Щека после мимолетного прикосновения саднила, словно губы ее были раскалены, и поэтому почти светились в темноте. Только спустя мгновения, когда зрение вернулось, и вернулась способность восприятия увиденного, мы смогли оценить и стан её, и стройные ножки, и другие выдающиеся атрибуты. То ли до этого момента я не замечал их, то ли не рассматривал пристрастно. Правда, есть ещё и третий вариант - раньше она не подавала свои достоинства так нарочито. Но, стоит отметить, не выходя за рамки приличий.
-Кэп, отдача долга планируется быть приятной! - ткнул меня кулаком в бок Пёся. - Может, сдашь меня в рабство, а я отработаю? Пострадаю за честь Летучего, а?
-Ангел тебе покажет отработку. Из трюма вылезать не будешь, в нарядах пропадёшь.
-Вик, я уже пропал. В глазах этой роковой женщины...
Голос и тон Водолаза мне не понравились. Я обернулся к товарищу, и увидел в его взгляде отсутствие разума, лишь стекло. Ну ещё похоть может быть. Не уверен, просто никогда не был рядом с ним в похожей ситуации. Но дышал Андр тяжело.
Признаться, я и сам был на грани. Слишком сильный удар нанесла Оксана по нашим инстинктам. А сама, краем глаза фиксируя последствия применения тяжёлой своей артиллерии, как бы между делом щебетала ни о чём, сидя в освобожденном от гнёта кресле. Оказалась эта неподъёмная женщина её свекровью, в самом деле доньей, хранительницей семьи с многовековой историей. Почивший безвременно отпрыск семейства - Жуан Перейра - подвизался на контрабанде антиквариата. Через это он и познакомился с будущей женой, которая разместила в сети объявление о продаже старинного кинжала.
Как она сама объяснила нам с Пёсей, при прикосновении к Виракоче у неё наступило помрачение рассудка. Всё самое низменное, что таилось на дне, вдруг всплыло с неистовым бурлением. Жажда наживы затмила разум настолько, что отнимая у божества клинок, разъяренная фемина вывихнула ему два каменных пальца, и, кажется, даже отломила нос, как сфинксу. Но в последнем не уверена. Когда она удирала с места преступления, прижимая к себе трофей, проклятья семейства Кочей толкали её в спину не хуже попутного ветра. Позже, бороздя Тихий океан в трюме яхты Тимурхана, куда она тайно ночью пробралась, Оксана ощутила себя какой-то Ларой Крофт.
В Панаме её выгрузили прямо с тюками, спящую, так и не обнаружив. Тут и подвернулся ушлый Жуан Перейра. Он сразу сделал стойку на редкий кинжал, и только потом рассмотрел его хозяйку. Неизвестно, что сыграло роль - обаяние женщины, или забрезжившая возможность получить дорогущую старинную вещь нахаляву - но он пал пред ней на колени, и сделка совершилась. И сменила юная невеста фамилию Загорулько на Перейру. Антикварный ножик они так и не продали. Повесили в изголовье брачного ложа, как символ, соединивший любящие сердца. Правда, спустя некоторое время дела у Жуана пошли кривовато. Влез он в какую-то авантюру, связался с тёмными личностями, и они совместно перешли дорогу некой шишке из правительства. В контрабандно-антикварном бизнесе, как выяснилось, случайным людям не место, о чём им недвусмысленно было сообщено. Последний телефонный звонок от Жуана поступил его маме. Он сильно кричал, словно в реальном режиме лишался части тела. Речь шла о каких-то нереальных деньгах. Потом связь оборвалась. Больше о сыне безутешная мать ничего не узнала. Как и безутешная вдова. Они все ждали угроз, требований выплат. Но никто так и не проявился. Выяснения по всем возможным каналам результатов не дали. Оксана была признана вдовой официально. И вот тут началось самое захватывающее. Наружу всплыли деньги, о которых не знала даже мама, хотя управляла всем семейным бизнесом, и только готовилась передать бразды правления любимому сыночку. Предприимчивый панамский Иванушка организовал трастовый фонд, и оформил его на дражайшую супругу, без её ведома. И теперь она могла единолично распоряжаться примерно тремя миллионами долларов.
Сперва донна Перейра хотела самозванку натурально уконтропупить. Это Оксане нашептали поклонники, которыми она успела обзавестись. Шнырь Камаль даже получил для этого какой-то чумовой яд, от которого потом не остаётся следов. Но очарованный ассасин приполз к своей будущей жертве, скуля, как побитый пёс, и покаялся. На обезумевшую от горя и ненависти к снохе старуху натравили адвокатов, отжали у неё весь бизнес, и пригрозили пожизненным сроком за покушение на убийство. У донны в голове перегорели предохранители, и с тех пор Оксана стала главой семьи Перейра.
-Вик, я женюсь на ней... - прохрипел Водолаз. А я только ронял слюну на кафель. Похоже, в Панаме мы сели на мель...
Я вышла на палубу. Там стояли четверо в солидных костюмах и тёмных очках. Увидев меня, один из них с сильным акцентом сообщил:
– Нам нужно видеть капитана или владельца судна. У нас разрешение на досмотр и опись имущества.
– Какую опись? – я ничего не понимала.
Незнакомец разразился адской смесью испанских, русских и английских слов, потом протянул мне пачку каких-то бумаг, заявил, что здесь разрешение Департамента полиции на конфискацию не декларированного имущества, и потребовал поставить свою подпись, раз капитана или лиц, его замещающих, на борту нет.
Я, чертыхаясь про себя, протянула руку к документам, решив, что сделаю умное лицо и буду долго-долго изучать их. А там, глядишь, вернётся Капитан или Ангел. Уж она-то сообразила бы, как и куда отправить непрошенных визитёров. Но когда я почти уже коснулась документов, за моей спиной раздался глубокий баритон:
– Добрый день, господа! Вы позволите?
