало в атакующую позу, прицелившись в выбранный участок. Жвала напряглись. Напрягся и Капитан, как в процедурном кабинете, перед уколом. И даже сжал зубы, чтобы в случае чего не заорать от боли, сохранив лицо. Но всё вышло иначе. Справа, под шевелящимся кустом, мокро всхлипнуло, из изумрудной глубины выметнулось нечто длинное, красное, мясное, отвратное. Не иначе, язык какой-нибудь огромной (а какой же ещё?) жабы. Конец этого ловчего хлыста облепил голову насекомого, не боясь оскаленных челюстей, и рванул на себя, утягивая внутрь зарослей. Вместе с лоскутом рукава, за который незадачливый москит отчаянно цеплялся. Иглы на его судорожно трепыхающихся лапах пробороздили кожу Вика, не очень глубоко, но ощутимо. И он всё же вскрикнул, это было больно!
-Твою ж мать!!! - вырвалось из Капитана. Он схватился второй рукой за пострадавшую, машинально предотвращая утечку крови, учитывая размеры царапин.
-Ну как, этот мир - лишь порождение ваших фантазий? - участливо вопрошал голос.
-Да ни хрена! - Убедившись, что съеденный только что хищник, ущерб нанёс незначительный, если не считать порванного рукава, Вик обернулся на новый звук. В кустах громко хрустело, чавкало, и бормотало от удовольствия. Захотелось отойти подальше от этого омерзительного пиршества.
-Вам больше ничто не грозит.
-Надеюсь. Выглядело убедительно, я проникся. Так зачем меня сюда... пригласили?
Что за дурацкая традиция завелась на этой посудине - насильно вытаскивать Капитана из его благословенного сна? Выяснили же уже, не надо ничем управлять, и никем! Кому всё неймётся-то?! Я долго не мог сообразить, что именно меня разбудило. Сознание ещё было в плену забвения, облепленное липкой паутиной, как будто на лесной просеке вляпался в растянутую ловчую сеть восьминогого арахнида. Все же испытывали, да? Особенно, если лицом окунёшься в переплетение клейких нитей. А тут весь вляпался, и повис, и, чем больше дёргался, тем сильнее обтягивало со всех сторон, пока не очутился в коконе. Видимо, дальше меня должны были приготовить к перевариванию. Я судорожно соображал, в какое место моей драгоценной тушки охотник, а теперь и повар, и потенциальный едок, вонзит свою полую иглу, и впрыснет желудочный сок. Какого, интересно, он размера? Если мелкий, то меня ему надолго хватит, а может и детки разговеются во славу какого-нибудь их паучьего торжества. Ну, а если габариты его сравнимы с моими, то я ему на один зубок, так, попутный перекус, фастфуд.
Но мысли мои сбились с размеренного логического течения, ибо кокон начало ощутимо потряхивать. Потом вибрации передались и всему будущему деликатесу. Какое-то низкочастотное бум-бум-бум ритмично встряхивало спеленутую тушку, и паутина начала клочьями осыпаться. Было такое ощущение, будто на соседней улице забивали в землю строительную бетонную сваю гидравлическим молотом. Но когда выпали клейкие пробки из ушей, я сообразил, что слушаю бравурный марш, исполняемый духовым оркестром. Бумкал, как положено, большой барабан. И ещё разносился какой-то приветливый, но официальный женский голос, как в репродукторе аэропорта. Когда я, вызволенный наконец из плена, упал ничком в собственную койку, удалось разобрать текст, и вникнуть в его смысл и источник.
Вещала неизвестная мне женщина из динамика судового радио, по которому обычно проходили объявления для команды и пассажиров. Ну, там, типа, Радисту срочно прибыть в радиорубку. Или, например, экипажу объявляется общее построение. Сейчас же корабельная говорилка, которая, казалось, умолкла навечно, в силу сложившихся обстоятельств, жизнерадостно уведомляла, что:
"Уважаемые члены экипажа и гости нашего корабля! В связи с пересечением Экватора, объявляется праздник Нептуна. На верхней палубе организуются гулянья, фуршет, весёлые конкурсы, и выступления самодеятельных талантов с феерическими номерами! Приглашаются все желающие. Явка обязательна."
С каждым словом из звукового устройства я выпихивался в реальность. Какой, к морскому дьяволу, экватор?! Мы что, вырвались из пространственного пузыря? А почему я об этом узнаю последним? Ох кому-то не поздоровится! Не дай Посейдон, мне скажут, что не хотели будить уважаемого человека! Ох кому-то будет соррес, ой бубновый туз - неожиданно вспомнились слова известной песни. Проходя мимо зеркала, я мельком туда взглянул, и... Уверенность в "уважаемости" отразившегося в нём человека несколько потускнела. Оплывшее серое лицо, щетина, мешки под глазами. Таким на праздник являться Капитану не положено. Пришлось задержаться на часок для приведения себя в надлежащий вид. Тем более, что текст по радио повторялся каждые десять минут, значит праздник ещё не начался. Наверное меня ждут.
Парадная форма была не идеально белоснежной, и так же небрежно отглаженной. Лицо после бритья и холодной воды чуть разгладилось и порозовело. А под фуражкой стало и вовсе похожим на капитанское. То, которое было в хорошие времена. Подходя к месту сбора я даже приосанился, и ступил на палубу довольно бравым командиром корабля. И слегка опешил.
Такими же озадаченными выглядели и Андр с Ангелом. Кроме нас троих, там никого не было. При параде оказался только я. Водолаз чесал кубики пресса, задрав тельняшку, и щурясь на всех заспанными глазами. За время, что мы не виделись, он обзавёлся бородой, которая вызывающими клочками топорщилась на нижней челюсти. Похоже, что досуг он проводил в машинном отделении, поскольку там и сям на нём красовались пятна мазута, а из кармана свисала промасленная ветошь. Странно, я сколько раз был возле дизелей, но мы не встретились.
Ангел же была облачена в легкомысленное, все в ярких цветах, ситцевое платьишко, очень короткое, и всё такое воздушно-невесомое. Наверное, она наиболее соответствовала атмосфере праздника, хотя и выглядела донельзя беспечной пассажиркой, а никак не членом экипажа. И мы недоумённо переглядывались. Для них это мероприятие тоже явилось неожиданностью, как и для меня.
-Кэп, что за приколы? - протянул Андр. - Это ты придумал?
-Да, Вик, чего это нас всех собрали? - В отличие от собранного меня, и недовольного Пёсы, Ангел была так же восторжена, как и её платье. - И где Морра?
-Я хотел наоборот у вас поинтересоваться, в чём дело, - сказал я, снимая ненужную теперь фуражку. - Весёлые конкурсы, ха!
-Ну а что, спляшешь Яблочко, вот и будут выступления самодеятельности, - Андр широко зевнул, задрав бороду к небу. Да так и застыл. - Едрить мои волосатые подмышки...
-Фу, Андрей, какой ты пошлый, - скривила нос Ангел, машинально посмотрела вслед его взгляду, и взвизгнула: - Мооорка, ты с ума сошла???!!!
Теперь и я увидел, как Оракул, с трудом балансируя раскинутыми, словно крылья, руками, переступает по рее в направлении от мачты. Она что, спит? Это сомнамбулия?
-Мооорр... - очередной вопль Кока андр прервал своей ладонью, прикрыв не только рот, но и пол её лица.
-Не надо сейчас кричать ей, - внятно произнёс он. - Отвлечётся на тебя, оступится на самой серёдке, да и ряхнется прямо на палубу, аккурат нам под ноги. Забрызгает твоё нарядное платье своим мозгом...Ай!
Ангел со всей дури врезала ему кулаком по печени. Даже я поёжился, рука у неё тяжёлая. Андр согнулся и убрал свою руку. Но его совету она вняла, и больше звать подругу не стала. Только во все глаза смотрела на поход Морры. Как и мы. Пёса даже в позе буквы "Г" не выпускал Оракула из вида, неестественно вывернув голову. Помочь мы сейчас ей ничем не могли, как это ни было горько осознавать.
Впрочем, насчёт Водолаза я заблуждался. Его наблюдение не было праздным. И когда Морра дошла, наконец, до конца реи, находясь теперь над волнами, за пределами палубы, Андр подобрался, как тигр перед атакой. Её шаг в бездну происходил одновременно с рывком Пёсы через леера. Ангел сама зажала себе рот, чтобы не визжать, глядя, как два тела синхронно отделились от тверди. И я расширенными глазами наблюдал их полёт. Водолаз был тяжелее Оракула, и лететь ему было гораздо меньше. Пока она достигла поверхности воды, он уже вынырнул, поджидая незадачливую ныряльщицу. Мы все знали, что она так и не научилась плавать.
Даже если она находилась в неосознанном состоянии, в отрыве от реальности, какое-то Провидение привело её мышцы в нужный тонус. Руки вытянулись за головой, тело напряглось, и в воду Морра вошла почти идеально, стрелой, практически без брызг. Шмякнись она плашмя - и Андр выловил бы из воды кожаный мешок с раздробленными костями, всеми, какие находились внутри. Словно на асфальт с пятого этажа упасть. Но, сгруппировавшись, она пробила поверхностное натяжение морской воды, и погрузилась, учитывая набранную скорость, метров на восемь. Мой ступор прошёл одновременно с всплеском от её нырка. Через пару мгновений я уже был у борта, и вниз летел спасательный круг, привязанный к кораблю линём. Ещё через короткое время Андр достал Морру из глубин, всунул по пояс в пробковое кольцо, обезьяной взобрался по линю на борт, и в четыре руки мы втянули её, бессознательную, на доски палубы. Ангел тоже не теряла даром драгоценных мгновений. Как только с Оракула стянули круг, она упала на колени, живо перевернула подругу на живот, проверила, что в лёгких нет воды и та дышит самостоятельно, тут же укутала прыгунью в одеяло, и вдобавок поднесла к носу пузырёк с нашатырём.
-Подруга, ну что же ты? - приговаривала Кок, производя реанимационные мероприятия, - Зачем ты это сделала, дурная?
-Номер вышел феерическим, - хохотнул Водолаз, отжимая бороду. - Оракул у нас талант, может в цирке выступать теперь.
-Дурак ты! - Беззлобно обозвала Андра Ангел. Она убедилась, что жизни подруги ничто не угрожает, и поднялась на ноги. - Кэп, надо её в лазарет.
-Надо её ремнём по заднице отходить как следует, за такие выходки! - Досадливо бросил я. - Совсем от безделья с ума поспрыгивали.
-Она не с ума, она с реи... - машинально поправил меня Водолаз.
-Умный? - не поддержал я шутки. - Вот и тащи эту десантницу в медпункт. Только я не понял, это значит она придумала всех собрать, чтобы прилюдно самоубийство совершить?
-Кто, Моррка?! - Кок растопырила на меня свои глазищи, и я впервые увидел, как они выразительны и притягательны. - Вик, не придумывай. Она взбалмошная, конечно, но чтобы так демонстративно...
-Когда придёт в себя, позовёте, я на мостике буду! - Отмахнулся я, и сделал шаг от лежащего тела.
И попал в переплетение лиан, папоротников, гигантских цветов, и не менее исполинских стволов, высоту которых невозможно было оценить, потому что они терялись в густых кронах, не пропускающих даже солнечный свет. Это были джунгли...
Я всё реже выходила из библиотеки, хотя это было уже не то книжное царство, которое я знала. Давным-давно, как сейчас кажется, много веков назад, когда на корабле был большой экипаж, а сам корабль обладал душой, книги в библиотеке были живыми. Можно было прийти сюда и просто попросить найти нужную информацию, и в считанные минуты перед вами на столе складывалась стопочка нужных книг. Мало того, по вашему желанию книга могла сама раскрыть нужные страницы, и вам оставалось только устроиться поудобнее, развернуть обёртку шоколадного батончика и погрузиться в чтение. Но это было давно, и теперь корабельная библиотека была просто помещением, уставленным стеллажами с книгами, и всё...
Когда-то мы были так наивны, что считали, будто этот корабль и всё, что происходит вокруг, зависит от нас, живёт благодаря нам. Оказывается, всё не так, вернее, не совсем так... Да, сущность "Летучего", Volatile, действительно получал жизненные силы от нас. Он узнавал нас и старался предоставить нам всё, что только мог. Он обеспечивал нам комфорт и защиту, он умел прокладывать маршрут к нужной нам цели, он... Да что говорить, он был душой этого корабля, такой же, как наши собственные души, живущие в наших телах. А что будет с телом, если душа покинет его? Правильно, тело станет мёртвым. Просто оболочкой. Так и "Летучий" – он оставался барком, большим парусным кораблём, оснащённым дополнительным двигателем, но... он стал подобен мёртвому телу. Неподвижным и безвольным. А мы, четыре человека, присутствующих на борту, не могли оживить его. Нет, мы могли заставить его двигаться – Андр пропадал в машинном и, надо полагать, вполне мог бы завести двигатель. Капитан мог бы управлять курсом, стоя у штурвала. Но только до тех пор, пока в баках есть топливо. Без горючего мы вряд ли справимся с парусным оснащением вчетвером. Сколько нам понадобиться времени, чтобы поднять паруса и поставить их в нужное положение? Ветер успеет десять раз подняться и стихнуть, шторм десять раз начнётся и закончится, а мы, наверное, всё будем возиться с одним парусом. Вот так и получается, что мы давали жизнь Volatile, Volatile давал жизнь "Летучему", а "Летучий"...
Где Volatile теперь? Где ты, Волька? Мне хотелось надеяться, что он где-то с призраками, с Тёмкой, что он защищает их. Но это было маловероятно. Раз мы на корабле, значит, призраки и все остальные, кто сопровождал нас в последнее время, где-то на суше, а Volatile вряд ли может существовать вне корабля. И всё же мне казалось, что, если мы смогли бы найти Вольку, то смогли бы найти и призраков, и наоборот – найдя призраков, найдём Вольку. Но это только "если бы", потому что никто не изъявлял никакого желания что-то предпринимать не только для поисков потерянных друзей, но и вообще для чего-либо. Поначалу, конечно, мы были довольно активны – убирали, чистили, чинили... Но теперь всё замерло.
Я понимала, что действую на нервы Капитану, Ангелу и Андру, постоянно убеждая их в необходимости начать поиски. Похоже, моя настойчивость переполнила чашу терпения моих спутников, так что они стали попросту избегать меня. Уже довольно давно я никого из них не вижу. Я знаю, они здесь, это совершенно точно. Потому что на столе на камбузе всегда есть готовая горячая еда для меня, но я по-прежнему не могу заставить себя нормально поесть, ограничиваясь лишь парой ложек супа или ломтиком хлеба. В судовом журнале в рубке ежедневно появляются записи, сделанные рукой Капитана. Правда, записи эти ограничиваются датой и огромной буквой "Z", занимающей всю страницу. Иногда корпус охватывает кратковременное дрожание от заведённого на несколько секунд двигателя. Но при этом на корабле нет никого, кроме меня. И я перестала искать.
