…И снова произошла смена зрительного восприятия. Помимо защиты контура от внешних воздействий и проникновений, на что я надеялся, внутри пузыря система тоже контролировала ситуацию. Путём просвечивания всех предметов и организмов излучением наподобие рентгеновского. Отчего организмы выглядели как на экране дисплея в кабинете флюорографии, или в рамке металлоискателя аэропорта. Начали видеть друг друга буквально насквозь. При этом сознание не теряло ощущения стоящих рядом соседей как материальные тела, из плоти и крови. Только с едва угадывающимися покровами из кожи, а также металлической фурнитурой одежды. Эдакие зомби, нашпигованные пуговицами, застёжками, молниями, которые хаотично висели вокруг скелетов и схематичных "штрихов" мышц и органов.
Ну а призраки и прочие проекции и вовсе стали едва различимы, как им и полагалось по сути. Передвигаясь, они оставляли за собой колыхающиеся и недолго живущие шлейфы, похожие на развевающиеся накидки, словно испарялись на глазах, тем не менее, не теряя контуров. Бдительный электронный страж вытаскивал наружу все возмущения пространства - тепловые, энергетические, эмоциональные. Судя по тому, что все находящиеся на борту до входа в купол члены команды и пассажиры пересекли периметр в полном составе, система назначила нас объектами дружественными. В отличие от остальных попутчиков.
-Смотрите! – воскликнуло облачко пара голосом Бориски, и выбросило в направлении кормы продолговатый отросток, словно курильщик в полутёмной комнате выдул струйку табачного дыма.
Мы к этому моменту выбрались на палубу в полном составе. Помимо заглушенных дизелей, в пузыре и ветер лишился способностей и полномочий. Паруса обвисли, барк потерял ход окончательно. Необходимость в несении вахт отпала. Поэтому оценить работу охранного механизма смогли все. Мембрана купола была проницаема только для света, не скрывая картинки за ее пределами. Уже виденный нами в гусевском кино «кракен» яростно набрасывался на преграду, хлестал по ней пятидесятиметровыми водяными плетьми, не в силах продавить, расколоть или хоть как-то повредить. К тому же оболочка активно «огрызалась» электрическими молниями, пронизывающими агрессора при каждом касании. Щупальца шипели и взрывались брызгами, но нападающий не оставлял попыток добраться до летучего.
Конвойный эсминец, как и субмарина, не вошёл с нами в карантинную зону. И если подлодка больше не проявилась, то ответственный эскортник продолжил честно нести службу. Он застопорил машину в полумиле, встал к пузырю левым бортом, и теперь методично дырявил тушу «кракена» из всех стволов. Залповый огонь – это вам не снайперская точечная стрельба. Тут накрытие цели идет ковровым настилом, по площади. Прилетающие снаряды частично взрывались раньше контакта с взбесившейся водой. Некоторые проходили насквозь и детонировали уже вне агрессора. Но основная молотьба прошлась, конечно, по самому спруту, и по нашему кокону. Звуковые волны тоже гасились, иначе мы бы давно оглохли от канонады взрывов, что накрыла упрямого «кракена». Он постепенно расплёскивался на отдельные водяные ошмётки, и победа доблестной морской артиллерии была уже близка. Но тут за кормой бравого защитника начал вырастать из покрытой рябью зелени силуэт знакомого нам повелителя морей и океанов. С трезубцем в мускулистых руках. На его фоне эсминец показался масштабной моделью в Военно-морском музее. В прошлый раз Посейдон выглядел скромнее, едва возвышаясь макушкой над гнездом впередсмотрящего. Но сейчас, видимо, он был разозлён тем, что его подопечного безнаказанно расстреливали в упор. Трезубец рыбацкой острогой вонзился в борт отважного стрелка, и, словно какой-нибудь тунец, корабль взлетел высоко над морем, сверкая обшивкой в солнечных лучах. Орудия его по инерции продолжали выплёвывать снаряды, но теперь они беспорядочно разлетались во все стороны, как пьяные новогодние салюты. Разъяренный монарх размашисто описал добычей дугу в воздухе, и зашвырнул далеко себе за спину, почти добросив эсминец до горизонта. Осталось только надеяться, что это была такая же действующая модель боевого корабля, как и утопленный псевдо-Летучий.
Морской босс же, погрозив вслед кулаком, скользнув к беснующемуся спруту, попытался его остановить. Что вышло не сразу, по ходу, в боевом раже «кракена» заклинило. В конце концов тот поддался уговорам, перестал шлёпать по куполу остатками щупалец, и позволил отвести себя от периметра. А Посейдон повернулся к нам лицом. Он уже уменьшился в размерах, снова став ростом с грот-мачту. И теперь смотрел пристально на подрагивающий посреди палубы фантом Борисфена.
-Я понял, папа, хорошо, - после некоторой паузы, словно выслушав телепатические наставления, проговорил наследник. – Я все сделаю, как ты сказал.
Тот кивнул одобрительно, повернулся к обвисшему плетьми грустному спруту, который при попытке взять его в охапку, развалился надвое. Повелитель совсем по-человечески досадливо сплюнул, всплеснул руками, взял в каждую по половинке «кракена», и погрузился в родную стихию.
-Что это тебе папаша приказал? – тут же подкатил к Бориске Андр. – Отвечай сейчас же!
-Это наше семейное дело, - с вызовом парировал пацан, и втянулся в палубный люк…
-Что ж ты, стервец этакий, грязными башмаками на священную усыпальницу взгромоздился? – Роза, только недавно было потерявшая интерес к артефакту, налетела на мальца, как защищающая гнездо с кладкой курица. – Вот бы тебе плетей… Ох, мадонна пресвятая… Ваше высочество. А я знала! Неспроста вся эта суматоха завертелась. Ну, Ритка, при встрече космы тебе потерзаю. Племянника, значит, с простолюдинкой свели. Для отвода глаз в ней побывал. Теперь вижу, кто был этот таинственный любовник на самом деле.
