Лес рубят – щепки летят, говорят в народе. Это мы и наблюдали в буквальном смысле. Под лесом подразумевались не снасти и такелаж Летучего, а непосредственно древесные человечки из гаитянского племени вуду. А вышло как. Они навелись на волшебную пыль своего патрона, имея заданием внедряться в заражённые организмы. Или их доламывать психологически, пугая и изводя нападками. Не знаю. Но в нашем случае воздействию порошка подверглись казаки и стрельцы, из-за чего немедленно обезумели (хотя это спорное выражение, был ли у них мозг изначально?), вышли из-под контроля Вольки и кого-либо вообще, кроме будущего своего хозяина – бокора, и затеяли восстание. Ходили по палубе толпой, размахивали холодным и огнестрельным, у кого что было под рукой, но пока опасности не представляли. Требовалась инициация. К делу снова подключился Боохолдой. Чтобы довершить процесс сплачивания вредоносного коллектива, он притащил на корабль вольтов. Каждый из них подходил к своему выбранному персонажу, и буквально впрыгивал внутрь прозрачного контура, устраиваясь чуть ниже грудной клетки. После чего активировал обрывки верёвочек, оказавшиеся коммуникационными нейронами, или как они там называются. Происходило подсоединение к симбионту, и перехват «управления». И всё, перед нами оказывался послушный, не знающий страха и совести боец, который тут же начинал потихоньку набирать плотность. Через несколько минут почти обретший силу взвод принялся группироваться и готовить оружие к бою.
Однако, одновременно начала обрываться связь вольтов со своим командиром – обезглавленным Боохолдоем. Первую часть задания они выполнили успешно, внедрились. Но по отсутствии дальнейших приказов застыли столбами, выстроив неровную шеренгу, как сильно щербатую изгородь. Тут-то и подтянулся наш резерв, бравые дровосеки с навострённым коляще-рубяще-режущим шанцевым инструментом. И пошла потеха. Злобных «буратин» обрабатывали топорами, шашками, саблями, палашами, штыками, сапёрными лопатками, засапожными ножами, выковыривая их из организмов своих собратьев по оружию. Никто не церемонился и не старался соблюдать хирургическую аккуратность. Ни одного не вытащили целиком. В основном в виде обрубков, стружки да опилок. Как только из стрельца или казака доставали последнюю щепку, в дело шли длинные тонкие жерди, которыми, как из половиков, начинали выколачивать зловредную зелёную пыль. И уже после чистовой дезактивации пациент, облегчённо выдыхая, присоединялся к спасательной команде. За сорок минут столярных и клининговых работ в строй вернулись все потерянные ранее бойцы.
А мы, убедившись, что производственный процесс налажен, отправились управлять кораблём. Отменили казарменное положение, назначив экипажникам положенные вахты. Потому что, пока суд да дело, Летучий приблизился к рейду возле побережья нужного нам острова. Пришла пора готовиться к высадке, да и ко всем береговым процедурам, ещё раз проговорить «легенды» каждого участника экспедиции. Также надо было выбрать из наших новых друзей тех, кто отправится с нами в качестве разведки и гвардии, в случае нападения вражеских духов, а кому надлежит охранять оставшийся на приколе корабль. Предстояло решить, берём ли мы с собой монгола, как главную атакующую силу, и как самого опытного борца со всякой летучей нечистью, или же доверить ему жизнь Вольки и Летучего, возглавив морскую крепость. Оставить чёткие инструкции по дальнейшим действиям, при разных направлениях развития ситуации. Никто же не знал, что будет там – на суше. С каким неприятелем придётся столкнуться. И обязательно обсудить с Волькой случаи, при которых он незамедлительно должен был совершить «прыжок», уводя из-под удара и корабль, и команду. Координаты этого прыжка, чтобы мы могли их потом найти. Наметить точку эвакуации, в которой нас нужно будет подобрать, если придётся спешно уносить ноги. И ещё, и ещё, и ещё…
Порой гораздо проще кричать «ура» и махать шашкой на передовой, когда за тебя всё решено, и думать больше не осталось времени. А вот чтобы разработать операцию, учтя все нюансы, предвидя непредвиденные обстоятельства, да ещё без предварительной рекогносцировки на местности, тут нужно ворочать мозгом, при этом отсиживая зад. И неизвестно, что из них в итоге пострадает больше.
Всё ближе был Гаити. Всё ближе был бокор Кэмел. Ну, или Камаль, если наши домыслы подтвердятся…
«Мы стояли на плоскости с переменным углом отражения», как сказал поэт-песенник. Ветер покачивал наши с Андром столбнячные изваяния. Шаман дал нам вербальное распоряжение отправляться восвояси, а вот снять своё колотушечное благословение и растормозить не удосужился. Причём в стазис впало и сознание, поскольку существующее положение нисколько не вызывало дискомфорта, как будто так и надо было. Может это и был пресловутый монгольский шаманский «транс», во время которого служители культа общались со своими духами и родовыми тотемами. И мы их не видели и не слышали лишь по причине «неподключенности» к нужной социальной сети. Зато нам прекрасно была доступна картина марширующих по палубе вольтов.
Боохолдой, не изгнанный мятежный душок, оказался рукастым и креативным малым. Он вылез трюмного люка, покопался в потухших углях, начерпал из пепелища остатков проволочного каркаса почтового ящика, что не подумавши соорудили наши умельцы, сплёл из них подобие кольца метрового диаметра, установил недалеко от юрты, с разбега проделся сквозь него, после чего внутри периметра замерцала мембрана янтарного цвета. Затем он скользнул к нам, полетал вокруг скульптурной экспозиции, убедился, что мы не представляем опасности, запустил руку в дыру, и выудил первую куклу. Та не была тряпочным домовёнком, а скорее походила на двухфутовую деревянную марионетку с обрывками верёвок, и шарнирно болтающимися в суставах конечностями. Боохолдой взял его левой призрачной ладонью под грудь, а второй отвесил оплеуху по поджарой заднице, как это делают акушеры с только что вынутыми из маминых мест младенцами. Вольт крякнул – мы это услышали! – сплюнул сгусток чёрной смазки, и пошевелил ногами, обозначив ходьбу. Поставленный на палубу, новорождённый отошёл в сторону и застыл в ожидании. Позже к нему присоединились ещё с десяток таких же вихлястых истуканчиков. И они смотрелись гораздо более материально своего акушера, звонко постукивая копытцами по доскам. Дух осмотрел своё войско, прохаживаясь перед строем. Прошипел что-то, и обвёл вокруг себя рукой с вытянутым перстом, словно обозначая им сцену театра военных действий. Они щелкнули каблучками, и отправились в путь самостоятельно.