Я научилась спать стоя. Это позволяло не проваливаться в глубокий сон и не видеть кошмарных снов – засыпая, я падала и просыпалась, но, повторяя эту процедуру многократно в течение дня, я могла поддерживать себя в относительно нормальном состоянии. Как мне казалось. Сегодня моя уверенность в этом оказалась под некоторым сомнением. Во-первых, я заснула в библиотеке прямо на полу, прислонившись спиной к той стене, за которой раньше открывался проход в скрытое помещение. Во-вторых, мне приснился не кошмар. Не совсем кошмар. Возможно, даже ничего не приснилось, а я оказалась жертвой галлюцинации. Ведь недосыпание вредит здоровью человека. Длительное недосыпание сильно вредит здоровью человека, да и любого другого живого существа. Хроническое недосыпание приводит к общему переутомлению, снижению работоспособности, к перепадам настроения и другом весьма неприятным вещам. В частности – оно влияет на восприятие действительности и даже может вызывать галлюцинации. Об этом я прочитала в своей любимой энциклопедии в чёрной бархатной обложке, с трудом отыскав её на книжной полке. В обнимку с книгой я и сидела на полу, когда это случилось.
***
Я уже бывала в этом коридоре. Он был спрятан где-то в недрах "Летучего", и оказаться в нём мне удавалось только в снах. Здесь я узнала, что у барка есть душа, здесь я увидела... нет, почувствовала, осознала его присутствие. И теперь я снова была тут. Но раньше мне слышалось чьё-то дыхание, теперь же вокруг царила глубокая тишина. Я не слышала даже своих шагов, их звук заглушал пушистый ковёр. Я осторожно двигалась по коридору и насторожённо прислушивалась, надеясь уловить хоть какой-то звук, движение, знак.
И мои надежды оказались не напрасны... Волька прорвался из каких-то неведомых далей едва уловимо. Я из всех сил старалась понять его, старалась так сильно, что даже мёртвая тишина коридора показалась мне слишком громкой. Я села на пол, прислонившись спиной к стене, зажмурила глаза и зажала руками уши. Volatile говорил не голосом, он снова передавал прямо в сознание, но с таким трудом, что я едва понимала его.
– Помоги мне... Volatile гибнет...
– Что мне сделать? Я пыталась уговорить наших искать вас, но они не хотят. Где ты?
– Не знаю...
– Почему ты не возвращаешься к нам?
– Не могу... Два корабля... Один Volatile...
– Два корабля???
– Два корабля... Один Volatile... Помоги мне...
– Как??? Что мне сделать, скажи!
– Капитан не слышит... Мне надо говорить с ним... Ты можешь помочь...
– Ты хочешь... влезть ко мне в голову? В моё сознание?
– Нет... Твоё сознание должно уйти... Оно сильнее меня, сильнее Volatile... Капитан не услышит...
– Э... и куда ему уйти? Как уйти? Скажи, что я должна сделать?
– Умереть...
***
Я проснулась так резко, словно меня вытолкнули из сна. Скорее всего, будь я в нормальном состоянии, я бы попыталась придумать какой-то разумный способ выставить своё сознание из тела. Например, взять в баре камбуза пару бутылок коньяка и напиться до бесчувствия, усыпить себя каким-нибудь препаратом для наркоза в медпункте, в конце концов бегать по палубе до потери сознания – в моём теперешнем истощении я бы и одного круга не сделала. И вообще задумалась бы над тем, следует ли мне поступать так, как велит сон или галлюцинация, или чем бы это ни было. Но моё состояние было далеко от нормального. И поэтому я была способна только выполнить то, о чём просил меня в моём сне Volatile. Без всяких размышлений я поднялась в гнездо на фок-мачте, вылезла на рею, проползла по ней до самого конца и, кое-как умудрившись подняться на ноги, оттолкнулась и сиганула в воду вниз головой. И только в эти мгновения полёта пришло отрезвление. Я вдруг увидела в разных местах палубы Капитана, Ангела и Андра, с ужасом смотревших на меня. Увидела стремительно приближающуюся поразительно синюю поверхность моря. И завопила от ужаса, разбивая эту синеву. В рот хлынула морская вода, я забила руками и вдруг увидела прямо перед собой "Летучий", а на его палубе – Артёма и Борского! Словно они были под нами! Только перевёрнутыми...
– Тёмка! Варлен! – успела крикнуть я, и тут же кто-то сильно рванул меня обратно.
На несколько секунд стало темно, а потом я оказалась на палубе "Летучего", рядом со мной стояли мокрый Андр, Капитан и Ангел и растерянно смотрели на меня. А я с удивлением осознала, что тоже смотрю на себя – со стороны. Значит, я смогла выполнить просьбу Вольки и... умереть. Но как-то это не укладывалось в голове, впрочем, была ли у меня голова теперь? Тьфу, бред какой-то! Я ощутила себя обиженным ребёнком, подростком, который думает – вот умру, посмотрю потом, как они все будут плакать. Вот я смотрю – никто не плачет, просто молча стоят и смотрят. Капитан беззвучно шевельнул губами, кажется, что-то сказал, но я не услышала. Андр опустился на колени, словно хотел поднять меня, наверное, Капитан приказал что-то сделать с моей утопившейся тушкой. Где же ты опять, Volatile??? Я освободила тебе место, говори! Или я просто так сиганула с мачты, как последний придурок??? Но Капитан развернулся и медленно пошёл прочь...
Рядом со мной возникло бледное, почти незаметное золотистое свечение и медленно, с каким-то трудом влилось в моё безжизненное тело. Вопреки моим ожиданиям, тело не ожило и не заговорило, оно лежало как и прежде, но Капитан вдруг остановился и оглянулся, неотрывно глядя на меня... на тушку. И дал Андру знак не трогать её... Похоже, Volatile всё же смог! Видимо, он говорил мысленно, передавал Капитану что-то, но остальные не слышали ничего. Что ж, моя смерть была не напрасной. Но эта мысль принесла не утешение, а раздражение. Хорошо, они там теперь разберутся, а я? Что делать мне?
Тем временем золотистое свечение отделилось от тела и приблизилось ко мне.
– Возвращайся, – сказало свечение голосом Вольки.
– Каким образом, интересно? – ехидно поинтересовалась я. – Я умерла, как ты просил.
– Нет.
Свечение увеличилось в размерах, став ещё менее заметным, окутав и меня, и моё тело, которое приблизилось ко мне вплотную (или я к нему?), и тут же я увидела над собой небо, Андра, Ангела и Капитана. Свечение исчезло.
-Да твою же в башню!!!! Всё, встаю! Уже встал! Сейчас не моя вахта! Андр, иди в трещину, найди салагу какого-нибудь!
Привычная тирада перевода стрелок насчёт дежурства замедлялась и угасала, по мере возвращения в реальность. Какая, в мамину кику, вахта? Какой салага? Какой, в конце концов, Андр? Да, накидался. Имеет право Капитан расслабиться?! Списанный на берег капитан! Нет экипажа у меня больше. Чего вам от меня надо ещё? Эээээ... Минуточку. Если я один, то кто тут бубнил мне на ухо, и мешал морскому волку перерождаться в сухопутную крысу? Кто, итиху вашу машу, все эти звуки издавал?
Стукнув себя по черепу, между ухом и виском, чтобы не нанести чрезмерных телесных повреждений, я попытался навести резкость в изображении. Так ещё старые телевизоры настраивали, с кинескопными трубками. Иногда помогало, иногда нет. Картинку я получил. Вроде бы моя каюта, но... Скажем, частично стилизованная под охотничий домик. Это, знаете, где камин, оружие и трофеи по стенам. Стены ещё такие натуральные, из ошкуренного бревна. Из всего вышеперечисленного я имел только трофей. Эдакая торчащая из переборки башка. Не лось, не кабан. Хммм, не помню, где бы я мог охотиться на драконов? К тому же, обычно трофейные головы - настоящие - тихо мирно висят себе на стене, ни на что не претендуют. Смотрят вдаль пластмассовыми глазами. Но не укоризненно!!! Попался так попался, чего теперь морду обвиняющую строить?! Естественный отбор, сегодня ты, завтра я. Тьфу тьфу тьфу, не дай Создатель!!! А эта гипертрофированная пародия на чучело смотрела прямо на меня, таращила вертикальные зрачки, раздувала ноздри, и вообще вела себя неподобающе. Недостойно благородного звания рыцарской добычи.
Тем временем автоподстройка моей личной башки начала снабжать меня более мелкими деталями, и подробностями мироощущения. Например, я определил, откуда проистекают те самые невнятные звуки. И почему они такие неразборчивые. Дело в том, что с этого псевдотрофея как бы забыли снять транспортную упаковку. Ну, вот эту плёнку, которой обматывают предметы при пересылке. Она обтягивает всю поверхность предмета, ограждая его от внешних воздействий. Но и ограничивает его воздействие на окружающий мир. Так и моя трофейная "говорящая голова" была вся в какой-то прозрачной, но в то же время радужной оболочке. Такой плотной, что не пропускала звук, и не давала массивным челюстям раскрыться во весь свой размах. Оттого и выражение морды, и потуги, и звуковая абракадабра. Потом вдруг мне показалось, что на эту огромную башку натянули огромный же презерватив, удивительно пришедшийся ей впору - настолько все мелкие особенности и нюансы были выражены и подчёркнуты. И, как в детстве, чёрт побери! это всё захотелось немедленно потрогать. Что вызвало ещё большее возмущение у упакованной верхней конечности дракона, и искренний, переходящий в истерический, смех у меня.
Алкоголь покидал меня стремительно. Положительные эмоции помогли адекватно оценить ситуацию. Без помощи лишённого речи экспоната, только за счёт опыта, логики, и остаточнго воздействия переработанного этанола. И я несколько приблизился к разгадкам.
Картина первая, отрезвляющая. Это был действительно дракон. Не Чёрный Сэладон. Будь это он, мы пришли бы к пониманию гораздо раньше. Как звали этого представителя племени разумных рептилий - я не разобрался по описанным выше причинам. Он не смог донести до меня эту важную информацию. Как и то, чего он вообще от меня хотел.
Картина вторая, техническая. Радужная оболочка, каковую я сперва принял за упаковочную плёнку, а позже сравнил с презервативом, оказалась мембраной портала, так и не оформившегося в полноценный переход. Мне ещё повезло, что визитёр оказался неловким. Если бы он пролез в кубрик ВЕСЬ... Я бы вряд ли смог поведать эту историю.
И третье, печальное. Я окончательно уверился, что наш Летучий - не Волька. Помнится, все порталы внутрь нашего ареала были заблокированы. А раз каждый бродячий дракон может сунуть свою морду в охраняемую зону - значит не так уж она и защищена. То есть, нам досталось заурядное плавсредство, идентичных с Летучим параметров.
Ах, как хочется напиться, уколоться и забыться, и упасть на дно колодца, или взорвать на хрен этот иллюзорный мир!!!
Он был непрофессиональный дракон. Я даже не дёрнулся, когда выражение его морды красочно описало взрыв эмоций. И что произойдёт в следующую секунду. "Специалист", настолько нелепо наведший портал, что даже не смог завершить процедуру и попасть в конечный пункт, вполне предсказуемо и накосячил. Рыгнуть огнём в презерватив, надетый на твою башку - это вам не пункуть под одеялом...
Стакан мой оказался удивительно полон. Хоть это был и не третий, поминальный, тост в моём заплыве (немного сбился со счёта, пардоньте), чокаться с обугленным пятном на переборке я не стал. И выпил стоя...
...В какой-то момент и меня охватило отчаяние, и понимание безнадёжности нашей ситуации. Корабль куда-то шёл сам по себе. Форштевень исправно резал волну, днище задорно шлёпало по воде, создавая натуральную качку - то зыбкое состояние тверди под ногами, что отличает мореманов от сухопутных крыс. Солёный (натурально, это ощущалось привычными рецепторами организмов) ветер дул порывами, и хлопал парусами. Однако... Навигационная аппаратура не показывала какого-либо перемещения в пространстве. Мы были яркой зелёной меткой в центре экрана, и даже координатная сетка смещалась от носа к корме электронного Летучего, словно муха ползла через клетки ученической тетради по матеметике. Но всякую муху впереди ожидал обрез бумаги, край. А наш путешественник как будто "ехал" на велотренажёре - всё было ровно как на настоящем велике, верчение педалей, звон передаточной цепи и жужжание ведущего колеса, только на одном месте. Цифры долготы и широты замерли на нулевых значениях, как нарисованные для создания антуража.
Мы больше не ходили друг к другу в гости. Мы старались не встречаться. Казалось, столкнись двое в коридоре, и неизбежен скандал. Поэтому выработалось некое расписание посещения камбуза, питание в три смены. Каждый из троих членов экипажа, не являющихся Коком, приходя в своё личное время, всегда находил на столе горячую пищу. Поев, оставлял грязную посуду на месте, и удалялся. Ни разу я не натыкался на остатки трапезы предыдущего едока, только свою порцию. Как ни разу не наткнулся и на хозяйку нашего Дворца чревоугодия - Ангела. На самом камбузе было тихо: не шумела вода в раковине, не шкворчала пища в сковороде. Как в компьютерной игре - соседняя локация, если не относилась к твоему квесту, была неактивна. Я попробовал проникнуть в хозяйство Кока, но даже не смог отворить двери, она оказалась искусно нарисованной на переборке. Не помог и мой капитанский уровень доступа ко всем без исключения помещениям. Хотя и ожидались как минимум права администратора. Выяснять, почему так происходит, я не стал, поскольку начал впадать в оцепенение, и что-либо делать сверх поддержания жизненных функций организма не было никакого желания.
Впрочем, рубка, мостик, машинное отделение и ещё ряд служебных комнат всё же пока мне подчинялись. Туда я мог входить беспрепятственно. Только что там было делать? Движок спал мёртвым сном, потому что в баках не оказалось топлива. По этой же причине не жужжал и генератор, но электричество для работы приборов, в розетках откуда-то было. В радиорубке я смог включить рацию, тумблеры которой послушно щёлкали, лампочки мигали, а динамик шипел и хрипел. Но кроме эфирного шума ничего в этом самом эфире не было. Исходя из этого можно было догадаться, что и мои истеричные попытки дозваться кого-нибудь в микрофон, тоже были тщетны. Там же я нашёл пару компакт-дисков с популярными танцевальными хитами, привод проигрывателя исправно их по очереди заглотил. Операторский звуковой монитор внутри рубки даже порадовал меня знакомыми задорными мотивами. И при включении громкой связи создалось впечатление, что на палубе и в прилегающей акватории сейчас дискотека. Но, выйдя из двери наружу, услышал лишь вой ветра и плеск воды. Я "сменил локацию".