-Вы, бабуля, чего так разнервничались? – Борисфен глядел свысока, но пока истинного своего положения внутри себя не уложил, Посейдоновы гены в жилах еще не вскипели, хотя уже начали бродить и беспокойство создавать. – Заслуги ваши мы оценили, при случае вознаградим.
-Ещё один хрен с бугра на нашу голову свалился, - тяжело и негромко вздохнул Андр.
-Да уж, в кого ни ткни, всё в наследника попадёшь, - не удержался я вернуть другу прошлые колкости. – Скоро в гальюн ходить будем лишь с высочайшего дозволения.
-А вот болт им за шиворот! – отчеканил Пёся. – Корабль – экстерриториальное образование, как государство. Ты ж здесь главный, забыл, что ли?
-Да помню, - крякнул я. – Поди только им всем докажи. Одни понимают, вторым хоть кол теши. А строгие меры не к каждому применишь.
-Так, граждане присутствующие! – Боцман вышел на середину трюма, который чем только не побывал за последние дни. И лабораторией, и портальной зоной, и криптой. – Правом, данным мне капитаном барка Летучий, объявляю данную территорию локацией для исключительно служебного пользования! Всех посторонних убедительно призываю очистить помещение. Несмотря на регалии, звания и влиятельных родственников.
-Мне хоть капитан никаких полномочий не выдавал, - Батбаяр встал к Андру плечом к плечу, словно готовился к драке, - но я поддерживаю предыдущего оратора. Давайте-ка все на выход.
-Ваше высочество, - мадресита явно играла на публику, на шамана бросив презрительный взгляд, - давайте сейчас подчинимся грубой силе. А после поглядим, чей на дне жемчуг.
-Ну какая же грубая сила, где? – я попенял Розе, берущей спустившегося Бориску под руку, как важного и полезного кавалера. – Вас просто попросили соблюдать правила поведения на борту. Хоть вы и привилегированные пассажиры, при всём нашем уважении, но распоряжения капитана и его офицеров исполнять обязаны.
-А если вип-особе угрожает член экипажа, тогда как? – Наследник замедлил шаг по направлению к выходу. – И грубой силой, и вообще. Данная особа имеет право на самозащиту?
-Вы под защитой капитана так или иначе. – Я строго посмотрел на Кирилла, который влетел в кубрик, и теперь исподтишка показывал Бориске кулак. – Юнга, вы сейчас на вахте или в отдыхающей смене?
-Посыльный с мостика! – Тот лихо откозырял. – Велено передать, что мы приближаемся к конечной точке. Лоцман запрашивает дальнейшие указания.
-Он не мог по переговорному устройству со мной связаться? – нахмурился я, щелкая клавишами устройства, впрочем, безрезультатно. – Что за древние способы коммуникации?
-Пять минут назад отказала вся электроника. – Кира понизил голос, хотя все посторонние уже покинули трюм. – Барк пересек периметр охранной зоны. Ввиду чрезвычайной ситуации службы безопасности закрыли двадцать кубических миль куполом.
-Кубических? - переспросил я.
-От точки «ноль» во все стороны десятимильные вектора, включая воздушное и подводное пространства, - понимающе подтвердил Пёся. – Опять мы в изолирующем шарике. Положено при аварии.
-Авторитетный мужчина, Ксолотль-гуай, - причмокнул губами шаман. – Хоть и не оценил наших усилий. Конечно, с его высот внизу всё кажется мелким.
-А он бы вашему боссу Тенгри-хану навалял? – спросил Песя простодушно, с лёгкой улыбкой.
-Пожалуй, я ни на кого бы и тенге не поставил, - подумав, ответил Батбаяр. – Весовые категории примерно одинаковые. Но тут будет зависеть, на чьей территории выяснение отношений. Всё же домашние стихии всяко помогут.
-Меня вот какое его заявление не отпускает, - сказал я. – Про некие метки Виракочи. Вы что-то можете о них нам поведать? Или их только в соответствующем статусе можно определить?
-Просто так, невооруженным глазом, не всем дано, - согласился монгол. – Это же энергетические, эмоциональные выплески, их и приборами не вычислить. Только если войти в определённое состояние духа. Шаманы, к примеру, могут.
-Вик, и я тоже после бутылки коня такой глазастый становлюсь! – Андр оживился. – В такое одухотворение прихожу, что весь мир передо мной, как готовая женщина, настежь раскрывается. Все тайны свои, без стеснения, выдаёт. Очень возбуждающе на самом деле.
-Ну, что-то вроде этого и происходит, - Батбаяр покивал головой. – Только надо еще голову сохранять для осмысления увиденного. А то много чему можно свидетелем стать, но куда эту информацию пристроить – почти никто не разумеет. Вот и принимает образы за галлюцинации. Общество таких порицает и призывает не прислушиваться к ереси.
-Так правильно, на хрена нам столько провидцев сдалось, - Пёся воздел перст к нависающему над нами космосу. – Если все начнут во всём разбираться, настанут разброд и шатания. Тайны для того и тайны, чтобы одни важничали, другие им в рот смотрели с подобострастием, а третьим вообще фиолетово.
-И всё-таки, начёт меток. – Я терпеливо выслушал теологический дискус, и напомнил о наболевшем. – Пусть они существуют, и это не игры Демиургов с электоратом, для пущей важности. Нам какая с них прибыль или польза?
