Не важно в какую сторону дует сегодня ветер, Расклад "по жизни" у нас теперь очень прост: Если встал с утра, а в окно твоё солнце светит, Значит сядь за комп, и пиши в Кругосветку пост!
Если кто-то вновь на работе в начальство метит, Ну а твой карьерный замедлился что-то рост, Всё равно же яркое солнце на небе светит, Значит плюй на всех, и пиши в Кругосветку пост!
Если предки стареют, и снова наглеют дети, За здоровье их и за наше поднимем тост, Пусть все будут счастливы, пусть всем нам солнце светит, И пусть пишется девятнадцати-тысячно-первый пост!
Внимание всем!!! Экипажу к прохождению очередного рубежа - быть готовым! Прямо по курсу - 19000! Стоп машина! Отдать якорь! Стааановиииись!!! РРРавняйсь! Смирррна!!!
Водолаз сидел на корме, свесив ноги за борт и играя на гармошке пьяно орал: я убью тебя Гусечник!!! Ик-к-скьюзми конечно. Скотина!!! Любит он..Я может тоже! Но я же молчу..как рыба об лед..Разрази меня гном! Якорь ему в по..ээ..глотку!! Три тысячи чертей на румбу!!! Кстати о тысячах! Мы же пересекаем очередной тысячник скоро. Надо бы ик-к-кипаж поздравить. Чтобы ветер сильнее дул в твой кливер, дорогой Ик-к-кипаж! Дай бог проходим не последний тысячник. *чижало вздыхает* Лишь бы печень не отвалилась. При таких делах.
Ну вот, нас опять много, можно сказать, нас полный "Летучий", ни одной свободной каюты не осталось, а на Камбузе места на всех не хватает, приходится есть по очереди. Капитан успокоился, Морра расцвела, Пёса ревниво косится на Гусева, а Гусев...А вот с ним я просто не знаю что делать. Кажется, мне было спокойнее знать, что он где то там далеко, и не скоро здесь появится, а, может быть, и вовсе не появится. Думать так было и больно, и легко одновременно, я почти убедила себя, что эпопея с Генералом закончилась, мы расстались и больше никогда не встретимся. Благодаря всем этим не слишком весёлым мыслям я была совсем не подготовлена к внезапному появлению Василия Никитовича. Вот тут нас только что трясло и колотило в какой то временно-водяной воронке, в глазах всё плыло и раздваивалось, скоростью кручения поприжимало всех к стенам, и раз...всё резко успокоилось, я сижу с Кирюшкой на руках, а перед глазами у меня маячит лысая и наглая генеральская рожа. Впрочем, врать не стоит, он совсем даже не выглядел наглым, а скорее всего растерянным, как и мы все, и ещё очень счастливым, это когда его взгляд на мне сфокусировался. Мне даже показалось, что он сейчас набросится с объятиями, но, видимо, наличие Малыша и мой взгляд его остановили, и Вася обуздал свой порыв. А потом был длинный ужин, переходящий в долгое чаепитие, все разговаривали, перебивая друг друга, Морра и Артём всё время держались за руки, было такое ощущение, что они участвуют в разговоре с большой неохотой, что им хочется поскорее покинуть нас всех, и остаться только вдвоём. А вот Гусев...Гусев постепенно мрачнел, хмурил брови, кусал губы и постоянно смотрел на меня...Меня жутко раздражал его взгляд, я понимала, что разговора избежать не удастся, но как могла оттягивала этот момент. Момент всё-таки наступил.
- Вам, наверное, тоже пора отдохнуть, Оракул? - Гусев обратился к Морре, когда она вдруг решила помочь мне с уборкой на Камбузе.
- Да, да, конечно, - засмущалась подруга и немедленно выскочила за дверь.
Я в это время как раз загружала посудомойку, и не успела остановить её ни словом, ни взглядом.
- Моррик, погоди, - с опозданием вскрикнула я, бросилась к двери, но была схвачена за руку Генералом.
- Ангел, нам всё равно придётся поговорить, - Вася подвёл меня к стулу, не отпуская моей руки.
- Я понимаю, - не стала сопротивляться я. Он был прав, разговор был неизбежен.
- Ты мне не рада?
- Конечно же рада! Я так рада, что наконец то оба Летучих воссоединились, что все живы-здоровы, не считая Тарры конечно, его очень жаль, но я рада, что Моррик дождалась своего Тёмыча, что Кирюшка опять тут, нам его так не хватало, а ещё я рада, что мой Камбуз перестал бузить, что Кэп перестал квасить как ненормальный, что ...что...
- Ангел, успокойся, останови свой словесный поток, просто ответь на мой вопрос. Ты мне не рада?
- Я не знаю, - честно призналась я.
- А кто знает? Это же так просто, - Генерал выплескивал на меня досаду, - Рада или нет. Ждала меня или нет. Скучала или нет. Что тут сложного? Почему ты не можешь сказать правду?
- Так я и говорю правду. Я не знаю. Я не знаю как мне себя вести. Конечно же я рада, что ты жив и здоров, Вась. Было очень больно думать, что с тобой могло что-то случиться. Я никогда не желала тебе зла, ты же понимаешь.
- Понимаю, а что тогда? Что не даёт тебе покоя?
- Ты только не обижайся, Генерал, но я буду с тобой абсолютно откровенной. Вдали от тебя, не слыша тебя и не видя, мне было легче поставить финальную точку в наших отношениях. Я почему то решила, что всё закончилось, и что я тебя больше никогда не увижу. Надеялась, что ты исчезнешь из моей жизни, и я постепенно смогу забыть тебя совсем...как будто тебя никогда и не было...
- Как не было, Ангел, как не было? - на Гусева было больно смотреть.
- Совсем не было, ни тебя, ни твоих солдат, ни нашего скоротечного романа, ни...ребёнка, - последнее слово мне далось с большим трудом.
- Это не возможно, это просто не возможно! Я каждую минуту только и думал о тебе, мечтал поскорее увидеть, молился...да, представь себе, молился всем известным мне богам, за твою жизнь и здоровье. А ты, оказывается, в это же самое время надеялась никогда больше меня не увидеть. Ангел, это не справедливо, это в конце концов больно. За что ты так со мной?
- Вась, Васенька, родной, ну пойми ты меня! Я же знаю, я точно знаю, что никакого безоблачного счастья нам не суждено, что за каждую минуту с тобой придётся платить днями без тебя, что в любой момент прозвучит приказ, и ты сорвёшься в очередное задание. А я? Что останется мне? Постоянно ждать, надеяться, и, как ты говоришь, молиться? Ты мне можешь пообещать многолетнюю счастливую и спокойную жизнь с тобой, можешь? Чтобы не было разлук и ожиданий, можешь? Чтобы не разыскивать тебя по войнам и госпиталям, можешь?
- Ну, Ангел...
- Вот видишь, не можешь! И я всё это прекрасно понимаю, и не требую, заметь, ничего такого не требую. Я просто прошу тебя, очень прошу, давай всё забудем как сон, короткий и прекрасный сон, и останемся друзьями.
- Я не могу, Ангел, я не могу, я лю...
- Стоп, Генерал, замолчи! Не произноси этих слов, после них будет ещё труднее! Позволь мне думать, что ничего серьёзного не было, мимолётное увлечение, немного страсти, классный секс, и случайная беременность...и всё, слышишь, всё!
- Ангел! Ты хочешь обмануть меня или себя?
- Себя я уже обманула, почти обманула...Если бы, ты не появился так внезапно, я бы практически уже была уверена, что всё так и есть. Но, если ты исчезнешь так же внезапно, как и появился, возможно, я сумею не разувериться в своём обмане.
- Вот в этом мне как раз не трудно тебе помочь, я на днях улетаю, получил новое задание...
- Вот видишь, я права...
- Да, ты права, я не могу обещать тебе спокойную жизнь...но счастливую, весёлую, полную приключений...
- Нет, не надо, спасибо, такой мне не надо. Счастье, веселье и приключения с тобой обязательно будут сопровождаться тревогой, болью и слезами. Мне уже не 20 лет, мой Генерал, я такого счастья уже не хочу.
- Эх, Ангел, Ангел, я то думал, что ты другая, что ты не такая, как все, что приключения горячат твою кровь.
- Васенька, ты слишком хорошо, или слишком плохо обо мне думал. Я самая обычная, просто Кок, который хочет каждое утро открывать двери родного Камбуза, и готовить вкусную и здоровую еду для своих друзей. Так что, останемся друзьями, Генерал? Если да, то, поверь мне, когда бы ты не вернулся на Летучий, тебя всегда здесь будет ждать тёплый приём, чистая каюта и сытная еда.
- Ангел, давай отложим этот разговор до моего возвращения? - Гусев не хотел сдаваться.
- Зачем?
- Мне так нужно. Я понял, ты для себя всё решила, но я пока не могу принять этот расклад. Я должен подумать обо всём, что ты мне тут сказала, и, может быть, я найду слова, которые убедят тебя в твоей неправоте.
- Блин, Гусев, ты только продлеваешь агонию!
- Нет, я ищу лекарство, Ангел, и я найду его!
- Ладно, делай как хочешь. Налить тебе чего-нибудь покрепче вина?
- А что у тебя есть?
- Обижаешь, Генерал, у меня на Камбузе есть всё!
А потом мы сидели и разговаривали до самого утра за чашкой водки и рюмкой чая, пока на рассвете Моррка не стала ломиться в дверь. Мне было лень вставать с кресла и открывать ей дверь, поэтому Гусев просто заорал: "Завтрак в семь!Не переживай, я её не съел!". Мы слышали как Морра удаляется, бурча что-то себе под нос. Я представила как недовольна подруга таким ответом, как она ворчит и жалуется на меня Тёмычу. Это меня окончательно разбудило. Со словами "пора и честь знать, т.е. завтрак никто не отменял", я отбросила плед, поднялась с кресла и выглянула в иллюминатор. На фоне восходящего солнца парили четыре прекрасных сверкающих Дракона, держа курс прямо на Летучий!
– Тёма, а тебе не кажется, – спросила я, – что ты должен в первую очередь не ребят подговаривать следить за Алексом, а рассказать об этих подозрениях Капитану?
– Разумеется, – кивнул Артём, – Капитан узнает всё, но не сейчас же мне было к нему с этим лезть, правда? Полагаю, до утра мы справимся с этим сами. А утром мы с Борским уже пойдём к Капитану.
– С Борским?
– Понимаешь, он владеет информацией лучше меня, – Артём с прежней грустью посмотрел на меня, – всё, что известно мне – это только с его слов. Но и он не знает достаточно. Если бы был жив Тарра, он смог бы объяснить во всех подробностях, но его больше нет...
– Он закрыл собой Вольку, – я сглотнула подступившие слёзы, – я помню. Если бы он этого не сделал, тот Volatile, которого мы знаем, перестал бы существовать...
– Думаю, да, – согласился Артём. – Полагаю, есть ещё один человек, с кем можно поговорить о редитусе и... о других вещах. Это Ранджит. Но я не знаю, как его найти. Он сказал, что станет проводником для драконов вместо Тарры.
– Но он не вернётся после этого, – возразила я, – с ним нужно поговорить до того, как он поведёт драконов к месту перехода.
– Откуда тебе это известно? – Тёмка удивлённо повернулся ко мне.
– Я... просто знаю, – я пожала плечами, – ну... мне так кажется... – мне в самом деле было непонятно, откуда во мне появилась такая убеждённость. – Путь к Храму Сэла – дорога в один конец.
– Господи... – Артём пристально смотрел мне в глаза, – ты повторила сейчас слова Ранджита.
– Тёма, это случайно! – я развела руками. – Не смотри на меня как... как на Оракула!
Он откинулся на спинку шезлонга, помолчал немного, кусая губы, и потом спросил:
– Но как же мне тогда поговорить с Ранджитом?
– Он придёт проститься с нами, тогда и поговоришь, – ответила я.
– Как он найдёт нас? – медленно спросил Артём.
– Мы все вместе, теперь уже надо только добраться до нужного места, а там Кир знает, что делать. Драконы найдут Ранджита, и... Тёма, ну неужели ты думаешь, что после того, что с нами всеми приключилось, он не захочет попрощаться? – мне было грустно от мыслей об очередном расставании.
– Как ты оказалась в океане? – вдруг спросил Артём. – Мы с Борским видели тебя, как ты тонешь. Ты нас позвала.
– Я... я... – мне не удавалось подобрать слова, чтобы объяснить недавний прыжок, – ну... так получилось... – но тут я вдруг решилась и почти на одном дыхании выпалила всё про странную просьбу Вольки, про свой безрассудный прыжок и про мнимую «смерть».
Артём ничего не сказал, и я испугалась, что он сейчас начнёт отчитывать меня за сделанную глупость. Молчание затягивалось, я нервничала и, наконец, не выдержала.
– Тёма, ну я не спала почти всё это время, как мы расстались! – выбравшись из своего шезлонга, я присела на краешек Тёмкиного. – И уже плохо соображала... Я даже не думала...
– Жизнь моя, – Артём привлёк меня к себе, и я растянулась рядом с ним на том же шезлонге, положила голову на его плечо. – Как же ты измучилась... Спи, я больше не позволю ни одному кошмару даже приблизиться к тебе... Веришь?