Из-за моего плеча протянулась холёная рука, а на пальце этой руки был перстень с большим чёрным камнем. Я резко оглянулась – рядом со мной стоял Циник. Живой.
На лицах визитёров отразилось беспокойство и замешательство. Циник же, лучезарно улыбаясь, продолжил:
– К сожалению, Капитана и его помощника в данный момент нет на борту. Они встречаются с деловыми партнёрами, после чего запланирован визит в мэрию. Могу я узнать, в чём причина вашего вторжения?
– Это не вторжение, а досмотр... – прежней уверенности в голосе человека с документами уже не было.
– На каком основании? – Циник продолжал улыбаться, но в его баритоне зазвучали металлические нотки.
– У нам разрешение Департамента полиции.
– Вы позволите с ним ознакомиться? Могу я попросить вас предъявить пропуск?
– Нам не нужен пропуск, мы досмотровый...
– Наш корабль является территорией другого государства, – отчеканил Циник, не дав визитёру договорить, – и подняться на борт вы можете только при наличии пропуска, подписанного администрацией порта либо в сопровождении консула. Я буду вынужден сообщить пограничной службе о нарушении границы вами и вашими спутниками.
– У вас на борту не декларированное имущество... – визитёры ещё старались сохранить лицо.
– Все декларации, разрешение на заход в порт и вся прочая документация находится в администрации порта. Оформление документов происходило в присутствии всех ответственных лиц. Сейчас я прошу вас покинуть борт.
– Но...
– Господа, вы, кажется, не вникаете в ситуацию, – голос Циника стал железным. – Я просто не хочу начинать разбирательство и давать ход делу. В данный момент я имею полное право обратиться к правоохранительным органам Панамы и потребовать вашего выдворения с корабля. После чего заявить о нарушении границы со всеми вытекающими последствиями.
Визитёры развернулись и прошагали по трапу на берег. Циник схватил меня за руку и потащил в библиотеку. Там на столе сидел призрачный Малыш, а рядом с ним стоял Фанька. Живой. Но я не смогла разглядеть его, потому что как только мы ворвались в помещение, и Циник, и Фаня, начали таять и снова стали призраками. Но все трое не выглядели расстроенными, наоборот, прямо-таки светились от счастья.
– Ну что? – нетерпеливо воскликнул Циник.
– Десять минут! – провозгласил Фаня, поднимая секундомер, который держал в руках.
Малыш с улюлюканьем запрыгал на столе.
– А что происходит? – осторожно спросила я.
– Фанька открыл секрет!!! – взвизгнул Малыш, шлёпаясь на пол.
– Пока не открыл, – улыбнулся Фаня, – но, кажется, ниточку нащупал.
Мы стали ждать возвращения Ангела и Макса. Призраки снова уселись рядочком, Фаня снова начал подзывать к себе книги, перелистывать и отправлять томики на место. Я рассматривала карту – меня с детства увлекало это занятие, и теперь я искала на карте знакомые и незнакомые названия и изучала переплетения рек.
До меня донёсся тихий шёпот, а потом возмущённый вопль Малыша:
– А почему это вы? А я? Почему это я должен оставаться?
– Что вы задумали? – я подозрительно посмотрела на них.
Фаня и Циник переглянулись, Фаня подошёл ко мне, а Циник начал что-то нашёптывать Малышу.
– Послушай, нам надо уйти ненадолго, – осторожно сказал Фаня.
– Ну да, давайте все уйдём! – огрызнулась я.
– Ты не поняла, – мягко попытался успокоить меня призрак, – мы только из библиотеки уйдём, ненадолго, минут на пятнадцать. И сразу вернёмся. Мы не будем покидать корабль.
– Зачем? – хмуро спросила я.
– Понимаешь, я нашёл кое-какую информацию, надо проверить. Это важно очень... для нас.
– Оракул, ну ты же понимаешь, что мы можем уйти и без твоего разрешения, – подключился Циник, – мы предупреждаем только из уважения к тебе.
– Да катитесь, куда хотите! – вспылила я.
– Мы быстро, – извиняющимся тоном сказал Фаня.
Я уставилась в карту, делая вид, что мне безразлично, что они делают.
– Пошли, время! – настойчиво позвал Циник.
Стукнула дверь. Малыш подскочил ко мне, только благодаря ему я не разревелась от обиды. Он затормошил меня, тыча пальцем в карту. Сначала он обнаружил город Карвуэйру в Бразилии и очень пластично изобразил несколько приёмов капоэйры. Потом начал хихикать над названием Кильябамба в Перу (кстати, совсем недалеко происходила наша незабываемая встреча с Виракочей). А потом Малыш обнаружил озеро под названием Титикака, отчего с ним случилась форменная истерика. Сначала он хохотал лёжа животом на столе, потом сполз на пол и заливался там таким смехом, что, глядя на него, я сама расхохоталась.
Но буквально через пять минут наше веселье было прервано призывным криками. Мы перестали смеяться и прислушались.
– Наверное, нам надо к ним выйти... – уныло сказала я. – Вернее, мне, а тебе в таком виде нельзя. Ты слушай, а если что, позови Фаню и Циника. Ты же знаешь, куда они пошли?
Он замялся, но потом кивнул и сел на моё место за столом.
Я даже не следила за дорогой, полностью полагаясь на Макса, меня очень забавлял его внешний вид, удерживаться от смеха с каждой минутой становилось всё труднее и труднее, особенно этот маскарад не вязался с тем серьёзным тоном, которым Макс излагал мне свой план.
- Слышь, Ангел, мне обязательно надо её увидеть, понять, что же такое произошло за последнее время, что так сильно изменило её жизнь и даже заставили поменять фамилию...может она ввязалась в криминал и должна была срочно исчезнуть из страны, а может быть её достали рэкетиры...или проблема с налогами...