Потопали гуськом в нашу сторону, ровно между мной и Андром, безучастно наблюдающими за марширующей процессией. Даже то, что они намеренно задевали наши бока, стараясь побольнее наступать нам на ноги, не производило никакого эффекта – боли мы не чувствовали. Это заметил и Боохолдой. Приблизился, поводил светящимися руками перед моим лицом, потом перед Пёсиным. Озадачился. Интеллектуал нарисовался, надо же. Нагнулся, ткнув пальцем в палубу, и от обугливающегося дерева тут же пошёл дымок. Выпрямился, упёр выжигатель мне в живот. Ничего, никакого воздействия на плоть. Это его рассердило, он решил увеличить мощность, в ход пошли сразу две руки, посыпались искры, но это закоротило его самого. Дух затрясся, выпуская электрические разряды в стороны. Напряжение начало расти, как и амплитуда колебаний раскалившегося контура. Дошло до того, что голова его превратилась в ослепительную сферу, отделилась от плеч и поплыла в сторону защитного купола, как самая обычная шаровая молния.
Из юрты тут же вышел Батбаяр с посохом наперевес, словно наблюдал из-за кошмы за телодвижениями духа. Он ловко подцепил сферу навершием клюки, а затем воткнул палку в палубу. Поводил руками над электрическим пучком, погружая руки прямо в свет. После манипуляций шар потускнел, как будто остыл, став стеклянным сосудом с плавающими внутри искрами. Батбаяр снял его с посоха, и понёс в шатёр.
И только после этого безголовая проекция Боохолдоя опала на палубу, развеявшись невесомой дымкой. Вспыхнул с громким хлопком янтарный марионеточный телепорт. Тут же и мы с Андром обрели прежнюю мобильность, бодрым шагом отправившись к полю битвы, где наше окрепшее на опасность войско рубило в капусту деревянных солдат засланного к нам, и бесславно почившего иноземного «Урфина Джюса»…
Ангел, казалось, уснула, окончательно обессилев. Но когда я попытался забрать у неё вольта, она почти отбила мою руку локтем, прикрывая домовёнка от посягательств, и посмотрела в ответ таким яростным взором, что я не решился применять силу. Сама по себе кукла уже ничего не решала, свою роль она выполнила, передав импульс жертве, и перехватив управление сознанием. Отныне бороться предстояло с самой женщиной, как ни цинично это звучало.
-Уничтожу гада, - хрипел в исступлении Водолаз, - буду резать на кусочки медленно. Все кости переломаю, сожгу на костре! Пусть после этого врата небесные закроются для меня навсегда, плевать. Девочка моя, ты держись, пожалуйста, мы что-нибудь придумаем, обязательно. Ведь придумаем, Вик? А?
-Обязательно придумаем. Ах ты тварь колдовская, Кэмел, или как там тебя, теперь у тебя целый экипаж кровников. Так, надо шамана, Батбаяра. Раз он банши схомутал, то и здесь поможет наверняка. Давай попробуем её к нему отвести.
Убедив Кока, что не собираемся отнимать у неё Кузю, мы аккуратно подхватили её под руки, и пошли, шатаясь из стороны в сторону, словно от штормового ветра. Уж не знаю, догадался ли вольт или его оператор, что мы замыслили против них недоброе, но ощущение взбесившейся под ногами палубы мы поимели сполна. Доски вздыбливались чуть ли не вертикально, сооружая непроходимый барьер, и тут же обрушивались вниз, открывая провалы до киля, при этом все нижние помещения куда-то девались, под ногами оказывался один пустой трюм, дно которого терялось на двадцатиметровой глубине. Хотя не знаю, может быть, эти картинки были внушены конкретно мне. Когда я машинально сбавлял скорость, будучи психологически не готовым упереться в стену, или же шагнуть в бездну, Андр со своего бока продолжал тащить Ангела вперёд, словно ничего такого не видел. Раза два мы таким образом растянули бедную женщину в стороны, она выронила куклу, резко и сильно свела руки вместе, притянув нас обратно к себе, как будто мы ничего и не весили. Я резво подобрал пропажу, отдал её хозяйке, и больше не сопротивлялся движению, доверившись Пёсе. Он всё-таки был покрепче на сопротивление ментальному воздействию. Дальше дело пошло веселее, и я беспрепятственно крушил преграды и пересекал провалы, идя прямо по воздуху. А потом мы неожиданно упёрлись в невидимый купол, что соорудил шаман, накрыв своё ритуальное капище.
-Так, вы двое стойте на месте, - безапелляционно распорядился Батбаяр, слегка стукнув нас с Пёсей по лбам своей колотушкой, отчего мы безвольно опустили руки. – А шулмуса и женщину я забираю.
Без нашей поддержки Ангел не упала, и даже самостоятельно шагнула внутрь купола. Но тут взбунтовался Кузя, почуяв неладное. Точнее, конечно, чужую, враждебную его марионетке энергетику определил далёкий оператор, приказав вольту покинуть свою жертву и заодно нашу компанию. Гладкое тряпочное лицо вдруг треснуло поперёк, и между рваных краёв сверкнули иглы зубов. Шаман схватил агрессивного домовёнка за шкирку, потянул к себе. Ангел замотала головой, вцепилась в вольта, и ни за что не хотела отдавать своё сокровище чужому азиату. К тому же нечёсаный Кузя попытался покусать пленителя. Женщину Батбаяр обездвижил той же колотушкой, а в игольчатую пасть запихнул рукав драного халата, в который тот незамедлительно вцепился, и повис в воздухе, болтая матерчатыми ногами. А шаман отпустил его загривок, свободной рукой залез в карман, достал оттуда склянку, зубами вытащил пробку, и щедро полил домовёнка едкой жидкостью, от которой повалил жёлтый дым. Кукла заверещала, попыталась освободиться, но халат был сам по себе не прост, иглы завязли в войлоке. Через минуту Кузя растворился полностью, перестав визжать только тогда, когда делать это стало нечем.
-Вот и хорошо, - удовлетворённо сказал азиат, стряхивая с рукава труху от вольта. – А ханум пока у меня в шатре побудет, её от чужой воли освободить надо.
-Если с ней что-нибудь… - начал было сипеть Пёся, но тот отмахнулся, как от назойливой мухи.
-Ступайте отсюда, лучше своими делами займитесь. Лодкой кто сейчас управляет, а? То-то же…
Андр распахнул дверь и сразу прильнул сбоку к переборке, уходя с возможной линии огня. Я тоже затаился, не зная, чего ждать. Но больше выстрелов не последовало, снаружи доносились лишь хлопки парусины на реях, шум волн, да издалека вскрикивали неистребимые чайки. Мы подождали пару минут.
-Короче, я пошёл, - решил Водолаз. И шагнул за порог.