-Да хотя бы такая, что собакоголовый не стал тут свои порядки устанавливать, и имущество портить. – Батбаяр на всякий случай убедился, что ацтек точно ушёл. – Уважаемый Виракоча наверняка знал, что обычным сущностям сии послания будут недоступны. Может, по привычке их оставил. А то и предвидел появление ему подобных на борту. Они же как дети, в свою песочницу чужих не любят пускать.
-Так, вы про батю моего всуе языками полегче чешите, - пробасил Андр, сдерживая смех. – Он хоть и редко приходящий, но всё ж мне не чуждый классово.
-А вот мой папаша любого вашего нахлобучит! – Бориска вылез из-за саркофага, встал на него ногами, и подбоченился. – Вы думаете, я безродный, бастард и шпана площадная. Но скоропалительные выводы губительны, как для карьеры, так и для жизни вообще.
И бездонная изумрудная глубина забултыхалась в его глазницах. А над головой на мгновение взвился призрачный частокол увенчанных огранёнными камнями зубцов царского венца…
…И пошла такая себе спокойно по коридору. Следом затопал ботфортами Сохатый, попутно приказав двум «бурлакам» пристраиваться в кильватер и не отставать. Те послушно скинули с плеч лямки, и строевым шагом исполнили волю начальства. Саркофаг, естественно, остался безмолвной громадой загораживать проход.
-Эй, господа! – отправил я голосовое сообщение удаляющейся процессии. – Ящик-то может вернёте на место?
-Теперь вы за него отвечаете, - с некоторым ехидством ответствовала Донна Роза. – Ставьте сами, куда хотите.
-В случае утраты или повреждения артефакта, - мне пришлось повысить голос, - спрос и так будет с меня, как с капитана. Приказывать не могу, вы не члены команды, поэтому прошу, доставьте его туда, откуда взяли.
-По вашей милости это будет затруднительно. – Мадресита вдруг оказалась рядом, мгновенно переместившись. – Двигать гроб успешно помогал мне мой дорогой Кристобаль в предыдущем воплощении. А теперь его нет. Вот, попросите уважаемого Батбаяра справиться со стихией Земли. Это же любимое занятие шаманов – делать предметы легче, чем им назначил Создатель. Пусть походит вокруг, побормочет под нос, глядишь, что и выйдет. Не сложнее, чем убить порядочного старожила.
-Ох, и змея ты, Роза, - покхекал монгол. – Как еще дожила-то до своих лет с таким острым языком. Видать, в молодости розог не отведала.
-Ваши тоже практиковали телесные наказания? – удивился Песя. – Откуда в степи розги? Это же европейская забава.
-Наши, как ты выразился, юноша, всякие забавы в учении применяли. – Старик почесал плешь. – При наставлении умов все методы хороши. Пока знание не утвердится в голове, страдают иные части тела. Неслухов жалеть нельзя, им же потом в жизни послабление аукнется в самый неподходящий момент.
-То-то у тебя учеников не было, умник, - усмехнулась Роза. – Да и что с вас взять, с дикарей? Живете на улице, на подножном корму, целуетесь с лошадьми да верблюдами. А духи бесплотные вам милее близких людей.
-Болтушка ты, глупая гусыня, - Шаман едва не сплюнул, сдержался. – Давай, бери лямку, так и быть, подсоблю тебе. Вроде женщина, хранительница очага. А беспорядка от тебя больше, чем от старой эмээ. Намусорила, убирать не хочешь.
-Что ни старик, то брюзга. – Роза тяжко вздохнула. – Откуда вы берётесь в моей жизни? Нет, чтобы пожалеть сеньору, подарок подарить, комплимент сказать. Всё норовите, как прислуге, метлу в руки сунуть. Не осталось мужчин настоящих, ни в этом мире, ни в том.
-Как это не осталось?! – Сохатый, внимательно наблюдавший давний, судя по всему, и бесконечный спор, преклонил колено перед ней. – Королева моя, твой верный рыцарь готов говорить тебе комплименты круглые сутки. Я самый реальный мачо из всех присутствующих. И ты вполне можешь на меня положиться, во всех смыслах.
-Молодец, батыр! – Батбаяр похлопал Лёху по плечу. – Тогда бери вот этот ремень, накидывай на плечо, и жди команды. Можешь подручных позвать. Хотя, должен и сам справиться, вон сколько дури молодецкой в тебе.
Рыцарь-батыр было вскинулся из-за фамильярности шамана, но Роза угомонила поклонника наложением руки на макушку. Тот покорно склонил голову, глянул на неё преданным псом, только что хвостом не вилял и язык не вываливал. Примерился к лямке, и уже начал брать вес, вздув жилы на лбу.
-Тормози, силач, надорвёшься! – спохватился Батбаяр, глядя, как у Сохатого полезли из орбит глаза от натуги. – Мы же с твоей королевой ещё ритуал не начали. Дорогая, давай приступать, пока помощники не перевелись от усердия чрезмерного.
Он затянул какую-то древнюю заунывную мелодию, медленно обходя саркофаг кругом, и постукивая посохом по каменным бокам. Роза тоже сосредоточилась, сложила ладони в восточном «намастэ», закрыла глаза, параллельно начитывая ритмичную латиницу. Через пару тактов слова вплелись в фонетически чуждую им музыку и зазвучали с ней в унисон. В какой-то момент артефакт дрогнул, буквально на миллиметр оторвавшись от палубы. А затем сработало тяговое усилие Сохатого, так и не расслабившего ног и спины. И если бы шаман не среагировал, не выкрикнул отрывистую тюркскую фразу, прозвучавшую как ругательство, полутонный ящик взлетел бы к подволоку, словно подброшенный снизу пружиной. Благодаря реакции монгола не пострадали ни потолок, ни Лёха, на мгновение повисший на вздёрнувшем его за шею ремне.