Тогда я и опустил руки. Пропала цель, сюжетная линия нашей жизни закольцевалась, терялся смысл самого существования. Невозможность влиять на развитие себя самого и окружающей реальности. Думаю, что остальные мои друзья испытывали то же самое. И самое обидное, ни у кого из нас не возникло желания собраться и обсудить новую реальность. Все предыдущие дискуссии заканчивались непониманием, обидами и скандалами. Как в семье, когда давно живущие вместе супруги, надоев друг другу до зелёной тоски, заводили каждый свою шарманку при попытках исправить дело. И хорошо, что у нас была возможность не встречаться каждый день в замкнутом пространстве. Иначе взрыв был неизбежен.
Правда, возможно, что кто-то с кем-то всё же общался, просто я этого не знал. Но эту мысль я старательно отбрасывал. Ибо, думать, что кара одиночества постигла лишь меня одного, а все остальные живут обычной жизнью, определив Капитана в изгои, начинала выворачивать мозг мехом наружу, и кровавая пелена наползала на глаза. Они не могли так со мной поступить! Я специально в неурочные часы неожиданно делал набеги на камбуз, в надежде поймать с поличным компанию предателей. Или хотя бы Морру с Ангелом, хихикающих за чашкой кофе - им бы я простил что угодно. Но увы и ах! Либо они очень хорошо прятались от меня, либо я становился параноиком.
Как вытекающая из предыдущих раздумий, ещё более депрессивная мысль начала меня посещать. Я действительно остался один на борту. Совсем! Исчезла же куда-то основная, многочисленная часть нашей компании. Призраки, Гусев со своими опричниками, хитрая маленькая Джами и её выживший из ума папаша. Так почему бы не лишить босса и последних спутников? Ну-ка припомни, Капитошка, сколько раз ты, переступая через дружеские чувства, в угоду якобы служебной надобности, отталкивал руки помощи близких? "Включал" строгого, не предвзятого и беспристрастного командира, когда надо было наоборот, прислушаться, пойти на компромисс? Как часто в сердцах (хорошо ещё не вслух!) думал раздражённо - как же мне все надоели!!!! Да, каждый человек склонен иногда к замыканию в себе, когда хочется побыть одному. Но не желать же всерьёз одиночества! Которое не кончится, когда остыл, привёл нервы и чувства в порядок, и вновь готов любить всех. А херушки, дяденька, слово сказано, кушайте на здоровье! Мысли материальны. Каждый рано или поздно получает то, чего страстно желает. Не задумываясь, как на самом деле потом с этим достигнутым жить.
И знаете, чего пожелал Капитан, едва не полезший на переборку от отчаяния? Нет, не вернуть всё, как было. Ему захотелось нажраться в хлам, чтобы таким способом отгородиться от проблемы, и от всего мира впридачу.
И, якорь мне в печёнку, первое, что я обнаружил в кают-компании, придя на ужин - это литровый пузырь вискаря, Джека, мать его, Дэниэлса, что нагло и по-хозяйски торчал посреди стола, как каменный идол с острова Пасхи...
С Новым годом, Друзья! Пусть этот год будет лучше предыдущего. Оставим в нем все невзгоды и неприятности. Грешим по новой!! :)) Всем удачи, счастья и радости! :)
С НОВЫМ ГОДОМ, "КРУГОСВЕТКА"! С НОВЫМ ГОДОМ, КРУГОСВЕТЧИКИ!!! С НОВЫМ ГОДОМ, ВСЕ!!! ПУСТЬ БУДЕТ ЭТОТ ГОД ЧУДЕСНЫМ, СЧАСТЛИВЫМ И ВДОХНОВЛЯЮЩИМ!!! С НОВЫМ ГОДОМ!!! УРРРАААА!!!!!!
Всё-таки тот тип, что придумал время делить на части, был не менее гениален, чем изобретатель колеса, к примеру. Колесо - это же прорыв, никто спорить не будет. Но его можно было хотя бы увидеть, представить, как оно может выглядеть, в конце концов экспериментировать, катая разные предметы.
Даже расстояние можно было на местности как-то систематизировать. Сколько плевков до того дерева? А вот у меня шурин живёт в дальнем стойбище, до него примерно... Ну вот ты на лошади едешь, едешь, а потом она тебе говорит, ты, хозяин, не охренел ли, без отдыха столько копыта бить??!! Вот, значит, от этого места как раз ещё три плевка, и вот она, юрта шурина, крайняя слева. Всё понятно и наглядно.
А время... Что это ваще за хрень, Вася??? Ни пощупать, ни укусить, ни выпить. Ты кто, э? Солнце встало, солнце село, потом опять, по кругу. И чо? А ничо оказалось. Заметили, покумекали. Одна лошадь терпеливая оказалась, пока задолбалась, в темноте мимо шурина прошли, потом обплевались возвращаться. А другая на середине пути ласты склеила, обратно неувязка получилась, На праздник не попали, без нас все забродившие ягоды сожрали. Значит, не только в расстоянии дело. Восходы и закаты в кобылах мерить - дело неблагодарное оказалось.
Уж не знаю, как там ход мысли развивался, какими путями, но считать минуты этими безумными механизмами с тысячей мелких шестерёнок точно не человек придумал. У них корабли ветром толкались, телеги на кобылах ездили, зато в карманах такая хрень тикающая, которую просто представить как устроена - мозг вывихнешь, а не то, что придумать и выпилить! Прикиньте - в наше-то электронное время!!! Ничему уже вроде не удивляемся. А смотришь внутрь часов, и чувствуешь, как извилины путаются и в косички заплетаются. И эти хрен-разглядишь-какие-мелкие-детали чего-то там крутятся, друг другу не мешают, и ещё время показывают. Ну не мистика ли?
В общем, слава Человеку Наблюдательному! Поделил нам жизнь на отрезки, и в итоге получился Новый год. Оливье, ёлка и бухло.
Конечно, в жизни человечества было много изобретений, деньги там, потом электронные деньги, азартные игры. Но вот ВРЕМЯ и БУХЛО - самые нужные и важные открытия! А что? Приходит время, и все напиваются. И не думают о других достижениях, какими бы важными они ни были.
В общем, дорогие друзья, всем здоровья, счастья, и чтоб времени на всё хватало. А то оно куда-то скачет галопом, как с цепи сорвалось. Может, там что-то сломалось, в его механизме? Живём, как на экране во время перемотки плёнки, быстро и ни хрена не понятно, что происходит...
Дорогие мои и любимые! Поздравляю с Новым годом и Рождеством. От чистого сердца желаю насыщенных праздников и добрых гостей, весёлой компании и тёплой атмосферы в кругу родных людей, желанных подарков и ярких эмоций, крепкого здоровья и светлого счастья в жизни. Пусть 2020-й станет самым лучшим годом в вашей судьбе, и пусть сбудутся все мечты!
Друзья мои. Семнадцать лет назад, в шестнадцать десять по Москве, Солярис усилием мозга возбудил нейронные связи, напряг свой палец, сделал push the button, и дал жизнь целому проекту, сам того не подозревая. Сработал "Эффект бабочки". Лавину стало не остановить.
Каждый год мы в этот день говорим какие-то слова, но звучат они, словно на поминках. Вспоминаем людей, бывших здесь, и ушедших в небытие, конечно, относительно только этого пространства. Их нет уже в данной виртуальной реальности, однако, они оставили свои наскальные надписи и увековечили свои мысли. Чудны дела твои, Интернет! Да благословенна будет Электронная бумага, что соединяет сознания стольких разбросанных по всей планете людей! Да не оставит Модератор вездесущий ресурса, что застрял в брошенном почти везде формате, но до сих пор держится на плаву...
Бесстрастный счётчик времени неумолимо перещёлкивает свои цифры, от единичных секунд к десяткам, потом так же накручивает минуты, часы, годы. Возраст - это не то, что снаружи, но то, что каждый о себе думает внутри собственной оболочки. Обладает ли придуманная, и постоянно дописываемая история собственным интеллектом? Книги живут дольше своих авторов. Даже если их перестают читать, они остаются в архивах, в памяти, на страницах. А Кругосветку продолжают читать. И вдыхать в неё жизнь. Довольна ли она нами? Ведь её нельзя воспринимать просто как набор символов на экране монитора. Ибо пишущий даёт своё видение сюжета, читающий пропускает написанное через фильтр собственной фантазии, и переживает всё иначе. Но уже как минимум двое взяли и возмутили информационное пространство нарисованными в головах картинками происходящего. Это ли не жизнь Кругосветки?
И раз не мы её породили, то не нам и прерывать течение потока сознания.
А то, что мы волей случая оказались в нужное время в нужном месте, на этом местном корпоративе по поводу очередной памятной даты, лишь даёт нам право поздравить друг друга С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! .
И это... друзья, не увлекайтесь индийскими ароматными палочками. Видите, как расширяет сознание, да язык развязывает...
...Ночью мне показалось, что жить осталось совсем мало. А что, всё по классике - перед моим взором, выстроившись в невнятную колонну, толкаясь, наступая друг другу на пятки, плелись почти все образы, что встретились на курсе. За многие годы пребывания на борту.
Мой первый экипаж. Я юнга. А как же, всякий капитан, да и адмирал, сперва должен побегать по палубе с Машкой - верёвочной шваброй. Поточить напильником лапы якоря. Принести Главмеху ведро электричества или мешок компрессии. Ну и прочие невинные мелочи первых месяцев службы. Правда, здесь всё было иначе, на Летучем. Но ведь могло бы быть и как положено? Здесь не имела места "дедовщина", к новичкам относились как к равным. Конечно, резкий каръерный рост вызывал некоторые недовольства у отдельных членов команды. Я вдруг стал Старшим помощником капитана, Старпомом. Но дороги никому не переходил, к тому времени место было вакантно.
Старички - Ангел, Лета, Рыжуля, Рикки, Пёся, Бирка, девчонки в неисчислимом количестве... Простите, кого не вспомнил, дорогие мои. Совсем патриархи покинули корабль к моему приходу. Мы освежили экипаж - Лютый, Гуара, Сумсуш. И затеяли яркие приключения. Вот они, идут вразвалочку, несут шарики и флажки. Улыбаются. Тогда весело всё было, феерично. Молодость.
Вот пошли персонажи помрачнее, у некоторых лица злые, самодовольные, наглые. Эти - плод нашего (или Тех-кто-сидит-наверху-за-клавиатурами, наших пап и мам) воображения. Бразильские тюремщики, какие-то шпионы, аборигены всех мастей и национальностей. Мы где только ни были, и в каждой стране отметили местных жителей, вот они и вышагивают в общем строю. Путаются, меняются лицами на ходу, ровно так, как происходит в моей памяти.
Потом вдруг особняком - представители новейшей истории Кругосветки, все придуманные. Семейство Виракочей, оставшаяся без души каменная баба Машка, злодеи Шестой и Тамын. Чуть в стороне, но чётким строем - Риковы фашисты. Генералитет не спеша. Упомянутые вдохновители проектов покорения мира, этого и потустороннего, с обоих берегов противостояния, сейчас рука об руку. Фёдор, вороватой походкой, зыркает глазищами. Совсем бородой зарос. Совсем прозрачный, ещё несущий в себе четыре сущности, Фаня. Призрак, разделённый впоследствии на наших новых друзей. А вот и они, шагают в ногу - Артём с Моррой в обнимку, Кирилл, Макс и Игорь. Морра не призрак, но уже без них себя не мыслит. За ними Гуара со своими спутниками - Хищниками, Демонами и прочими личными образами.
А это что за детская команда? Понял. Гномы из моих коротких и недолгих сказок. Надо же - вспомнились. Совсем уж экзотическая массовка пошла. Стражи Ордена, песчаные туареги, порубленные в куски, а теперь целые, какие-то жители катакомб, индейцы, прочая нечисть. Братья Мартинесы, Джамиля, Оксана с Тимуром, прямо таки семейная идиллия. Только лица недовольные, словно элиту из лимузинов высадили, и в метро запихнули. А там народ. Пахнет.
А дальше... Я бы не назвал это сборище стадом, из уважения. Но пыль они подняли, как бредущие по высохшему полю коровы, честное слово. Ну да, как лапы не поднимай, хвосты все одно по земле волочатся. Драконы, змеи, рептилоиды - весело перекидываются огненными отрыжками, видимо нет у них проблем на Земле. Чешуйчатая детвора порскает между ног взрослых особей. Кожаные шланги струятся в пыли, время от времени плавно и стремительно погружаясь в почву, словно гигантские черви, скрываясь из виду. Всё это напоминает исход древних животных в мультике про Ледниковый период.
Их нагоняет мелодичный перезвон колокольчиков и маленьких медных тарелочек. Ритмичные и протяжные песнопения о Рамах и Кришнах будто разгоняют пыль, подпихивают её в корму, чтобы она уходила вместе с животными вперёд, и не затмевала светлых индийских божеств. Перемешанные с жизнерадостными апельсиновыми людьми, несут кого-то в богатом паланкине слуги, вокруг личные охранники с устрашающего вида кривыми мечами, тычут ими в стороны, отгоняя от своего раджи смуглых, словно запечённых на углях, простолюдинов. Замыкают колонну, как неумолимый строгий конвой, броневики и джипы Тарры и его воинства. Наверное, остальные ролевики - Русины и иже с ними - едут внутри машин, поверх которых на ложементах целятся в мир карандаши неуправляемых реактивных снарядов. Кажется, что дай они залп - и огненные смерчи нанижут всю демонстрацию на смертоносные шампуры, от хвоста до головы, и настигнет их всех кара, не небесная, но земная.
...Замыкал колонну пеший, без головного убора, но в полной полевой портупее, галифе и высоких сапогах, генерал Гусев. Один. На его лице присутствовали пышные будённовские усы, выступающие с двух сторон от скул сантиметров по десять. В руке военачальник держал революционный маузер, из которого он периодически прицеливался то в один джип, то в другой, показывая, кто тут на самом деле вершитель чужих судеб...
А потом я захотел ещё пожить лет пятьдесят, и стёр их всех из своего сна. На хрен. Мой сон, кого хочу, того и держу в нём.
...Стабильность, даже выраженная в привычной ежедневной рутине, важна не меньше, чем время от времени возникающие приключения. Организм не может постоянно жить в режиме стресса. А ведь даже позитивные встряски - всё-таки стресс. И когда мы устаём от впечатлений, хочется просто поскучать в четырёх переборках, чтобы было ни хорошо, ни плохо, а всего лишь - было.
Морра, не найдя в нас отклика на свои терзания по поводу пропажи призраков, на некоторое время перестала в ожидании заглядывать в глаза, задавать вопросы. И только угрюмо переходила на другой борт, когда в редких случаях сталкивалась со мной или Пёсей. А мы перестали виновато отворачиваться, потому что и так всё было ясно. Нам хотелось тишины, спокойствия, свежего ветра в парусах, ласковых волн под днищем. И даже ворчание Ангела, беспрестанно гремящей посудой на камбузе, привычным фоном создавало уют в душах. После обильных возлияний на берегу не хотелось и думать о спиртном. Хоть Андр и намекал, что знает пару нычек в хозяйстве Кока, где можно было бы разжиться достойными напитками. Но пока все ограничивалось лишь вялыми подходами, да беззлобной иронией, мол, так и теряются друзья, что не могут поддержать компанию.