– Верю, – в его объятиях я не боялась ни ночных, ни дневных кошмаров, уж если кто может уберечь меня от них, то это Артём.
Когда я открыла глаза, небо уже начинало светлеть. Похожая на сыр луна исчезла, звёзды одна за другой погасали, только самые яркие ещё угадывались в предрассветном небе. Артём спал, прижимая меня к себе обеими руками. Но стоило мне шевельнуться, как он тут же проснулся.
– Уже утро? – сонно проговорил он.
– Почти, – я поцеловала его в щёку. – Я хочу кофе.
– Принести или пойдём на камбуз?
– Нет, не хочу, – я помотала головой, – ты лежи, я принесу сюда.
– Может, лучше я?
– Нет, – я шутливо прижала его плечи к шезлонгу, – я хочу сделать кофе для тебя!
Артём отпустил меня только после долгого поцелуя, и я понеслась на камбуз, ощущая на губах его нежность. Однако попасть на камбуз оказалось невозможно. Едва я толкнула дверь, как она тут же захлопнулась, и сердитый голос Гусева рявкнул изнутри:
– Занято!
– Я хочу кофе! – попыталась возмутиться я.
– Завтрак в семь! – ответил мне тот же голос.
Я потопталась у двери.
– Ангел! – надеюсь, мой вопль не разбудил всех экипажников. – Ангел, у тебя всё нормально?
– Да, всё нормально, – подчёркнуто спокойный голос Кока, не особенно утешил, – не волнуйся.
– Не переживай, я её не съел! – с досадой добавил Гусев.
Я ещё потопталась. Но делать нечего, пусть уж выяснят всё полностью. Борский же дал нам с Тёмкой возможность побыть наедине, пусть и Ангел поговорит со своим генералом, а то совсем оба запутались в своих отношениях, ещё и ребёнка потеряли. У них, пожалуй, причин для уединения больше, чем даже у Артёма и меня. Я забежала в библиотеку, выудила из закромов две шоколадки и пару бутылочек с соком и вернулась на палубу.
– Кофе отменяется, – я со вздохом вручила Тёмке шоколад и сок, – камбуз оккупирован и забаррикадирован!
– Ясно, – улыбнулся он, принимая угощение, – спасибо!
Импровизированный наш завтрак закончился быстро, и я уже подумывала, не повторить ли нам его, когда Артём вдруг поднялся на ноги и даже сделал несколько шагов к борту, пристально вглядываясь вдаль. Я подошла к нему, пытаясь понять, что он там увидел. Где-то далеко-далеко над посветлевшим горизонтом появились четыре крохотные точки. Они быстро приближались и вскоре можно было уже различить огромные раскинутые крылья летящих в сторону барка драконов.
Удача оказалась на моей стороне – едва появившись на палубе, я оказалась перед лицом честной компании в составе самого Артёма, Игоря и Макса. Вернее, перед спиной честной компании, которая жалась к стене надстройки, стараясь оставаться в тени.
– ...глаз с него не спускать, договорились? – очень тихо, почти шёпотом говорил Старпом. – Только так, чтобы он этого не понял. Парни, я на вас рассчитываю. Говорите с ним, молчите, стойте поодаль, что угодно. Но один он оставаться не должен.
– Может, хоть объяснишь? – так же тихо хмыкнул Макс. – Я вообще-то спать собирался.
– Иди, отдыхай, – кивнул Артём, – и ты, Игорь. Сейчас я сам тут побуду, утром Варлен подключится, а мы уже с вами обговорим, как дальше действовать, – он оглянулся, столкнулся со мной взглядом, нахмурился, но не осёкся, не прервал разговор, напротив, продолжил, как ни в чём не бывало, притянув меня к себе за руку: – Вот ещё одни глаза доверенные, которые не будут требовать объяснений, верно? – он как-то печально посмотрел мне в лицо, и я торопливо кивнула.
– Всё же хотелось бы знать, в чём дело-то? – сдержанно спросил Игорь. – Что ты темнишь? Алекс тот ещё фрукт, конечно, но с какой стати к Кэпу его не подпускать? Он опасен? Тёмыч, я не люблю этих недомолвок, ты же знаешь.
– Я в курсе, Игорь, но тут я сам знаю недостаточно, просто поверь на слово, пожалуйста, – попросил Артём. – Игорь, я ведь нечасто о чём-то прошу...
– Ладно, Тёмыч, – Игорь ткнул его кулаком в плечо, – но объяснения за тобой. Иначе пеняй на себя. Ты меня знаешь, я мужик не злопамятный, но...
– Да, просто ты злой и память у тебя хорошая, – усмехнулся Артём, опять оглянувшись, – Макс, можешь не говорить, ты такой же, я правильно понимаю?
– Ага, – улыбнулся тот, – но всё же сроки хотелось бы уточнить.
– Полагаю, что смогу объясниться с вами через пару дней. По крайней мере, очень на это надеюсь...
– Ну так мы тогда спать, – обрадовался Макс, – а ты вводи "ещё одни глаза доверенные" в курс дела! – и, подхватив ухмыляющегося Игоря, демонстративно удалился.
Но тут же оба снова возникли рядом.
– Слушай, – Макс вдруг крепко обнял меня одной рукой, другой отстранив Артёма, и пробурчал в самое ухо: – Я хотел сказать, что чертовски рад тебя снова видеть, правда!
Игорь не обнимался, только ткнул меня кулаком в плечо, как несколько минут Артёма, и подмигнул. Но такое проявление чувств от этого известного циника много стоило. После этого оба ретировались уже окончательно.
– Мне уже начинать ревновать? – Артём кивнул в сторону ушедших друзей и прижал меня к себе.
– Если будешь скрытничать, то начинай, – я прижалась лицом к его груди. – О чём вы тут шептались?
– Я просил ребят о помощи, и тебя попрошу тоже, – он говорил всё так же тихо. – Ты ведь заметила, верно, по поводу Алекса? Я не могу дать объяснений, но нужно сделать так, чтобы он не подходил близко к Капитану, к его каюте и к рубке.
– Опять секреты? – нахмурилась я.
Артём снова оглянулся. Я только теперь проследила за его взглядом – поодаль от нас, держась обеими руками за леера, стоял Алекс и смотрел на воду, слегка наклонившись вперёд.
– Нет секретов, надоело, – покачал головой Старпом, – но и объяснений толковых нет, пока прошу только верить, – он обнял меня и, слегка раскачиваясь, зашептал еле слышно: – Ты помнишь, как всё произошло там, в джунглях, верно? Прибор, за которым наши ездили в Перу, хочет забрать Алекс, но это опасно для Вольки. Надо сделать так, чтобы прибор не попал ему в руки, пока...
– Пока что? – выдохнула я, потому что Тёмка вдруг замолчал.
– Пока не будет ясно, как защитить редитус...
– Хорошо, – нехотя пообещала я, – давай тогда посидим тут, как будто мы просто воздухом подышать вышли. Я… мне хочется побыть с тобой, Тёма.
Мы взялись за руки, прошли по палубе и уселись в шезлонги. Алекс издали взглянул на нас и снова стал смотреть в воду. Артём вполголоса рассказывал, как Борский не давал никому хандрить, я жаловалась, как изводилась от волнения за них. Постепенно меня начало клонить в сон, и я выбралась из шезлонга, потянулась и увидела подходящего к нам зевающего Борского.
– Прогуливаетесь? – сквозь очередной зевок спросил он. – А я уже и подремал, и на камбуз заглянул, хотел чайку глотнуть, а там беседы беседуют. Пойду тогда, думаю, смену у вас приму, а вы отдохнёте... Алекс, не устали? Идёмте в каюту, приляжете, – пригласил он Хранителя.
– Я побуду ещё тут, – ответил тот.
– Идёмте, Алекс, – Борский подкатился к нему и, подхватив под локоть, чуть не силой потащил его с палубы. – Ну что вы непонятливый такой? – громким шёпотом убеждал он по пути. – Видите же, что им одним побыть хочется...
Алекс неохотно ушёл с Борским, и Артём облегчённо перевёл дыхание.
На камбузе засиделись чуть не до позднего вечера. И если вначале я просто наслаждалась тем, что со мной рядом сидят Артём и Кирилл, а напротив – Игорь и Макс, то к концу нашей затянувшейся трапезы мои восторги перешли в стадию тихой радости. Я уже не хватала поминутно Тёмкину руку, чтобы убедиться, что он в самом деле рядом, Кирилл уже не тыкался то и дело носом в моё плечо. Впечатления от встречи смягчились, и сознание, наконец, смогло воспринимать происходящее адекватно, не раскрашивая каждый звук и движение радужными красками счастья.
Борский, сидевший рядом с Алексом и всё это время не спускавший с него глаз, переместился к Ангелу и помогал ей поддерживать изобилие на столе.
– Что-то я не помню, чтобы в кладовке было столько продуктов, – заметила Ангел, в очередной раз вернувшись из-за перегородки. – А про холодильник и говорить не хочу – там всё забито, морозилку так и вовсе еле закрыла. Откуда это всё взялось?
– Наверное, это с того корабля, на котором были мы, – радостно потёр ладошки Варлен и добавил чуть погрустнев: – Перед тем, как отправиться к месту погребения Тарры, Ранджит устроил нам загрузку топливом, продуктами и всем необходимым под завязку.
– Серьёзно? – Капитан вопросительно взглянул на Артёма.
– Да, – тот кивнул, – и мы почти не использовали этих запасов. До нужных координат шли на парусах – ветер всё время был попутным и достаточно сильным. Едоков, можно сказать, было только двое – генерал и адвокат.
– А вы? – заволновалась я. – Вы совсем не ели?
– Ели, но... – Артём замялся.
– Они мало совсем ели, – громким шёпотом сообщил Кирилл, – они волновались очень, всё время отказывались. Дядя Варлен такие вкусности готовил, но они только так, чуть-чуть, по ложечке...
– А ты сам-то ел? – спросила Ангел.
– Я ел! – Кир мотнул вихрами, но глаза смущённо опустил.
– А чего худой такой стал?
За Кирилла ответил Борский:
– Да все они плохо ели. Кир правильно сказал – Василий да я только и едоки были. А ребята так, клюнут из вежливости, похвалят и всё, пошли... И Юнга всё больше печенье да сок таскал. Набьёт карманы – и в "гнездо", всё надеялся вас высмотреть.
– Так вы знали, что корабль разделился? – спросил Андр.
– Тарра сказал, – кивнул Старпом. – И мы решили, что, раз так, то наиболее вероятным местом встречи будут координаты Бездны Челленджера. Поэтому отправились туда и ждали вас.
– Вы же нас искали? – Кирилл посмотрел мне в глаза, потом перевёл испытующий взгляд на слегка стушевавшихся Капитана, Андра и остановился на Ангеле. – Искали, правда?
– Искали, Кир, конечно, искали, – я обняла его за плечи, – даже не сомневайся.
Он успокоенно положил мне голову на плечо и тихонько засопел.
– Ведь чуяло моё сердце, что придётся его на себе в койку тащить, – шумно выдохнул Игорь, осторожно поднял сына на руки и, быстро взглянув на Капитана, неловко усмехнулся: - Каюты-то те же? - он вышел только дождавшись, когда тот торопливо кивнул.
Минут через пятнадцать он вернулся, мы посидели ещё немного, потом ещё немного, и только когда в иллюминаторе стало совсем темно, Игорь, Макс и Андр, пошатываясь, потянулись на боковую. Борский, в очередной раз переглянувшись с Артёмом и смущённо почёсывая кончик носа, подошёл к Капитану:
– Я прошу прощения, Капитан, но нет ли на корабле свободной каютки или хоть диванчика какого-нибудь?
– Да сколько угодно! – развёл руками Капитан. – Идёмте, Варлен, выберете, какая понравится.
На камбузе остались только Ангел, Гусев, Артём, Алекс и я. Гусев по-прежнему с мрачным видом крутил в руках бокал, Ангел хмуро принялась убирать со стола. Алекс извинился и потихоньку выскользнул за дверь. К моему изумлению Артём как-то слишком поспешно вышел за ним следом, по пути мягко шепнув мне на ухо: "Извини, так надо". Я начала было помогать Ангелу, но Гусев наконец разлепил сжатые до сих пор губы:
– Вам, наверное, тоже пора отдохнуть, Оракул?
Я вопросительно взглянула на Кока, но она никак не отреагировала на мой взгляд, так что я решила дать им возможность побыть вдвоём. Спать мне, однако, пока не хотелось, и я отправилась на палубу – посидеть в шезлонге, благо ночь была на удивление тёплой. В небе в окружении звёзд висела сырно-жёлтая половинка луны, отражаясь в спокойной глади океана, вода едва слышно плескалась о борт «Летучего», густой воздух полнился неповторимым солоноватым ароматом моря. Перед тем, как пойти к шезлонгам, я подумала, не поискать ли мне Артёма, чтобы по возможности выяснить у него, что такое происходит между ним, Алексом и Борским. Вот только где его искать?
Артём строго смотрел мне в глаза и до боли сжимал мои плечи. Ноги подогнулись, мне пришлось снова сесть на кровать.