И тут же подпрыгнул, едва не наступив на коротышку. Сперва мы подумали, что это ребёнок, невесть откуда взявшийся на борту. Потом мысль перекинулась на лилипута, ибо было сие «чадо» излишне коренасто и крепко сбито для дитяти. И выражение маленького лица… Физиономией он походил на молодого Боло Йенга, вечного «плохого парня» китайских боевиков. Который ещё дрался с Ван Даммом в какой-то финальной битве. Собственно, и раскачанная фигура была под стать китайцу, только уменьшенного размера. И крепыш даже не посторонился от надвигающегося гиганта, поэтому Пёсе пришлось выделывать акробатические трюки ногами.
-Что это ты под ноги не смотришь, здоровяк? – с вызовом проговорил карапет, уперев увесистые кулаки в бока. – Всяк норовит маленького обидеть.
-А ты откуда такой взялся, пацан? – вопрошал Андр, перестав бить чечётку.
-И кто ты, юное создание? – На всякий случай с толикой уважения спросил я, заметив, что он в большой степени «материален», являясь, тем не менее, призраком.
-Вот взял бы свою куклу, - Боло, как я его пока что мысленно окрестил, не обратил на меня внимания, а глядел прямо на Пёску, говоря до конца не оформленным детским баском, - то не задавал бы теперь глупых вопросов. Бокор с такой душой её для тебя изготавливал, можно сказать, с любовью. И был так оскорблён.
-Так тебя послал бокор? – напирал я, не собираясь терять инициативу в разговоре. – Это твой хозяин? Тебя он тоже делал с любовью?
-И где сидит твой папа Карло, Буратино? – почти серьёзно продолжил допрос Андр, на всякий случай становясь в стойку, с которой можно было бы совершить манёвр в любую сторону. Что было правильным. Эти мальцы порой отличались чудовищной физической силой.
-А вот подружка твоя оказалась более покладистой. – Коротыш не двигался с места, и не обращал внимания на наши вопросы. Словно произносимый им текст был записан у него внутри. – Взяла на ручки, приласкала малыша. Настоящая женщина. Не могла обидеть ребёнка.
Я увидел, как Андр побелел лицом, кровь отхлынула от головы. А затем его кулаки сжались, и он наоборот, побагровел, скрипнув сжатыми челюстями.
-Ты, урод, не дай Нептун с ней что-то случится. Я и тебя, и твоего сраного бокора, порву на хрен, с особой нежной любовью.
-Только Хозяин может решить, случится с ней что-то, или нет. – Шкет впервые отреагировал на слова оппонента. – Ты можешь засунуть свои угрозы в…
Пёся не дал ему закончить фразу, почти без размаха, но сильно пнув ногой в торс. Ожидалось, что Боло отлетит метров на пять, словно футбольный мяч. Но он скорее был похож на борцовский мешок, набитый песком, потому что просто повалился на спину с глухим стуком, а Андр затряс отшибленной ступнёй. Как в детстве, злая шутка – кирпич в картонной коробке, мимо которой так трудно пройти, не вдарив пыром. К тому же крепыш одним киношным прыжком вскочил на ноги.
-Я не буду вступать с тобой в драку. – Голос пацана не изменился, словно ему не требовалось восстанавливать дыхалку, и не было заметно, что на него вообще как-то повлиял этот тумак. - Твоё наказание – видеть свою любовь задыхающейся, синеющей, парализованной. Так велел Хозяин.
Андр взревел, и второй удар мог разорвать мешок на две части, такой был замах. Но нога на этот раз пролетела сквозь обидчика, который в мгновение ока превратился в сгусток тумана. Я даже испугался, что Пёся сейчас грянется на палубу, такие случаи приходилось наблюдать. Но пока эти мысли назревали в голове, он уже стремглав нёсся на камбуз. Я поспешил следом.
Он даже не тормозил перед закрытой дверью, всем телом ударившись о металл. Если бы она открывалась внутрь, никакие ригели не вынесли бы подобного тарана. Но дверь упиралась в коробку снаружи. Железо прогнулось в месте удара! Затем он сообразил, что к чему, и рванул кремальеру на себя. И уже внутри снова заревел, как разъяренный слон.
Ангел сидела на полу, привалившись спиной к переборке. Волосы мокрой паклей свисали на лоб. Бледная, с ввалившимися потускневшими глазами, она смотрела на тряпичную фигурку, которую баюкала в руках, и даже не подняла на нас глаз. Мы упали перед ними на колени. Кукла была лохмата, с взъерошенными патлами, торчащими во все стороны. И очевидно образ срисован был с героя детского мультика – Домовёнка.
-Кузя так плакал и просил о помощи, - подтвердила Ангел мои догадки слабым, еле слышным голосом. – Он жаловался, что его обижают, и даже назвал меня мамой, представляете. А потом, когда я взяла его на руки, мне показалось, что он злобно усмехнулся, но мне точно показалось. Наверное. Он меня укусил за палец, проказник. Но дети же все шалят, правда? Мы не будем его наказывать.
Она ласково погладила кукольные непослушные вихры, а мы синхронно схватились за головы, чуть не срывая с макушек щетину, и застонали в унисон…
Я, зевая, просматривала очередное пособие по культу вуду. Честно говоря, все эти куклы, белые петухи и вся прочая атрибутика мне поднадоели. Прочитано было уже столько, что создавалось впечатление, что теперь уже информация начала повторяться. В отличие от меня Артём и Игорь не зевали и увлечённо изучали книгу за книгой. Я покосилась на обложку одного из отложенных ими томов. Они, оказывается, вовсе не про вуду читали, а бурятские и монгольские предания.
– Я думала, вы делом заняты, – недовольно буркнула я.
– А ты знала, что боохолдой – это душа умершего человека? – Игорь проигнорировал моё недовольство. – Получается, что и мы четверо – тоже боохолдои.
– Ну вы уже не такие уж и души, в смысле – не призраки, – возразила я.
– Внешний вид сути не меняет. Как бы шаман этот на нас тоже облаву не устроил. Решит, что мы тоже банши какие-нибудь.
– Банши – это женщины, – усмехнулся Артём.
– Ну не суть, – поморщился Игорь. – Ты же понимаешь, что я хочу сказать. Армия защитников на борту, конечно, хорошо, но… как бы нам боком эта орава не вышла. Слишком много их, слишком они разномастные, понимаешь? А между такими конфликт может вспыхнуть на ровном месте. А они вон уже чуть не сцепились, когда эта боохолдоина сбежала.
– Успокойся, – встряла я в разговор. – Это же просто проекции, в крайнем случае Волька их может отключить. Ведь это он их создал.
– Внимание, всему экипажу! На палубу не выходить до особого распоряжения! Боевая тревога! Задраить все переходы изнутри! – громкая связь взорвалась голосом Капитана.