-Пёса, паршивец, снова за своё? - крик Ангела по судовому радио вывел нашу вахту из полудрёмы.
-Да ты что, роднуля моя, как бы я это сделал, поперёк твоей воли, кормилица? - Андр искренне вошёл в роль, и даже нашаривал свободной от трубки связи рукой в районе ворота, готовый рвануть тельняшку в клочья, как если бы Кок его сейчас могла видеть.
-А кто тогда бутылку "Курвуазье" с полки упёр? Морра что-ли?
В глазах Водолаза заплескалось возмущение пропажей столь вкусного коньяка, причём не его руками - я почему-то сразу поверил, что это не он. А вот у него насчёт меня сложилось некоторое сомнение.
-Виииик? - вопросительно протянул он в трубку, и глаза его сощурились подозрительно-обвиняюще.
-Да на хрен мне коньяк воровать с камбуза?! - Я аж поперхнулся от такого поворота. - Мне Ангел бы и так дала...
-Кэпу я и так бы дала, - одновременно со мной она выпалила из динамика, запнулась от двусмысленности фразы, и тут же пояснила: - Мы же про коньяк говорим, да, Вик?
-Конечно про него, - я энергично закивал головой, глядя на начинающее багроветь лицо Водолаза. - Андр, может ты во сне это сделал?
Перевод темы и стрелок сбил закипающего Пёсю с желания запустить в меня тяжёлой железной судовой говорилкой.
-Кэп, а что, Андрюшка во сне ходит? - Теперь и Ангел оказалась озадачена и насторожена. - Мне теперь двери на ночь запирать?
-Да ты... да вы... да я... Сговорились?! - Судьба переговорного устройства оказалась под угрозой, пудовый кулак так сжал металлическую ручку, что она жалобно заскрипела, а трос с проводом, соединяющий её с аппаратом, натянулся до предела.
-Отставить!!! - Рявкнул я. И резкая уставная команда подействовала на служилого человека. Андр прикрыл глаза, аккуратно нацепил трубку на рогатый рычаг, и долгим выдохом прогнал воздух через напряженные губы.
-Мог бы и поделиться коньяком, - Водолаз кинул в меня обиду, грузно поднялся на ноги, и покинул мостик. Мне казалось, что он сейчас громко хлопнет дверью. Но нет, прикрыл её за собой так же нарочито аккуратно. Я остался наедине с неразрешённым конфликтом...
Кирилл после смерти Тарры очень изменился, стал молчаливым и замкнутым. Он всем своим существом сосредоточился на поисках второго (или первого?) "Летучего" и на попытках вытащить из закоулков сознания ритуал, который должен был открыть двери в драконье царство. Он просиживал в "гнезде" целыми днями и спускался лишь с наступлением темноты. Игорь переживал за него и злился на драконов, змей, мангусов, рептилоидов и всех прочих, так или иначе связанных с нашим теперешним положением. А барк тем временем полным ходом двигался к намеченной цели.
Марианская впадина имеет довольно большую протяжённость, поэтому мы решили держать курс на координаты самой глубокой её точки – бездны Челленджера. Экипаж наш к этому моменту значительно уменьшился. После того, как Ранджит покинул "Летучий", чтобы сопроводить в последний путь погибшего Тарру, ещё несколько человек по разным причинам решили сойти с корабля.
Вскоре после нашего выхода в море Джамиля отравилась на камбузе, причём, к нашему общему огорчению, очень серьёзно. Мы положили её в лазарет, но никакие лекарства не помогали, ей становилось хуже на глазах. Тимур не отходил от её постели.
– Это у вашего Кока продукты попорченные, наверное, – бурчал Русин, оставшийся на камбузе в одиночестве.
– На вашем месте я бы не стал делать подобных заявлений, – заметил я. – Кок "Летучего" содержит своё царство в таком порядке, что даже в её отсутствие ничего здесь испортиться не могло. Что девочка могла здесь съесть такого, чего больше не ел никто, ведь все остальные здоровы?
– Не знаю, – мрачно огрызнулся он, – я ей что, отец, чтобы глаз не спускать? Спросите Тимура.
– Не беспокойтесь, спрошу. Так что?
– Да чёрт ееё знает, Артём! – взорвался Русин. – Я правда не смотрел за ней! Она вертелась тут везде, правда, помогала, конечно, здорово, этого не отнимешь. Но что она в рот тащила, не знаю.
От Тимура я тоже не смог добиться вразумительного ответа, да и неудивительно – Джамиля угасала на его руках, и он был в отчаянии, только что волосы на себе не рвал.
– Я орех съела, – Джамиля с трудом разлепила запёкшиеся губы, кое-как приподнявшись на постели.
– Какой орех, маленькая? – кинулся к ней Тимур.
– У меня в кармане ещё... есть, – она снова упала на подушку.
Тимурхан обшарил её карманы и выудил горсть неочищенных орехов. Всё встало на свои места – обожжённые губы и язык, тяжелейшая аллергия, приступы удушья. Этот вид орехов в сыром виде ядовит и смертельно опасен, хотя после термической обработки его можно есть совершенно спокойно. Но Джамиля сгрызла его сырым...
Нам пришлось срочно менять курс к ближайшему порту. К счастью, сотрудники быстро разобрались в ситуации, так что уже через полчаса после нашего прибытия Джамиля в сопровождении Тимурхана в машине местной "Скорой помощи" отправилась в городскую больницу. Медики уверили нас, что с ней всё будет в порядке. Однако мы решили не ждать выздоровления девочки и отправились в дальнейший путь, тем более что Тимур не проявлял большого желания возвращаться на барк. Я поговорил с ним перед отходом, и мы решили, что он побудет с дочерью пока она не поправится полностью, а потом вместе с ней поедет домой.
Таким образом нас стало ещё на два человека меньше, а в следующий раз мы распрощались с целой группой – с Русиным и с Семёновым со всей его командой. Предшествовала этому встреча с дрейфующей с большим креном на левый борт прогулочной яхтой. Увидев нас, экипаж яхты принялся сигналить о помощи. Мы подошли ближе. Оказалось, что два дня назад на яхту напали местные пираты. К счастью, нападающие оказались неопытными подростками, так что команда смогла отбиться, но яхта получила повреждения корпуса и двигателя. К тому же, пираты, отступая, выкрикивали недвусмысленные угрозы, обещая вернуться с подкреплением. Макс, Егор и один из его солдат, назвавшийся механиком, перешли на яхту, чтобы оценить масштабы бедствия. После этого мы пригласили экипаж яхты подняться на борт "Летучего". Выяснилось, что путешественники, как и встреченные ими пираты, также были новичками и не отличались большим опытом судовождения. Отправляясь в свой первый рейс, они даже не предполагали, с какими трудностями смогут столкнуться, полагаясь во всём на современное оснащение своего судна. В результате в первый же шторм они сбились с курса и с переменным успехом пытались вернуться домой.
Поговорив с капитаном яхты, Семёнов попросил меня отойти с ним в сторонку.
– Скажите, вы смогли бы обойтись без нас в выполнении своей миссии? – очень серьёзно спросил он.
– "Своей миссии", – усмехнулся я, – уж очень громко вы это называете, Егор.
– Ну я не смог подобрать другое слово, – улыбнулся он. – Мы все контрактники, понимаете? И наши контракты закончились пару недель назад. Если мы не нужны вам, мы бы хотели остаться на яхте. Во-первых, им нужна защита на тот случай, если вернутся пираты. Во-вторых, отец хорошо знает этот тип яхт и сможет помочь с управлением. А в-третьих... – он помялся, – понимаете, их порт приписки совсем рядом с городом, где мама живёт. Да и ребятам оттуда удобно по домам ехать.
– Я понял, Егор, – кивнул я, – и лично у меня нет возражений.
Возражений не было ни у кого, кроме Гусева. Он попытался устроить разнос своим подчинённым, угрожал отдать их под трибунал и грозил всеми возможными карами. Но когда Семёнов напомнил ему об окончании контракта, смирился.
– Вы могли бы присоединиться к ним, генерал, – с невинной улыбкой заметил Макс.
– Я предпочту остаться! – отрезал Гусев. – Если никто не возражает, конечно, – он ехидно обвёл нас глазами.
Честно говоря, возразить хотелось, но веских оснований не было, и генерал остался с нами.
– Много бы я дал, чтобы знать, куда делся наш попрыгун, – вдруг вспомнил Макс, когда яхта понемногу начала удаляться от барка, – ведь он был на "Летучем", когда вся заваруха началась. Вдруг он где-то тут прячется и пакость очередную готовит?
– Кир говорил, что видел, как он прыгал на землю перед тем, как свет появился, – буркнул Игорь, – так что на нашем борту его нет... Скорее всего.
На всякий случай мы – Игорь, Макс и я – ещё раз обшарили корабль, но признаков присутствия Фёдора не обнаружили. И всё же мы решили быть начеку и время от времени устраивать такие проверки, не посвящая в это остальных. Вот так и получилось, что к координатам бездны Челленджера мы подходили уже довольно малочисленным составом – четверо нас, призраков, плюс Борский, Алекс и Гусев.
Я смотрел на пустынный океан и гнал мрачные подозрения, которые всё сильнее завладевали моими мыслями. Я старался скрывать их от всех и ни разу ни с кем не говорил на эту тему. Но, когда мы были почти у цели и уже сбавили ход, оказалось, что эти сомнения мучают не только меня.
– Дядь Тёма, – Кирилл неслышно подошёл ко мне и потянул за рукав, – а что, если они сюда не придут?
– Почему ты так думаешь? – я сразу понял, о ком он говорит.
– Потому что они могут не знать, что "Летучих" два, – он серьёзно смотрел мне в глаза и даже не подозревал, что озвучивает мои собственные мысли, – ведь им об этом никто не скажет. Если они станут нас искать, как они поймут, что мы ждём их здесь? Что мы вообще их ждём...
Штурмана - к уходранию!!! Да где ж его найдешь теперь? Увлеклась девка, рьяно свои обязанности выполняючи, поскакала путь прокладывать. Не сообразила, что лоцман и следопыт - профессии разные. И умчалась по фарватеру в туманные дали.
Но неважно. Днюха - она и с бушпритом в седалище днюха. Так что, Гуара, подставляй ухи под ритуал.
А вообще - всего тебе хорошего. И находись уже быстрее, нам маршрута треба.
Перед рассветом я выбралась на палубу с очередной чашкой кофе. С большой чашкой кофе. Я почти опустошила запас зёрен, засыпанных Ангелом в кофемашину, наверное, если сейчас взять у меня кровь на анализ, то в ней не обнаружится ничего, кроме кофеина. Когда Ангел увидит пустой лоток агрегата, она опять разозлится, опять будет ворчать на меня. Всё это закончится тем, что она запретит мне показываться на камбузе в её отсутствие. А может быть, будет вообще его запирать, чтобы я не глушила кофе по ночам. Пожалуй, на её месте я бы поступила именно так. Нельзя пить столько кофе... Нельзя столько времени не есть... и столько времени не спать.
Где призраки, где Волька, где индийцы и остальные наши спутники? Это чудовище Фектум удрал в лес, с ним был и Сит-Амет со своим кнутом. Мне вдруг вспомнилось, что с борта вниз тогда спрыгнул кто-то ещё, кто-то третий успел скрыться в джунглях до того, когда "Летучий" и всё вокруг окуталось тем ослепительным белым светом. Кто? Я закрыла глаза. Но вспоминались только растворяющиеся в сиянии Тёмкины руки. И всё же кто-то прыгал вниз, я теперь была в этом уверена. Надо просто сосредоточиться и вспомнить. Это важно, мне казалось, это очень важно – вспомнить, кто это был.
Кофе закончился, и я попыталась сообразить, успею ли я сварить ещё и хватит ли оставшихся зёрен хотя бы на небольшую чашечку. Но утро уже наступило, так что на подходе к камбузу я услышала звон посуды. Ангел была уже там и собиралась готовить завтрак. С пустой чашкой в руках я хотела проскользнуть мимо двери – вряд ли Кок будет рада меня увидеть сейчас. Но она предусмотрительно оставила дверь распахнутой, словно знала, что я торчу на палубе и неминуемо должна буду пройти по коридору.
– Заходи, не стесняйся, – не особо радушно позвала она меня, стоило мне появиться в дверном проёме.
– Доброе утро, – промямлила я, помыла чашку и поставила на стол.
– Запас кофе не бесконечен, – сухо заметила Ангел, не ответив на моё вялое приветствие. – Что ты будешь делать, когда он закончится?
Я промолчала.
– Слушай, Моррка, хватит тебе уже дурить, – сказала она. – Ты же понимаешь, что не протянешь так долго. На тебя уже смотреть страшно, ну сколько ты ещё сможешь изображать из себя зомби? День, два? Неделю? А потом что? Тебе надо нормально поесть и как следует выспаться, а в свежую голову умные мысли быстрее приходят.
– Я не могу спать, Ангел! – взорвалась я. – Ты думаешь, мне удовольствие доставляет в холодном поту просыпаться? Со мной что-то сделал этот гад, Волькин создатель, я только забудусь, как сразу кошмары вижу... Просыпаюсь в таком страхе, что уж лучше не засыпать! Каждый раз кажется, что сердце выскочит наружу, или я вообще не проснусь, умру во сне от ужаса! Он сказал, что я теперь его раб, и что-то сделал, он что-то со мной сделал, Ангел, и я теперь не могу отделаться от этого страха! Неужели ты не видишь??? – я в отчаянии хлопнула ладонью по столу, угодив прямо на ту самую чашку, из которой всю ночь пила кофе.
Чашка разлетелась вдребезги, осколки впились в ладонь. Я затрясла кистью, пытаясь избавиться от них, забрызгивая всё вокруг кровью.
– Морруня, хватит! – закричала Ангел, хватая меня за руку. – Успокойся уже! Твоя кровь не сделает завтрак вкуснее!!! Пошли в лазарет, перевяжу, горе ты моё!
Бегло осмотрев руку, чтобы убедиться, что в порезах не осталось осколков, Ангел для экономии времени просто вылила мне на ладонь полфлакончика перекиси водорода и замотала бинтом, словно натянула варежку.
– Пошли, сок тебе сделаю для разнообразия, – проворчала она, – а то скоро почернеешь от кофе. Говори, что там было... Может, полегчает.
Пока Ангел готовила завтрак, я маленькими глотками тянула сок и в первый раз рассказывала, что происходило в искусственном мире Фектума. В первый раз – не потому, что никому это было неинтересно, просто сразу навалились другие заботы. Осмотр корабля, осознание того, что мы одни, устранение мелких неисправностей – всё это оттеснило те события.
– Так Волька может быть видимым? – спросила Ангел.
– Да, – кивнула я, – и его можно ранить, причинить ему физическую боль... Я видела, его раны, Ангел! Он кричал от боли… Этот Фектум... Он чудовище, он просто жестокое чудовище. Если Волька и ребята попадут к нему, он... Он может уничтожить их... Он будет их мучить, пока...