В конце концов непокорный ящик укротили, приспустили до приемлемой для транспортировки высоты, и сопроводили в крипту. Роза еще пару минут мысленно «пообщалась» с содержащейся в каменном плену собственной куклой, видимо, подбодрив ту скорым освобождением.
-Ремесленники, - неуважительно прокомментировал усилия шамана и мадреситы покинувший свой пост у библиотеки Ксолотль. – Столько лишних телодвижений ради простого результата. Но чего ещё ожидать от людей? Даже божественным знанием распорядиться толком не могут.
А потом он пристально посмотрел на саркофаг, причем создалось впечатление, что взгляд его был направлен внутрь артефакта. Усмехнулся, но ничего более не сказал. И ушёл…
Желаю быть, как хороший коньяк, который с годами становится более крепким, выдержанным и намного больше ценится. И долгих-долгих лет жизни! С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ФРЕГАТТЕН-КАПИТАН! ;)
Тогда-то и свершилось действо, которое обычно является предметом расследования специальными службами и органами. Кристобаль, которому когда-то было доверено ухаживать за телом юной Розы, защищать от посягательств, вдруг сообразил, что скоро его предназначение будет аннулировано в силу отсутствия объекта опеки. И его закоротило. Он побагровел, вытаращил глаза, и с рыком бросился на шамана. Почему старик выбрал Батбаяра виновником неминуемого своего увольнения – непонятно, но отношение к тому самой Розы сыграло роковую роль. Монгол, у которого сработала защитная реакция, выставил перед собой посох, на навершии которого еще светились капли живительного цвета. Не знаю, какую природу имело свечение, но оно прожгло дыру в груди Кристо, когда он по инерции «наделся» на магическую корягу, и повис на ней, а из спины его теперь торчал играющий бликами крюк.
-Твою ж мать военно-морскую, - выдохнул Песя, глядя в затягивающиеся пленкой, как у засыпающей на воздухе рыбы, зрачки отчаянного и безрассудного защитника.
Мы замерли в оцепенении. Привыкли, видимо, что призраку вреда причинить невозможно. Но, как оказалось, ничего постоянного в переплетении миров не бывает. Первой «отмерла» Роза. Она скользнула к скорбной скульптуре, протянула к проткнутому деду руки, и… начала вытягивать из него туман. Кристо, сам того уже не понимая, не чувствуя, впитывался в ладони мадреситы, и его становилось все меньше на посохе Батбаяра. Визуально подобным образом теряют объем воздушные шары, из которых выпускают содержимое. Женщина бормотала что-то неразборчиво, заклинание, может быть. Или благодарила любимого за самоотверженность и неожиданный подарок. И что-то еще вроде «не пропадать же добру». Выглядело все это довольно омерзительно. Конечно, не так давно аналогично был «выпит» Одноглазый Бертран, но того было не жалко. А к деду мы как-то привыкли, что ли. И происходящий прилюдно акт каннибализма шокировал.
Всё когда-то заканчивается, еще древние мудрецы заметили. Кончился и Кристобаль, в самом буквальном смысле. Роза, чуть одутловатая, как насосавшийся клещ, и впавшая почти в наркотическое опьянение, внимательно осмотрела опустевший вертел, который невозмутимый шаман так и держал наперевес. Не обнаружив больше ни капли, она вздохнула прерывисто, отшагнула к погребальному ящику, опустилась на колени, возложила подрагивающие длани на крышку. И по резному камню расползлись ручейки дымчатого цвета, шустро скользя по желобкам узоров, и исчезая в утробе артефакта через специальные отверстия. Все, что осталось от старого призрака, смешавшись с Розиными генами, очевидно, пошло на корм ее подержанного тела. Она-таки добилась своего, получила второй допинг для манекена. В тишине раздалось три глухих удара, по внутренней стороне массивной плиты. Посылка достигла адресата.
-Ну, вот и все, - Мадресита поднялась на ноги. – Теперь я не принадлежу саркофагу. Господа, представление окончено. Почтим светлую память Кристобаля, да пребудет его душа в кущах райских. Он всегда хотел обладать мной. Но только той, юной девушкой, красивой и целомудренной. И добился своего, развратник. Мечты сбываются всегда, не забывайте. И без меня ящик не открывайте, когда прибудем на место. Она теперь опасна, яростная затворница…
Жизнь, в принципе, отличается от книжной и киношной тем, что растянута в сюжете, события в основном происходят не по сценарию, и редко достойны фиксации для потомков и современников. Многие пытались начинать вести свой личный судовой журнал. И если в реальном документе корабля, положенном по правилам, даже самые заурядные действия экипажа фиксируются, чтобы впоследствии снять или доказать вину члена команды, при чрезвычайной ситуации, то в повседневном быте важность твоих поступков не столь однозначна, чтобы их положить на бумагу. Те, кто все-таки приучились оставлять компромат на себя в дневниках, утверждают, что этот процесс помогает развиться привычке наблюдать за окружающими, да и за собой тоже, за мыслями, разговорами, и их результатами. И как только виртуальные слова переносятся из мозга на чистый лист, обретая структуру и форму, то начинают собственную жизнь. Ну и тренировка памяти при этом происходит. Риск деменции уменьшается.
Так вот, о жизни и книгах. Сюжет произведения изначально конечен, таково правило. Завязка, развитие, кульминация, развязка. Иначе читатель устанет копаться в авторских словоизлияниях (или испражнениях), и бросит книгу нахрен. И хорошо, если он – читатель – привык к чтению вообще, и случайно подвернувшаяся некачественная литература не отобьет у него охоту к подобному досугу. Жизнь не досуг, ее не бросишь, если текст неинтересный, или главный герой не развивается, к примеру. Ярких всплесков может быть много, даже слишком, но красная нить, основная тема, смысл повествования не улавливается. Или язык отвратительный, буксуешь на каждом абзаце, продираешься сквозь перемудреные словесные конструкции, как через преграды на полосе препятствий. А главное – цели не видно, к которой движешься согласно кем-то составленному сценарию. Может, и вовсе нет ее, этой цели. Тогда уже не книга (тьфу ты, речь же о жизни, естественно), а пресная жвачка.