- Макс, а ты не думал, что она просто могла выйти замуж за человека с такой фамилией?
- Замуж?
- Ну да, замуж. Тебя же официально признали погибшим тогда?
- Да.
- Значит она официально считается вдовой, и ничего ей не мешает второй раз выйти замуж.
- Конечно, но об этом я, если честно, как раз и не думал.
- Это естественно. Вы, мужчины, всегда приключения предпочитаете романтике. Ты уж наверняка собрался её спасать, выручать и защищать от всех тех ужасов, которые сам и напридумал.
- Но зачем ей надо было выходить замуж за какого-то Перейру, если она симпатизировала Кэпу?
- А может этот Перейра покруче Кэпа будет? Может он такой весь из себя дон, красавец- брУнет с лихо закрученными усами, на белом коне с серебряной уздечкой, владелец нарко-бизнеса, у которого денег павлины не клюют?
- С наркотиками ты, пожалуй, переборщила, Энжи.
- А конь, усы и бешеные деньги тебя не смущают?
- А вот это всё вполне возможно, она же у меня всегда красавица была, а с годами просто шикарная женщина стала.
Дальше наш путь мы продолжали в полной тишине. Я с ужасом понимала, что "шикарную женщину" мне не победить.
"-Я вас догоню! - донесся от божественной скульптурной группы звонкий голос Ксюхи."
Перу. Виракоча. Каменная длань, хлопающая наощупь по выжженной земле, на которой сгрудилась жалкая кучка нас. Ещё два "притопа" - и мы, словно неловкие мухи, должны были быть вбиты в почву, в виде питательного гумуса. Инкрустированный золотой вязью клинок, неведомым образом оказавшийся у меня в руках, отброшенный за ненадобностью, подобранный предприимчивой Оксаной, и отобранный у неё в минуту наивысшей степени опасности. Я тогда воткнул этот полумеч истукану в ладонь, из-за чего он позабыл про нас. И разъяренная проводница, которая даже не задумалась о грозящей каре, запрыгивая на холку выпрямляющемуся Виракоче. Он тряс проткнутой конечностью, а она примеривалась, как лучше выдернуть из него артефакт.
Всё это воспоминание молниеносно промелькнуло перед глазами. Калейдоскоп кадров. И Оксана, хищно вцепившаяся в божество, с развевающимися на ветру волосами. Гибкая, сильная Амазонка. И вдруг - это...
-Да уж, потрепала Ксюшку жизнь... - сочувствующе проговорил Пёся, будто мысли мои прочёл. - Надо же...
-Блин, хрень какая-то. - Я встряхнул головой, пытаясь отогнать то, что сейчас было перед глазами. Но оно осталось.
-Что, мальчики, чего-то другого ожидали? - речь из полумрака по тональности почти совпала со стенаниями кресла, разве что на пол-октавы ниже. - А Лютоволк почти не изменился...
Стоп. При чём здесь Лютый? Каким боком упомянут? И голос у тьмы какой-то... странный. Болезнь? Хвороба, поразившая связки, и притупившая свежесть мысли? Она бредит? Проклятье, всё ещё хуже, чем могло казаться... И шнырь отшагнул в тёмный угол, слившись с портьерой. Что он задумал? Неожиданно нападёт? Нож или удавка? Андр положил мне руку на плечо и пожал, мол, ситуация под контролем, стальной зуб всегда наготове.
Через полминуты и вечность, когда мы сами были готовы кидаться на всех присутствующих, в дальней стене открылась дверь. Просто посреди черного возник светящийся прямоугольник, потом в него вписался стройный силуэт. Хлопок - и проём погас.
-Мамо, вы зараз людын напугали! Шо ж вы в темноте опять сидите?
Молодой. Женский. Знакомый. Это я о голосе, что даровал помещению переливы слов, отсекая испанский телевизионный трёп. Вспыхнули верхние лампы, и мы были ослеплены зрелой красотой жгучей брюнетки, с ярким макияжем на лице, и "жадным красным ртом". Вот такая хрень вдруг высыпалась в голову, взамен другой хрени, тревожной. Будто помилование взамен расстрела. Комиссование из ненавистной части, где ждут озверевшие от безделья старослужащие.
Оксана стремительно пропорхнула мимо нас, ошалевших, легко провела коготками по Пёсиной щеке, мазнула губами по моей, и тем же мелодичным говорком, но с разящей непререкаемостью, приказала шнырю:
-Камаль, отведи маму в процедурную, у неё ванны. - И тут же, без перехода: - Мальчики, расслабьте свои столбы уже, командир разрешает стоять вольно. И челюсти подберите, мне неинтересен вид ваших желудков изнутри.
– Ну и где же они? – спросила Ангел, скептически окидывая взглядом библиотеку.
– Наши призраки – порядочные люди, – пожала плечами я. – Мы договорились, что при первой опасности они вернутся в сундук.
– Это я, что ли, опасность? – хмыкнула она.
– Ну... Учитывая, что нас здесь заперли, то каждый входящий представляет собой опасность. Ведь предполагается, что призраки спрятаны.
– Заперли??? А как, интересно, ты мне открыла, если вы заперты?
– Ну Ангел!.. Я же сразу поняла, что это ты! Дверь запирали Капитан и Чёрный Пёс. Если бы это был кто-то из них, они бы открыли дверь ключом, а не стучали.
– То есть запирать тебя в библиотеке... бесполезно? – развеселилась Ангел.
-Ну... – я замялась. – В общем, да.
Разумеется, для меня библиотека не могла стать надёжной тюрьмой, книги всегда выпустили бы меня, даже если замуровать вход. Они всё равно найдут способ отпереть дверь, если мне нужно будет выйти... правда, если они посчитают, что это может быть опасным, то они палец о палец (вернее, страницу о страницу) не ударят, как бы я их не умоляла. К тому же у меня был ключ, которым я могла отпереть дверь изнутри. Но об этом знали только книги и я.