– Погоди, не причитай! Ещё не факт, что они у него! Ты сама говоришь, что он сбежал до того, как этот свет заполнил всё. Значит, он где-то совсем в другом месте, – рассудительно проговорила Ангел.
– Хотелось бы надеяться, – пробормотала я.
Я вдруг вспомнила, кто спрыгивал с борта барка в тот момент, когда ослепительно-белый свет заполнял пространство вокруг нас. Это был прыгун Фёдор, тот самый Осирис, несколько лет назад злым гением ворвавшийся в нашу жизнь. Откуда он взялся? Я была уверена, что его уже нет на свете! Он и Фектум были давно знакомы, у них были общие дела, и именно Федька приволок на борт треклятый прибор, из-за которого «Летучий» угодил в ловушку.
– Ангел, почему на борту был Фёдор? – спросила я. – Ведь он был?
– Был, когда Джамиля Гусева зарезала, он явился, и оказалось, что она его не зарезала, – скороговоркой объяснила Ангел, ещё больше меня запутав, и тут же спросила: – Слушай, так ты думаешь, что он тебя... запрограммировал, что ли?
– Не знаю, Ангел, но что-то он мне внушил, когда я потеряла сознание под сетью, – я снова вернулась мыслями к Фектуму. – Иначе почему я так боюсь его... и не могу спать... Он обещал наказать меня за дерзость, наверное, это и есть его наказание...
– Поешь, а? – осторожно предложила она.
– Не могу, прости, – я с отвращением посмотрела на еду, – не могу.
– Эх, Артёма нет, он бы тебя уговорил, – вздохнула Ангел и испуганно осеклась.
– Артём… – меня снова охватило тупое отчаяние, – надо их найти, надо найти Тёму и Вольку, и ребят...
– Ну как мы их найдём? – спросила она. – Где они могут быть? Капитан прав, они дадут о себе знать, и мы тогда сразу пойдём к ним! Надо подождать!
– А если они не могут, Ангел? – безнадёжно проговорила я. – Если с ними что-то случилось...
– Но ведь они могут просто не знать, где мы, Моррка, – сказала Ангел. – Мы не знаем, где они, а они не знают, где мы...
– Я не чувствую никого, никого не слышу – ни Тёму, ни Вольку... Неужели тебе ни разу не приснился Сэл, Ангел? За эти все дни – ни разу???
– Да мы всего несколько дней тут, – возмутилась Ангел, – а ты так спрашиваешь, как будто год прошёл!.. Ни разу мне не снился ни Сэл, ни другие драконы, ни змеи...
– А если они и приснятся, что ты скажешь? – я уставилась на забинтованную ладонь, наблюдая, как кровь просачивается через повязку. – Что мы не поможем им, потому что потеряли Кирилла, Человека Древней Крови? Потому что нас теперь только четверо? Нас связывают невидимые узы, но нас только четверо...
– Может, им уже не нужна наша помощь, – буркнула Ангел. – Поэтому они и не снятся.
– Нужна, – почему-то я была в этом уверена, – может, они тоже не знают, где мы...
– Может, и так, – нехотя согласилась Ангел. – Поешь хоть немного, Моррунь...
– Не могу, Ангел, прости...
Я ушла с камбуза, поднялась на палубу. Солнце уже вовсю сияло над по-прежнему спокойным морем и спать хотелось немного меньше. Тёма, Волька, ребята... Отзовитесь, пожалуйста, где бы вы ни были, отзовитесь... Одну фразу, одно слово, хотя бы вздох, намёк... Я пойму, я услышу, только отзовитесь...
Я лежала на койке в своей каюте, заложив руки за голову, и смотрела в потолок. Смертельно хотелось спать, но это сейчас для меня непозволительная роскошь. Стоит хоть немного забыться сном, даже просто задремать, как наваливаются кошмары, и я просыпаюсь в холодном поту, а сердце готово выскочить из груди. Да, сон, в который затащил меня Волька и который обернулся ужасной реальностью, не прошёл бесследно. Да и проклятый Фектум приложил свою руку к моему теперешнему состоянию. Я помнила, как потеряла сознание под сетью (забавно – моё сознание потеряло сознание!), и как пришла в себя под странным колпаком со лампочкой, мерцающей холодным зеленоватым светом. Что это был за колпак, что за лампочка, в каком ритме она мерцала – я не имела ни малейшего понятия. Но её мертвенное сияние наполняло меня гнетущей тоской и безотчётным страхом. И теперь, хоть я уже на борту родного барка, эти тоска и страх стали только сильнее. И тому были причины.
Мы находились в открытом море уже несколько дней. Царство Фектума исчезло, растворилось в ослепительном свете, поглотившем не только Волькиного создателя и его приспешников, но и самого Вольку, всех присоединившихся к нам спутников и наших призраков... моего Тёму... И никто не собирался предпринимать что-то для их поисков. Почему – оставалось для меня загадкой. Я не могла не признать доводы Капитана и Андра разумными, но всё же... Даже если забыть на минуту моё отношение к Артёму – неужели призраки не достойны того, чтобы хотя бы задуматься о попытке их найти? Мы практически прошли вместе "огонь, воду и медные трубы", а теперь, когда они попросту растаяли в белом сиянии, мы наслаждаемся мягким покачиванием спокойного моря, лёгким ветерком и ласковым солнцем... И не задумываемся о том, что им, нашим друзьям, всегда готовым выручить нас в трудную минуту, может грозить смертельная опасность.
Я начала засыпать и перевернулась на бок, чтобы отогнать сон. Защипало в глазах, я с силой потёрла лицо ладонями. Я боялась даже заплакать – сразу начинало казаться, что я оплакиваю их. Надеяться, что призракам и всем остальным поможет Волька, если он, конечно, с ними, было бесполезно – он был слишком изранен. Я видела, что творил луч, выпущенный Фектумом из его оружия. Сияющее острие луча исчезло в невидимом теле сущности, и оно проявилось, плавясь и стекая вниз золотистыми каплями. Тарра прервал казнь, но тут же всё вокруг залил белый свет, и я видела, как тают в нём Тёмкины руки, обнимающие меня...
А потом мы были на корабле – Капитан, Андр, Ангел и я... И больше никого. Только четыре человека выбрались из искусственного мира, а куда пропали остальные – оставалось загадкой, и останется загадкой, потому что, несмотря на все мои усилия, никто не собирался искать её решения.
Вначале я ещё не верила в то, что мы попросту оставим всё на самотёк. Когда рассеялся свет, в первый момент мы едва не задохнулись от восторга – зеркальное море, мягкое закатное солнце, свободный барк и мы на его палубе, что может быть лучше? А потом поняли, что на палубе только мы, вчетвером. Капитан сразу же отправил Ангела на камбуз – проверить его состояние, наличие продуктов и приготовить какой-нибудь перекус. Сам он, Андр и я разделили барк на три сектора и отправились на поиски тех, кто мог оказаться здесь вместе с нами. Мой сектор был самым скромным по объёму, так что я управилась быстрее мужчин, и первой пришла на камбуз. Там радостно порхала Ангел и весело мурлыкала какие-то песенки.
– Наконец-то всё закончилось, наконец-то мы тут одни! – она поставила передо мной огромную чашку горячего шоколада. – Ты не представляешь, как мне надоела эта безумная толпа!
– Что закончилось, Ангел? – растерялась я. – Мы же так ничего и не сделали...
– Морруня, ты разве не понимаешь, что уже ничего и не надо делать? Посмотри – никого нет, ни Индии, ни драконов – ничего! Мы можем спокойно путешествовать, а не шариться по подземельям, не прятать артефактов и не ждать никаких подвохов от всяких там нагов, хранителей и прочих...
– Ангел, что с тобой? – я отставила чашку. – Это точно ты?
– Конечно, я! – рассмеялась она. – А вот ты – точно ты? Тебя же от моего шоколада всегда было за уши не оттянуть, а сейчас едва притронулась...
– Ангел, ты хочешь сказать, что тебя в самом деле нисколько не волнует, что с ними всеми случилось – с ребятами, с индийцами... с Гусевым?
При имени генерала по лицу Ангела пробежала тень, но она тут же снова заулыбалась:
– Гусев не тот человек, чтобы сгинуть просто так, уж поверь мне, он выкарабкается из любой передряги. Да и призракам вряд ли что-то угрожает. Я думаю, они все вместе, и в нашей помощи не нуждаются! И вообще, Моррка, жили же мы раньше без них и ничего!
Вошли Капитан и Андр, сообщили, что их поиски также ни к чему не привели, и уселись за стол. Ангел выставила чашки с кофе и тарелку с бутербродами.
– Ужин будет попозже, сейчас перекус, типа полдник! – заявила она.
– Странно, что никого нет на борту, кроме нас, – задумчиво проговорил Андр с набитым ртом, – я уже и не помню, когда "Летучий" был таким пустым.
– Разве это плохо? – спросила Ангел.
– Я не говорю, что плохо, я говорю – отвык от такого.
– Вольки тоже нет, – заметила я.
– Полагаю, надо подождать, – рассудительно сказал Капитан. – Возможно, остальные появятся чуть позже.
– Почему вы так думаете? – его слова вселили в меня надежду.
– Потому, что свечение возникло от слияния лучей двух устройств – нашего и того мужика в шлеме. Интенсивность его была неравномерной, и она могла влиять на скорость нашего перемещения.
– Тёма был рядом со мной, – возразила я, – вряд ли интенсивность вокруг него и вокруг меня была разной.
– Но ты живая, а он – призрак, – тут же нашёлся Андр, – оно могло действовать на вас по-разному.
– Ты сам в это не веришь, – буркнула я.
– Я просто предлагаю возможное объяснение, – усмехнулся Андр.
Так закончился первый день. Потом мы приводили в порядок корабль. В целом, он и так был в полном порядке, но где-то скопилась пыль, где-то – грязь, помутнели стёкла иллюминаторов, растеклось масло в машинном... Сначала меня удивило, что барк находится в рабочем состоянии, а потом я вспомнила, что Фектум собирался спустить его на воду в ближайшие часы, и это всё объясняло – его люди устранили все неисправности, им оставалось установить только мачту... На Вольку и на меня...
Когда мы собирались за столом на камбузе, я пыталась убедить своих друзей в том, что мы должны что-то предпринять для поисков наших потерянных спутников, для помощи драконам...
– Каким драконам, Оракул? – устало спросил Капитан, когда я в очередной раз заговорила на больную для меня тему. – За эти дни они ни разу не появились ни наяву, ни в снах. Ангел, они тебе снятся? Нет? А тебе, Андр? Тоже нет? А ты сама когда последний раз с ними говорила, Морра? – он редко называл меня по имени, и я поняла, что он так пытается успокоить меня. – Ты же сама понимаешь, что вчетвером мы всё равно не можем ничего сделать.
– Но мы можем попытаться найти Кира и остальных! – я ухватилась за его слова.
– Где нам их искать, по-твоему?
– Тарра говорил, что ритуал надо проводить над Марианской впадиной, – пробормотала я, – вы же помните. Наверное, там и надо их искать.
– Оракул, а как они, по-твоему, туда доберутся? – поинтересовался Андр. – Вплавь? Барк-то у нас.
– Как же так? – прошептала я, чувствуя, что сейчас расплачусь. – Где Артём? Где Малыш? Где ребята? Как мы будем жить без них?! Как будет «Летучий» без Вольки?
– Морра, послушай, – Капитан редко говорил со мной таким мягким голосом, – послушай меня внимательно и постарайся понять то, что я скажу. Мы вчетвером остались на борту "Летучего". Все остальные – неизвестно где. Мы не знаем, вместе они или их разбросало по разным местам. Они могли остаться в мире Фектума. Они могут быть где угодно и когда угодно. Искать их просто так, без каких-то ориентиров – то же самое, что искать чёрную кошку в тёмной комнате, уж извини за банальность. Если они живы, а я уверен, что они живы, – с нажимом подчеркнул он, – они найдут способ сообщить нам о том, где они находятся. Так что самое правильное – просто ждать. Согласна?
Я уныло кивнула. Возразить было нечего, наверное, они правы, пройдёт время, и откуда-нибудь придут утешительные новости. Я так и не притронулась к ужину, встала и направилась к выходу.
– Моррка, ты опять ничего не съела! – воскликнула Ангел.
– Я не хочу есть, – выдавила я.
– Вернись немедленно! – потребовала она.
Но я не послушалась, есть я не могла на самом деле – от непроходящей тревоги и от усталости.
– Моррка, вернись! – рассердилась Ангел. – Кэп, скажи ей! Она второй день не ест!
– Что я, силой в неё еду запихивать буду? – проворчал Капитан. – Оставь её в покое, захочет – поест. Дай лучше нам с Андром коньячку...
Вечера стали пугать меня, я старалась не ложиться надолго, чтобы не засыпать и не видеть одних и тех же страшных снов. В одну из бессонных ночей я выбралась на палубу, тщетно пытаясь сбежать от кошмаров и грусти. Признаться, у меня было очень большое желание попросту угнать шлюпку и в одиночку отправиться на поиски. Артём учил меня управлять шлюпкой, думаю, я бы вполне с ней справилась. Но в какую сторону направляться – этого я не знала. Вернувшись в каюту, я позволила себе прилечь на полчаса – не спать, только дать отдых одеревеневшим от усталости мышцам. И снова меня окутали кошмарные видения – исполосованное кнутом Сит-Амета золотистое облако, похожие на расплавленный металл капли, тающие в белом свете руки Артёма, искривлённый в насмешливой улыбке рот Фектума... и гнетущие тоска и страх...
Я подскочила, умыла холодной водой лицо и потихоньку прокралась на камбуз, мне нужно было выпить кофе, покрепче, чтобы отогнать сон. С чашкой ароматного напитка я забилась в дальний угол кают-компании, забралась с ногами на диванчик. Где ты, Тёма? Где вы, ребята? Волька, золотистое облако, где ты? Пожалуйста, будьте вместе, защитите друг друга...
Ранджит воспринял известие о смерти Тарры с внешним спокойствием. Только дрожание ноздрей выдавало его истинные чувства.
– Я хочу увидеть его, – проговорил он.
Мы прошли в лазарет, и Ранджит приблизился к постели Тарры. Некоторое время он молча смотрел в осунувшееся лицо покойного, потом тихо попросил:
– Я хотел бы побыть с ним... один.
Борский вполголоса предложил подняться на палубу, и мы вышли в коридор. Закрывая дверь лазарета, я оглянулся. Ранджит обеими руками прижил к груди ладонь Тарры и прошептал: "Ты завершил путь, мой мальчик, дитя времени..."
– Мальчик??? – я был так ошарашен этим обращением, что не заметил, что говорю вслух.
– Что? – переспросил Борский, повернувшись ко мне.
– Он назвал Тарру "мой мальчик", – мы уже вышли на палубу, и я уселся канатную бухту.
– И что в этом такого? – спросил Борский. – Кажется, Тарра был его племянником.
– Племянником? Но, по вашим словам, Тарре несколько тысяч лет, вы хотите сказать, что Ранджит ещё старше? Они что, с начала времён живут?