– Тёма, мой Тёма, – пролепетала я, с трудом веря тому, что это не сон.
Он враз обмяк, опустился на пол, обнял мои колени, уткнулся в них лицом и замер. Я наклонилась к нему, прижалась щекой к его затылку. Мой Тёма вернулся... Я гладила его по голове, по спине, по плечам, целовала его волосы, вдыхала его запах и боялась, что сейчас проснусь, и он исчезнет. Но он не исчезал, только сильнее прижимал меня к себе.
Он поднял лицо и я едва не утонула в его потемневших глазах.
– Не оставляй меня, никогда не оставляй меня, – прошептала я.
Он едва кивнул и закрыл глаза, а я, обхватив его голову, неуверенно поцеловала его в мокрые ресницы, похудевшие щёки, подрагивающие губы. Артём привлёк меня к себе и ответил на поцелуй так, что у меня снова закружилась голова...
На камбуз мы шли, держась друг за друга обеими руками, боясь снова потеряться. За дверью было шумно, весело, звенела посуда, один голос перебивал другой и тут же все звуки перекрывались общим смехом. Перед тем, как войти, Артём снова прижался к моим губам долгим нежным поцелуем.
– Ты обещала не исчезать, – прошептал он.
– Ты обещал не отпускать, – ответила я.
Мы шагнули на камбуз и утонули в общем радостном гвалте.
– Тили-тили тесто! – подскочил ко мне сияющий Кирилл, неловко ткнулся носом в щёку и выдохнул: – Я скучал по тебе.
– Малышек мой! – я потрепала его рыжий вихор. – Я тоже скучала ты не представляешь как!
Мы уселись за стол и присоединились к разговору. Общие восторги улеглись, и ребята заговорили о том, что с ними случилось после того, как мы потеряли друг друга. Борский рассказал о смерти Тарры, и, закончив, наполнил бокалы. Все встали.
– Светлая память, – тихо проговорил Варлен.
В наступившей тишине прерывисто вздохнул Кирилл, быстро вытер рукавом глаза. Снова сели по местам, призраки и Борский, перебивая и дополняя друг друга, принялись во всех подробностях рассказывать о своём путешествии, о том, как покинул борт Ранджит, сопровождая тело Тарры, как Тимур повёз в больницу отравившуюся Джамилю, как Семёнов со своими товарищами решил вернуться на родину. В разговоре не принимал участие только Гусев, угрюмо крутивший в руках свой бокал и хмуро поглядывавший на светящуюся счастьем Ангела, сидевшую между Андром и Капитаном.
– А Алекс? – спросил Капитан. – Он разве не с вами?
– Кто-нибудь видел Хранителя после всего? – Тёмка, побледнев, окинул камбуз взглядом, словно надеясь, что Алекс сейчас появится из какого-нибудь угла.
– Он вроде на палубе оставался, – неуверенно проговорил Игорь.
Артём сорвался и вылетел в коридор. За ним – оба адвоката, а потом и мы все пустились вдогонку.
Со стороны левого борта на воде болтались два спасательных круга, и в одном из них качалось в слабых волнах неподвижное тело Алекса.
– Да что ж я вам, нанялся что ли утопленников спасать? – проворчал Андр и прыгнул с борта.
Подплыв к Хранителю, он заглянул ему в лицо, потормошил, и тот вдруг мотнул головой, зафыркал и забил руками по воде.
– Спокойно, парень! – прикрикнул на него Водолаз. – Раз до сих пор не утонул, уже не утонешь!
Через несколько минут Хранитель уже бессильно сидел на палубе, прислонившись спиной к канатной бухте. Я заметила, что Варлен и Артём несколько раз переглянулись, потом оба присели перед Хранителем.
– Я в порядке, – Алекс закашлялся. – Не удержался, корабль рвалнулся... я даже не понял, как в воде оказался... Но до круга доплыл.
– Раз в порядке, быренько на ножки и на камбуз! – скомандовал Андр, протягивая ему руку.
– Вы идите, я потом приду, отдышусь только, – вымученно улыбнулся тот.
Артём и Борский снова переглянулись.
– На камбузе и отдышитесь, – доброжелательно проговорил Варлен.
Артём подхватил Алекса с одной стороны, адвокат – другой, и мы всей толпой вернулись на камбуз.
– Моррка, ты это видела? – Ангел придержала меня у двери, многозначительно показав глазами на Старпома, Хранителя и Варлена. – Что это было вообще?
– Понятия не имею, Ангельчик, – я сама была удивлена не меньше, – что-то там ещё произошло, чего мы пока не знаем. Думаю, они нам расскажут... Но вряд ли при Алексе.
– Согласна, – кивнула она, – ладно, посмотрим, – она прошла вперёд.
Я на мгновение задержалась в коридоре и вдруг почувствовала лёгкое дыхание, едва заметно, коснувшееся моего лица.
– Волька, – просияла я и шагнула вслед за Ангелом.
Не знаю, как кто, но я сейчас была совершенно счастлива, ведь со мной снова были те, без кого я уже не мыслила своего существования – Капитан, Ангел, Андр, Игорь, Макс, рыжий Кирюшка и Тёмка, мой Тёмка... Он взглянул на меня, и я, на миг утонув в его глазах, быстренько заняла место рядом с ним. Ангел выставила на стол невесть откуда взявшиеся две огромные тарелки с бутербродами и пару полных салатников. Снова зазвенели бокалы, застучали вилки, снова полился весёлой рекой разговор...
Я открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь. Несколько кроватей в ряд, на одной из которых лежу я, остальные пустуют. Вдоль стены стоят два стеклянных шкафа, сквозь их прозрачные дверцы поблёскивают пузырьки всевозможных размеров и странные металлические предметы. Слабый запах лекарств смешивался с приятным ароматов трав. Наконец, память смилостивилась надо мной, и картины недавних событий встали на свои места.
Головокружительный прыжок с реи, перевёрнутый "Летучий", Артём и Борский, призрачный Волька, мрачный Капитан и испуганная Ангел, расстроенный Андр в мокрой одежде... "Я их видела", – прошептала я. Я их видела, это совершенно точно. Они были на таком же барке, на котором были мы, но каким-то образом сейчас кораблей было два. На борту того, другого "Летучего" были Артём и Борский. Скорее всего, все остальные, кого мы потеряли, были там же, не разделился же корабль на десяток своих копий?
После того, как на палубе я в буквальном смысле пришла в себя, а светящийся золотыми переливами Волька снова куда-то исчез, меня подняли на ноги и увели в лазарет, где уложили на койку, уговаривая поспать. Я слабо пыталась объяснить, что спать не могу, что мне снятся жуткие кошмары и что лучше я выйду на воздух, на что Ангел отреагировала сердитой репликой:
– Мы уже имели возможность лицезреть, чем ты занимаешься на воздухе! Уж уволь, повторения не хочется! Лежи и не рыпайся, я сейчас. Пёса, пригляди за ней, чтобы не сбежала.
Ангел торопливо вышла, а мне пришлось откинуться на подушку, потому что после такого напутствия Кока Андр не даст мне и головы поднять. Ангел вернулась через несколько минут, помогла мне сесть и сунула в руки чашку с горячим травяным чаем.
– Пей давай, – уже мягче сказала она. – Хоть согреешься.
– Мне бы тоже согреться не мешало, – ехидно заметил Андр.
– Ой, Пёска, прости! – она торопливо потрепала его по плечу. – Я тебе на камбузе такой же отвар приготовила. Иди, пока не остыл.
– Отвар??? Мне согреться – отвар? – изумился Андр. – Хм, ну ладно, я найду там, что к отвару добавить, – пробурчал он, выходя из лазарета.
Я осилила только половину чашки, Ангел укутала меня одеялом. Отвар в самом деле согрел и успокоил, и я начала проваливаться в сон.
И вот теперь я проснулась. Сколько времени прошло? В иллюминатор проникал яркий солнечный свет. На прикроватной тумбочке стояла моя чашка с недопитым отваром. Я сделала несколько глотков – напиток был ещё тёплым. Значит, прошло от силы полчаса, не больше. Но в последнее время я и пяти минут не могла проспать, кошмары наваливались, стоило закрыть глаза. Может быть, дело в том, что мою тушку на какое-то время занял Волька? Прочистил мне мозг? Удалил ненужные воспоминания или просто убрал их в дальний ящик? Или забрал их себе, чтобы освободить меня от страхов? Что бы он не сделал, но эти полчаса я спала сладким сном и не видела даже намёка на кошмар. Оставалось только надеяться, что ему не пришлось тратить на это много сил, потому что сам он тоже выглядел не слишком ярким и бодрым. Я допила отвар, поставила чашку на тумбочку и снова завернулась в одеяло.
Никаких сомнений в том, что друзья сочли меня самоубийцей, не было. Будучи вне тела, я видела их лица, когда Андр уложил моё бездыханную тушку на палубу и слышала их слова. Но видела я и то, что Капитан пристально смотрит на неё, значит, Волька смог сообщить ему то, что собирался. Это хорошо. Может быть, если я попытаюсь объяснить, что меня заставило сигануть с реи, теперь мне поверят. Надо только найти убедительные слова. От отвара снова потянуло в сон, и я с наслаждением закрыла глаза, не чувствуя больше страха перед ужасными видениями.
Но стоило мне задремать, как к в животе болезненно заныло, к горлу подступила тошнота, голова бешено закружилась. Остывший отвар стал ядом, и я опять умираю? Я стряхнула сон и села на кровати, прислушиваясь к себе и прикидывая, успею ли добежать до раковины. Кинув взгляд на иллюминатор, я вместо солнечных лучей увидела в нём сине-зелёную массу воды. Мы что, тонем??? Я теперь вижу кошмары не во сне, а наяву? Я хотела выбежать из лазарета, но почувствовала, как барк, содрогнувшись всем корпусам, начал стремительное ускорение. Вода за иллюминатором бушевала и пузырилась. Мы не тонем. Если бы мы тонули, то не могли бы двигаться так быстро. Сопротивление воды не позволило бы. Иллюминатор лазарета в воде, значит, барк погрузился в глубину. Но он же атомная подводная лодка, чтобы нестись с такой скоростью под водой, в конце концов! Может быть, я просто сплю? Вдруг барк дрогнул и ощутимо просел вниз, словно ушёл из-под ног скоростной лифт. Я судорожно вцепилась в край кровати, на которой сидела. Снаружи донёсся дикий грохот, шум, плеск. Что же происходит? Я тихонько заскулила от страха. Что, если я открою дверь, а там полный коридор воды? Я же не умею плавать... Что, если все уже утонули?
И вот, когда я уже успела накрутить себя до крупной дрожи, всё прекратилось. В иллюминатор снова светило солнце, но крупные капли на стекле с наружной стороны доказывали, что мне не показалось. Голова ещё слегка кружилась, но тошноты уже не было, в животе тоже всё было в порядке. Надо пойти на камбуз, узнать, всё ли в порядке. Ангел должна быть там, она расскажет. Я сунула ноги в кроссовки и осторожно встала с кровати. Вроде всё хорошо, стою на ногах твёрдо.
Я услышала торопливые шаги, кто-то бежал по коридору в сторону лазарета. У двери шаги затихли, потом дверь распахнулась, и я увидела на пороге... Артёма! Всё ясно, я сплю, он мне просто снится. Артём, сурово сдвинув прямые брови, несколько мгновений молча стоял на пороге, потом стремительно шагнул ко мне, схватил за плечи и с силой тряхнул несколько раз.
– Никогда, – сердито и отчётливо проговорил он, – слышишь, никогда не смей так исчезать! Никогда больше не смей исчезать от меня!
Алекс и я бросились за Борским. Откуда-то на палубе появились Гусев и Макс и подбежали к нам. На зеркально гладкой поверхности воды было хорошо видно барахтающегося человека. Мне вдруг показалось, что это Морра. Я затряс головой, прогоняя видение, потому что ей неоткуда было взяться здесь, среди океана.
– Тёмка! Варлен! – едва слышный голос мог принадлежать только ей.
– Артём, это же Морра? – воскликнул Борский, хватая меня за руку.
Я стряхнул его руку и недолго думая уже готов был броситься к ней на помощь. Подоспевший Игорь так рванул меня назад, что я растянулся на палубе.
– Совсем крыша поехала? – заорал он. – Хватит нам одного утопленника, без тебя есть, кому нырнуть!
Ещё не успев встать на ноги, я увидел, как с мачты, сложив руки, летит Кирилл. Он вошёл в воду, почти не подняв брызг, в паре метров от того места, где только что была видна голова Морры. Макс и Игорь швырнули в воду два спасательных круга. Кирилл то нырял, то появлялся над водой, отфыркивался и снова нырял. Я то и дело безрассудно порывался броситься к нему на помощь, но Макс и Борский не позволяли мне даже подняться, и я беспомощно смотрел на Юнгу, стоя на коленях.
– Да что, так и будем стоять, что ли? – рявкнул Гусев. – Уже поздняк вылавливать, только пацана загубим... – и, сбросив ботинки, прыгнул в воду.