– Так где призраки? – снова спросила Ангел.
– Четверо из ларца, выходите, – позвала я, – это Ангел.
Мрачные призраки друг за другом молча вылезли из своего укрытия.
– Слушай, Моррка, мне бы с Максом пошептаться... – тихонько сказала Ангел.
– Да шепчись на здоровье, – я пожала плечами, – жалко, что ли?
Ангел потянула Макса за стеллажи. Фаня, Циник и Малыш тревожно посмотрели им вслед и снова уселись на полу вдоль стены.
Ангел шепталась с Максом минут десять. Потом она подошла ко мне:
– Слушай, Морр, такое дело... – Ангел покусала губы. – Нам с Максом на берег надо...
– С ума сошли? – испугалась я. – Меня Капитан убьёт, если узнает! Я и так его приказ нарушила, когда их из сундука выпустила! Даже не думайте!!!
– Морруля, он не узнает, они с Водолазом на берег пошли. К Ксюхе. Но пока их туда доставят, Макс коротким путём доберётся, посмотрит на неё и всё – мы снова тут! Он дорогу знает. Говорит, когда Оксана тут обустраивалась, он за ней наблюдал.
– Ангел, каким коротким путём? – распсиховалась я. – Он когда её видел тут? Сколько лет прошло? Она могла десять раз и жильё, и офис поменять!
– Ну пожа-алуйста, – протянул Ангел, – ну посмотри на него – у него уже даже призрачного лица уже нет. Морруля, под мою ответственность... Я пригляжу за ним.
Макс стоял, прислонившись плечом к стеллажу. Выглядел он ещё хуже, чем до прихода Ангела.
– Ладно, – буркнула я, – только как вы по улицам пойдёте? Ты представляешь, что будет, если его такого увидят? Или если он ни с того ни с сего в живого превратится? Мы же не знаем, как это происходит?
В конце концов мы напялили на призрака матросский костюм, бескозырку, Ангел притащила лохматый парик, который когда-то кто-то надевал как часть маскарадного костюма. Добавили тёмные очки, взятые из капитанской каюты. В довершение образа подвязали призраку платок – типа зубы болят. Получился этакий Иван Васильевич Бунша в виде моряка.
– Всё будет в порядке, – Ангел чмокнула меня в щёку и повторила: – я за ним пригляжу. Он говорит, нам часа хватит туда-обратно сбегать.
– Ну да, – я скептически скривила губы, – учти, не вернётесь до прихода Капитана, сможешь приглядеть, как он меня на рее повесит.
Ангел фыркнула и вместе с Максом сбежала по трапу на берег. Я с дурными предчувствиями вернулась в библиотеку. Мне казалось, что призраки набросятся на меня с упрёками за моё разрешение Максу уйти, но они ничего не сказали. Только Циник медленно проговорил:
– Не надо было их одних отпускать...
– А что, надо было всем вместе идти? – огрызнулась я. – Кто-то ведь должен остаться на корабле.
– И всё же... – настаивал Циник. – Мало ли что...
– Что мало ли? – я окончательно пала духом.
– Не знаю, – он мотнул головой.
– Не вернутся через два часа – пойдём их искать, – отрезала я.
В конце концов, если что-то случится с ними, то какая разница, за что именно меня будет убивать Капитан – за то, что я выпустила призраков, или за то, что корабль остался без присмотра.
...Долго ли, коротко ли, а часов через двенадцать мы ошвартовались у причальной стенки портового городка. Как и в любом подобном месте, было много народа, разноцветного, пёстрого, говорливого. Не восточный базар конечно, но близко к нему. И вояки. Причем не моряки, а именно натуральные сапоги, сухопутные маслопупы, мазуты. Хоть и стейтсы. То бишь штатовцы. Но им было не до нас, и уж тем более нам не до них. У нас намечался визит к НЕЙ.
Пёска всё-таки побрил мне голову, из-за чего лицо моё округлилось, и стал я похож на... шайтан, на башибузука стал я похож. Теперь Оксана меня точно узнает. А вот узнаю ли я её...
К трапу подскочил какой-то шнырь, совершенно не относящийся к местному этносу. Весь насквозь прокопченный, в морщинах, хотя и не старый с виду. Бегающие глазки, мокрые губы, пальцы как у профессионального карманника, шевелились всё время, точно кошелёк в чужом кармане щупали.
-Мне нужен капитан Вик, он же Старпом, он же караван-баши. - Голос его был сух, как ветер в монгольской степи. - Это же барк Летучий?
Он бросил оценивающий взгляд на корабль, прищурился, кивнул удовлетворённо. Мать его, Ксюха что, забрать хочет у нас нашу родину? Ну не до такой же степени она в свои бизнесА погрязла? Так, новая вводная. Ангел и Морра остаются пока на борту, мало ли что. Надеюсь, если какие-нибудь рейдеры на борт запрутся, они сумеют навести "грандиозный шухер".
Вышеупомянутые сторожевые женщины Летучего сперва встали на дыбы. Потом я отвёл Ангела в сторонку, и объяснил, что падать всем кагалом на голову нашей спасительнице - пока преждевременно. Сперва я прощупаю почву, понюхаю, что там да как. На что она фыркнула, мол, знаем, как пахнут всякие там... женщины разных весовых поведений. Но запереть судно не неприступный замок согласилась.
Копчёный тип нетерпеливо перебирал ногами. По малой нужде, что ли, приспичило?
-Господа... - произнес он по-русски с восточным акцентом, и скривился, с трудом применив это обращение по отношению к нам, - донна Перейра не любит, когда её заставляют ждать. Она очень занятой человек.
-Ишь ты, донна... - цыкнул зубом Водолаз. - У нас таких донн...
-Господин проводник, - засуетился я, вставая между Андром и шнырём, и наступая несносному Водолазу на ногу, - мы готовы немедленно отбыть по направлению к достопочтенной донне Перейре.