Мы озадаченно переглянулись. Почти сразу после этого сообщения дверь библиотеки распахнулась так, что едва не слетела с петель. На пороге возник бледный Юнга, ничего не сказав, он обвёл нас каким-то заполошным взглядом и отступил в коридор. Игорь кинулся за ним, до нас донеслись приглушённые стоны. Артём вскочил, но не успел сделать и шагу, когда в библиотеку ввалился тот самый казак, который недавно являлся на камбуз в камуфляже из чаячьего помёта. Был казак вполне себе материальным и чистым. Если не считать того, что почти вся правая половина его кителя с сорванными газырями и правая штанина были пропитаны кровью. Под обе руки его поддерживали Кирилл и Игорь. Артём метнулся к ним, оттеснил Юнгу, подхватив раненого, когда Кирюшка чуть не свалился под его тяжестью. Осторожно уложив казака прямо на пол, Игорь и Артём занялись им, пытаясь снять одежду и осмотреть рану. Я заперла дверь, вспомнив приказ Капитана.
– Кужёнок хороший у вас, великатный, – пробормотал казак, поискав глазами Кира, и улыбнулся, встретив его встревоженный взгляд, – вынес меня, а то вовзят карачун мне. Мне бы только кровя затворить, и к своим, как они там без меня… Вывести их надо, сгинут же…
– Что произошло? – спросил Игорь, сноровисто стягивая китель с раненого плеча казака и принимая у меня бинты.
– Эк ты ж… Гуторю ж, сгинут… – казак, морщась от боли, пока Игорь и Артём перевязывали его, вдруг разразился потоком слов.
Я вслушивалась в казачий говор и с изумлением вникала в его рассказ. Стрельцы и казаки поспорили, кто из них лучше стреляет по мишени, и решили устроить соревнование. Для этого всем скопом отправились на корму, где, как им показалось, достаточно пространства, чтобы найти мишень и отойти от неё на нужное расстояние. В качестве мишени приладили деревянную ложку, выуженную из-за пазухи одним из спорщиков. Но до дела так и не дошло. Едва первый из стрельцов прицелился, как прямо из ложки вытек (или вытекла) боохолдой. Стрелец, недолго думая, изменил цель и вместо ложки выстрелил в чудовище. Но бохолдой увернулась, с визгом пронеслась над казаками и стрельцами, окутав их сероватым пыльным туманом. Пыль быстро истаяла, угнанная морским ветром. Тот, что лежал сейчас на полу библиотеки, стоял в стороне от своих, готовился стрелять и проверял оружие, и потому под пыльное облако не попал. А стрельцы с остальными казаками обезумели, завопили, что красноармейцы, и все прочие в сговоре с ведьмой, что князь (Капитан) и его приспешники (экипаж) только вид делают, что люди честные, а на деле продали души свои нечистой силе, и их, стрельцов и казаков, за собой хотят потянуть, потому и ведьму отпустили. Оставшийся нормальным казак попытался их утихомирить, за что получил удар шашкой и только чудом успел отклониться, чтобы не оказаться разрубленным пополам и ретировался в коридор барка, где натолкнулся на «великатного кужёнка». После перевязки казак тяжело поднялся на ноги, сообщил, что должен предупредить о смуте «батько атамана» и рассказать ему колдовском тумане. На наши возражение, что Капитан уже в курсе он не отреагировал, у самой двери замерцал и, став прозрачным, просочился сквозь неё в коридор.
– А я говорил, что до конфликта недалеко, – буркнул Игорь.
– Но тут не конфликт, – возразил Артём, – тут без воздействия боохолдоя не обошлось. Интересно, он стал прозрачным опять, потому что опасности нет больше?
– Капитан отбоя не давал! – заявила я. – Так что сидим тут! Волька, что там? Не утихло?
– Довожу до сведения экипажа, – взволнованный голос сущности отозвался ещё до того, как я закончила вопрос. – Мной утрачен контроль над частью проекций. Кормовой узел контроля подвергся атаке и работает с перебоями. Проекции, оказывающиеся в радиусе его действия начинают выполнять чужие команды. Прошу экипаж оставаться на местах. Мне потребуется время, чтобы выяснить характер атаки, настроить нормальную работу узла и восстановить контроль над проекциями. Либо отключить их, если наладить их функционирование не удастся.
– Что-то я не совсем понимаю, о чём речь, – нахмурился Артём.
– Что тут не понимать, – проворчала я, – искусственный интеллект наш подвергся хакерской атаке и теперь будет искать вирус… Волька, а что, твой создатель тебя антивирусной защитой не оснастил?
– До сих пор она работала безотказно, – отозвался Волька. – Впрочем, до сих пор с подобными нападениями я и не сталкивался, – вздохнул он.
-Внимание, всему экипажу! На палубу не выходить до особого распоряжения! Боевая тревога! Задраить все переходы изнутри!
Всё это я выговаривал максимально спокойным, но твёрдым голосом в микрофон, одновременно помогая Андру тампонировать и перевязывать рану. Она оказалась не так и страшна, как могло представиться сначала. Просто такие ошмётки ткани да плоти брызнули, будто плечо вырвало напрочь. А на деле кожу порвало, да, рубаха на выброс. «Терпимо», как сказал сам потерпевший. Но тут же возникло множество горячих вопросов.
-Волька, почему не доложил о бунте?!
-О бунте? Я ничего о нём не знаю, Капитан. Только собирался выходить на связь, из моего поля видимости пропали казаки и стрельцы. Четверо в бескозырках и тельняшках залегли вокруг рубки, на крыше пулемётчики, оба номера. И они прозрачные, то есть не активированные! Изображают стрельбу, как на учениях, но мишеней и целей я также не вижу. Остальные проекции занимаются своими бытовыми делами, и на происходящее не реагируют. Доклад окончил.
-Исчезли, значит? А кто же тогда в меня пальнул? – прошипел Пёся сквозь сжатые зубы, я как раз лил на рану антисептик.
-В вас стреляли?! – сущность корабля встревожилась. – Сейчас я попробую выяснить.
-Кэп, что там у вас?! – чуть не крикнула в рацию Ангел, даже стёкла в иллюминаторах задребезжали. – Андрюшка в порядке?
-Да, дорогая, успокойся, - Он даже изобразил улыбку для правдоподобия, словно Кок могла бы его видеть. – Зацепился за стеллаж неаккуратно.
-Я слышала выстрел, когда на камбуз входила. Хотела к вам бежать, да Вик запретил. Вот, заперлась, дрожу, как бабка старая за семью засовами.
-Не обманывай своего Капитана, - попенял ей я. – Никогда не видел тебя дрожащей, и надеюсь не увижу никогда.
-Ну да, приврала чутка. А что, это гендерное недоразумение вернулось? Я видела, как что-то похожее в коридоре мелькнуло. Козодой, или как там её?