В несколько мощных гребков он достиг Кирилла и, несмотря на его сопротивление, поволок обессиливающего мальчика к барку. Море снова было гладким, словно ничего не произошло. Гусев поднялся на палубу, и только тут отпустил отчаянного вырывавшегося Кирилла. Тот подскочил и снова кинулся к борту, но теперь уже его не пустил Игорь.
– Уже поздно, Малыш, – он прижал его к себе.
– Не поздно ничего! – взвизгнул Кир. – Дурак лысый, чего ты полез? – он замахал сжатыми кулаками на генерала.
– Что-о??? – рыкнул Гусев.
– Кир! – укоризненно воскликнул Игорь.
– Что – Кир? – всхлипнул Юнга. – Кто просил его лезть? Лысый дурак!!! Всё только испортил! Папа, послушай меня! Я видел!!!
– Замолчи, Кирилл! – приказал Игорь. – Иди в каюту, переоденься и сиди там!
– Но папа! Я видел!!!
- Марш!
Всхлипывающий Юнга, возмущённо тряхнув мокрой головой, побежал в каюту.
Я бездумно перегнулся за борт, но Макс и Борский успели оттащить меня.
– Тёмыч, Тёмыч, ты же только топориком, пойдём лучше, – пробормотал Макс, – может, нам показалось только, не она это была...
– Там осталось у вас, Максим? Артём, пошли, – Варлен тревожно заглянул мне в лицо. – Игорь, Максим, дайте ему выпить, что там есть ещё на камбузе?
– Ты что, Варлен? – буркнул Игорь. – Ему пробку понюхать хватит...
– Ну так дайте ему пробку понюхать, пока он ещё может нюхать! – заорал Варлен. – Я вас учить буду???
Они облапили меня со всех сторон и увлекли на камбуз, не позволяя даже оглянуться на океан. В ушах по-прежнему звучал едва слышный голос Морры, перед глазами стояла картина, как она пытается удержаться на воде. Усадив меня на место, друзья сунули в руки наполненный до половины бокал.
– Выпейте, Артём! – властно приказал Борский.
– Я не пью, – с трудом выговорил я.
– Я не пить предлагаю, а выпить, – отрезал Борский. – Не пустырником же мне вас потчевать, вы ж не кисейная барышня!
Дверь камбуза распахнулась, хлопнув об стену.
– Послушайте меня! – на пороге стоял Кир.
– Я сказал сидеть в каюте! – рассердился Игорь.
– Я скажу сначала! – выкрикнул Кирилл. – Я там видел корабль! Дядь Тёма, это Моррка была! Она не утонула, она на другом корабле! Я видел, как её Андр вытащил! Я хотел позвать, но меня этот лыс... – он зло сверкнул глазами на генерала. – А потом я вырвался и снова нырнул, но уже не было корабля, только вода...
– Какой корабль, Кир? – спросил Макс.
– "Летучий"... Под нами, сразу под нами... Только наоборот, перевёрнутый будто... Дядь Тём, я не вру, Моррка не утонула, она там, я видел!
Я растерянно сжимал в руках свой бокал, едва сознавая, что говорил Юнга. И тут всё вдруг пришло в движение. Сначала корпус барка лишь покачнулся несколько раз, и я успел удивиться тому, что меня повело ещё до того, как я поднёс к губам коньяк. Потом громко, слишком громко, почти оглушительно захлопали наверху паруса, и корабль бешено понёсся вперёд. Яростно завыл ветер. Дверь камбуза с грохотом захлопнулась, а "Летучий" заложил вираж, причём вертикально, как кабинка на "американских" горках. За первым последовали ещё несколько таких же виражей, потом всё закрутилось, словно мы попали в гигантский стремительный водоворот. Нас прижало к своим местам центробежной силой, а вращение становилось всё быстрее и быстрее, пока перед глазами всё не смешалось в разноцветные полосы…
Закончилось всё так же неожиданно, как и началось. Когда мелькание в глазах прекратилось, мы обнаружили, что по-прежнему находимся на камбузе, но... Игорь и я остались на тех же местах, где и сидели. Гусев скорчился на холодильнике. Борский с кряхтеньем выбирался из-под стола, а Макс растянулся на этом же столе, умудрившись ничего с него не уронить. Напротив меня сидел изумлённый Андр с печеньем в руке. В дверях стоял Капитан. Кирилл же оказался на коленях у Ангела. Он первым пришёл в себя и заверещал:
– Тёть А-ангел!!! Вы вернулись!!! Мы вас нашли!!! Урраааа!!!! – он обхватил её за шею.
– Может, всё же это вы вернулись или мы вас нашли? – добродушно спросил Капитан, с улыбкой окинув взглядом всю компанию.
– Морра? – похолодел я.
– В лазарете она, не волнуйся, – радостно сообщила Ангел. – Артём, оставь, она первый раз за всё это время заснула!
Но последнюю выкрикнутую ею фразу я едва услышал, уже вылетев в коридор, и даже не подумал останавливаться.
– Признаться, я не придавал особого значения словам Тарры, – продолжал Варлен. – Только после его гибели я стал задумываться над важностью того, что он мне рассказывал... Понимаете, он ведь знал, что его дни сочтены... – Борский скорбно сжал губы и немного помолчал. – Не думаю, что Тарра предвидел свою гибель, но он обмолвился, что сделал в этой жизни всё, что должен был сделать, и теперь готов начать новый путь, что он уже видит начало своей новой дороги.
– Тарра был Хранителем, как Алекс? – спросил я.
– О, нет! – покачал головой Варлен. – Тарра был одним из тех, кто основал Орден Хранителей. Он видел его расцвет и видел его раскол. Тарра был первым Верховным Магистром, ещё в те времена, когда Орден был единым. Вскоре после раскола произошла Великая битва между людьми и драконами, и Тарра оставил пост, чтобы посвятить себя созданию перехода для оставшихся в этом мире драконов.
– Сколько же ему лет? Возможно ли, чтобы человек...
– Я не знаю, – перебил меня Борский. – Может быть, Тарра использовал какие-то сверхвозможности, может быть, он знал секрет долголетия. Ведь поверье о том, что йоги могут впадать в подобие анабиоза, возникло не на ровном месте. Возможно, он погружал себя в это состояние на долгие периоды и просыпался, когда приходило время. Видите ли, я ведь узнал Тарру и Ранджита незадолго до знакомства с вами. И однажды Ранджит обмолвился о том, что Тарра гораздо старше всех живущих. "Он стар как мир", – заявил Ранджит.
– И вы поверили? – усмехнулся я.
– Нет, – ответил Борский, – не поверил. Но запомнил. Артём, в данный момент важна не жизнь Тарры, сейчас гораздо важнее ваша судьба, судьба экипажа и самого корабля, – адвокат строго посмотрел мне в глаза. – Итак. Редитус – устройство, способное заставить Volatile явиться по первому зову владельца устройства. Как я понимаю, Фектум создал только один прибор, что делает редитус весьма ценным артефактом. Вы же понимаете, что владелец редитуса получает власть над Volatile, а с его помощью – определённую власть над пространством, ведь Volatile, как средоточие порталов, способен обеспечить перемещение практически в любую точку мира. Обладание артефактом позволит Custodiam вырваться вперёд в соперничестве с Хирасаат.
– Или даст преимущество Хирасаат перед Custodiam, – заметил я.
– Верно, – кивнул Борский.
– Полагаю, ни тот, ни другой Орден не интересует, насколько мучительно для Volatile каждое открытие портала, – хмуро предположил я.
– И это тоже верно, – согласился Варлен. – Поэтому идеальным вариантом, на мой взгляд, будет не отдавать редитус ни тем, ни другим.
– Насколько я понимаю, вы, находясь в Перу, дали согласие вернуть артефакт Хранителю, раз он теперь так спокойно ждёт этого?
– Я не в курсе, – пожал плечами он, – но это и неважно. Перед тем, как... перед смертью Тарра просил освободить Volatile.
– Каким образом? Мы были уверены, что уже освободили его, произнеся нужные слова, – вздохнул я. – Но, как выяснилось, без высочайшего позволения Фектума эти слова – пустой звук.
– Я не знаю, Артём, – вздохнул Борский, – правда, не знаю. Но в одном я уверен – редитус должен остаться у вас, вы не станете причинять своему кораблю вред. И для этого вам необходимо воспользоваться именем и положением своего отца.
– Нет! – вспыхнул я.
– Даже ради спасения Volatile? – Борский пристально взглянул мне в глаза. – При всех недостатках, руководство Ордена очень щепетильно в некоторых вопросах, особенно к способам, которые используются при пополнении Хранилища. В Custodiam существует строгая система наказаний, самое суровое из которых назначается за кражу.
– Такие порядочные? – я не удержался от насмешки.
– Вот уж не знаю, чем они в этом случае руководствуются, – усмехнулся Борский. – Возможно, действительно стараются быть честными. Возможно, опасаются, что бывшие владельцы смогут предъявить права на украденные артефакты и не хотят излишней огласки. А может быть, попросту боятся, что укравший у других сможет украсть и у них. Так или иначе, редитус был украден Алексом. Как я уже говорил, вы вправе воспользоваться некоторыми привилегиями, которые даёт Орден, даже не вступая в его ряды. В данном случае, как сын человека, занимавшего высший руководящий пост, вы можете выступать от имени Хирасаат и предъявить права на редитус. Не исключаю, что будет достаточно предупредить Алекса о том, что вы намерены сделать это. У меня есть очень большие сомнения по поводу того, что Custodiam в курсе, каким образом редитус был доставлен в Хранилище, и по поводу того, что наш доблестный Страж...
Варлен посмотрел мне за спину и осёкся. Я оглянулся и увидел медленно приближающегося к нам Алекса. Он подошёл к леерам в нескольких метрах от нас и стал смотреть на воду.
– Вот и всё, собственно, что я хотел вам сказать... на данный момент, – сказал Варлен, заканчивая разговор.
Я кивнул, продолжать разговор при Хранителе не стоило. Борский пустился в какие-то легкомысленные разглагольствования по поводу красоты морских просторов. Я же был в полном смятении от услышанного, и его слова едва доходили до моего сознания. Отец, Магистры, Хранители, артефакты... Откуда всё это навалилось? Почему именно сейчас, когда мы и без того были в печальном положении? Я посмотрел на Алекса и ужаснулся промелькнувшей мысли, как было бы хорошо, если бы он вдруг вывалился за борт. Однако же мне так ярко представилась картина, как Хранитель падает в воду, что я даже закрыл глаза. И тут Борский с силой рванул меня за руку.
– Смотрите! Смотрите!!! Там человек! – закричал он и покатился к левому борту.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями после сообщения Варлена. Надо было найти какие-то убедительные слова, чтобы он понял, что ошибается. Мой отец не мог быть ни магистром, ни хранителем. Он никогда не бывал в Индии, никогда не упоминал о подобных организациях, не верил в существование мистических артефактов. Я хорошо помнил, как у нас собирались коллеги отца и с пеной у рта спорили о колдовских свойствах сделанных кем-нибудь во время очередной экспедиции находок, и как отец всегда пресекал эти споры, легко находя убедительное и простое объяснение происхождению артефакта и отметая возможность любых всесильных его возможностей. Его доводы были настолько понятны и логичны, что очень скоро яростный спор превращался в шутливую перепалку, то и дело прерываемую взрывами хохота. Сколько я помнил отца, он был человеком, мыслящим материально и не допускающим существования мистики, он был уверен, что всему на свете можно найти научное объяснение, и всегда его находил.
– Варлен, при всём моём уважении, должен сказать, что вы ошибаетесь, – сказал я. – Мой отец ни разу не был в Индии. Среди его коллег были индийцы, они уважали и ценили его заслуги, но отец был просто учёным – геологом, позднее увлёкшийся археологией. Скорее всего, речь идёт о каком-то другом Леониде Андреевиче Ставрогине.
– Признаюсь честно, Артём, я тоже так думал поначалу, – кивнул Борский. – Именно поэтому я попросил вас поговорить с Алексом. Я хотел услышать его ответы прежде, чем приму решение посвятить вас в это. Но теперь я убеждён, что вы – сын Уттар Синха. Вашему отцу не нужно было посещать Индию, чтобы вступить в Орден – его отделения есть в разных странах, но все они подчиняются Верховному Магистру. Для того, чтобы занять высший пост, ваш отец должен был входить в его ряды в течение многих лет. Только огромные заслуги перед Орденом могут дать возможность, подчёркиваю – возможность, но не гарантию того, что человек займёт высший пост. И отец ваш оказался достоин этого. Артём, по законам Ордена вы, как сын Верховного, вправе войти в его ряды в статусе магистра среднего уровня, минуя низшие ступени.
– Я не собираюсь этого делать, – отрезал я. – И вы не можете принудить меня к этому.