– Откуда мне знать? – Борский горестно вздохнул. – Индия – страна загадок, а Варанаси – город мёртвых. Здесь я уверился в том, что мёртвые могут быть среди живых, а живые – среди мёртвых. Вера этих людей в реинкарнацию основана не на пустом месте. Возможно, то тело, что сейчас лежит в лазарете, не первое воплощение Тарры. Так что вполне вероятно, что этот молодой человек, с которым мы имели честь познакомиться, в самом деле был племянником Ранджита, а кем он был до того... Простите мою бестактность, но ведь и вы, насколько я понял, проживаете не первую жизнь, что лишний раз доказывает возможность реинкарнации.
– В нашем случае реинкарнация не при чём, – нахмурился я.
– Извините меня, я не хотел задеть вас.
– Ничего страшного, просто мне не хотелось бы говорить об этом.
– Конечно... – Борский помолчал, глядя на серое море и приближающийся берег. – Как я могу обращаться к вам? Товарищ старпом, зам-капитан, Артём Леонидович?
– Просто Артём, – я пожал плечами.
– Вы тоже зовите меня просто по имени, хорошо? Скажите, Артём, а на этом корабле есть... бар?
– Нет, бара как такового нет, но на камбузе мы сможем найти что-нибудь, – вяло улыбнулся я.
– Я понимаю, что ещё слишком рано, – Борский виновато развёл руками, – но смерть Тарры... я не ожидал, что это будет так больно.
Мы прошли на камбуз, Борский плеснул себе коньяку, я отказался. Он опрокинул в себя содержимое бокала и навалился локтями на стол. Я немного опасался, что Варлен собирается напиться, но он посидел немного, потом вылез из-за стола, ополоснул под краном бокал и поставил его вверх дном.
– Артём, вы не знаете, Игорь свободен сейчас? – его голос звучал ровно и деловито. – Я думаю, мы с ним должны подготовить документы... Я окончил необходимый медицинский курс, и у меня есть право констатировать смерть. Вы понимаете – при ведении дел о наследстве это нелишнее умение. И попрошу вас присоединиться, поскольку вы исполняете обязанности капитана. Понадобится ваша подпись на документах.
Пока юристы и я занимались подготовкой необходимых бумаг, Макс уже связался с портовыми службами и получил разрешение пришвартоваться к одному из причалов. После выполнения всех формальностей Ранджит сошёл на берег, бросил несколько слов стоявшему у трапа таможеннику, и тот, почтительно поклонившись, показал ему на небольшое строение в нескольких десятках метров от причала.
– Ничего себе, – хмыкнул Макс, глядя на быстро удалявшегося индийца, – мы ведь уже не в Индии, а ему и тут поклоны бьют. Моррка твоя рассказывала, что он какой-то большой человек, но не настолько же...
Через пару часов Ранджит вернулся в сопровождении нескольких очень представительных индийцев в необычной форме.
– Я прошу позволить моим людям подняться на борт, они вынесут... его, – Ранджит не смог назвать Тарру просто "телом", а может быть, здесь так и не принято.
– Да, конечно, – кивнул я.
– Это кшатрии отряда Марути, подчинённые Ранджита, – тихо сказал Борскй, стоявший рядом со мной, – подумать только, ведь до встречи с ним я считал существование этой организации просто сказкой...
Почему-то слово «сказка» снова заставило меня задуматься о возрасте Тарры. Я вдруг вспомнил, как Сэл говорил с ним после нашего сражения с рептилоидами, он совершенно точно узнал Тарру, это с ним он разговаривал тысячи лет назад после битвы с тигром. Значит, никакой реинкарнации не было… Тарра в самом деле прожил все эти годы….
О смерти индийца уже было известно каждому, и все вышли на палубу, чтобы проводить его. Кшатрии молча, глядя прямо перед собой, прошли следом за Ранджитом в лазарет, а затем так же молча прошли в обратную сторону, уже с носилками, на которых лежал укрытый белым покрывалом погибший Тарра. Белый как полотно Кирилл жался к отцу, расширившимися глазами глядя на процессию.
– Я буду очень признателен, если вы позволите мне покинуть корабль, – Ранджит с лёгким поклоном обратился ко мне, – мой долг – доставить Тарру в Варанаси и предать его тело огню, как подобает... – его голос всё же сорвался, и он скорбно сжал губы, не закончив фразы.
Я кивнул, прекрасно понимая, что моё разрешение или не разрешение в данном случае ничего не решает. Однако, раз он посчитал нужным спросить, то я счёл необходимым дать единственно возможный сейчас ответ, отпустив его. Команда "Летучего" молчаливо топталась на палубе. Ранджит скользнул взглядом по сочувствующим лицам и в упор посмотрел мне в глаза. Мне показалось, что он знает что-то очень важное и собирается сказать об этом, но он не произнёс ни слова, просто смотрел. Потом чуть заметно кивнул и сбежал по трапу к своим людям.
– Стой!!! – я вздрогнул от пронзительного крика Кирилла. – Стой!!! – мальчик, всхлипывая, пронёсся мимо меня.
Ранджит резко остановился и повернулся навстречу Юнге.
– Как же так??? – воскликнул Кир. – А как же Сэл? Ведь Тарра должен был проводить его! Он не мог умереть! Как мы теперь откроем дверь? Что теперь делать?
Ранджит обхватил его за плечи и прижал к себе. Я спустился по трапу и подошёл к ним. Индиец благодарно взглянул на меня и отстранил мальчика.
– Ты – Человек Древней Крови, – Ранджит опустился перед Киром на одно колено, – ты знаешь, что должен сделать. Когда придёт время, Чёрного Дракона к Храму проведу я.
– Ты... Вы знаете, где это? – недоверчиво спросил Кирилл.
– Да, знаю. Теперь иди на борт, нам пора.
– Хорошо, – кивнул Юнга и поплёлся к трапу.
– Вы в самом деле знаете, где находится тоннель на дно Марианской впадины? – удивлённо спросил я.
– Да, знаю. Это знание здесь и здесь, – он приложил руку сначала ко лбу, потом к сердцу. – Тарра опасался, что его путь закончится до того, как Человек Древней Крови проявит себя. Потому в каждом поколении он выбирал того, кому передавал знание. Сначала я называл его дядей, потом – братом, теперь – племянником. Если бы его жизнь продолжалась, однажды я назвал бы его внуком….
– Он действительно настолько… ¬– я мучительно пытался подобрать слово потактичнее.
– Настолько стар, хотите вы спросить? – мягкая улыбка едва мелькнула на губах Ранджита. ¬– Да, он прошёл долгий путь. Он не только видел Битву Чёрного Дракона с Тигром. Он был среди тех, кто провожал драконов в новый мир, и он обещал уходящим вернуть потерянных. Тарра – дитя времени, оно щадило его.
– Но как вы узнаете, когда мы будем готовы? Как вы найдёте Сэла?
– Мне не нужно это знать. Когда настанет время, Чёрный Дракон сам придёт к проводнику, ко мне. И я отведу его к Храму. Не беспокойтесь, мы будем там в нужный момент.
– Хорошо, Ранджит, – кивнул я и протянул ему руку, – до свидания.
Ранджит горячо сжал мою ладонь и, помолчав, проговорил:
– Прощайте, Артём. Путь к Храму Сэла – дорога в один конец.
Он развернулся и быстро зашагал прочь. Я не сразу вернулся на корабль, осознавая услышанное. «Дорога в один конец»… Я постарался взять себя в руки и направился к трапу. Впереди было много дел.
Но дела решились без нашего участия. Через два часа после ухода индийцев к борту подкатили несколько цистерн с топливом и грузовики с провизией. Молоденький портовый сотрудник притащил мне пакет документов, в которых значилось, что барк «Летучий» должен быть в кратчайший срок обеспечен достаточным запасом топлива и провизией. Я быстро пролистал документы – все договоры были оформлены правильно, ко всем прилагались оплаченные квитанции, а в графе «Заказчик» везде значилось: «Сардар Джи Ранджит».
Я вызвал Макса и Тимура, показал им документы и представил их сотруднику порта. Макс быстро сориентировался и принялся руководить заправкой баков «Летучего». Бодрые грузчики, ловя на лету распоряжения раздувшегося от важности Тимура, начали перетаскивать продукты на камбуз и в трюм.
Меня охватило тупое отчаяние и оцепенение, я ещё не успел полностью осознать, что Морра пришла в себя, вернулась к нам, ко мне, как она снова исчезла. Не знаю, смог ли бы я справиться с этим один, но, к счастью, со мной остались мои друзья. Макс и Игорь затормошили меня и заставили вернуться к действительности.
– Тёмыч, ты давай-ка не раскисай тут! – злобно зашипел Макс. – Ты на этом борту главный раз Кэпа нет, включай мозги и действуй, а то вон, Гусев уже готов бразды правления принять. А мы не на земле сейчас, море и барк – это наша стихия, нечего ему тут командовать.
Я кое-как собрался с мыслями. Гусев действительно уже раздавал команды, собирая всех в группу, правда, прислушивались к нему неохотно. Когда мы подошли, оказалось, что между генералом и Русиным готова вспыхнуть ссора – бывший дервиш в самых ярких выражениях отказывался выполнять приказы Гусева.
– Прошу прощения, – я неловко встрял между ними, – мы находимся на борту барка, и в отсутствии Капитана руководство нашим путешествием я беру на себя на правах старшего помощника. Генерал, прошу вас, – я жестом предложил Гусеву присоединиться к остальным.
Он властно впился в меня глазами, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы выдержать его уничтожающий взгляд. Но благодаря этому молчаливому полуминутному поединку я смог окончательно собраться, и Гусев это понял.
– Руслан Егорович, – с тем же жестом я повернулся к Русину, внутренне готовый к отпору с его стороны.
– Можно просто Руслан, – к моему удовольствию, он взглянул на меня довольно миролюбиво и встал рядом с Семёновым.
– Руслан, – вдруг озадаченно обратился к нему Игорь, – а вы, собственно, откуда взялись? Егор сказал, вы остались в монастыре для каких-то там то ли обрядов, то ли покаяний. Или я что-то не так понял?
– Всё верно, – невесело усмехнулся Русин, – скажу больше – я подумывал вообще там остаться навсегда. Да только наставник, к которому меня определили для всех этих ритуалов и медитаций за полчаса из меня душу вынул, перетряс, промыл и обратно уложил. Так что свои грехи и ошибки я вне монастыря исправить должен. Через год они меня там ждут с отчётом, – он бросил неуверенный взгляд на Егора и очень тихо проговорил, – вот перед ним и его матерью мой главный грех. Перед ними сначала искупить надо, – и он снова заговорил обычным голосом, – так что через час после отъезда Егора и Ранджита я уже за ними вдогонку мчался. Как раз успел, когда вы из пустыни в джунгли сиганули, уже в закрывающиеся ворота прыгнул!
– Хорошо, – кивнул я, – добро пожаловать в экипаж, – и обратился уже ко всем: – Солнце клонится к закату, всем необходимо немного отдохнуть. Игорь, Макс, отнесите Тарру в лазарет. Кирилл, займись размещением – покажи, где у нас свободные каюты, выдай чистое бельё, в общем, действуй!
– Есть! – отчеканил Юнга и увёл за собой наш разношёрстный экипаж.
Итак, на борту находилось сейчас довольно много народу – четверо нас, призраков, Гусев с Семёновым и пятеро солдат, Тимурхан с Джамилёй, Алекс, Борский, Русин, Ранджит и раненый Тарра. Сэл куда-то исчез в том свечении, не обозначал своего присутствия и Волька. Что делать и куда направлять путь корабля, я попросту не представлял. Единственной зацепкой было названное Таррой место – Марианская впадина. Так что, скорее всего, следовало направляться именно туда. Паруса были убраны, барк медленно двигался куда-то, подчиняясь лишь воле волн. Море было спокойно, и я решил для начала разобраться с раненым.
Тарру уже уложили на койку. Вся его грудь была сплошным запёкшимся ожогом, дыхание с хрипом и отрывистыми стонами вырывалось из горла. Лицо заливала мертвенная бледность, и смуглая кожа была похожа на жёлтый помятый пергамент. Игорь уже шарил по шкафчикам в поисках шприца и обезболивающих препаратов. После укола Тарра стал дышать ровнее.
– Тёмыч, ты же умеешь лечить, сделай что-нибудь, – Макс беспомощно поднял на меня глаза.
– Откуда я умею лечить? – я хмуро смотрел на раненого. – Я библиограф, а не врач.
– Да ладно, ты Федьке рёбра вправил, у него ж тогда всё разворочено было, сердце торчало, ты ведь справился. А тут – ожог, это же снаружи...
– Макс, я не врач, – повторил я, – я могу делать то, что помню из книг, но для ожогов, да ещё таких, нужны специальное оборудование, специальные лекарства... Посмотри на него, я даже не могу определить, чем его ожгло. Это не пламя, не электричество, не кислота... Я не знаю, как помочь ему. Единственное, что можно сделать – это определиться, где мы находимся, и в ближайшем порту отправить его в больницу. Пока ещё не поздно. А пока только колоть его обезболивающим, чтобы он от болевого шока не умер.
Тарра вдруг широко открыл глаза и быстро заговорил на непонятном языке.
– Что он говорит, Игорь? – быстро спросил я. – Ты же у нас полиглот.
– Я, знаешь ли, по живым языкам, – мрачно откликнулся адвокат, – а это санскрит. Я даже суть уловить не могу.
– Ребята, как он? – в лазарет в сопровождении Кирилла вошёл Борский. – Наш славный Юнга отвёл для меня чудную каютку, но я плохо засыпаю на новом месте. Поэтому решил навестить Тарру.
– Он говорил что-то на санскрите, – ответил Игорь. – Только никто из нас его не понимает.
– Зато я понимаю, – улыбнулся Борский. – Так что позвольте мне предложить свои услуги переводчика.
Мы все посмотрели на больного, но он уже снова спал.
– Я могу побыть с ним, если вам нужно сделать что-то на корабле, – предложил Борский. – Если он проснётся, я позову вас.
Я неуверенно переглянулся с Игорем – всё же он был давним знакомцем адвоката.
– Ладно, Варлен, – Игорь похлопал его по плечу. – Тут вот шприцы есть, лекарства, обезболивающее. Разберёшься.
– Ты уверен, что ему можно доверять? – тихо спросил Макс, когда мы вышли из лазарета.
– Абсолютно! – кивнул Игорь. – Ему можно доверять ровно настолько, насколько можно доверять мне.
Макс скептически хмыкнул, за что тут же получил хороший пинок от приятеля и моментально ответил тем же. Кирилл прыснул, наблюдая их шутливую возню. Я кое-как отправил Кирилла спать, и вместе с продолжающими пинать друг друга Игорем и Максом отправился в рубку.