У нас не было обязательного судового журнала, поэтому, случись что, провести расследование будет затруднительно. Официальное, я имею в виду. Не оставляем мы следов в информационном пространстве. Конечно, и в журнал можно не все заносить, укрывая неприятные факты. Искажать историческую правду, так сказать. Все летописцы этим грешили, как только письменность появилась. На устные свидетельства вообще не стоит опираться, память и фантазия человеческая могут перевернуть все с ног на голову даже через неделю после орально описываемого события. И это даже без злого умысла. Добиться истины можно, если свидетелей было больше одного. И если они не адепты одной секты, замороченные на дачу одинаковых ложных показаний. Тогда есть шанс пролить свет на подробности. Когда это кому-нибудь интересно впоследствии. Ну а мы, как те сектанты, никому не расскажем о произошедшем.
-Капитан, Дюша, лучше уйдите с дороги, - убеждал нас Сохатый, возглавляющий царскую экспедицию. – Дайте нам спокойно покинуть борт, и никто не пострадает.
-Так вы оставьте ящик, и валите, куда хотите, - ответил Андр. Мы вдвоем перекрыли коридор, благо расстояние между переборками позволяло. – И, веришь, никто не будет по вам страдать.
-Донна Роза, вы же понимаете, что саркофаг вам отдать мы не можем, - сказал я, глядя через Лёхино плечо на мадреситу, которая с решительным лицом стояла возле каменного гроба.
-Вик, дружочек, вы прекрасно без него обходились до знакомства с нами, - Она привычно не выходила из роли няньки детского сада. – Нет никаких поводов, чтобы что-то изменилось и впредь.
-Скажите честно, ваше проникновение на Летучий было спланировано ради артефакта? – На меня ее чары не действовали, в отличие от Геры и его второго подельника, которые, как кони в упряжке, безучастно топтались на месте, отдыхая от тягловой работы, только мешков с овсом не хватало. – И ради наследника?
-Борисфен появился случайно, - ответила Роза. – А саркофаг… Раз рядом оказались, чего бы не воспользоваться случаем? Кстати, этот ваш привратник, который печать украл, наврал вам. Сами подумайте, как может сосуд упокоения обеспечивать безопасность какого-там контура? Ересь вопиющая. Это промысел Создателя, но никак не хранителей отхожих мест.
-Ты бы религиозные темы не затрагивала, дорогая, - укоризненно проговорил Батбаяр, спустившийся по трапу за спиной Андра. – То, что вы задумали, самое что ни на есть богопротивное дело. А праху в отхожее место прямая дорога.
-Уж молчал бы, старый язычник! – Донна даже сбросила невозмутимую маску, и ее затрясло от ярости. – Стучи в свой бубен, и не лезь к порядочным людям с глупыми речами. От тебя вечно одни проблемы да неприятности.
Я растроганно гладил старое стекло бутылки ямайского рома, который преподнесли мне в качестве подарка мои друзья и думал: "Нас пятеро здесь, если считать вахтенного офицера Эрла, всего пятеро посреди этого огромного океана. Старый, Морра, Эрл, Водолаз и я. Сквозь тысячи морских и наземных миль протянулась палуба Летучего. И мы рядом, несмотря на то, что мы - далеко друг от друга. Несмотря на то, что мы не слышали голоса и не осязали крепкого рукопожатия друзей. Мы - рядом. Наверное потому что мы- вместе. Здесь и сейчас. Настанет день и экипаж Летучего вновь станет многочисленным. Но эти мили пройденные впятером мы будем помнить всегда. Эта тысяча постов, которую мы идём сейчас - получит второе название (помимо "янтарной луны"). Она получит название - "дорога упрямых". И в исторических архивах Кругосветки она займёт отдельное место, как образец творческой воли и упорства.
Развернулась душа сообразно раскинувшейся перед глазами шири океанской. Забилось радостно сердце, когда погнало по контуру насыщенную соленым ветром кровь. Это ли не экстаз духовный? Ведь в жизни как бывает. Заперта фантазия неуемная в четырех стенах по причине телесного физического недуга. Но мозг же не хочет мириться с ограничением полета, и расширяет горизонты по памяти, или по природному таланту к выдумке, рисуя радужные картины. И будто бы вот-вот спадут оковы, и вся эта ожидаемая красота развернется во все 360, и примет тебя, оголодавшего, истосковавшегося по воле. Но вдруг выходит организм после болезни, на трясущихся ногах, мышцами слабых, открывает дверь подъезда, а там, вместо почти уже достигнутых мысленно просторов - тот же загаженный двор, покалеченные оттепелью сугробы, которым даже недосуг свою белую когда-то снежную шубу от пыли отряхнуть. Какой удар по психике восторженного фантазера.
Но у нас все было правильно. Сразу прямо по курсу горизонт, бескрайняя вода да свобода. Выплеснуло нас на десяти градусах к югу от экватора, и ровно на четверти от нужной точки, то есть почти 90 западной долготы. Одним словом, с курса сбиться сложно, иди по оси, никуда не сворачивая, лови ветер, да по сторонам поглядывай. Как говорится, на Посейдона надейся… Нет, плохой пример. Как раз от его епархии в нашем случае и приходилось ждать всяких неприятностей. Эскортники гусевские сразу в стороны разошлись веером, и заняли параллельные эшелоны, контролируя округу. Атомник подводный еще и в свою зону ответственности отправился, то бишь скрылся из виду в пучине морской. Рыбок отгонять, золотых и не очень. Эсминец же, постоянно находясь в прямой видимости, вселял уверенность в достижении цели похода.