-А это Лютоволк? - спросил посланник, заглядывая мне через плечо.
-Нет. - коротко ответил я.
И мы отбыли. Павильон Оксаны действительно оказался совсем рядом с портом. И три зелёненких контейнера. Внутри ресепшн было прохладно. За стойкой жевал резинку тип, похожий на сутенёра, как их показывают в дешёвых фильмах. Две стеклянных двери спустя, в полутёмной комнате с редкой офисной мебелью, но с плазменной панелью во всю стену, на которой кипели мексиканские страсти на испанском языке, спиной к нам сидела в кресле фигура. Массивная, с выступающими с двух сторон от сиденья частями тела. Кресло жалобно скрипело при каждом её незначительном движении.
-Донна Перейра, - почтительно склонился к ней наш провожатый, - гости доставлены.
Фигура начала поворачиваться к нам, и кресло почти по-человечески заплакало от непомерной ноши, сетуя на свою горькую судьбину. А меня прошиб ледяной пот. Встреча с "новой" старой знакомой совсем меня не радовала...
Наконец то я осталась на Камбузе наедине со своими обожаемыми вновь приобретёнными продуктами, и немедленно принялась сочинять меню ближайшего ужина, хотя посторонние мысли не отпускало меня насовсем, почему то всё время вспоминались "ожившие" Малыш и Циник, да ещё и предстоящая встреча с Оксаной...и тут я отчётливо поняла, что мне очень надо поговорить с Максом перед этой встречей, надо чётко расставить все точки над "I", решить какую манеру поведения с ней выбрать, что ей сообщать о Максе, или вообще ничего не сообщать, рассказать ли Капитану о том, что она бывшая Максова жена, и много всякого другого, короче, я отправилась в библиотеку к месту временного Пророкового узилища. По дороге прошла мимо оживлённо беседующих Кэпа и Пёски, они меня даже не заметили, и постучалась к Морре. Дверь открылась немедленно...
- Морруль, открой сундук на минутку, выпусти Макса, мне надо с ним поговорить.
- Ангел, я их немедленно выпустила, всех четверых, как только Кэп ушёл, это же блажь какая то - мучить ни в чём не повинных лю...Призраков в затхлом сундуке, достаточно просто попросить их не покидать помещение.
Мне совсем не понравилось, что призраков заперли в сундуке. По-моему, было бы вполне достаточно взять с них слово не показываться на глаза возможным патрулям и проверяющим личностям. Но таково было решение Капитана, и не мне было его обсуждать.
Когда он предложил мне остаться в библиотеке для пущего контроля за ними, я с радостью согласилась и, как только щёлкнул дверной замок, сразу же выпустила призрачную компанию на волю. Правда, прежде, чем поднять крышку, я всё-таки потребовала с них клятвенное обещание при малейшей тревоге вернуться в сундук.
Мне было их искренне жаль, всех четверых. Последние события совершенно выбили их из колеи и ввергли в тяжёлую депрессию. Мало того, что они отмалчивались в нашем обществе, они почти не разговаривали даже друг с другом. Малыш и Циник, на несколько секунд ставшие живыми (ну или почти живыми), мучились тем, что не смогли заметить, почему это произошло. Фаня и Макс задавались вопросом, может ли это случиться и с ними тоже. И все они думали о том, как им сохранить материальный облик, если это повторится.
Я знала, что Циник и Фаня тайком ходили в мастерскую Рика и прикасались к бутылке. Но их ожидания не оправдались. Может быть, потому, что они не решились взять её, опасаясь зловещего тумана. Или потому что в тот раз причиной материализации Циника была не бутылка, а что-то другое, просто два события совпали во времени.
Макс выглядел хуже всех. Пожалуй, ему и было сейчас тяжелее всех. Мало того, что он готовился к встрече со своей женой, которая, как говорила Ангел, не видела и не слышала его в виде призрака (хотя почему-то это вызывает у меня сомнения), так ещё и намечалось возрождение романа этой самой жены и нашего Капитана.
Призраки сидели рядочком на полу с совершенно убитым видом. Интересно, что хоть они и молчали, но казалось, они сблизились друг с другом ещё больше, объединённые общей неразрешимой проблемой. Фаня иногда поднимал взгляд к книгам, и тогда в его руки птицей прилетал какой-нибудь томик, он быстро пролистывал страницы и, мрачнея, выпускал томик из рук. Книги грустно вздыхали и шуршали - они по-прежнему пытались найти ответ.
Я разложила на столе карту и от нечего делать рисовала путь от Форталезы до Бальбоа. Правда, этого пресловутого Бальбоа на моей карте не было, поэтому и без того примерный маршрут принял ещё более схематичный вид.
...Отшлюзовались мы в панамской кишке довольно обыденно, самим ничего делать практически не надо было. Зацепили береговыми мотовозами за бока, и потянули потихоньку навстречу Тихому океану. Причем я так и не понял порядок очерёдности. Но, видимо, и тут у бывшей киевской проводницы были завязки. С нас даже плату за проход не взяли. Хотя этого, как раз, надо было ожидать - Летучий испокон веку тудой-сюдой мотается вплавь, и все бескорыстно. "Безвозбезддо, то есть дадом", как говаривала гайморитная Сова из Винни Пуха.
Неспокойных наших привидений от греха упаковали в сундук, накрыли пледом и подшивкой "Красной Звезды" за 1975 год. А сверху ещё демоновскую медную сетку небрежно набросили, чтобы не вылезли в самый неподходящий момент. А то начнут обратно в людей "перекидываться" в каком-нибудь обществе, так нас живо на костры попросят. Латиносы - они такие, с предрассудками. В обморок если что не падают, и осиновые колья под рукой держат. Оракула тоже закрыли в библиотеке - сторожить сундук.
А мы с Андром, оперевшись на леера, смотрели, как нас бережно волокут по каналу.