Определив местоположение барка, мы узнали, что после всех перипетий оказались в Тихом океане, и это было приятной новостью. Пожалуй, единственной приятной новостью. Вскоре выяснилось, что автоматика не работает, и держать курс самостоятельно барк не может. Ночь принесла с собой усилившийся ветер, и корабль то и дело начинал рыскать носом в поднимающихся волнах. Мы распределили вахты, Игорь остался у штурвала, а Макс и я решили осмотреть трюм и машинное. К счастью, там всё было в относительном порядке, если не говорить о мелких поломках, но остаток топлива оказался мизерным. Значит, придётся идти на парусах, если только ветер не превратится в шторм. Я порадовался, что Кирилл всё же ушёл спать – он лучше всех нас умел обращаться с парусами, так что ему было необходимо хорошенько отдохнуть.
После этого мы вернулись в лазарет. Борский откладывал в сторону шприц и протирал место укола на руке Тарры.
– Он просыпался ненадолго, – сообщил он. – Очень много говорил, я не пошёл искать вас, чтобы не пропустить его слов. Похоже, уколы плохо действуют, ему очень больно, – он покачал головой. – Я... не давал ему лекарство, пока он мог говорить...
Я заметил, что из уголков закрытых глаз индийца ещё текут слёзы, а губы прокушены до крови.
– Вы поняли, что он говорил? – спросил я.
– Да, понял, – Борский ногой подтянул к себе табурет и уселся возле койки, не спуская глаз с раненого. – Он сказал, что тот человек, Фектум, что стрелял тем лучом, – он создатель сущности или души этого корабля. Вы зовёте его Volatile, верно? Так вот, этот Volatile создан как раб, который должен безоговорочно подчиняться своему создателю. А он восстал. Луч должен был парализовать раба и превратить его во что-то материальное.
– Зачем? – нахмурился Макс.
– Если я правильно понял, даже будучи просто видимым, Volatile теряет способность действовать, может только выполнять команды. Скорее всего, в материальном состоянии он вообще ни на что не способен. То есть с ним можно делать что угодно. Это Тарра ещё смог объяснить более или менее связно. Потом он уже боролся с болью, и я... чёрт возьми, я мучил его, не делал укол, чтобы вытянуть побольше информации! – Борский ударил пухлым кулачком по постели индийца и почти со злостью посмотрел на нас. – Пока он мог ещё хоть что-то говорить, отвечать на вопросы... Я смог выяснить, что Фектум намеревался перепрограммировать Volatile, стереть его память или что-то подобное. Для этого ему нужно было переместить его в лабораторию, и сделать это он мог только таким образом – превратив большую сущность в маленький шарик. Тарра... он принял весь удар на себя. Volatile не должен был пострадать.
– Тарра не сказал, где Volatile сейчас? – спросил я.
– Он больше ничего не сказал, он уже захлёбывался от боли, и я сделал ему укол, – глухо ответил Борский. – Думаю, теперь он проспит часа два.
– Алекс говорил, что Тарра просил нас найти наш корабль, – сказал я, – вы не знает, что это может означать?
– Нет, – Варлен покачал головой, – если он сможет говорить, когда проснётся, я попробую расспросить его.
– Откуда он это знает, про Фектума? И почему он говорит на санскрите? – спросил Макс. – Он же там, в Индии, помнится, и на пенджаби, и на хинди говорил, даже по-английски. А сейчас-то что случилось?
– Ранджит как-то обмолвился, что Тарра был очевидцем битвы Чёрного Дракона с гигантским тигром, что терроризировал Варанаси, когда он только начинал строиться, – проворчал Варлен. – Если это так, то ему несколько тысяч лет, и его знания могут быть бесконечно огромны. Видимо, в то время санскрит использовался для общения. Или же использовался для общения определённой группой лиц... Не знаю.
– Вы сами-то верите этому? – поинтересовался я. – Что Тарра мог жить в то время и быть очевидцем событий, больше похожих на легенду?
– Но ведь вы в это верите, – Борский очень серьёзно посмотрел на меня. – А я за много лет жизни в таком городе как Варанаси научился верить очень многим вещам. Так что когда в мою контору пришли две измученные путешественницы и сказали, что мой давно погибший старый друг Игорь остался в этом мире в виде призрака, у меня не возникло и тени сомнения в том, что они говорят правду.
Тарра спокойно спал не два часа, а до самого утра. Мы с Максом проверили состояние такелажа, убедились, что всё работает отлично. Но о том, чтобы идти на парусах, не могло быть и речи – ветер усиливался, а небо затягивалось густой пеленой туч.
Утром народ высыпал на палубу, и я распределил обязанности между нашими новыми товарищами. Тимур, Русин и Джамиля отправились на камбуз – они сами вызвались стать поварами, пообещав, что сумеют угодить каждому из присутствующих. Семёнов и его солдаты отправились под началом Кирилла изучать управление парусами. Гусева, Алекса и Ранджита увёл в машинное Макс, чтобы они помогли ему устранить мелкие неисправности и подготовить машину к работе – мы рассчитывали заправить баки в ближайшем порту, где надеялись оставить Тарру в какой-нибудь хорошей больнице.
Борский не отходил от постели раненого и проявил себя заботливой и умелой сиделкой. Но Тарра приходил в себя лишь на короткое время и только стонал. Утром второго дня пути мы должны были сделать стоянку в небольшом портовом городке. Накануне вечером раненому стало лучше, и Борский по внутренней связи вызвал меня в лазарет.
– Тарра сказал, что не успел полностью защитить Volatile, но тот смог сбежать, – он поглаживал руку больного, внимательно следя за выражением его глаз. – Однако одновременное включение приборов Фектума и Капитана привело к возникновению резонанса или ещё чего-то такого, извините, я не силён в технических терминах. В результате "Летучий" раздвоился и теперь существует... в двух плоскостях, что ли... Или в двух пространствах. А Volatile не может воссоединиться ни с одним из них, потому что он – один... Господи, Артём, вы хоть что-нибудь понимаете из всего этого? – Варлен с детской надеждой взглянул на меня.
– В общих чертах, – улыбнулся я. – Я ведь тоже не техник, знаете ли.
– Но я ведь всё верно рассказываю? – Борский перевёл глаза на Тарру, тот едва заметно кивнул. – Вы знаете, это очень странно, но он понимает русский язык, хотя говорит только на санскрите... Так вот, говоря, что вы должны найти свой корабль, он имел в виду следующее. Нужно найти место, где два пространства соединяются, сливаются друг с другом. Я не понимаю, возможно ли это, но ему лучше знать, – Варлен кивнул на раненого. – Ох, мне кажется, что я брежу! – Борский хлопнул себя ладошками по щекам и продолжил: – Два корабля в своих разных пространствах движутся одинаково. Ну вот представьте себе, что вы идёте вдоль зеркальной стены. Вы повернётесь к ней спиной, и ваше отражение повернётся к вам спиной, подойдёте вплотную к зеркалу, и ваше отражение упрётся носом в ваш нос. Понимаете?
– Да, понимаю, – кивнул я.
– Так вот, – обрадовался Борский, – нужно найти это самое зеркало. Тот, другой корабль, подойдёт к нему с другой стороны и упрётся... в нас. И тогда оба корабля сольются в один. Бред, правда?
– Правда, – улыбнулся я, – но за неимением других версий придётся держаться этой.
– Но тут, видите ли, есть проблема.
– Найти зеркало?
– И это тоже, конечно, но есть ещё... Понимаете, когда тот, второй корабль подойдёт к зеркалу, его команда ведь не будет знать, что нужно врезаться во встречный барк... И они могут отвернуть в сторону. Тогда и наш тоже отвернёт. Мы-то знаем, что происходит, но у них на борту нет Тарры, который бы им объяснил, что надо делать...
– Да... – я задумался. – Это действительно проблема. Если мы сможем найти это зеркало, то рискуем до бесконечности плясать перед ним, приближаясь и удаляясь... Только если не найдём способа убедить экипаж другого корабля... стать камикадзе.
Тарра улыбался, слушая наш разговор, явно понимая его. Потом он закрыл глаза и заснул спокойным сном. Мы решили следовать по намеченному пути, надеясь, что экипаж другого "Летучего" попытается найти нас и, скорее всего, также выберет наиболее вероятным местом рандеву Марианскую впадину. Я сменил у штурвала Игоря, потом передал управление Максу, выпил две чашки крепчайшего кофе на камбузе и вышел на палубу. Вдали уже виднелись портовые строения, и Макс уверенно поворачивал барк в сторону берега.
Я спустился в лазарет, чтобы помочь Борскому подготовить Тарру к переезду в больницу. Варлен сидел на своей табуретке возле постели индийца, опустив голову и уронив руки на колени, никак не отреагировав на моё появление. Я подумал, что он задремал, и осторожно коснулся его плеча. Борский не спал и сразу поднял голову, тогда я увидел, что он плачет.
– Тарра умер полчаса назад, – четыре слова, произнесённые тихим голосом Варлена, показались мне четырьмя ударами ножа в грудь.
Игорь и я стояли на носу "Летучего" и напряжённо вглядывались в ночную даль. Макс остался у штурвала, течение и ветер поминутно сносили барк с выбранного курса, так что без рулевого рубку оставлять было нельзя. Кирилл почти всё время проводил в "вороньем гнезде" на главной мачте, спускаясь только для того, чтобы набить карманы печеньем и коробочками с соком. И всё же наши неусыпные наблюдения пока не привели ни к какому результату. А мы искали встречи, и как ни странно это прозвучит, – мы искали встречи... с "Летучим". С тем "Летучим", на котором, как мы надеялись, сможем найти Капитана, Андра, Ангела и Морру, потому что все, кроме них, были с нами, на этом корабле. Не было здесь и Сэладона, но он имел привычку исчезать и появляться, когда желал сам. Сейчас, когда темнота уже окутала окружающий нас простор, все разошлись по каютам – им нужен был сон. Мы же четверо пользовались тем, что наши тела были более выносливы, и нам удавалось не спать уже несколько суток, но сил и у нас становилось всё меньше. Все мы смертельно боялись разминуться с тем, кого искали, так что палуба никогда не оставалась безлюдной. Увы, Волька не мог нам помочь в наших поисках, потому что его не было с нами. И мы точно знали, что нет его и на том, другом корабле. Чтобы сущность барка могла вернуться, мы должны найти наших друзей.
А ведь всё складывалось хорошо, казалось, что все беды миновали, и мы готовы были уже отправиться к условленной точке над Марианской впадиной. И вот – снова неизвестность, опасность и непроходящая тревога. Прошло всего несколько дней, но сейчас они представлялись вечностью, словно когда-то давно, несколько столетий назад мы раскинули на берегу Ганга небольшой лагерь, и Капитан терялся в догадках, пытаясь заставить злополучный прибор вернуть наш корабль.
– Тёмыч, ты не накручивай себя, – Игорь положил руку мне на плечо. – Она же не одна там, с ней Кэп и Ангел, да Андр там же – а он вообще десятерых стоит.
– Да, если они действительно вместе, – кивнул я. – И если они на "Летучем", и если с ними нет кого-нибудь ещё.
– Ты о ком это? – нахмурился он.
– Ну... – я сжал губы, вдруг ужаснувшись имени, готовому сорваться с губ.
– Тёмыч, ты в своём уме? – Игорь растерянно заглянул мне в лицо. – Он же...
– Фёдор уже много раз был там же, – заметил я, – и каждый раз возвращался. Где гарантия, что...
– Нет, не глупи! – отрезал мой друг. – Если бы он вернулся, то пришёл бы за нами. И вообще завязывай о всяком дерьме думать. Я, знаешь ли, давно уяснил – чего боишься, до того и достучишься, понял? Так что поразмысли лучше над тем, где может быть второй барк.
– Ты уверен, что он второй? – усмехнулся я. – А может, он первый?
– А это имеет значение? – Игорь изумлённо уставился на меня и тут же не удержался от улыбки. – А, шутки шутим! Ну значит, в самом деле всё будет норм. Слушай, я вот не смогу сложить всё, что произошло в одну картину, я помню, что мы ждали рассвет, когда Кэпу следовало начать давить на чёртову кнопку. Потом девчонка зарезала генерала, потом оказалось, что он жив-здоров, довольно упитан и вдобавок громогласен, потому как я чуть не оглох, пока он с Федькой гавкался. Это же Прыгун нас переместил в иное пространство, в тот самый мир, где Волькин создатель обитает, верно? Вот до этого момента я вроде всё помню, а потом какими-то урывками. Помню корабль, помню мужика, что душу твоей Морры держал... Потасовка была, тоже помню. А после потасовки в памяти уже только какой-то шабаш у костра. Что между было? Между дракой и шабашем и между шабашем и нашим теперешним положением – ты хоть что-то помнишь?
– Не всё, – задумался я, в очередной раз окунаясь в воспоминания.
Капитан приказал перенести Морру ближе к палаткам, что я и сделал. Внутрь я решил её не заносить, мне показалось, что на воздухе ей будет легче, чем в духоте палатке, она и так едва дышала. Уложив Морру на песок, я укутал её поплотнее в плед Борского и прилёг рядом. И почти сразу раздался рык Сэла и перекрывающие его разъярённые мужские голоса – Гусева и, к моему изумлению, Фёдора. Потом багровая вспышка, ощущение падения – и ночная пустыня исчезла, сменившись предрассветными джунглями. И здесь были не только мы. На большой поляне размещалось сооружение, похожее на наспех сооружённый стапель. На нём, накренившись на один борт, лежал "Летучий". Однако же угол его наклона позволял нескольким людям в монашеских балахонах уверенно стоять на палубе. Главной мачты не было, она болталась, уже обвязанная канатами и готовая к установке в гнездо. Люди Гусева бесшумными тенями оттеснили монахов, находившихся на земле, в стороны от корабля, и через минуту те уже лежали ничком, уткнувшись невидимыми лицами в густую траву. Семёнов и его новоявленный отец ловко скинули с борта ещё пятерых безликих балахонов, но тут словно из воздуха материализовался высокий тип с длинным кнутом, и отец с сыном кубарем скатились на землю после хлёсткого удара – бич со свистом обвил колени сперва одного, потом второго, сбивая их с ног.
В наступившей тишине на палубе появился ещё один человек с таким властным видом, что сразу стало ясно – он тут главный. В отличие от остальных, он был одет в белоснежные шорты и рубашку, голову его украшал пробковый шлем – ни дать ни взять какой-нибудь диктатор-колонист. Без тени беспокойства на лице, он самоуверенно и даже насмешливо обвёл взглядом всю нашу свалившуюся в его владения компанию, своих уложенных в траву людей и вдруг рывком поднял с палубы... призрачное тело Оракула. Живая Морра пронзительно закричала и забилась в моих руках так, что я едва не выронил её.
– Вы пришли всё-таки... – рассмеялся он. – Ну, увидите все из первого ряда.
Он швырнул Оракула на палубу, моя Морра в тот же момент бессильно сникла и, кажется, перестала дышать. Но кроме этого броска "диктатор-колонист" больше ничего сделать не успел. Окутавшийся дымом и пламенем Сэл решительно распластал огромные крылья, ринувшись на барк. Балахонистые люди, вместо того чтобы ретироваться при виде дракона, подскочили и вцепились в Семёнова и его команду, началась какая-то немыслимая потасовка и кутерьма.