– Я знаю, – улыбнулся Варлен, – и у меня в мыслях не было призывать вас к вступлению в Орден. Вы уже в Ордене, Артём! – его улыбка стала ещё шире, когда он перехватил мой недоумевающий взгляд. – Вы уже в Ордене, в секте, называйте это как хотите, – он повёл руками вокруг, – вот ваш Орден – корабль, его экипаж, любимая женщина, море. И, чем больше я узнаю вас, тем больше понимаю, что никакая сила в мире не заставит вас покинуть его ряды. Но представьте себе, что мы снова соединяемся с вашими друзьями и Капитаном, в руках которого находится редитус, и он отказывается вернуть прибор. Вы слышали, что сказал Алекс? Он должен доставить замену артефакту – вас. Как вы думаете, Артём, что делает вас настолько ценным для Custodiam? Вы – сын своего отца, сын Верховного Магистра Хирасаат, и, оказавшись в Custodiam, вы станете мощным козырем в их руках. Я уверен, что Алекс не успокоится, пока не найдёт способ вернуть редитус либо доставить в Орден вас, Артём.
– Варлен, я же не куль с мукой, чтобы меня «доставлять», – обозлился я. – Полагаю, я смогу защитить себя.
– Я просто хотел убедить вас в правоте моих слов относительно вашего отца. Алекс знает, кто вы. Игорь кое-что рассказал мне о Хранителе, я знаю, что он находится сейчас в опале, и для него очень важно реабилитироваться. И я уверен, что Алекс приложит максимум усилий, чтобы Custodiam получил либо редитус, либо вас. А может быть, и то, и другое. Вы только представьте, насколько он сможет улучшить своё положение в Ордене, если доставит его руководству сына Верховного Магистра противоборствующей ветви... Заметьте, даже если вы не вступите в Custodiam, ваше присутствие там уже может быть использовано для подрыва авторитета Хирасаат.
Я ошарашенно уставился на Борского. В памяти вспыхнули уговоры Алекса, его красноречивые убеждения в том, что я должен присоединиться к Ордену. Попытки его склонить меня остаться у Врат, стать таким же Стражем, как он сам. Получается, он знал с самого начала? Мне теперь становилась понятна его настойчивость, и неприязнь к Хранителю поднималась тёмной пеленой в душе.
– Возможно, ваш отец специально не посвящал вас в то, что касается Хирасаат... – тихо проговорил Борский, снова сжав мой локоть. – Хотел уберечь вас...
– Откуда у вас такая информация относительно моего отца? – смягчился я. – Насколько вы доверяете её источнику?
– На все сто процентов, – Борский снова стал серьёзным. – Мне рассказал об этом Тарра. Основную часть, касающуюся Custodiam и Хирасаат, он поведал во время поездки в Перу, как только узнал о том, кто такой Алекс, которого мы должны были встретить там. Тарра плохо говорил по-английски, поэтому я стал его главным слушателем. Он предполагал, что вы не знаете, кем был ваш отец, и потому допускал, что это может быть использовано вам во вред.
– Мне? Кто я такой, чтобы мне пожелал повредить могущественный Орден? – усмехнулся я.
– Не вам лично, всем вам и вашему кораблю в том числе. Артём, послушайте меня внимательно. Я очень прошу вас учесть, что я знаю только то, что слышал от Тарры, и потому, если у вас возникнут вопросы, я вряд ли смогу найти ответы, вам придётся действовать самому или с помощью ваших друзей. И, конечно, я со своей стороны постараюсь сделать всё возможное, чтобы помочь вам. Возможно, я сейчас не вспомню всё, что-то всплывёт в памяти позднее.
-Хорошо, я его нашёл, что дальше? - Капитан рассматривал Камень, лежащий на ладони. И странно, вся кисть была в останках москита, вязкие отвратительные сопли свисали подобно сосулькам, а сам артефакт выглядел идеально, гладко ошлифованный, чистенький, будто только что принявший освежающий душ. Вик вспомнил, что и раньше он создавал ощущение влажности, хотя никаких мокрых следов не оставлял. - Как именно я должен проделать необходимую процедуру?
-В ней ничего сложного. Главное, чтобы стихия приняла чадо в родное лоно.
-Сколько пафоса для заурядного действия. Но мне нужны конкретные указания. Надо бросать камень прямо по курсу, в кильватерную струю, или же по какому-то борту? На этот счёт есть инструкции?
-Хммм... - Казалось, что Волька озадачен простым вопросом. Воцарилось неуверенное молчание. Даже создалось впечатление, что там, у себя, он полез в интернет за ответом. Или консультируется каким-нибудь необычным методом с мировым информационным пространством.
-Эй, дружище? - Вик кинул призыв в джунгли, когда пауза излишне затянулась. - Ты не уснул там? Алло, гараж?
Вместо ответа в глазах Капитана зарябило, вся картинка покрылась туманной дымкой. В ужасе истошно заверещали, заорали, завизжали все живые организмы в округе. Почва под ногами дрогнула и резко дёрнулась в сторону, из-за чего Вик не удержался на ногах. Падать было не больно, мох и густая трава смягчили соприкосновение с поверхностью земли. Но ускорение головы стало неожиданно стремительным, от чего он на мгновение потерял сознание...
...-Вииик!!! Очнись наконец! Ну что ты будешь делать, какой-то повальный падёж! Андр, похлопай его по щеке. Хотя нет, дай я сама, знаю я твои ладошки, свернёшь ещё челюсть Капитану. Побрызгай вон на лицо лучше.
Гидроудар оказался мощным, будто сунул голову в струю пожарного гидранта. Уж лучше бы ладошкой. Досталось и Ангелу, так она взвизгнула - "Пёся, хоть бы предупредил!!!". Само собой, Вик очнулся окончательно. Мокрым и замёрзшим.
-Кэп, вы с Моррой сговорились что-ли? - Кок вытирала его лицо махровым полотенцем. - То одна с ума спрыгнула, теперь ты сел на палубу, и застыл, как медитирующий монах в Тибете. Куда летал, признавайся?
-Да, Чиф, ты хоть не пугай так. - Андр всё-таки потрепал Вика по щеке дружески, так что капли стряхнулись с короткой прически на доски. - Что это у тебя в руке? Ну покажи, разожми пальчики. О, камешек! Не из-за пазухи, надеюсь?
-Дорогой, что это ты его таскаешь с собой? - неугомонная Ангел оттеснила Пёсю и продолжила осушение Капитана. - Мне казалось, он потерялся давно.
Вик всё никак не мог избавиться от животного ора в ушах, поэтому не вполне воспринимал поток вопросов от друзей. Но постепенно джунгли выпускали пленника из изумрудной ловушки, одна реальность замещалась в сознании другой, более знакомой, корабельной. Вместо хищных, похожих на змей лиан, он начал видеть ванты такелажа. Ствол древней секвойи "переодевался" в не менее основательную и устойчивую грот-мачту. Водяная взвесь в воздухе осталась, но обрела независимость от замкнутого пространства, ограниченного переплетёнными кронами, даже воздушные массы делающими спёртыми. Спустя пять минут Капитан окончательно вернулся в свой мир.
-Всё, всё, я в порядке, - успокоил он друзей. - Заснул маленько. Задумался.
-Так, товарищ Капитан, ты уж определись, - Андр защёлкал пальцами вокруг лица Вика, как гипнотерапевт, что выводит пациента из транса. - Если твоя думалка только во сне теперь работает, то у нас проблемы.
-С Оракулом всё в порядке? - Кэп не стал акцентировать внимание на себе.
-Да нормально всё с ней, не беспокойся, - Ангел закончила обтирания. - Тебе самому точно помощь не требуется?
-Нет. Пойду посплю.
Кок и Водолаз переглянулись, но промолчали. Вик пошёл к себе размышлять. Всё-таки он не был до конца уверен в предстоящем важном шаге. Как это сделать? Нужно ли выбрать определённый час? В полнолуние, или на рассвете? А вдруг кинет камень не в ту сторону, и он пропадёт зря? Хотя... "Главное, чтобы стихия приняла чадо в родное лоно" - сказал Волька. Стихия вокруг, везде. Куда ни ткни - не промахнёшься. А время... Один хрен, они сейчас в безвременье. Всё замерло. Поэтому, в любой момент, надо только набраться решимости. Эх, забодай меня кальмар, - думал Капитан - Была бы в запасе ещё хотя бы пара камней. Можно было бы не бояться ошибки. Но он один. Как и положено уникальному ритуальному предмету. Но как небрежно сущность Летучего отнеслась к процессу! Просто бросить его за борт. Что потом случится, куда нас зашвырнёт, какие последствия ожидать - сплошные тайны.
В очередной раз вынырнув из своих раздумий, Вик обнаружил себя стоящим на носу корабля. Внизу волны шлёпали несильно по бушприту. В толще океана мелькали обтекаемые тени обитателей. Всё жило своей жизнью, и никто не делал и попытки подсказать Капитану, даже хотя бы намекнуть, что пришла пора размахнуться как следует, и изменить ход истории. Нет, не так. Запустить вновь её застопорившийся механизм. И тогда Вик решился...
...Почему-то захотелось пустить по волнам "блинчики", как в детстве. Посчитать прыжки скачущего к горизонту голыша. Камень Падающей Воды не поддержал игривого настроения Капитана. Оттолкнулся единожды, да и канул сквозь бирюзовую плёнку, легко преодолев её поверхностное натяжение. А потом, где-то в миле от корабля, прямо по курсу, к небу поднялась целая туча капель, образовав стену переливающегося на солнце радугой тумана. На пороге, где верхняя и нижняя воды соприкасались, запенились буруны, разбрасывающие во все стороны яростные хлопья. И до ушей командира корабля донёсся гул, сопровождаемый всеми оттенками шума воды. Что-то тревожно напомнивший. Корпус Летучего дрогнул ощутимо, словно его мягко пнули в корму. Все, находящиеся мгновение назад в состоянии сонного покоя, деревянные детали плавсредства заскрипели недовольно, разбуженные. Капитан через плечо бросил взгляд на пустые обвисшие паруса, и тут же продолжил смотреть вперёд. Корабль внезапным течением потащило навстречу шумящей стене.
Мелькнул в душе азарт от сдвинувшегося с мёртвой точки времени. Так же быстро пропал, нахлынув, страх неведения. На какие-то секунды сознание было рухнуло в пустоту, мол, больше от тебя ничего не зависит, теперь всё в руках Судьбы, Провидения, Фортуны, или ещё какой-нибудь капризной истеричной тётки. А потом внутри вообще ничего не осталось, потому что...
Капитан понял, почему разноголосый гул так всколыхнул его память. Так с миром разговаривает Падающая Вода. Сквозь мириады капель уже можно стало разглядеть чудовищных размеров дыру в гладкой поверхности океана, в которую низвергались ревущие потоки. По мере приближения к котловине корабль начал ускоряться. Капитан вцепился в леера. По инструкции он должен был предупредить команду, чтобы они приняли меры безопасности. Но было уже поздно. Летучий вонзил бушприт в самый центр тучи брызг, пересёк край обрыва, на мгновение завис над бездной. Глубина воронки была недоступна взгляду, из-за бурлящих прямо под килем струй, что сталкивались, сплетались, бились друг о друга, скрывая бездну. И нос корабля резко провалился вниз.
Вик хотел зажмуриться, чтобы момент собственной гибели не омрачал страшным видеорядом переход на ту сторону вечности. Но пока об этом подумал, надобность в слепоте отпала. Вопреки ожиданиям - хотя когда он мог бы успеть начать чего-то ждать?! - Летучий не полетел к центру земли, или Преисподней, или на дно Чёрной Дыры. Мало того, самого Капитана не потянуло, согласно Закона всемирного тяготения, туда же, куда "проваливался" весь барк. Он продолжал чувствовать себя стоящим на палубе, держащимся за поручни. Без особых усилий. В его физическом положении и состоянии ровным счётом ничего не изменилось. Как будто это весь окружающий мир начал поворачиваться относительно неподвижного Летучего, как если бы был насажен на ось, что проходила поперёк киля корабля. Дыра в океане "надевалась" на него, и вода, что шипела и брызгалась со всех сторон, продолжала "падать вниз" своего горизонта, который уже встал вертикально. Теперь струи летели куда-то вперёд, вокруг Капитана. Побыв стоймя совсем недолго, как застрявшая в зените стрела маятника аттракциона, водопадный обруч продолжил вращение, верхняя дуга уже валилась за спину Вика, вместе с океанской поверхностью. Всё становилось "с ног на голову". Какое-то время корабль побыл в жерле сюрреалистического колодца, посреди бьющих вертикально вверх потоков, что образовывали над головой некий купол. И когда вселенная закончила манёвр, вся эта искрящаяся масса солёной жидкости обрушилась сверху на дрожащий корабль...
...Схлынуло. Светило такое же яркое солнце. Гладь бирюзы переливалась бликами. Весёлые ручьи через отверстия клюзов наперегонки покидали палубу. Паруса, не успевшие намокнуть до неповоротливой тяжести, заполоскались на ветру. Они радовались ему, как старому знакомому, которого уже не надеялись встретить. Дважды хрипло выдохнула сирена, прочищая голосовые связки после долгого молчания.
-Добро пожаловать домой - тепло ворохнулось в голове...
Я решил выполнить просьбу Борского и поговорить с Хранителем.
– Алекс! – я постарался, чтобы мой голос прозвучал подружелюбнее.
Тот тут же приблизился к нам:
– Я слушаю.
– Алекс, – я не стал ходить вокруг да около, – почему вы не сошли с борта, когда была такая возможность? Разве вас не ждут ваши жрецы?
– Я должен вернуть редитус. – ответил он. – Мне позволили вынести его из Хранилища только при условии, что я верну его на место.