-А, значит дух на борту, - я крякнул от досады. – Волька, где сейчас шаман?
-Хабатай боо Батбаяр поставил юрту на верхней палубе, где шезлонги были, и огородил площадку священными камнями.
-Это ты сейчас ругался на монгольском? – спросил Андр.
-Нет. Его имя Батбаяр, а остальное – это звание, очень сильный шаман. Готовит какой-то обряд, посреди площадки двухметровый столб, возможно ритуальный. Вечегор, это ваш часовой, сунулся было на его территорию со своими прибаутками, да получил по голове колотушкой. Теперь у него шлем с двух сторон мятый.
-Ладно, пусть работает, - кивнул я, - лишь бы не затеялся в жертву кого-нибудь принести. Приглядывай за ним. А Боохолдой ты тоже не видишь, получается?
-Никак нет, эта субстанция мне неподвластна и недоступна для отслеживания. Вот если бы на неё метку какую навесить…
-Хреново, шляется всякая нечисть по кораблю, и ничего с ней не сделаешь. Разве что шаман опять подключится.
-И выстрела ты тоже не слышал? – поинтересовался Андр, зубами затягивая конец бинта. – Ангел главное слышала, мы с Кэпом тоже.
-Слышал хлопок. Но в этот момент моя оперативная память обрабатывала массив данных по гаитянскому вуду, и я не успел среагировать.
-Учи матчасть! – приказал ему Пёся. – Ну что, Босс, будем сидеть, как крысы, или в прорыв?...
-Шкипер, это хрень какая-то! – Андр поднял меня с койки в четыре с четвертью утра. Он стоял на вахте на мостике, и принял радио.
-СОС, кто-то терпит бедствие, значит надо идти на помощь, - зевая, выговорил я, перекидывая из одного угла рта в другой зубную щётку. – Координаты зафиксировал?
-Конечно, только… Это сообщение идентично сигналу с Титаника. Нам в учебке разные исторические записи прокручивали. Как пример потери самообладания в критических ситуациях.
-Да, нам тоже преподавали «индивидуальный почерк» в использовании азбуки Морзе. До сих пор ею радиолюбители балуются, длинноволновики. Так что там с Титаником?
-А что у него измениться может? Тонет.
-Все сто восемь лет? Может, радиосигнал не пропадает в пространстве, а тоже бродит по спирали времени, и у каждой волны есть своя орбита? И это сообщение нашло прореху в мембране между мирами, да и просочилось.
-Ага, презерватив был некачественный, и шустрый электрон оплодотворил мой мозг. Вик, тут ещё одна несвязуха. Координаты. Он же гораздо севернее и восточнее канул в бездну. Почему мы слышим именно его?
-Не мы, а ты.
-Шеф, я и в репу могу дать. Мы все здесь умственные затейники, базара ноль. Но я по рации именно Титаник принял, там радист ещё не до конца уверен был, что им кирдык.
-Машинное – рубке! – прозвучало из коммутатора голосом Макса.
-Здесь рубка, - отозвался я, нажав тангенту.
-Капитан, у нас активация казачьего разъезда. И к ним стрельцы примкнули, по ходу бунт назревает. Не поверишь, как в кино. Типа царь не настоящий, то есть ты. Якобы, ведьму специально отпустили, красноармейцы – прихвостни оборотня, и вообще всех на кол.
-Аллё, я сейчас разберусь, всех за борт нахрен, - Андр вырастил живопыр из правой руки и оскалил все свои фиксы. Вот никогда не понимал, как он это делает. Ведь в обычных условиях – добрейшей души человек.
--Не получится, - доложил Главмех. – Рубка в осаде. Вход контролируют несколько революционных матросов, численностью до отделения, и пулемётный расчёт сержанта Семёнова, три бойца.
-Ну и какие проблемы? – удивился Водолаз. – Одна очередь, и все их пищали да аркебузы идут на корм рыбам.
-Да непонятно тут, - мы прямо услышали, как Макс скребёт в затылке. - Наши непрерывно палят в сторону осаждающих, и патроны у них никак не кончаются. Однако жертв у противника нет. Но и они не прорывают такую бестолковую и неэффективную оборону. Говорю же, как в кино.
-А давай тупо попробуем выйти, - предложил Андр. – Раз это в параллельной реальности, то нам навредить не сможет. Они ж духи. Даже друг друга замочить не могут, потому что во времени не пересекаются.
Пёся смело распахнул дверь рубки, шагнул за порог, и тут же схлопотал пулю в плечо. Причём, судя по характеру раны и лохмотьям, в которые превратился рукав флотской рубашки, поражающий элемент сильно отличался от стандартных боеприпасов. Словно в Андра прилетел бесформенный шматок расплавленного свинца. Ни хера себе другое измерение…
-Кстати, а казачка никто не видел? – спросил я, когда мы вернулись в кают-компанию.
-Засланного? – тут же отреагировал расхожим выражением Пёся.
-Вроде такой же, как все был, - пожал я плечами, - первый, кто мне на глаза попался. А в толпе я его не видел.
-Мохнорылый такой? – Игорь приступил к остывающей выпечке.
-А поприличнее нельзя выразиться? – укорила его Морра. – зачем обзываться, может он и человек хороший.
-Так они друг друга ещё хлеще голубят, - Макс хмыкнул. – С ним пара приятелей в трюме обретается, такие же абреки, глаза хитрющие, всё высматривают, нельзя ли чем поживиться. Хорошо, что призраки, а то пришлось бы добро прятать да запирать.
-Они и духа злого со всеми вязать не пошли, - подтвердил Кирилл, - посмотрели, что и без них хватает охотников, и остались на корме.
-Хитрые, значит, - задумчиво проговорил я. – Как бы в спину не ударили в неподходящий момент.
-Ой, а то для предательства бывают моменты подходящие, - Андр помотал головой. – Поэтому и надо как-то командиров активировать, чтобы были наготове в случае чего.
-Знать бы, как это сделать. – Я тоже попробовал ангельского пирога, и он мне показался очень вкусным даже остывшим. – На нас они не среагируют, даже если имитировать нападение.
-Вот, ключевое слово «имитировать», - Старпом достал из кармана шоколадку, и угостил Оракула. – В них заложено определение настоящей опасности.
-Они, часом, не у Пруга стажировались? – Спросил Макс, и все насторожились. – Он же тоже всякие пакости вовремя определял.
-А вот интересно, как они Федьку примут? – Андр аж подобрался, как пёс охотничий. – Как врага? Вдруг почуют его пакостные мысли, да и возбудятся? А на Пруга самого? Было бы здорово иметь такие ходячие детекторы лжи.
-И что? – Игорь снова включил нудного скептика. – В рожу лживому агрессору дать не могут, а только выдадут, что мы его рассекретили.