-А то. Она ж и тогда огонь-девка была, а сейчас и подавно в самом соку, поди.
-Небось. Хотя, жизнь-то её потрепала, помотала по свету. Вот жеж, связалась с авантюристами, и всё, прощай спокойная жизнь в вагоне элитного железнодорожного состава. Вот интересно, с кого она капитал свой нащипала?
-А не пофиг ли? Не прохезала доставшееся по клубам да по курортам, а в дело вложила. Молодца. А то, что самцов вокруг куча была... А где их нет?
-Да я и не осуждаю. Понятно, что у каждого своя каша, и не побыв в чужой шкуре, не имеешь права оценки давать, где плохо, а где хорошо он поступал. Ты лучше скажи, что нам с пузырём этим злосчастным делать? Надо было всё же шарик с дедом утопить на хрен. И проблем бы не было.
-У нас бы не было, а кто-нибудь бы нарвался рано или поздно. Прикинь, неупокоенное зло в масштабах мирового океана!
-Да уж. Слушай, а тебя не напрягает, что мы как будто притягиваем к себе всю эту шнягу запредельную? Народ вокруг живет себе спокойно, голову фигней не забивает, а мы как особенные, одну ногу из болота тянем, а второй тут же в коровью лепешку с размаху с упоением вступаем. Передохнуть некогда.
-Зато нескучно. Вечный, непрекращающийся, непроходимый, авантюрный квест. Ни дня без приключений.
-Ага, ни минуты. Вон, гляди, следом за нами, танкер в створ не попал. Упс... Не вписался маленько в дырочку. Попортил на носике красочку.
-Ну вот, а ты говоришь, что это мы особенные. Люди тоже вон, оттягиваются по полной. Это ж мореманы, живут одним днем. Так что там с Ксюхой?
-Что, что... долгов она на нас понавешала. Буду расплачиваться... натурой...
Поднялся невообразимый гвалт. Капитан с Андром пытались вспомнить, куда положили ключ, которым была заперта решётка. Малыш мигом сообразил, что с ним происходило то же самое, когда мы вытаращили на него глаза за ужином. Он вместе с Максом и Фаней суетился около решётки, пытаясь вытянуть материализовавшегося Циника из западни. Мы с Ангелом переминались с ноги на ногу и только переглядывались друг с другом. Подойти к решётке, чтобы тянуть призрака, мы не могли, там и без нас было тесно. Лезть к Капитану и Андру, которые обвиняли друг друга в потере ключа, было рисковано, можно было попасть под горячую руку – оба уже начинали кипятиться. Наконец, Андр, чертыхаясь, побежал за ножовкой.
Стоящий за решёткой Циник выглядел, как картинка в модном журнале, отутюженный и холёный, с белоснежной улыбкой и немного встрёпанными волосами, которые он теперь старательно приглаживал свободной от бутылки рукой. Голубые глаза озадаченно смотрели на нас. Мне почему-то было не оторвать глаз от перстня с большим чёрным камнем на его пальце.
Конечно, до того, как Рики устроил своё адское облучение, призраки были почти материальны, но только почти. Даже Фаня, у которого это проявлялось сильнее, чем у остальных... всё равно они оставались призрачными, их тела были не такими телами, как наши, из плоти и крови, они были похожи на сгустки материи, даже когда у них шла кровь из ран... Циник же был сейчас... живым. Даже лёгкий румянец проглядывал на его щеках.
– Как ты думаешь, что вообще здесь происходит? – прошептала Ангел.
– Понятия не имею... – ответила я.
– Ты думаешь, дело в бутылке?
– Не знаю... Малыш-то ведь её не трогал...
– Малыш, иди-ка сюда, – позвала Ангел.
– Чего? – он подскочил к нам.
– Ты бутылку трогал?
– Я её первый раз вижу! – Малыш вернулся к решётке и тут же, завизжав, отскочил назад.
– Что случилось? – хором спросили мы с Ангелом.
Малыш, не переставая визжать, правда, уже немного потише, прижался ко мне, цепляясь за руку. Я почувствовала, как всё его призрачное тело бьёт крупная дрожь.
– Там... там... – если бы у него были твёрдые зубы, они бы сейчас громко стучали.
Впрочем, застучали они у нас всех, потому что от аквариума к полу тянулись тоненькие струйки зеленоватого тумана. Циник оглянулся под нашими застывшими взглядами и прижался спиной к решётке, потом повернулся к нам побелевшим лицом:
– Ребята, вы... я... слушайте, вы уже меня не успеете вытащить... вы идите, а? – в его голубых глазах не было страха, только безысходность и грусть.
– Да сейчас тебе! – рявкнул Капитан. – Руки давай!
Циник просунул к нам обе руки, и мы вцепились в него. Но он вскрикнул от боли:
– Вы руки мне оторвёте! Не пролезу я...
Прибежал Андр с ножовкой, понял, что уже не успеет – струйки тумана текли в направлении Циника.
– Ангел, зеркало! – рявкнул он.
Она вздрогнула от окрика, но даже не возмутилась. Выхватила из кармашка маленькое зеркальце, протянула Андру. Он сжал его в пальцах так, что побелели костяшки, а зеркало жалобно щёлкнуло, разломившись в его руках, как печенинка. Андр подскочил к решётке и стал кидать осколки в туман. Там, где попадал осколок, туман начинал шипеть и сворачиваться.
– Думайте! Думайте!!! – орал Андр. – Зеркало не бесконечное!
Циник грустно улыбнулся:
– Да что тут придумаешь, Андрей... Кэп, возьми хоть бутылку... Ребята, не тяните, я уже вспомнил, что такое боль тела.
Фаня и Макс вдруг взялись за руки и шагнули за решётку. У меня чуть сердце не остановилось, когда я увидела Фаньку внутри мастерской. Я рванулась за ним, но меня не пустил Капитан, обхватив обеими руками:
– Стоять! Тебя только там не хватало!