– А тот факт, что редитус оказался в вашем Хранилище после того, как вы, Алекс, украли его у Капитана, не имеет значения? – спросил я.
– Я должен вернуть прибор, – упрямо повторил Хранитель, игнорируя мой вопрос.
– А если они не вернут его вам? Что тогда? – тихо спросил Борский.
– Тогда я должен доставить достойную замену.
– И что это за замена? – поинтересовался я.
– Вы, – коротко ответил Алекс и отошёл на прежнее место.
Я растерялся. Варлен посопел за моей спиной и осторожно тронул меня за плечо:
– Артём, надо поговорить. Но подальше от него, – он многозначительно посмотрел на Алекса. – Подождите здесь.
Он метнулся в коридор, и через несколько минут на палубе появились Макс и Игорь.
– Эй, Хранитель! – крикнул Игорь. – Пошли, сообразим на троих! Нам третьего не хватает!
– Я не пью, – вежливо, но твёрдо отозвался Алекс.
– Ну с нами посидишь, – Макс дружески хлопнул его по плечу, – а то всё один да один! Пошли, вспомним, как по пещерам в Перу бродили.
Алекс неуверенно посмотрел в мою сторону.
– Да брось, Алекс! – Макс мягко увлекал его за собой. – Ну куда Тёмыч денется? Он сейчас воздухом подышит, проголодается и тоже придёт. Он тоже непьющий, так что всё нормально будет! Давай, хватит уже отщепенца изображать!
Алекс нехотя позволил моим друзьям увести себя с палубы. Борский тут же подхватил меня и утащил на корму, где было достаточно просторно.
– Скажите, Артём, как вы относитесь к Ордену Custodiam? – вопрос Борского поверг меня в лёгкий ступор.
– Никак не отношусь, – ответил я.
– А к Ордену Хирасаат?
– Первый раз слышу.
– Артём, скажите, имя Ставрогин Леонид Андреевич вам о чём-то говорит?
– Это мой отец, – я чувствовал. что начинаю сердиться. – К чему все эти вопросы?
– Ещё один, пожалуйста, – Борский был необычайно серьёзен. – Знакомо ли вам имя Уттар Синх?
– Нет.
– Подумайте, Артём, вы уверены, что никогда не слышали его?
Я задумался.
– Уттар Синх, – внятно повторил Борский, – Северный Лев.
Я закрыл глаза. "Северный лев"... В памяти всплыла одна из редких встреч с отцом. Мне было лет пятнадцать, отец вернулся из очередной уральской экспедиции и привёз удивительную статуэтку. На подставке из чёрного обсидиана покоился хрустальный шар диаметром около пятнадцати сантиметров. Внутри шара была фигурка льва, вырезанная из какого-то поразительного белого минерала. Он казался полупрозрачным и отливал перламутром. Лев стоял, горделиво подняв голову, и смотрел перед собой. Но самое большое впечатление производила грива этого льва – пушистая, словно сделанная из настоящего пуха, а не из минерала. "Это окенит, – сказал отец, – ты знаешь, Артёмка, эти кристаллы очень хрупкие и это настоящее чудо, что мастер сумел сделать из него фигурку. Возможно, это единственное изделие из окенита на всей планете. Мне его подарили друзья из Индии, сказали, что это Уттар Синх, на хинди это означает "северный лев", и что вручают его мне в знак глубокого признания и уважения". Этот лев много лет стоял на рабочем столе в отцовском кабинете, и я замечал, что он часто держит его в руках. Но после смерти отца лев бесследно исчез. Но мы и не искали, потому что никто не мог вспомнить, когда видел эту фигурку в последний раз, так что решили, что отец мог и отдать его кому-нибудь из коллег перед смертью.
– Я вижу, вы припоминаете, – Варлен не сводил пристального взгляда с моего лица. – Орден Custodiam и Орден Хирасаат – две ветви одной большой организации. Однако проповедуют они разные ценности. Custodiam считают, что различные артефакты, которые время от времени обнаруживаются на планете, могут стать причиной гибели человечества, и прилагают все усилия. чтобы оградить их от людей. Хирасаат, напротив, уверены, что все эти сооружения и устройства, созданные в древности или попавшие сюда с других планет, из иных миров или ещё откуда-нибудь, могут быть использованы во благо, и стараются дать человечеству знание об их использовании. Уттар Синх долгое время был Верховным Магистром Ордена Хирасаат.
– И какое отношение это имеет ко мне? – выдавил я.
– Артём, – Борский сжал мне локоть, – Уттар Синх – это индийское имя. Так индийцы – хранители Хирасаат – называли вашего отца.
Мы помолчали, глядя на безбрежный океан и избегая смотреть на стоящего в отдалении Алекса.
– Тёмыч, а он тебя не бесит ещё? – тихо спросил Макс, кивнув на Хранителя. – Я заметил, что он вечно там, где ты. То ли ему от тебя что-то надо, то ли ещё что. Ничего не говорит?
– Нет, – я хмуро помотал головой, – он не говорит, я не спрашиваю.
– Я бы его только об одном спросил, – заметил Игорь, – что он вообще тут делает, почему не отправляется в свой Орден.
– Где, кстати, наш умный не по годам Юнга? – спросил я, переводя тему. – Как всегда, в "гнезде"?
– Естественно, – кивнул Игорь, – чуть рассвело, он уже там сидел.
– Игорюха, а пойдём-ка тоже посидим, – Макс по-медвежьи обхватил адвоката за плечи, – я вчера на камбузе кое-что в шкафчике нашёл. Тёмыч, тебя не зову, ты у нас трезвенник.
– Фу, с утра, – поморщился Игорь.
– Мы только продегустируем, такой выдержки коньяк мне ещё не попадался.
– Ладно, пошли, – нехотя, согласился Игорь.
– И это верное решение! – за нашими спинами раздался радостный голос Борского. – Я там как раз поджарил чудесный бекон и нарезал великолепного сыра. А в раковине стоит решето, в котором лежат только что промытые сухофрукты. И могу ещё предложить очищенные орехи во всём их многообразии! И всё это прекрасно сочетается с содержимым того самого шкафчика, о котором вы, Максим, только что упомянули!
– Ну и гад ты, Варлен, – усмехнулся Игорь, – искушаешь к возлияниям в такой ранний час!
– Я??? – изумился Борский.
– Да, ты! Причём искушаешь очень убедительно.
– И в мыслях не было! Клянусь! – Варлен со всей искренностью сжал перед грудью пухлые ладошки.
Макс и Игорь рассмеялись и ушли. Я думал, что и Борский последует за ними, но он остался.
– Артём, я имел неосторожность услышать часть вашей беседы, – сказал он, – надеюсь, вы не станете подозревать меня в намеренном подслушивании?
– Нет, не буду, – усмехнулся я.
– Может быть, я лезу не в своё дело, – замялся Борский, – но...
– Что? – я повернулся к нему. – Что "но"?
– Артём, я знаю, зачем здесь вы и ваши друзья – вы ждёте, когда станет возможно сдержать ваше обещание. Я догадываюсь, почему генерал Гусев остался на борту. Он надеется снова увидеть Ангела, кроме того, хочет удостовериться, что дверь в драконий мир будет закрыта. Но в чём интерес Алекса?
– А откуда такие сведения насчёт генерала? – я удивился его осведомлённости по поводу Гусева.
– Исключительно из наблюдений, – отозвался он, но развивать тему не стал.
– А зачем здесь вы, Варлен? – поинтересовался я.
– Артём, я знал, что рано или поздно, вы или ваши друзья спросите меня об этом, – Варлен улыбнулся и открыто посмотрел мне в глаза. – и я очень старался придумать какой-нибудь убедительный предлог, но в конце концов решил, что ложь всегда всплывает. Не мне ли это знать, как адвокату с многолетним стажем? Так вот, я скажу вам честно. Я прожил в Варанаси полжизни. И она заключалась в том, что утром я шёл в контору, а вечером возвращался домой. Разнообразие вносили только визиты в архивы и различные учреждения, где я мог получить доступ к каким-нибудь необходимым документам. По выходным изредка летал в Калькутту подышать морским воздухом. Вот, собственно, и всё. Так что я попросту уцепился за возможность поучаствовать в небольшом приключении, отвлечься от рутины. По правде говоря, я всегда верил, что однажды что-то такое случится, и я стану... – Борский смущённо почесал кончик носа, – не супергероем, конечно, но хоть чем-то смогу помочь каким-то хорошим людям. Я даже джип для этого оборудовал, тот самый, вы же помните?.. Вам, наверное, трудно поверить в такое?
– Даже не знаю, – признался я.
– Могу я спросить, – Борский очень серьёзно взглянул на меня, – что связывает вас с Алексом?
– Ничего, – я почувствовал, что ответ прозвучал слишком резко.
– Артём, я, наверное, должен вам кое-что рассказать, – неуверенно проговорил Варлен, – но я не уверен... Я прошу вас, спросите стража, зачем он здесь.
– Что вы знаете о стражах? – нахмурился я.
– Кое-что знаю. Сразу уточню, что сам я не состою ни в каких орденах, сектах, альянсах и прочих образованиях. Но моя практика довольно обширна, а репутация, без ложной скромности, безупречна. К мне обращались самые разные люди, и информация, хранящаяся здесь, – он ткнул пальцем в собственный лоб, – потянет на хорошую энциклопедию. Прошу вас, поговорите с ним.
Борский говорил очень убедительно, и взгляд его был серьёзным и открытым.
Мы уже перестали считать дни, которые провели, болтаясь в одной точке океана. Вокруг нас простирался синий океан, над нами синело безоблачное небо, под нами лежала глубочайшая на планете бездна, скрывающая что-то, способное открыть для наших знакомых драконов переход в их новый мир. Всё чаще мы задавали себе вопрос, что мы тут делаем, и уверенность в ответе постепенно угасала. Мы не знали, где наши друзья, без которых проведение таинственного ритуала было невозможно. Мы не знали, в курсе ли Ранджит, что мы уже на месте. Мы не знали, нужна ли ещё наша помощь драконам, ведь они не появлялись уже очень давно, не подавали никаких знаков, что готовы к переходу. Мы не имели ни малейшего понятия, где они вообще. Всё это действовало угнетающе, к тому же добавлялось беспокойство за наших друзей.
Отношения между присутствующими на борту тоже нельзя было назвать идеальными. Правда, наша четвёрка по-прежнему держалась вместе, по большому счёту, тут нет ничего странного – хоть мы уже несколько лет живём каждый самостоятельно, двадцатилетний период пребывания единым существом до сих пор давал о себе знать тем, что мы нуждались друг в друге. Гусева мы почти не видели, он ни с кем не общался и, похоже, единственное, чего он хотел, это снова увидеть Ангела. Впрочем, нас это не огорчало, потому что, если кому-то из нас и удавалось переброситься с ним парой фраз, это происходило на повышенных тонах, только добавляя огорчения в наши и без того расстроенные души. Алекс таскался за мной молчаливой тенью, мне уже начинало казаться, что он даже на ночь не уходит к себе, потому что, стоило мне выйти из своей каюты, как он тут же появлялся неподалёку. Я не страдаю мнительностью и охотно согласился бы с тем, что мы случайно оказываемся рядом, если бы это не происходило постоянно. Может быть, он хотел просто поговорить, но ничем этого не показывал. Мне же беседовать с ним было не о чем. Этот человек вызывал у меня смешанные чувства. С одной стороны, он не единожды выручал нас из, казалось бы, безвыходных ситуаций, с другой – он оказался вором, да и проявленная им когда-то готовность пожертвовать жизнью Морры ради достижения своих целей отнюдь не играла в его пользу. И только Борский сохранял жизнерадостный настрой, колобком катался по всему кораблю, для каждого находя несколько ободряющих слов, к которым тут же прибавлял описание забавного случая из собственной жизни (уж не знаю, действительно происходившего когда-нибудь или придуманного на ходу). Он с невообразимой для его комплекции ловкостью буквально порхал по камбузу и выдумывал какие-то странные блюда, сочетая ингредиенты как ему заблагорассудится, причём его стряпня неизменно была на высоте.
В последние дни царил полный штиль. Поверхность океана отражала яркую голубизну неба, так что линия горизонта едва угадывалась. Разглядеть сушу на этих широтах невозможно, но, удивительное дело, мы ни разу не заметили других судов. Ни одного даже самого захудалого кораблика не появилось в этом синем просторе с тех пор, как мы остановились в нужных координатах.
Сегодня утром Макс сообщил, что мы не просто остановились, а застряли. Он проводил профилактику двигателя и обнаружил, что он не заводится, хотя никаких неисправностей не было. Топлива в баках также было предостаточно, но машина не реагировала ни на какие команды. Поднимать паруса в таком штиле было бы просто смешно, так что ситуация складывалась не радостная. С Максом и Игорем мы зашли в рубку, убедились, что огромная буква "Z" снова появилась на соответствующей вчерашнему дню странице судового журнала, и попытались включить рацию. Но она даже не хрюкнула. Мы переглянулись и молча вышли на палубу. Похоже, мы в самом деле отрезаны от всего остального мира. Чем это могло обернуться, оставалось только догадываться.