-Ладно, с живыми мы как-нибудь сами разберёмся, - решил я. – Их задача потусторонних агентов и вторженцев разоблачать и ликвидировать. Тех, с кем мы справиться не сможем, вследствие разных физических состояний. Какая несправедливость всё же. Они, значит, великолепно научены на нас воздействовать, и в силах нанести вред, даже физический. А мы перед ними априори жертвы, без возможности защиты и противодействия.
-Человек изначально обделён матушкой-природой, - сумничал Макс. – Ни тебе когтей, ни клыков пятисантиметровых, ни шкуры толстой бронированной.
-А башка тебе зачем? – Игорь легонько стукнул друга по лбу. – Чтобы все эти недостатки компенсировать разными уловками.
-А я в неё ем, - заявил Андр, вытаращив глаза, и хватая в горсть мучное лакомство.
-Батько Атаман, - прозвучало от двери. – Вы бы пугало что ли какое на лодку приладили. До чего ж эти создания противные, наглые. Да и в жратву негодные, слишком шустрые. Одно зло от йих.
Это как раз был потерянный мной казачок. Вполне себе обретший цвет, объём и звук с запахом. Впрочем, как раз запах, а так же остальные атрибуты и выдавали причину его временной инициации. Вся его папаха, шикарная борода, китель, и даже галифе с лампасами были щедро унавожены густой субстанцией алебастрового цвета. Значит с нашими бессменными пассажирами – чайками – есаул лично познакомился, схлестнулся, они на него разозлились, сработал индикатор опасности, и казак всей своей сущностью получил их традиционную ответку. А дальше вышло совсем неприятно. Прямо между обеденными столами действие катализатора прекратилось, и бородач обратно превратился в голограмму. А всё птичье дерьмо, которое он на себе притащил, осталось материальным. И естественно, потеряв опору, с влажным чавканьем шлёпнулось на пол кают-компании, да ещё забрызгало часть переборки.
-Ну ты, мохнорыл, а ну вернись! – Заорала Ангел, которая как раз вошла протереть столешницу. И запустила в него мокрой тряпкой, но та пролетела насквозь, не встретив сопротивления. – Да твою же конницу, что ни борода, то террорист какой-то! Федьки мне не хватало, теперь этот ещё. Ох, не зря Пётр боярам волосья рубил! Кэп, запрети им сюда заходить!
Разношёрстная команда призраков, расселившаяся по всей палубе, ввела меня в ступор. Но, быстро заметив, что они не только не обращают на меня внимания, но и вообще не видят, словно живут в каком-то своём измерении, я успокоилась. Но тут же снова заволновалась – не оказались ли мы опять на пересечении каких-то миров. Но уж слишком большой был разброс в эпохах, соответствующих времени существования наших гостей – и красноармейцы, и княжеские дружинники, и гусары, и кого там только не было! Если допустить, что мы на пересечении измерений, то их тут десяток перемешался. Однако все гости общались между собой вполне мирно, смеялись, занимались своими делами, а это значило, что они не удивляются происходящему. К сожалению или, скорее, к счастью, всё это вавилонское столпотворение разворачивалось на моих глазах совершенно бесшумно. С одной стороны, хотелось уточнить, кто они такие и как здесь оказались, с другой – если вся эта масса народу начнёт галдеть, то их будет слышно на другой стороне земного шара.
Я проскользнула мимо призрачного войска в кают-компанию и нашла там весь наш экипаж. Друзья мои были озадачены не меньше меня, и только вмешательство Вольки в обсуждение ситуации внесло ясность в причину появления разношёрстной призрачной толпы на барке. Ну что ж, Артём, Игорь, Макс и Кирюшка устранились от попытки создания Армии Сопротивления из «бесхозных духов», а Волька решил эту попытку осуществить. И не его вина, что файл, позволивший ему это сделать, оказался повреждённым. Хотя он, наверное, мог бы это и проверить прежде, чем приступать к работе. Мысленно я его в этом упрекнула, но тут же взяла свои упрёки назад – всё же он старался. Ладно, надо порыться в библиотеке, может, там и найдётся что-нибудь полезное, что поможет нам научиться взаимодействовать с этим войском.
А потом случилось форменное светопреставление. Шум и вопли с палубы скинули нас с удобных диванчиков кают-компании и вынесли наверх. Призрачные воины не только уплотнились внешне, но и образовали плотную и громкую толпу, окружив грот-мачту. Мы протолкались в первый ряд. Ну, не протолкались, а прошли между расступившимися перед нами воинами. Мерзкое призрачное существо, примотанное какими-то лианами к мачте, вызвало во мне тихий ужас, и я невольно спряталась за спину Артёма и вздохнула с облегчением, когда тварь исчезла где-то в клубящихся в небе низких облаках. Взрыв, погубивший смелого красноармейца, который хотел проткнуть чудище штыком, и позволивший этому чудищу сбежать, заставил нас кубарем покатиться по палубе. Нас – это экипажников, призрачное же войско как стояло, так и осталось стоять. Только разразилось негодующим воем вслед беглянке. Или беглецу – с его половой принадлежностью так и не разобрались. Хотя так ли она важна?
Пока мы приходили в себя, воины вдруг начали яростную перепалку между собой. Дружинники и гусары насели на нескольких красноармейцев, похожих на пропавшего при взрыве, и, потрясая оружием, обвиняли их в пособничестве бегству боохолдоя. Те, выставив вперёд винтовки с насаженными штыками, спина к спине с бойцами Великой Отечественной оборонялись от натиска, огрызаясь направо и налево – мол, наш действовал, пока вы трусили.
Неизвестно до чего бы дошёл бы конфликт, если бы вскочивший на ноги Капитан не навёл порядок, зычно призвав войско к порядку.
– Князь, ты сам видел, как он путы перерезал у отродья бесовского! – кинулся к Капитану один из ратников. – Не иначе, пособник он!
– Товарищ командир, грохнуть он тварюгу собирался! – настойчиво оттёр ратника плечом красноармеец. – Да чтоб Митроха такой гадине пособником был, это только такому недомерку в голову прийти может!
«Недомерок», на пару сантиметров ниже двухметрового здоровяка в будёновке, возмущённо вскинулся и уже хотел пойти в рукопашную.
– Отставить разговоры! – рявкнул Капитан. – Никто никому не пособничал! Но самоуправство налицо! Так, от каждого подразделения старший ко мне, остальным – разойтись!
В одну минуту толпа рассеялась по палубе, а перед ним остались пятеро разновременных воинов и шаман.