Фаня и Макс схватили два больших зеркала, чудом остававшихся целыми, подбежали к Цинику и грохнули оба стекла прямо возле его ног. Получилось подобие зеркальной границы между туманом и Циником.
– Молодцы, ребята! – похвалил их Андр, схватил ножовку. – Время выиграли...
Туман шипел в полуметре от ног Циника. Фаня и Макс вернулись сквозь решётку к нам, Капитан отпустил меня и взял бутылку, которую протягивал к нему Циник. Но, едва прикоснувшись к ней, взвыл:
– Твою ж каракатицу!!! Она ж раскалённая!!!
Бутылка упала на пол. Внутри неё светилось что-то красное, словно в её глубине пылал огонь. Она крутанулась на боку, проползла в ячейку решётки, прокатилась по полу и снова встала на прежнее место аккуратно под аквариумом. Туман заклубился сильнее, стал подниматься над зеркальной границей. Циник зажмурился, прижимаясь лбом к решётке.
– Игорь, выдохни!!! Ну давай!!! – заорал Фаня, снова хватая его за руку. – Игорь, ну же!!!
Туман поднимался уже над плечами Циника, и мы с воплями кинулись к нему, схватили за руки, и... он дико закричал, решётка начала медленно вдавливаться в его тело. Через несколько мгновений Циник был уже с нами... Он упал на колени и стонал от боли, а мы смотрели на его скорченную фигуру и наблюдали, как она тает, становясь снова призрачной... И поглядывали на решётку.
Бутылка под столом светилась огненным цветком. Струйки тумана шипели и извивались, вползая обратно в аквариум. Когда ни одного зеленоватого клочка не осталось, бутылка стала гаснуть. Очень скоро ничто не напоминало о том ужасе, что мы только что пережили. Бутылка мирно стояла под столом, шарик матово поблёскивал в глубине аквариума, а Циник, ставший на несколько минут живым, в отчаянии рассматривал свои прозрачные, как прежде, руки.
Мама дорогая, мамочка дорогущаяаааааа! Мы с Морркой конечно мечтали увидеть наших Призраков, как говорится, "живыми и здоровыми", но чтобы так, чтобы вот так, неожиданно, нежданно, негаданно, как по мановению волшебной...бутылочки... Хотя, если честно, то я не совсем была уверена, что дело тут в бутылке, может это шарик-ловушка начинал понемногу вытаскивать души из Седьмого и возвращать их владельцам, впрочем, тут разговор шёл не совсем о душе, а, как раз таки напротив, о теле. А тело, надо сказать, оказалось на удивление славным, чистеньким таким, ухоженным, отглаженным и напомаженным, я имею ввиду волосы, а не губы. Мы тут на своём много повидавшем кораблике давно такой культур- мультур не видали, у нас по большей части мужики или в робах или в повидавших разные виды униформах ходили, а чтобы костюм, да ещё такой, явно европейского пошива, Италия там или Англия наверняка, да галстук, да запонки. Это был просто удар под дых, захотелось немедленно бежать в каюту, срочно принимать душ, делать эпиляцию, вытягивать кудри феном, накладывать тонну косметики и, самое главное, доставать из глубокого запасника туфли на каблуках...Из этого идиотического шока меня вывел окрик Капитана:
- Стой где стоишь! Не двигайся!
- Так мне и некуда дальше двигаться. Я, кажется, здесь застрял.
- Ещё бы не застрял, такое боди через эту решётку никак не протащишь?
- Тело? Да, телом меня можно назвать очень условно....
- Кончай базар, ты себя рассмотри получше, сверху вниз и с лева на право!
- О, Господи! Вы видите то же, что и я?
- Конечно видим, а наши дамы уже не просто видят, а с удовольствием изучают.
- Как это произошло? Я ничего не почувствовал!
- Потом расскажем, сейчас будем решать как тебя оттуда доставать.
Весь этот диалог проходил на фоне шумного обсуждения случившегося между членами экипажа и оставшимися Призраками...
...Совещались прямо по нашу сторону от защитной решётки, глядя на стоящую по-солдатски смирно бутыль. Не знаю, чего такого таинственного узрели там девчонки, говоря о ней с придыханием и дрожью в коленях. Обычная поллитра, только старинная. И непрозрачная, тут согласен. Всякое неведомое в закупоренном сосуде - манит и тревожит одновременно.
Предлагались разные варианты возврата стеклотары на родину, то есть во владение Ангела. Хотели зацепить фалом, багром, кинуть сеть. Только не было информации, насколько прочно удерживает её притяжение Седьмого. Не хотелось применять излишнее усилие, дабы раньше времени не нарушить целостность, а попросту не разбить.
Оракул притащила швабру, пыталась дотянуться и толкнуть, но черенка не хватило. Кидали между ног тюремного стола разными мелкими предметами - только замусорили весь пол. И никто не решался просто войти в комнату и взять бутыль руками. Пока это не сделал Циник...
Он всё это время нервничал, досадовал на наши глупые и бессмысленные телодвижения, беззвучно перемещался из конца коридора в начало и обратно. На некоторые самые невероятные предложения только усмехался презрительно. Он всё чаще задерживался возле решётки, буравя аквариум взглядом. И в какой-то момент сделал шаг, пропустив сквозь себя железные прутья...
Циник после проникновения сам застыл напряжённо, очевидно ожидая какой-нибудь пакости, типа электрического разряда, или выскакивания деда из ловушки со страшным криком, взметнувшимися щупальцами и брызгами кислоты. Но не произошло ровным счетом НИ ЧЕ ГО. Тогда он вздохнул облегченно, приблизился к постаменту, нагнулся, протянул руку, и смело схватил поллитру за изящную шейку.