Течение на этой широте традиционно тащило мегатонны воды на запад. Ветер тоже дул в корму, словно напоминая нам об истаивающих в таинственном «нигде» часах и минутах, и укоряя в медлительности, резкими порывами подгонял барк вперед. Да еще и трехбалльную попутную волну под киль пихал, что вкупе с остальными природными силами неудержимо приближало нас к заданным координатам. Макс горестно прослушивал эфир, отлавливая попытки сыновей связаться с нами, убедиться в том, что мы живы, а не покоимся на дне Панамской бухты, о чем кричали береговые службы. Но, по приказу Гусева, Летучий хранил радиомолчание. Слегка коробило, конечно, что генерал опять нами командовал, но сейчас он явно играл на нашей стороне, хоть и с подачи Седьмого, который был нам врагом когда-то. А может, мы сами себе придумали, что он враг. Но и Вахтер на данный период времени заинтересован в неприкосновенности корабля и экипажа. Хотя бы до достижения критической точки защитного контура. А дальше… Дальше будем посмотреть, как расставятся приоритеты.
Народ разошелся по положенным вахтам, Лоцман рулил на штурвале, и отдавал команды своим неутомимым фантомам, что, словно птицы на проводах, расселись по реям, и оттуда не спускались, разобрав под управление паруса. Андр, понимая, что его обязанности Боцмана ограничиваются лишь наблюдением, и никого подгонять не надо, с важным видом прохаживался по палубе, жонглируя попеременно возникающими из ниоткуда свистком, десантным ножом, и какой-то устрашающего вида то ли индийской, то ли тибетской боевой ударялкой, состоящей сплошь из острых бронзовых выступов. Пхурбой, кажется, такая штука именуется. Одновременно и артефакт, и оружие, судя по торчащим на концах скуллкрашерам. Где уж он его раздобыл, понятия не имею. Но, судя по тому, как она элегантно мелькала в его пальцах, причинить кому-нибудь порцию добра и любви Песя мог с легкостью.
Игорь, временно исполняющий функции Штурмана, просто положил на карту линейку, соединив концами две точки, и одним росчерком карандаша наметил курс. Это было несложно. Но он и не делал вид, что устал. Вызвал Юнгу, по совместительству своего сына, и наставлял его насчет обращения с наследником. Морра вкратце рассказала о произошедшем в библиотеке, Бориска теперь при встрече с Кириллом вздрагивал и убирался с его курса, прижимаясь к переборке. Но в глазах его горел нехороший огонек, намекающий, что все еще впереди, и реванш вполне возможен. Ксолотль замучил Карамельку расспросами о сохранности Золотой Книги, а поскольку он бессменным караульным торчал у входа в царство букв и бумаги, она и вовсе перестала выходить наружу. Артем пытался взывать к совести божества, которой у того в помине не было, напирал, нервничал, но ацтек на уговоры убраться с поста не реагировал, и в конце концов закаменел, став недвижным обелиском.
В общем, корабельная жизнь потекла своим чередом, что радовало. Помнится, я сетовал на отсутствие обычного спокойного плавания, заботы лишь о матросском быте и всех этих судовых мелочах. Чтобы всякие тревоги не отвлекали от прямых капитанских обязанностей. И вот такая пора настала. Я впал в благостное состояние, пока меня из него не выдернул Волька. Доложив, что Роза и Кристо, в сопровождении Сохатого и его пристяжных, сняли саркофаг с постамента в крипте, и тащат его в направлении кормы…
Присоединяюсь к уже произнесённым поздравлениям и пожеланиям! И желаю счастья и здоровья, удач и успехов, достатка и довольствия, всяких хотений и мечтаний, и чтобы все они исполнялись и не заканчивались!
Ну что, фрегатный, с днюхой тебя! Мы наверное уже в таком возрасте, состоянии и положении, когда путешествия мысленные опережают и преобладают над физическими. А что, в мечтах можно и в космос, и по морю-окияну, ничто не ограничивает, кроме широты фантазии. Как говорится, и в пир, и в мир, и в добрые люди. Иногда даже по кнопкам постучать кажется сродни живому походу, лень и некогда. И не то, что живьем не видимся, уже и виртуальные посиделки стали редкостью. Эххх...
Так что пользуемся хоть такими моментами обратить поток флюидов прицельно.
Рик, пусть не иссякнет источник твоего вдохновения. Музы предложить не могу, у самого в дефиците. Так что сам, все сам. Не болей, не грусти, пей в меру (хоть у каждого она своя), и веди себя хорошо. Впрочем, опять же, сколько людей, столько у них вариантов "хорошо". На всех не угодишь.
В общем, друже, да пребудет с тобой сила, и что-нибудь еще, что к внешней энергии добавит личного внутреннего ресурса. Или кто-нибудь. Сам разберешься, не маленький.
Пальнем разок в честь соратника в небо из пушки, пусть все знают. Небо, прости, это мы не чтобы тебя застрелить, мы ж не варвары какие.
-Машинное мостику. Макс, давай потихоньку набирай… Ох йошки-матрешки! Нас точно домой вернули?
Я даже забыл наставления Гусева, что надо с места выброски срочно мазать лыжи. Настолько окружающая действительность оказалась необычной. Как если бы нас всех, экстерьер и панорамы раскрасили в яркие цвета. Вроде бы они были естественными, без всяких авангардистских художнических излишеств, но казались свежее, что ли, теплее, контрастнее. Такое впечатление бывает, когда экран телевизора протрешь, и обнаруживаешь, что он не черно-белый, а цветной. И еще одна особенность обнаружилась. Проекции, фантомы и прочие бестелесные пассажиры тоже стали выглядеть вполне себе материальными. Учитывая их количество, зрительное восприятие испытало легкий шок. Может быть, те же чувства испытывает незрячий человек, вдруг прозревший, в мозг которого врываются ослепительные образы.