– Ладно, мужики! – Макс ободряющие хлопнул нас по плечам. – Поживём – увидим. Может, это нам знак, что надо стоять на месте и не рыпаться, просто ждать!
– Чего ждать? – угрюмо спросил Игорь. – У моря погоды?
– А хоть бы и так, – Макс повертел головой, разминая шею. – Всё равно нам не сдвинуться с места.
– А если на шлюпке? – Игорь задумчиво посмотрел вдаль. – Попробовать добраться до берега...
– Во-первых, до берега далековато, – возразил Макс, – во-вторых, в чём смысл добираться до берега, если на корабле всё есть? Нам жратвы хватит на пару лет, воды тоже. Будут нас искать наши или нет, рано или поздно они всё равно догадаются прибыть сюда, ибо это то самое место, где должно произойти главное действо, ради которого мы пережили столько всего. А в-третьих, Игорюха, не хочу тебя огорчать, но я уже проверил шлюпки – они словно приросли к балкам. И отодрать их можно только по кускам. А кусок шлюпки далеко не уплывёт...
Игорь чертыхнулся.
– Слушай, друг, – помялся Макс, – а мы ведь опять про днюху твоего парня забыли. Мог бы и напомнить. Или у самого из головы вылетело, папаша?
– Не вылетело, – Игорь поковырял палубу носком ботинка. – Это он сказал никому не напоминать, а если сами заговорите, то попросить вас не поздравлять его.
– Почему? – спросил я. – Он как-то объяснил?
– Объяснил, – кивнул адвокат. – Папа, говорит, мы же и про твой день рождения не вспоминали, и про дядь Макса, и про дядь Тёмин. А чем я лучше?
– Глупость какая! – возмутился я.
– Не спеши, – перебил меня Игорь. – Это только вступление. Потом говорит: "А какой день мне днём рождения считать? Я родился 22 января 1987 года, и теперь мне должно быть 33 года. Я умер и стал призраком в составе Лафани 17 октября 1999 года, и тогда мне должен быть 21 год. Мы разделились, и я стал отдельным призраком 20 июня 2016 года, а 10 декабря в том же году я стал живым, в смысле, у меня появилось тело, но тогда мне 4 года. Но выгляжу-то я как тринадцатилетний пацан! Так когда у меня день рождения, папа? И есть ли он у меня теперь вообще? И у вас тоже...".
– Ну в чём-то он прав, – грустно подтвердил Макс.
– Да уж, – кивнул я, – а помните, мы ещё старались не показывать вида, что он не взрослеет внешне? А Малыш, оказывается, и сам обо всём догадался.
– Умён не по годам, – заметил Макс.
Мы невольно улыбнулись этим словам, потому что в них была заключена истинная правда.
Опустевшая палуба, холодная, опустевшая, качающаяся под набегающей морской волной палуба "Летучего" встретила меня полной одинокой тишиной. Я опустилась на нее примерно в полдень, но вместо яркого, солнечного дня палуба корабля, холодная, как айсберг в океане, была погружена в густой, как кисель, непроглядный туман. Кругом пахло сыростью, холодом и...духами?
-Демонище, ты точно в нужное измерение нас завел? - я обернулась с трудом пытаясь рассмотреть стоящий невдалеке темный силуэт с картой.
-Мать, все в порядке, измерение то, что нам надо. - буркнул он через плечо, продолжая водить пальцем по раскрашенной шкуре.
-Тогда что это за корабль-призрак?
-Летучий, сама же видишь. Али уже не узнаешь в связи со старостью лет?
-Так, предок динозавров, еще раз назовешь меня старой, я своими зубными протезами укушу тебя за вставной глаз! Ты по делу, если это нужное измерение, и это Летучий, то, где все наши?
-Честно, не знаю...
-Как это ты, создание полупотустороннего производства и не знаешь?
-Ну, как...я ощущаю что-то, какие-то, как ты выразилась, полупотусторонние сигнатуры. Они как бы здесь, но их здесь нет.
-Как такое может быть?
-Э, могу предположить, что их от нас скрывает какая-то энергетическая преграда. Будто по разные стороны резиновой перчатки. Мягкие и жесткие одновременно.
Теплая волна внезапно прошла сквозь все мое тело, будто меня током ударило. В голове возник целый рой сумбурных мыслей. От неожиданности я чуть не села на палубу, но тут же недоуменно завертела мордахой вокруг.
- Значит так, началось это всё несколько дней назад... Утром...Я как всегда проснулась ни свет, ни заря, и поскакала на кухню. У меня ещё с вечера было составлено меню на день, утром я планировала поджарить гренки с сыром, Моррка их особенно "уважает", сварить овсянку с ягодами, и ещё приготовить побольше хрустящего бекона, он с утра просто "улетает", хоть пол кило нажарь, всё мало.
- Да уж, его вечно не хватает, - не стал со мной спорить Пёса.
- Ещё бы, ты на свою тарелку его столько наваливаешь, что я уже начинаю бояться за твою печень!
- При чём тут печень, это же не алкоголь?
- Это жиры, и организму от них тоже никакой пользы.
- Вот тут, Энжик, я с тобой не согласен, жиры - это сплошная польза. Знаешь, как мне после них весело работается?
- Ок, ок, Пёска, я сейчас не об этом. Так, на чём я остановилась? А, на утре...Короче, забегаю я с утра на свой Камбуз и чувствую...даже не знаю как объяснить...чувствую, что что-то не то.
- То есть?
- Вот в том то и проблема. Я чувствую, а понять не могу. Постояла так минут 5, пооглядывалась вокруг, но так и не нашла причину своей тревоги...Пока не начала готовить. Это, я тебе доложу, была не стряпня, а просто приключения какие то. Во-первых я пол часа искала сыр в холодильнике. Я точно знала, что у меня там четверть круга есть, и точно помнила на какой полке, я всегда все продукты храню на своих местах, порядок никогда не меняется, молочные продукты и сыры лежат на второй полке снизу, но в этот раз сыра там не было, да и вообще в холодильнике не было и следа от сыра.
- Может быть ты его использовала весь, и просто забыла про это?
- Да, Пёска, и я так подумала после того, как обыскала весь холодильник. Поняв, что время уходит, а у меня ещё никаких признаков завтрака на плите, я плюнула на поиски, и пошла в кладовку за новым куском сыра. Как только я его принесла, разрезала и натёрла, поиск тёрки, кстати, тоже отнял минут 10, я обнаружила "старый" сыр!
- Как?
- А никак. Я просто открыла холодильник, чтобы положить туда "новый" кусок, и увидела "старый"...он лежал на своём месте, на второй полке снизу, и хитро мне улыбался.
- Что?! Сыр улыбался!? - чувство юмора Пёсеньке отказало, на моём веку первый раз.
- Не просто улыбался, Андрик, он надо мной ржал! Ну скажи, как можно было искать пол часа то, что лежит на самом видном месте?
- Понятия не имею, а дальше что?
- Ну я решила, что просто ещё не проснулась как следует, поэтому и не заметила сыр в холодильнике. Дальше дело пошло веселее, гренки уже жарились, когда я принялась за бекон, но не тут то было...Теперь в холодильнике не оказалось сала, т.е. бекона. Вот тут я уже запаниковала, ведь я точно помнила как вчера с вечера достала его из морозильника и переложила в холодильник, чтобы он слегка подтаял и лучше разнимался. Я совершенно точно помнила куда его положила, он был в голубой пластиковой коробке...коробка была на месте, но совершенно пустая.
- Украли?
- Вот и я так подумала...Но кто?
- Я не брал!
- Никто не брал, Пёса, не переживай. Когда я почувствовала, что гренки начинают подгорать...
- О, помню, помню, это позавчера у нас на завтрак были очень "загорелые" гренки, но мне понравилось, они на зубах здорово хрустели.
- Вот-вот, я едва их не сожгла полностью, потому что стояла у холодильника и смотрела на пустой контейнер из-под бекона. Короче, гренки я спасла, почти что спасла, а вот бекона так и не было. Вернее, был другой, сильно замороженный и не пригодный для немедленного приготовления, поэтому я решила сделать большую яичницу с колбасой и помидорами.
- И её помню, вкусная кстати.
- Спасибо, ты меня всегда комплиментами балуешь...Так вот, после того, как яишня уже скворчала на сковородке, я обнаружила пропавшее сало...оно лежало там, где я его вчера положила, в голубом пластиковом контейнере на верхней полке холодильника... Ну и что тут прикажешь думать?
- Что?
- Вот именно, что? Сначала я подумала, что у меня что-то с головой. Не мудрено, после всех наших скитаний и приключений "крыша" вполне себе могла поехать. Но потом я отказалась от этой мысли, потому что в течении дня со мной творились невероятные вещи на Камбузе, я постоянно что-то искала и не находила, а потом находила на том же самом месте, где искала буквально 5 минут назад, а иногда наоборот, совсем в другом месте. Самое ужасное было когда я пыталась открыть духовку, а она ни в какую не поддавалась, как будто была закрыта на замок, а на следующий день этот фокус со мной повторила дверца холодильника, пол часа я не могла его открыть. Всё бы ничего, но я стала находить у себя в кладовке продукты, которые никогда туда не клала, и никто другой не мог их туда положить. Какие то экзотические фрукты с не очень приятным запахом, какая то консервированная рыба с совершенно незнакомым названием, какие то специи и приправы, о которых я слыхом не слыхивала.
- Может быть во время нашего отсутствия на Летучем кто-то это всё туда подложил?
- Не может быть!
- Почему?
- Да потому что я в первые же дни после нашего возвращения всё там пересмотрела и перепроверила, ничего этого там не было, никакой такой нечисти!
- Странно...
- Так и я говорю, очень странно...Но странности на этом не закончились, было ещё всего много разного и интересного, бунтовали мои электроприборы, особенно миксер и шейкер, они крутились с утроенной скоростью и открывались в самый неподходящий момент, заливая и забрызгивая весь Камбуз. В один прекрасный момент завяла вся моя зелень на грядках...
- Каких ещё грядках? - изумился Водолаз.
- Не важно, долго объяснять. Она завяла вчера в полдень. Совершенно вся, до самого последнего пёрышка укропа. Я уже даже её "оплакала" и принялась подсчитывать запасы своей сушеной и мороженой зеленухи. А сегодня утром обнаружила, что все мои посадки ожили, да не просто ожили, а ударились в буйный рост. Теперь среди кинзы и петрушки можно просто спрятаться, такие они высокие.
- Ёлки-палки, вот это чудеса в решете!
- Кстати, на счёт решета, я его уже третий день ищу...
Уже третий день я живу в сплошном недоумении! И падение Морры за борт стало нестандартным катализатором, которое привело меня к мысли о том, что надо бы с кем-нибудь поговорить. Но сначала хотелось бы хоть немного разобраться во всём самой. Значит так, во первых я снова на Летучем, на моём родном Камбузе, на котором я всё знаю как свои пять пальцев. Во вторых нас опять только четверо, и это почему то нас совершенно не радует, особенно Морру конечно, но и мы трое тоже сильно скучаем. Как я сделала такой вывод? Да очень просто, по выражению наших лиц, по нежеланию встречаться друг с другом, по желанию уединиться и переживать, по настроению и в конце концов, по аппетиту. Лично моя грусть-печаль выражается в том, что я целый день сижу на камбузе, перебираю свою шкатулку с рецептами и готовлю самые вкусные-превкусные блюда, которые, если и съедаются моими друзьями, то совершенно без всякого энтузиазма и без единого слова благодарности в мой адрес. Но это бы всё ещё ничего, это бы всё ладно, в недоумение меня привёл совсем другой факт...Я перестала узнавать свой Камбуз! Да, да, именно так. Сначала я списывала всё на то, что моя нога давно не ступала в родные пенаты, что слишком много времени было проведено в приключениях вне Летучего, что мозг последнее время был сильно перегружен, да и тело тоже не знало отдыха. Все эти отговорки перестали работать когда я поняла, что всё совсем не так просто, что в Камбузе что-то происходит, что мы с ним, с Камбузом т.е., перестали друг другу доверять. И вот сейчас, стоя в Лазарете над приходящей в себя Морркой, я поняла, что пришло время с кем-нибудь посоветоваться. Но не с Моррой же, ей сейчас самой бы с собой разобраться. Она вон с койки смотрит мне прямо в глаза, как бы спрашивая меня, что с ней произошло, отчего она, так всегда боящаяся воды и не приближающаяся близко к бортам, вдруг сиганула прямо в пучину да ещё с такой небывалой высоты. Что я могу ей ответить? Только погладить по мокрым волосам, поцеловать в холодную щёку, напоить крепким чаем, укрыть потеплее и пообещать, что всё будет хорошо. Кажется подруга с большой охотой поверила моим словам, потому что глаза её медленно сомкнулись, дыхание стало ровным, тело расслабилось, Морра спала. Постояв возле её постели ещё пару минут, я тихо вышла из Лазарета и отправилась на поиски Водолаза, решив, что Кэпу сейчас точно не до меня, и поговорить я могу только с Андром. Я не прошла и пяти метров, как Пёска выскочил мне на встречу из дверей Камбуза...