И только Морра безжизненным телом лежала на моих руках. Пружинисто ступая, приблизился Тарра и тревожно заглянул ей в лицо.
– Очнись же, – я в отчаянии затряс её, – мы пришли, Капитан включил прибор! Очнись!!!
– Сеть, она под сетью, – едва уловимый знакомый шёпот Вольки пробился сквозь мои крики, – ей не справиться...
– Сеть!!! – заорал я, пытаясь разглядеть, есть ли кто-то из наших на палубе. – Разрежьте сеть!
На мои вопли откликнулся Андр, вовсю махавший своим ножом на палубе, пытаясь оттеснить "колониста" к борту, чтобы скинуть его вниз. На несколько мгновений он отвлёкся от своей жертвы, склонившись над чем-то невидимым мне, но почти сразу крикнул:
– Её не разрезать ножом! Не поддаётся! – и снова помчался за "колонистом", который попытался ретироваться в дыму, окутавшем барк.
– Кирпан! Кирпан! – Тарра вдруг совершенно бесцеремонно ощупал Морру, выудил из её кармана небольшой изогнутый нож и метнулся на "Летучий".
Видимо, на этот раз сеть поддалась, потому что через минуту из клубов дыма вынырнул Тарра, поддерживая призрак Оракула. Я решился оставить неподвижное тело Морры и бросился к её душе. Одновременно со мной к ней подбежал и Алекс. Вдвоём мы подхватили бесплотное облако, осторожно перенесли его к телу и уложили сверху. Туманный образ словно впитался в плоть, и Морра открыла глаза. Неловко обняв на секунду одной рукой Алекса, она тут же оставила его и обхватила меня за шею с такой силой, какой я сейчас никак не ожидал от неё. Я взял её на руки и осмотрелся. Все наши уже были на палубе, над которой ещё вились клубы дыма и метались редкие языки пламени – недолгая схватка закончилась, но Сэл ещё пыхал яростью, не успев остыть. Я с Оракулом поспешил подняться на борт, но остановился чуть в стороне от остальных, чтобы побыть немного вдвоём с моей девочкой. Алекс довольно бестактно встал у меня за спиной, но мне не хотелось отвлекаться на него сейчас.
– Тёмка, мой Тёмка, – всхлипнула Морра мне в ухо, – как тут страшно... – она вдруг отстранилась. – А где Волька?
– Он где-то здесь, – ответил я, – он сказал, что ты под сетью...
– Волька! – Морра беспокойно завертела головой. – Где ты?
– Я слаб, – простонал его голос совсем рядом.
– Всё закончилось, – тихо проговорила она.
– Нет, – печально возразил Волька, – Фектум здесь...
– Здесь Капитан, – выкрикнула Морра, – он главнее!
Волька не ответил, но, похоже, он был всё же рядом, и Морра чувствовала его, потому что она умиротворённо прижалась ко мне. Но и Фектум, которым оказался тот самый "колонист", был рядом – вынырнув из редеющего дыма, он оказался буквально в паре метров от нас.
– Рабы редко оказываются правы, – проговорил он с тем же самоуверенным и насмешливым видом, – и ты ошибаешься, раб. Капитан главный тогда, когда я это позволяю. А здесь и сейчас главный – я!
Фектум выставил перед собой раскрытую ладонь, словно отстраняя от себя что-то или кого-то. Алекс отшатнулся. Я заметил на руке "колониста" небольшой прибор, толкнул Морру назад и попытался выбить опасное устройство. Правда, ладонь Фектума была направлена не на нас, а немного в сторону, однако, лучше перестраховаться. Выбить прибор не удалось, оказалось, что он закреплён на руке то ли ремешком, то ли проводом. Всё, чего я добился своим выпадом, это то, что "колонист" отскочил на пару шагов. И одновременно раздались три крика:
В руках Капитана тут же засветился прибор, но и Фектум успел активировать своё устройство всё в том же направлении, выпустив из него похожий на молнию белый луч.
– Волька-а!!! – взвыла Морра.
– Дабан нагхи! – невесть откуда подлетел Тарра и, раскинув руки, встал на пути молнии.
Ослепительный луч ударил его в грудь и рассыпался тысячей ещё более ослепительных искр, сливаясь со светом, вспыхнувшим от прибора Капитана. Фектум выругался, ужом соскользнул вниз и исчез в джунглях.
Нас окружило ослепительное сияние, в котором мелькали блики костра, извивались в неистовом танце невнятные фигуры, покачивался увешанный нелепыми украшениями барк. Свечение постепенно рассеивалось, и мы увидели, что Тарра неподвижно лежит на палубе. Я опустился перед ним на колени.
– Ап чахи… – Тарра попытался повторить свои слова, но потерял сознание.
– Он сказал: «Вы должны найти свой корабль», – медленно проговорил Алекс, стоявший рядом.
– А где же мы тогда??? – озадаченно спросил я, оглядывая палубу и пытаясь найти Оракула.
С гулким топотом ко мне подбежали растерянные Игорь, Макс и Кир. И через несколько минут мы выяснили, что "Летучий" неспешно движется в открытом море, а на его борту целая уйма народу. Но среди этой уймы не было самых важных для нас людей – Капитана, Ангела, Андра и моей Морры…
Я давно понял, что по части производства и использования ароматических благовоний индусы держат лидирующую позицию. Наверное по причине того, что их естественные запахи требуют серьёзной маскировки, являясь просто "...вониями", без приставки "благо". Заодно они добавляют туда чуточку поднимающих настроение веществ. Ну как чуточку... Достаточно, чтобы твоя Зита или Гита вдруг стала похожа на многорукого Шиву, к примеру, буде у тебя возникнет желание пообщаться с потусторонним наставником верхнего божественного эшелона. Впрочем, их кино и без дурман-травы пестрит картинками танцующих дев, которые машут руками так, что их можно насчитать больше, чем положено обычно.
Но я сейчас о другом. Какой-то шутник, видимо, щедро сыпанул в наш костёр пару вёдер ароматных палочек, от которых и без добавок через час глюки начинаются, особенно в закрытом помещении. А уж если это специальные палочки... В общем, местный психотерапевт, или шаман, факир какой-нибудь, посмотрев на наши унылые от пережитого лица, решил помочь нам справиться со стрессом. При помощи этих самых психотропов естественного происхождения. Ну а как ещё объяснить резкую перемену настроений, а также появление прямо из воздуха давным давно пропавших без вести друзей? Ладно бы Шива, да даже сам Кришна... Штурман блудный! Вот видение! Почище всяких прочих. А знаете, какая мысль первой выскакивает, когда видишь бесплотный образ человека, который пропал из твоей жизни давным-давно? Правильно, что этого человека на бренной земле не осталось, и его духовная ипостась пришла попенять тебе за забвение. Или попинать. В зависимости от размера твоей вины. Но Гуара, она же Штурман Летучего, человек с удивительным талантом блудить* в пространстве, была вполне миролюбива, и даже проявляла женскую нежность. (*Блудить - в смысле терять ориентацию и бродить во всех направлениях, кроме нужного. Нормальный кандидат в штатные путеводители и проводники, правда?) Не знаю, видел ли её ещё кто-то, кроме меня.
К моменту появления Гуары я уже "дошёл до кондиции", то есть бросил пляски, сел на камень, и приступил к постижению вселенной в районе собственного пупа. Весёлый туман уже не раскрашивал пространство радужными разводами, и все выглядело, как банальная туристическая вылазка, с похожими на мистические тени силуэтами, что нетвёрдой походкой перемещаются сквозь клубы дыма, не касаясь земли. И если бы не Штурман, я максимум через полчаса потащил бы свою отсиженную задницу искать ближайшую палатку. А тут она. Прислонилась, и давай тереться. На шашлыках ведь как бывает? После поллитры на грудь только прислонись к кому-нибудь. С тем и праздник дальше. А если вповалку, то и... В общем, заводиться я начал. Дым-то непрост был. Камасутру где придумали? Вооот.
А дальше меня постигла участь всех жертв белой горячки, да простит мне Штурман эту аналогию. Сейчас поясню. Видение - лишь продукт мозга. Каким бы реальным оно ни казалось. Видит око, что называется. Захотел я её уронить на песок, да провести с пользой часок. А она развеялась, как облако пара, когда какой-то дурень дверь настежь распахнул из парилки. А туша-то моя уже ускорение в нужном направлении начала. Ну и, не встретив сопротивления в виде физического тела Гуары, в этом направлении и проследовала, в соответствии с законами всемирного тяготения...
В костре я пролежал недолго совсем. Ангел, которая в этот момент Хранителем моим подвизалась, присматривала за неадекватным капитаном, такую тревогу подняла, куда там пожарной сирене. Кажется, несчастный источник огня, который был ни в чём не виноват, даже побили. Забавны люди, дерущиеся с костром. На полном серьёзе.
А ещё я краем троящегося зрения заметил тоскливую ревность в глазах генерала Гусева. Ишь как - за капитаном, хоть и первого ранга, сухопутным полковником то бишь, она присматривала, а за генералом, на целую иерархическую ступень выше, круче и солиднее, ни фига. Никакой субординации...
Гуара так и не вернулась к моему копчёному организму, ни живьём, ни в виде белой горячки...
Я устала от этой бесконечной дороги назад, от бесконечного поиска своего мира, “Летучего”, нашей любимой команды. Сколько времени прошло после того, как в пещере на острове все пошло не по плану и наш аппарат произвел взрыв раньше времени? Это сказать не могла ни я, ни мой напарник поневоле, который меж тем хотел он того или нет, но спас мне жизнь в той самой пещере, закрыв собой, о чем теперь свидетельствовал уродливый шрам через левую половину лица. Да, как ни странно, но, когда аппарат взорвался, нас очень неудачно выбросило в сторону текущей лавы. Демон говорил мне после того, когда мы немного пришли в себя после контузии, зализав раны в неизвестном, странном, покрытом туманом месте, что мы расположили аппарат в геопатогенной зоне и взрыв открыл портал в нечто, что можно было назвать мир между мирами.
К сожалению, я в силу своего глубокого скудоумия слегка не понимала его терминологии и умничаний. Вообще-то, если быть честной, то его бесконечная болтовня (ведь кроме него в последнее время у меня собеседника таки не было), уже порядком подзадолбала. Конкретнее сказать, до той степени, когда человеку хочется взять лопату и поправить ею кому-то корону на голове!
Сегодня, впрочем, как и во все предыдущие вечера, мы сидели возле костра. Согреваясь перед сном. Демон, как всегда, что-то болтал о чем-то своем и малопонятном, а я задумчиво смотрела на взмывающее вверх пламя. Дрова трещали, яркие языки красиво облизывали воздух, а у меня потихоньку все плыло перед глазами, медленно расплываясь.
Голос моего напарника становился все тише, треска костра уже и вовсе не было слышно. За спиной раздался какой-то приглушенный шум, похожий на шум океана. И вдруг костер вспыхнул еще ярче, расширился, а за ним внезапно замаячили танцующие в диком танце тени. Мужчины и женщины крутились в каком-то безудержном первобытном ритме, то объединяясь в один большой хоровод, то распадаясь, припадая к земле, делая какие-то замысловатые па.
И вот уже кто-то схватил меня за руку, а в следующий момент я сама завертелась в таком же диком безудержном танце. Всепоглощающая эйфория обуяла мной, я была одновременно счастлива, и охвачена какой-то безудержной тоской! Хотелось ни о чем не думать, но приключения последних лет никак не могли выветриться из моей больной головы.
И вдруг на очередном круге, вокруг костра, мне показалось, что я узрела знакомый силуэт. Я невольно повернула голову в ту сторону, где сидел человек. На секунду остановилась и окончательно замерла.
Капитан, он сидел в тени, глядя на огонь. Не знаю, видел ли он меня или нет, но я не могла ошибиться, это был именно кэп.
Стремглав бросилась я к нему, но вдруг оказалась стоящей на том же месте, где и была до этого, только повернута на 180 градусов. Развернулась, капитан так и сидел на том же самом месте. И снова я бросилась к нему, но все так же прибежала на то же место, где стояла до этого.
-Да что за ерунда?! - невольно вырвалось у меня из груди.
-Хочешь подойти, пройди через огонь! - мимо промелькнула юркая тень и скрылась среди танцующих.
-Бред какой-то, - пробурчала я и снова пошла в сторону кэпа, но на этот раз неспеша.
И как в первые же разы оказалась там же, где и стояла, только спиной.
-Эхх, была, не дала, - буркнула я и пошла прямо на пламя, ожидая неминуемого конца своего в жаре костра.
Но, к моему немалому удивлению, внезапно мне показалось, что я иду сквозь стену чего-то тягучего, жидкого и даже прохладного. Удивленная, я с минуту постояла по ту сторону костра, привыкая к необычному ощущению легкости, а потом в упор посмотрела на капитана.
На этот раз он, кажется, увидел меня, по крайней мере поднял на меня глаза и в его хмельном взгляде на мгновенье отразилось смесь любопытства, поражение и, затем, недоверие.
Я так же неспеша подошла к нему, опустилась на колени и села рядом с ним положив голову ему на плечо. От кэпа пахло алкоголем и океаном. Стало вдруг очень тепло, от того, что я прижалась к теплому телу. Щекой я почувствовало, как приподнялось его плечо от тяжелого вздоха, а затем опало.
-Наконец-то, я нашла хотя бы ваш след. - прошептала я разглядывая мечущихся в бесконечном танце людей. - Я скучала. И по тебе тоже!
-Я тоже скучал, - внезапно произнес он. Запах алкоголя усилился.
-Скажи мне, где вы находитесь. Мы постоянно теряем след, не успеваем найти, как тут же теряем. Раз за разом, раз за разом.
-Так чего же ты сразу так не появилась? - удивился Вик.
-Да я вообще не знаю, как я сюда даже попала! - взмахнула я руками и чуть не отбила ему челюсть. - Ой, прости!
-Да ничего, мне не привыкать от тебя получать разного рода сюрпризы. Ой, ты растворяешься!
Я подняла на него глаза и вдруг увидела, что капитан стал будто пропадать, будто все вокруг начало затягивать туманом.
-Где вы есть?! - вскрикнула я, хватая его за руку и попадая в пустоту.
-Мы в...
-Эй, мать. Ты чего?! - Демон с усилием тряс меня за плечо
-Где вы, Вик?! - заорала я и проснулась.
-Очнись, волчица! Снова кошмары?!
-Кошмар я вижу перед собой сейчас, а минуту назад я была в раю! Зачем ты меня разбудил?
-Ты так вертелась, что чуть в костер не угодила! Я спасал тебя!
-Ты уничтожил очередной наш ключ к правильному пути! Идиот!
-Ну. Блин, кто же знал?!
-Отстань. - я отвернулась от Демона и получше завернулась в свое одеяло. Может еще раз удастся увидеть этот сон...
18971
18966
18962