Экипажники терли глаза, и лица их выражали какой-то детский восторг, словно их маленькими привели в Детский мир, где тысячи игрушек можно было потрогать и даже получить в подарок. Очень впечатляюще, ничего не скажешь.
К тому же, по правому борту нас теперь сопровождал, вместо годных на металлолом посудин, эсминец с гордо поднятыми надстройками и ощетинившийся орудиями, свежий, только со стапеля, сверкающий и полный достоинства, будто едва выпущенный из мореходки лейтенант. А слева, рассекая толщу волн обтекаемым, как у касатки или дельфина, корпусом, но размером с кашалота, с россыпью задраенных ракетных портов на широкой спине, с боевой рубкой, похожей на ангар для инопланетного космического корабля, нес службу атомный подводный крейсер, какого-то современного и, безусловно, совершенно секретного проекта.
-Ничего, скоро привыкнете, - сказал хитро улыбающийся Батбаяр, проходя мимо с посохом наперевес. Он ритмично размахивал им, и встряхивал кистью правой руки, с кончиков пальцев которой срывались то ли капли флюоресцентной краски, то ли брызги энергии, и цвета предметов, попадающих под освежающий дождь, обретали густоту.
-Вы, конечно, большой молодец, и умелый художник, - похвалил шамана Андр, - только в ситуации, когда за нами гоняются все, кому не лень, худшей демаскировки и придумать сложно.
-Не кипишуй, Боцман, - задорно воскликнул монгол. – Кому не положено, тот нас не увидит. К тому же сейчас они потрошат генеральскую обманку, часа три форы у нас точно имеется.
-Понять, что им подсунули фальшивку, много времени не потребуется, - возразил я. – Машинное, полный вперед, курс норд-вест. Не поясните, к чему все эти праздничные раскраски?
-Для выявления нелегалов, конечно, - Батбаяр закончил с ритуальными плясками и перевел дух. – Вот, и Старпому не лишним будет пересчитать личный состав и пассажиров на борту.
-Пожалуй, соглашусь с уважаемым аксакалом, - почесал затылок Артем. – Даже не ожидал, что у нас так много разных… всяких… Пойду хоть перепись населения проведу.
-Правильно, для этого и трудился, - кивнул шаман. – Что касается обманки. Ваши покровители очень умело закрыли корпус муляжа маскировочным коконом, который всем окружающим зевакам показывает картинку корабля, не до конца покинувшего портальный коридор. Торопливые захватчики ведь не стали дожидаться, когда барк пересечет порог перехода, сразу его на дно потянули. Значит, не дали полностью восстановить все структуры в первоначальном виде. Теперь там полная каша в воздушном пузыре на дне Панамской бухты. Расковырять его торопыги смогут нескоро, умники из военного ведомства свое дело знают.
-Вот насчет покровителей я бы поспорил, - сказал я. – У нас свобода самоопределения, и хозяева не предусмотрены в принципе. Их еще в семнадцатом году прошлого века искоренили.
-Мда, прав был батыр по имени Василий, - вздохнул монгол. – Слова важнее результата. Ну да ладно, характеры после двадцатилетнего возраста уже не переделать. А вам уж по полвека, закостенели в помыслах. Тогда идите с Великим Ацтеком разберитесь, пока он и здесь не набедокурил.
Но Ксолотль, как выяснилось, был невозмутим и монументален. Он прислонился к переборке возле входа в библиотеку, скрестив руки на груди, и смотрел в выбранную точку где-то в пространстве. Что не мешало ему высокомерно общаться с собеседниками.
-Только попробуйте здесь устроить то же самое, что и на моей шхуне! – Серхио сквозь зубы пытался увещевать собакоголового мифического бога уродств, несчастий и проводника умерших. Лоцман сотворил некое удерживающее заклинание, опутавшее неподвижную фигуру паутиной нитей. Хотя тот, похоже, не двигался лишь по собственной инициативе, а не из-за усилий Корралеса.
-В пожаре на лодке вините лишь этого невоздержанного юнца, - ответствовал Ксолотль, и ни одна лицевая мышца его не пошевелилась, как у тренированного чревовещателя. – Речи его возмутили даже природу, отчего она пришла в ярость и разразилась небесным огнем.
-А нечего было со мной так базарить! – Упомянутый юнец вихлялся тут же, снова войдя в образ уличного хулигана. – На своей поляне борзейте, а здесь другие авторитеты решают.
-Это ты, что ли, авторитет? – спросил Песя, отвешивая пацану смачный подзатыльник. – Опять барагозишь не по делу? Забыл правила?
-Слышал, шнырь дворовый, что вещает благородный потомок Виракочи? – Ацтек скосил глаза в сторону Андра. – На поляне старого перуанца я буду уважать его здешние правила и устои.
-А с чего вы взяли, что Боцман потомок? – заинтересовался я. – На нем вроде не написано. И что значит «его поляна»?
-Да тут весь корабль в Кочиных отметинах. – Ксолотль развел руками, отринув образ изваяния. – Потрудился дед на славу. Чтобы никто на его собственность не посягнул, наверное. Про потомка трудно объяснить. Меток на нем нет, но аура какая-то…
-Божественная? - предположил приосанившийся от этих слов Песя.
-Самоуверенная. – ацтек смерил Андра оценивающим взором. – Наглая, я бы сказал. Но эта наглость подкреплена силой, не как у некоторых.
-Боцман, не соблаговолите ли приступить к своим обязанностям, с присущей вам божественной наглостью? – сдерживая смех, изобразил я почтительный поклон-реверанс.