- Хай, Ангел! На ловца и зверь...Я тебя как раз искал, надо поговорить.
- Надо же! Взаимно, я тоже вышла на поиски тебя в надежде поговорить?
- Да? отлично! О чём?
- Нет, ты первый меня остановил, давай сначала решим твои вопросы.
- Замечательно! Чаем угостишь?
- С удовольствием, - мы вернулись на Камбуз, я быстро заварила чай, поставила на стол розетку с вареньем и тарелку с печеньем.
- Так о чём ты хотел поговорить? - напомнила я Андру, усаживаясь за стол напротив него.
- Слушай, Энжик, ты что-то понимаешь во всём этом?
- В чём этом?
- Ну вот в этом Моррином прыжке? Она тебе что-то говорила? Делилась своими переживаниями?
- По моему она нам всем постоянно говорила, что очень переживает о том, что случилось с Призраками и всеми остальными. Разве не так?
- Да, да, конечно, но не до такой же степени! Не до суицида же!
- А ты думаешь, что она прыгнула в воду с этой целью? Ты думаешь, что она хотела самоубиться?
- А у тебя есть какие то другие предположения?
- Честно говоря, я пока ни о чём таком не думала, мне, если честно, показалось, что она это сделала будучи не в себе.
- Как понимать?
- Ну как-будто во сне, как лунатик. Ты же сам видел как она двигалась по рее, как сомнамбула, нащупывая ногами, а глаза при этом были закрыты.
- Как ты с такого расстояния разглядела её глаза?
- Я их и не видела, но по положению головы было понятно, что она не смотрит себе под ноги, во всяком случае, я отчетливо понимала, что она не отдаёт себе отчет в том, что делает.
- Ну тогда это всё меняет, может быть ей действительно сон какой то приснился, и может быть она точно лунатик...
- Правда ничего такого я за ней раньше не замечала...
- Раньше - это раньше, а сейчас - это сейчас...Но сон там точно какой то был, ты же слышала как она орала: "Тёма, Борский!"? Сто процентов ей что-то снилось.
- Ты прав однозначно.
- Так, Ангел, ты говоришь, что она к тебе на Камбуз не приходила с разговорами о самоубийстве?
- Пёса, ты совсем спятил? Конечно нет! Думаешь я бы оставила её одну хоть на минуту если бы она мне хоть словом намекнула о суициде? Да мы вообще последнее время редко встречаемся, мы все! Все приходят есть в разное время, и предпочитают делать это в одиночестве, Кэп вообще у себя всё время, глушит там по черному, ты постоянно со своими машинами-инструментами, а Морра не выходит из библиотеки. Что с нами со всеми происходит? Почему мы больше не встречаемся на Камбузе во время обедов и ужинов? Да и с самим Камбузом происходит что-то странное!
- Это ты о чём, Ангел?
- Это я как раз о том, о чем хотела с тобой поговорить! Мой Камбуз больше не похож сам на себя! Я его не узнаю! Он меня постоянно обманывает, и зло надо мной подшучивает. А самое главное, мы с ним больше не понимаем друг друга!
- Тихо, тихо, Ангел, успокойся, не кричи. Всё, что ты сейчас говорила, звучит как бред сумасшедшего, Камбуз - это всё-таки помещение, а не человек, он не может вытворять ничего такого, в чём ты его сейчас обвиняла, он же не живой!
- А вот и нет! А вот и может! А вот и живой! Живее всех живых, можно сказать!
- Ок, ладно, давай теперь всё по порядку, с самого начала.
- Значит так, началось это всё несколько дней назад...
Рикуш, прости, дорогой, за опоздание с поздравлением. Клянусь, были очень уважительные причины. Но, как всегда, лучше поздно, чем никогда. Поздравляю тебя, дружище! Пусть жизнь тебя не устаёт баловать, здоровье не перестаёт радовать, успехи удивляют окружающих, а мечты сбываются со скоростью звука! Возвращайся, мы тебя ждём!
Пропал куда-то друг наш Рики. Попал видать в объятья скуки. Свои убрав со сцены лики, Не применив прямые руки, Нет чтоб прочистить кэш и куки, Авось лекарство от разлуки Подействует, и снова, снова, Блеснет умищем нехреново...
РИКИ ТИКИ ТАВИ, ЧЕЛОВЕК И МАНГУСТ, БРАНДМАЙОР, ИНЖЕНЕР И КАВТОРАНГ, И ПРОСТО ЧЕЛОВЕК ПРИРОДЫ! С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ПУСТЬ ВСЁ СБУДЕТСЯ, ПУСТЬ СБУДЕТСЯ, КАК ХОЧЕТСЯ, И ПУСТЬ СБЫВШЕЕСЯ ПРЕВЗОЙДЁТ ОЖИДАНИЯ!
...Капитан хмыкнул многозначительно. Но казалось, иного ответа он и не ожидал. Иначе к чему были эти почти трагические переживания? Не для развлечения же ради? То все пропали бесследно, думай, что хочешь. Теперь такая комбинация сложная.
-Вернуться к нам? Зачем? Чтобы снова кого-нибудь вынудить совершить безрассудный поступок? А если бы мы не успели её спасти?
-За Морру можете быть спокойны.
-Сейчас-то конечно можем, всё же кое-чему обучены. А вдруг?
-Она...не может утонуть.
-Э, юноша бледный со взором горячим, ты эти намёки бросай давай! Следи за своим языком!
-Что? В каком смысле? Ах, это. Народное творчество. Нет, Капитан, я вовсе не имел в виду ничего скабрезного.
-Смотри мне, доберусь, уши надеру!
-Ничего не имею против! Я и сам стремлюсь к материализации среди вас.
-Не понимаешь, куда суешь свой призрачный нос. Ну да ладно, силком никто не тянет. Но вернёмся к Оракулу. Она сама на каждом углу хвалится, что плавает, как топор. Как это она не может утонуть?
-Вода - это стихия, и она защищает Морру. И я, как плоть от плоти моря, как никто это знаю.
-С чего это к ней вода так снисходительна?
-Когда-то она утонула. По настоящему, в вашем, материальном мире. И мозг её умер. Но это случилось в таком месте, где в этот момент соприкоснулись сразу три мира. Такое случается раз в тысячелетие. Возмущение энергетических потоков, схлестнувшихся в единый узел, сработало, словно дефибриллятор. И вместе с импульсом, возобновившим её жизненные процессы, она получила иммунитет ко многим смертельным факторам - утоплению, удушению, всех видов электрическим поражениям, включая и удары молний.
-Прямо бессмертная какая-то получается.
-Увы, Оракул гораздо уязвимее там, где обычные люди защищены естественными, психологическими барьерами. Какова вероятность попасть под грозу, чтобы разряд угодил именно в неё? Или сколько раз за всё ваше плавание Морра падала за борт? А вот простые человеческие обидные слова, которых вы и не заметите, отнимают у Оракула даже не крупицы - целые охапки здоровья. Эмоционального здоровья. А это, поверьте, гораздо больнее, чем упавший на голову кирпич.
-Интересно, откуда ты столько про неё знаешь? Откуда у вас такая сильная связь?
-В одном из тех миров я тоже едва не был развоплощён. И часть моей...плоти, души, я не могу подобрать точного слова, передалась ей. Не специально.
-Да уж, история. - Капитан с силой потёр вспотевшую шею. Где-то там, над куполом из крон деревьев, солнце взобралось на самый верх своего круиза по небосклону, и радостно об этом оповещало мир. Как умело.
-Вы мне верите? - спросил Волька.
-Допустим. Ты многое объяснил, и я теперь по-новому смотрю на былые наши происшествия. Но мне до сих пор не ясно, почему вы так стремитесь в наше пространство? Кстати, вся эта бравая компания где-то поблизости?
Капитан произнёс эту фразу, и вдруг поймал себя на мысли, что и впрямь на какое-то время смирился с инородной природой тех, с кем буквально делил хлеб, воду, горести, невзгоды, радости, победы и поражения. Казалось бы - чем они не люди, в самом широком понимании? Даже большинство "своих", генетически схожих соплеменников, не вынесли бы и малой доли испытаний. Да и кого можно в полной мере считать человеком? У каждого свои мерки, и никогда, никто, ни с кем не придёт к единому критерию. Бывших призраков Вик давно считал друзьями, и осаживал неприязненно того, кто страдал неприкрытой ксенофобией. И тут вдруг с лёгкостью, как будто и не думал иначе, отделил себя от них.
-Вы про своих друзей не из вашего мира? - Волька словно прочёл мысли Капитана. - Они рядом, но и не рядом. То есть, очень близко в измерениях галактических, но поболтать с ними за рюмкой чая в кают-компании вы сейчас не сможете.
-И что же должно произойти для воссоединения нашей весёлой коммунны?
-На самом деле процесс уже давно идёт полным ходом. В разных местах множества миров происходят незначительные события, которые, будучи собранными в цепочку, способны изменить суть вещей в совершенно не связанном с ними месте.
-Что-то такое слышал. Магия мира?
-Да, геомантия. Многие ваши авторы затронули эту тему в своих произведениях.
-Фантасты и сказочники, понимаю.
-Ну, скепсис свойственен хомо сапиенсу. Если бы вы ничего не подвергали сомнениям, то не было бы и прогресса.
-Ладно, я так понимаю, моя очередь продолжить вашу межгалактическую гирлянду. Насколько мне знакомы эти художественные изыскания авторов, поступок может быть максимально нелепым, и даже эпатажным, если совершается прилюдно. Надеюсь, мне не придётся голым выскакивать перед толпой народа?
-Нет, Капитан. Это уже проделали без вас. Ваш аккорд станет финальным в симфонии. Замкнёт Большой Круг. И всё встанет на свои места. Хоть само физическое действие не будет столь монументально, как иногда показывают в развлекательных кинофильмах.
-И что это будет? Не томи уже, и так заинтриговал, аж уши в трубочку заворачиваются.
-Вы должны бросить за борт камень.
-И всё? Просто бросить камень? Не читать заклинания, не рисовать кровью пентаграммы?
-Да, просто бросить камень.
-Дружище, ты сам есть Сущность корабля, пусть и такого особенного, как Летучий. Ну вот скажи мне, где посреди океана я тебе камень разыщу? Мы же не баржа, что щебёнку перевозит! Да, Летучий - кладезь всяких сокровищ, мы чего только не накопили за годы наших приключений. Ну так мы и не на Летучем! Какая-то бездушная посудина, внешне на него похожая! Голые переборки и конструкционные детали. Камень, ха!
-Это Камень Падающей Воды.
-Ох, йопт, ну ты вспомнил! Он потерялся сто лет назад. После того, как я его в последний раз видел, столько всего произошло. И повторяю для слабослышащих, потерялся этот булыжник на Летучем. На который мы можем попасть, лишь когда я его в воду брошу. Ничего не смущает?
-Не смущает. - И действительно, по спокойному тону Вольки было заметно, что все ироничные выкрутасы Капитана никак его не тронули. - Справа от вас, если раздвинуть стебли куста, ближе к корням, лежит Камень Падающей Воды. Лежит с тех самых пор, как Вы убедили себя в его пропаже. Но во вселенной ничего не пропадает. Никогда.
-Стоп, стоп. Вон в тех кустах? Где сидит тот, кто влёгкую перекусывает мошкарой размером с мою голову? И ты хочешь, чтобы я добровольно туда полез? Боюсь, друг мой Волька, ваша симфония останется без финала.
-Что-то теперь смущает вас, друг мой Капитан? - подыграл Капитану Волька. - Всего лишь нагнуться и поднять принадлежащий вам артефакт.
-Ты сдурел? Да если я просто туда руку суну, он мне её на хрен оттяпает по самые помидоры!
-Кто - он?
-Конь в пальто! Ты видел его язычину?! Это какого ж размера пасть должна быть, что б в ней такая кишка помещалась? А москита как резво схарчил? Я опомниться не успел.
-Капитан, прошу вас, просто подойдите и заберите камень.
Пять минут понадобилось капитану, чтобы убедить себя, что всё это затяжной, очень реалистичный, но всё же сон. А в снах до конца не умираешь, и конечности потом всегда оказываются на своих местах, как бы изуверски с ними ни обошлись перед этим. Он решительно встал и решительно шагнул к зарослям. И уже было протянул руку к ближайшим стеблям, как в самых кущах кто-то оглушительно рыгнул, так, что аж листва затрепетала. Это была отрыжка, достойная соответственной глотки. Вика обдало холодным потом, и ноги его предательски задрожали. Но отступать было поздно. Тем более - сон! И Капитан ринулся в бой...
Тот_кто_сидел_в_кустах был ростом с баскетбольный мяч, и примерно такого же объёма. Два выпученных глаза смотрели с раздутого шара, почти не видного среди хитиновых останков москита. Пожиратель насекомых ещё раз укоризненно посмотрел на прервавшего его послеобеденную сиесту человека, и, перебирая незаметными из-за пуза ножками, раздвигая сочную траву, посеменил искать более спокойное место для отдыха.
Издав нервный смешок, Капитан уже без опаски, но с некоторой брезгливостью, погрузил ладонь в склизкие ошмётки, и зашурудил в глубине пальцами. Камень нашёлся почти сразу...
18996
18994
18975