– С этого момента за действия бойцов каждого подразделения отвечаете лично, ясно? – Капитан строго обвёл глазами «офицерский» состав войска. – Надеюсь, мне не надо объяснять, что из-за чрезмерной горячности вашего Митрохи мы потеряли возможность допросить врага и получить сведения, которые могли оказаться жизненно важными для нас! Подобны действия сейчас недопустимы и чреваты самыми тяжёлыми последствиями. Поэтому приказываю…
Капитан осёкся на полуслове, потому что сосредоточенное выражение лиц воинов и шамана вдруг стало безразличным, из стойки «смирно» они обмякли в «вольно» и медленно побрели каждый в сторону своих подопечных. Капитан попытался вернуть их, но они не обратили на его окрик никакого внимания. И тут мы, удивлённо глядя в их удаляющиеся спины, заметили, что они снова становятся полупрозрачными, какими были в тот момент, когда мы только обнаружили их на палубе.
– Ничего не понимаю, – вздохнул Капитан.
– Разрешите доложить? – в голосе Вольки звучало неприкрытое торжество. – Мне удалось восстановить повреждённый файл! Я не допустил ошибок при создании проекций. Просто в спокойной обстановке они находятся в «спящем» состоянии, при приближении опасности они активируются и начинают действовать по обстановке.
– Хорошо, – буркнул Капитан, – хотелось бы ещё самую малость – чтобы в своей активности они были управляемы.
– Они управляемы, Капитан, – сообщил Волька, – но вы не отдавали им приказов, когда они были в активном состоянии. А когда начали это делать, опасность уже была ликвидирована, и проекции вернулись в «спящий» режим.
– Кэп, а может, нам офицерский состав оставить в активном режиме? – поинтересовался Андр. – Подучить их, объяснить расклад, чтобы в случае чего они уже командовали своими сообразно нашим нуждам.
– Посмотрим, – неопределённо бросил Капитан.
– Эта боохолдой, или как там её, теперь доложит, что отправленные вольты не сработали, – заметил Макс.
– Скорее всего, это и без того известно, – возразил Артём. – Я думаю, её отправили сюда, чтобы выяснить, почему отправка вольтов сорвалась, мы же сожгли ящик. Им удалось отправить только одну куклу. Ну или полторы – ящик мы сожгли, когда в нём второй уже формировался.
– А вдруг там не вольт формировался, а боохолдой? – нервно спросил Кирилл, поёживаясь при воспоминании о жутком существе.
– Это не исключено, – подтвердила я, отчаянно выискивая в памяти то, что успела прочитать, пока ремонтировала книгу о монгольских и бурятских верованиях. – Судя по внешности нашего гостя – это муу боохолдой, плохой боохолдой. А он мог выскользнуть из ящика, если успел сформироваться, и ещё он способен принимать образ разных уродцев или домашних животных.
– Ну тогда будем надеяться, что наше проецированное войско должным образом отреагирует на появление на борту милого пушистого белого котёночка, – бросил Игорь со зловещей ухмылкой, – и не станет поить его молоком.
-Да я тебе говорю, гусар твоего ратника на раз ушатает! – кипятился Пёся в кают-компании, и, по всей видимости, спор начался не только что.
-Защита решает, ты пойми! – Макс был не менее эмоционален. – Уланы брали стремительностью, но если русич щитом прикроется наглухо, да ещё умея мечом отмахиваться…
-О чем дебаты, коллеги? – спросил я, входя в помещение. – И хотелось бы знать, кто командир сего разношёрстного войска?
-Шкипер, точно не я! – Андр рванул на груди отворот куртки, обнаружив под ней морпеховскую тельняшку с чёрными полосками. – Ни один боец на команды не отреагировал, и вообще поклал на нас с прибором.
-Подтверждаю, Капитан, - Старпом хрустнул костяшками пальцев, что было для него несвойственно. – Непонятно, откуда они взялись все разом.
-Главное, что нам с ними делать, - скептически проговорил Игорь.
-Нет, ребята, главное не это. – Ангел поставила в центр стола блюдо с пирожками. – Не начали бы они все разом материализовываться. Я этот батальон не прокормлю.
-Не беспокойтесь на этот счёт, - успокоил нас из подволока Волька. – Капитан, это моя инициатива.
-Опять несанкционированные действия, - Адвокат с упрёком глянул на меня. – Босс, так мы и до восстания машин докатимся с таким своеволием и самодеятельностью.
-Отставить! – Я поморщился ему в ответ. – Сразу предупрежу, что никому не ставлю в вину отсутствие решения в вопросе с духами. А он, как смог, попробовал выполнить моё поручение.
-А хренли с них толку? – Водолаз схватил с подноса сразу три пирога, и один целиком запихнул в рот. – Так, мультик трёхмерный.
-Да, к сожалению, я не до конца разобрался в данных, что достались мне на галеоне. – Волатиль помолчал и продолжил. – На том чипе собраны инструкции по созданию проекций разных существ. Прототипы я взял в библиотеке. Поскольку нам нужны боевые духи, им были приданы характеристики исторических воинов разных эпох. Не имея информации о противостоящем нам противнике, я решил расширить диапазон образов.
-Да они нас не слышат, и вообще, похоже, до сих пор в своих мирах пребывают! – возмутился Игорь. – Зачем нам проекции? Колдунов смешить?
-Файл был повреждён, товарищ Капитан, - горестно сказал Волька. – Я не знаю, как закончить воплощение духов.
Тут с палубы послышались крики, ругательства, и вообще шум и гам. Мы высыпали наружу посмотреть, кто учиняет на борту подобные безобразия. И увидели, что разрозненные доселе боевые группы столпились вокруг грот-мачты. Они вполне натурально изображали разгневанную толпу. Над их головами, ближе к центру сборища, то и дело взлетало навершие шаманской клюки. И ещё, они стали выглядеть… более материально, что-ли, обрели окрас, наполнение. По-прежнему оставаясь призраками. Потому что мы легко просочились к объекту их возбуждения. И, надо отметить, теперь на нас духи реагировали вполне по-человечески, расступившись, и образовав вокруг шумное кольцо.
Только шаман не стал отходить в сторону. Потому что был занят серьёзным делом. Удерживал силой какого-то заклинания то ли ветки, то ли лианы, бугристые, с колючками. Длинные и толстые, словно живые верёвки, они примотали к основанию мачты некое существо, предположительно женского пола. Особа оказалась белёса, полупрозрачна, но создалось такое впечатление, что её через край наполняла чёрная злоба. Бледное лицо было изуродовано маской ненависти. Глаза метали молнии почти буквально, так сверкали из провалов, окаймлённых тёмными кругами.
-Сильна, несомненно, - подтвердил один из гусар, обладающий пышными усищами. – Серёжку нашего, дружка, голыми руками, пополам.
-Но всё-таки это женщина, - сделал я необходимое замечание, - Может, какого-то снисхождения заслуживает.