-Да иди ты в крокодилью гузку, Старый, - хохотнул он. И вдруг вынул из кармана боцманскую дудку, да как засвистел в нее общий аврал, что даже Ксолотль поковырял пальцем заложенное ухо, а Бориску просто сдуло…
-У меня три варианта перед глазами, - предположил я, когда купол скрыл нас от жадных ушей Розы и Кристо. – Саркофаг, золотая книга, и наследник.
-Что за наследник? - насторожился Гусев.
-Ага, значит, первые две позиции вам известны, - сказал Андр. – Генерал, когда уже кончатся эти игры шпионские?
-Да, помимо явных недоброжелателей и вы еще рядом крутитесь постоянно, - подхватил мысль Артем. – Только мы расслабились, думали, что безопасность наконец от нас отстала.
-Обождите с опрометчивыми выводами, - скривился Вася. – Никто вас не контролирует, нет у конторы теперь ресурсов, чтобы всех под колпаком держать. Если бы не просьба, и меня бы не выдернули из зоны комфорта домика в деревне.
-Представляю, боевой офицер в валенках и телогрейке со стаканом самогона, - хохотнул я.
-Примерно так и есть, нечего тут иронизировать, - парировал Гусев. – И встречный аргумент. Раз не спрашиваете, кто такой заботливый поднял на уши целое подразделение оперативного реагирования, имя его вам известно.
-Вахтер небось, - уверенно проговорил Песя. – Больше некому. Только с какого перепуга вы его хотелки исполняете?
-Не с перепуга, а рациональное сотрудничество на благо безопасности, - менторским тоном произнес Вася, приняв назидательный вид. – Он изнанку прикрывает, мы видимую часть пирога блюдем. Вы вот, не подумав, гробик с бабкиным трупиком из гнезда выдернули, теперь куча народу суетится вокруг контура, чтобы дыры залатать. Конечно, не сделай вы этого сейчас, мы бы всяких прорех в системе и не обнаружили бы вовремя, и ситуация постепенно перешла бы в катастрофическую фазу…
-Кстати, за это надо нас наградить и поощрить, - подсуетился Андр. – Такой краш-тест устроили вашим дармоедам. Учения в боевых условиях. А то ишь, расслабились.
-Но, с другой стороны, - продолжил генерал, - тех, кто лезет, куда не положено, даже если там никакой предупреждающей таблички не висит, надо примерно наказывать, чтобы остальным неповадно было. Так что за наследник?
-Прибился тут один, - я досадливо и почти горестно вздохнул. – Плод неистребимого порока. Кровиночка ветреного ловеласа из подводного монаршего семейства. Незаконнорожденный к тому же. В виде проекции проник на борт через аварийный портал. Уж не знаю, кому он там помешал, но за Бориской чуть ли не все группировки мирового океана гоняются, то ли пытаясь опередить друг друга, то ли объединив усилия, мы пока не разобрались.
-Если они вместе, тогда плохо, - подключился Артем. – А вот в случае их конкуренции можно попытаться на этом поиграть.
-На вашем месте в дворцовые игры я бы не совался, - Гусев обвел нас взглядом. – Подготовки никакой, мотивация отсутствует, личной выгоды тоже не наблюдается. Ради приключения головы сложить – так себе затея. Сожрут и не поперхнутся. Высадили бы его на острове, и дальше мир спасать. Между прочим, и так задержались сверх всех допусков.
-Узнаю конторский душок, - картинно принюхался Песя. – Побочные жертвы как расходная статья в отчете. Тем более, не принадлежащие системе, то есть, вообще в расчет не берущиеся.
-Андр, вот как стал ты гражданским лицом, - Гусев ткнул пальцем в грудь Боцмана, но, поскольку был голограммой, рука прошла его почти насквозь, - твои интересы сразу перешли в категорию личных. И никакой ответственности за общество. За человечество, я бы даже так сформулировал.
-Очень обидные ваши слова, товарищ генерал, - попенял Андр офицеру. – Из личного интереса я бы столько событий проигнорировал, что человечество это давно уже бегало бы с криками, давя друг друга в панике и истерике. Однако ж до сих пор ходит, спит, жрет в три горла, в ответ сформулировал бы я. Не надо всю многомиллиардную толпу на мои плечи взваливать.
-Да, Василий, подобные политзанятия несколько устарели, - сказал я. – Между прочим, Бориска, которого предлагается бросить на произвол судьбы, как раз и есть отдельная единица упомянутого сообщества, за которые необходимо грудью встать. Или лечь костьми. Запутал ты нас совсем. То боритесь, то не лезьте. Нам что делать-то в итоге?
-Несознательные вы элементы, - безнадежно махнул рукой политинформатор Гусев. – На всю голову. Короче. Как только вас выгрузят из коридора, разводите пары, и полным ходом идите к сто восьмидесятому меридиану. Там восстановим целостность защиты, а затем уже и подумаем, что делать с вашим нелегальным пассажиром. Если я правильно понимаю структуру пространства, на той стороне парень опять станет призраком. Сможете его контролировать? Те, кто за ним гоняется, в каком бы виде ни существовали, могут причинить вам реальный вред, вплоть до летального исхода. Может, обеспечить вас конвоем, пока до места не дойдете?
-Вот нет чтобы сказать «эскортом», - крякнул Песя, - а то конвой звучит как-то… Словно мы заключенные какие-то.
-Вся беда гражданских в том, что слишком много значения словам придают. – Гусев покачал головой. – Дело надо делать, а не языком трепать.
Он вынул передатчик, коротко рявкнул в микрофон «Фаза два!», и истаял, даже не удостоив нас прощальным взглядом. Впрочем, было понятно, что видеться мы теперь будем гораздо чаще, чем хотелось бы…
20620
20611