-Не, князь, не баба это! – половина лица моего часового ратника была сплошной гематомой, а на шлеме зияла внушительная вмятина, как от кувалды. – Она, как из очага вашего полезла, так сразу принялась ворожбу злую творить, Мечеслава пожгла. Ну, мы артелью навалились, знамо, руки ноги в стороны, а там… Не, не баба.
-Какие у нас предки культурные, - вполголоса отметил Игорь.
-А я бы проверил, что у ней там, - Андр, сузив глаза, пристально разглядывал извивающееся существо. Банши, вот кого она мне напомнила. Неупокоенного духа.
-Так, давайте не торопиться с выводами, - громко сказал я, и, на удивление, бузотёры поутихли. Неужто власть признали? – Казнить её всегда успеем. Уважаемый, она может говорить?
-Ещё как может, - азиат дёрнул за одну из лиан, затягивая узел потуже, - боохолдой любит пакостить, а из слов такие заклинания вяжет, что сам Удха морщится недовольно.
-Боохолдой это дух-скиталец у монгол, - пискнула Морра из под мышки Артёма, на что шаман удивлённо и уважительно на неё покосился. – А Удха верховный дух.
-То есть, поговорить с ней не удастся? – я подошёл ближе и заглянул в сверкающие глаза незваной гостьи. – Интересно узнать, как она в мангале оказалась.
-Так наверняка следом за вольтом припёрлась, - озарило Андра. – Через ящик тот пошла проверять, как кукла сработала. Кураторша это.
-Правду мужики говорят, неча ей тут контрреволюцию разводить! – громкий бас здоровяка красноармейца на мгновение нас оглушил. А сам воин, прежде чем мы смогли его остановить, решительно шагнул к мачте, и со всего размаху ткнул банши штыком прямо в центр груди. Яркая вспышка и громкий хлопок, как при взрыве свето-шумовой гранаты, разбросали нас в стороны. Ствол трёхлинейки разорвало на десяток металлических лепестков, а сам отважный кольщик брызнул пикселями и стал историей. Шаман утратил контроль над боохолдой, она свечой взмыла вдоль мачты к зениту, уходя от правосудия. Стрельцы взвыли от ярости и досады.
-Не ошибся мечник, нету у неё там ничего, - прокряхтел Пёся, с трудом подымаясь с палубы…
Вот вроде тёртый я калач, столько всего видел и пережил, и по идее, ничто меня удивить не сможет. Но реальность – какая бы ни была – как обычно, не считалась с нашими помыслами и уверенностями.
На выходе из каюты утром я столкнулся с новым пассажиром барка. Ну как столкнулся. Прошёл сквозь него, как сквозь клуб пара, только никакой влаги не ощутил, ни холодной туманной, ни горячей кипяточной. Спросонья даже не сразу сообразил, что происходит. Обернулся. И понял, что мой багаж изумлений далеко ещё не полон. Это был казак. Классический, как сказали бы сейчас. В лихо заломленной на бок папахе, обильно бородатый, с газырями на кителе, галифе с лампасами да кавказский кинжал в серебряных ножнах, размерами могущий поспорить с каким-нибудь палашом. Невысокий, но коренастый, и чуть колесил ногами, привыкшими обнимать крутые бока скакуна. И он, казалось, мне не удивился. Даже козырнул молодецки, а потом отправился дальше вдоль борта. Какое-то мгновение я пытался узнать в нём одного из наших парней, думая, что они воплотили замысел возврата в прежнее состояние. Но нет, казак был самодостаточен. Как и все остальные…
По обе стороны от входа в мою каюту был выставлен караул. Слева нёс постовую службу слегка рябивший изображением красноармеец. Вот этот был монументален во всех смыслах. Метра два ростом, в плечах косая сажень. Шинель была ему коротковата, но где найдёшь подходящую экипировку на эдакого гренадёра. Традиционная винтовка Мосина с примкнутым штыком была ниже его, стоя рядом во фрунт. А если брать во внимание шлем-шишак, прозванный в народе «будённовкой», то и вовсе казалась обрезом.
Этот головной убор как раз и был объектом насмешливого изучения другим караульным, что охранял капитанский покой с другой стороны проёма. Ратник из дружины какого-нибудь новгородского князя, в кольчуге поверх домотканой рубахи, с каплевидным ростовым щитом, исписанным славянскими рунами и оберегами. Он тоже был обладателем шишака, но только настоящего, кованого из железа, способного выдержать удар мечом или булавой. Поэтому несерьёзность красноармейского головного убора вызывала у дружинника иронию. Он стучал кулаком по своему шлему, и показывал пальцем на «буденновку», морщился и крутил головой. Ратник ещё что-то говорил, но мои возможности коммуникации ограничивались визуальным восприятием, я его не слышал. И не уверен, слышал ли колкости предка здоровяк-часовой, ибо ни один мускул не дрогнул на его лице. Ноль реакции. Как у гвардейца возле Букингемского дворца.
Тут русич обратил на меня внимание, почтительно склонил голову и бухнул себя в грудь кулаком. Обескураженный, я лишь кивнул в ответ, и двинулся в сторону камбуза, на каждом шагу убеждаясь, что мысли бывают очень материальны, и стоит тщательно фильтровать свои желания. Ибо мои думы о защитных духах открывались в таких масштабах, которые и не предполагались вовсе.
На баке, как на диорамах о Великой Отечественной войне, четверо бойцов в касках, из мешков с песком оборудовали пулемётную точку, примеряя к брустверу «Максима». Сзади них трое гусар в киверах мастерски фланкировали саблями, чудом не задевая клинками снастей. Левый борт патрулировала пятёрка стрельцов с мушкетами, пищалями и секирами наперевес. Справа импровизированным биваком встали содружники караульного ратника, варя кулеш в котле, над разведённым прямо на палубе костром.
Но добил меня окончательно расположившийся на носу шаман. Он не ждал пассивно возможного нападения ворога. Одетый в сильно поношенный халат и бесформенный треух, обвешанный меховыми хвостами разных, видимо тотемных, животных, а также ленточками, колокольцами, какими-то косточками на кожаных шнурках, служитель северного или азиатского культа превентивно посылал проклятия в сторону противника, то есть прямо по курсу. Шаман притоптывал и махал руками, кружа возле воткнутого в пол посоха, такого же корявого, как и он сам. В правой была колотушка, а в левой бубен, размером с хороший поднос, в который он с периодичностью дубасил. И, говоря о проклятиях, я ничего не выдумывал. Содержания ритуальных речей нашего стрелка слышно не было, но при каждом ударе колотушки по натянутой на обруч коже, вдоль бушприта устремлялись к горизонту вОроны, галки, филины с совами, и даже летучие мыши с горящими глазами.
Вот только наших современников я не увидел на страже. Что, впрочем, логично, рановато им пока в эту героическую призрачную дивизию…
19870