Мы замерли ещё больше. Не готов осознавать природу происходящего с нами, как можно замереть сильнее, чем это сделал уже? Но у нас получилось. Ибо...
Первыми обрели цвет и почти ощутимую теплоту пальцы, держащие горлышко. Потом в телесное окрасилась кисть, обозначился белоснежный краешек рукава сорочки, с золотой запонкой и крупным черным камнем. Над манжетой будто сплелась и побежала вверх по руке ткань дорогого костюма. От плеча процесс пошёл быстрее, костюм и сорочка под ним выплеснулись волной на верхнюю половину торса Циника. Само собой от шеи в отворот ручейком слился галстук. Идеально отутюженные брюки появились сразу целиком, и лишь туфли из крокодила выползли пенкой затухающей волны. Голова заполнялась снизу вверх, как если бы в банку из встроенного в дно штуцера нагнетали красящую жидкость. Она бурлила, поднимаясь, пока не "нарисовала" нам изнутри лицо, довольно приятное, с пронзительными цепкими глазами. Последний взбульк изобразил густую, слегка растрепанную шевелюру. Овеществление завершилось. Все это произошло быстрее, чем описывалось. Вот туман наклоняется, протягивает отросток к сосуду, бесшумное окрашивание - и уже приятный мужчина поворачивает к нам лицо, и весело произносит глубоким баритоном:
-Друзья, и чего вы опасались? Всё же легко и просто! И что опять не так? На вас не угодишь...
Мужчина выпрямился, без усилий вытащив бутылку из-под стула. Он наставил на нас её горлышко, вытянув руку вперёд. И двинулся в нашу сторону. Он не затормозил перед решёткой, поскольку рассчитывал выйти через неё так же легко, как и вошел. Он просунул бутылку в одну из ячеек, сделал ещё один шаг, и... крепко приложился к прутьям всем своим фасадом.
Ну а что вы хотели, твёрдую материю сквозь твёрдую материю просто так не протащишь...
Ангел наотрез отказалась обсуждать произошедшее с Малышом.
– Знаешь, разбирайся сама со своими призраками, – заявила она. – Ты с ними общаешься больше, чем с кем-то ещё, и они тебе доверяют больше. Так что ты давай выясняй, что там с ним было, а я лучше Капитану бутылку отнесу. Она мне покоя не даёт.
С этими словами она вытащила из шкафа бутылку и направилась в рубку. В отличие от Ангела, меня сейчас бутылка волновала меньше всего. Для меня было гораздо важнее состояние призраков. Поэтому я направилась к ним.
Впрочем, выяснить мне ничего не удалось. Малыш всё-таки что-то заподозрил и теперь в кубрике старательно притворялся спящим. Циник уставился в панамские законы, но за полчаса, что я за ним наблюдала, не перевернул ни одной страницы. Фаня с Максом сидели в кают-компании, но не играли в шахматы, а просто молча смотрели на расставленные на доске фигуры. Было понятно, что они сами пытаются найти хоть какое-то объяснение.
Поговорить с Капитаном я не решилась, у него своих забот хватает – "Летучий", конечно, очень умный корабль, но и он нуждается в руководстве.
Андр на мой вопрос о том, что он думает по этому поводу, сказал:
– Я думаю, что нам всё это просто показалось.
– Одновременно всем и одно и то же? – усомнилась я.
– Ну и что? – он пожал плечами. – Групповая галлюцинация.
Больше я от него ничего не добилась.
С растрёпанными мыслями я ушла в библиотеку и потребовала ответа у книг. Они шуршали страницами, шевелили обложками, вздыхали, подпрыгивали, переползали с место на место, но ответить так и не смогли. Я упросила их подумать ещё и ушла спать. Но едва успела лечь, как по кораблю разнёсся призыв Водолаза:
– Приказ Капитана – всем срочно собраться в рубке! – приказной тон пропал, и уже нормальным голосом Андр добавил: – Думку думать будем.
Помнится, пошёл я в армию. И каааак побрил голову ещё до сборного пункта. А зима была, шапка вязаная, раньше на волосах держалась, а потом начала на ушах виснуть с боков, и на носу спереди... Еле-еле. Картина маслом.
...На "ввалиться" Андр разрешения не спрашивал, распахнул дверь чуть не ногой. Но на пороге все же замялся.
-Это... шкипер...
О, уже напрягает официальное обращение.
-Тебе тоже нужно высочайшее дозволение, чтоб челом бить?
-Вик, а у тебя немцев в роду не было?
-Нормальный заход... продолжай.
-Ну ты в зеркало посмотрись. Я понимаю, штатного парикмахера нет у нас. Но хоть бы побрил голову, что ли. А то на Эйнштейна похож, фуражка до конца не налезает из-за гривы.
-А, вот откуда про немцев. Критику снизу учёл. И теперь мы меееедленно переходим к основному вопросу...
-Ишь ты, как вывернул... Снизу. Хорошо, пусть я буду снизу, смотреть в облака.
-Ладно, не обижайся. Что там у тебя случилось?
-Случилось... - Пёска пожевал губу. - Короче, иду я с машинного, а тут она. Довольная такая. С пузырём.
-Ангел что-ли? Она мне перед тобой про какую-то бутылку твердила. И что с ней?
-Ну, короче, она с пузырём навстречу. Я такой, о. классно, давно не разговлялись. Она, типа, отвянь, алкаш, эта бутылка кому надо бутылка. Я на дыбки, Вика подмазываешь, а друзья пусть лесом идут? Дураком обозвала, и на лыжи, к тебе в рубку. А я уже вразнос, ни хрена себе расклады. За пузырь - хвать. А ты же её знаешь, цепкая, как не знаю кто. Как бортанёт меня плечом, я в переборку и влип. Но стекло не выпустил, тоже не пальчиком проковырянный. По молодости во дворах клювом щёлкнул - спи голодный. В общем, промеж рог она мне свободной жменью зарядила, я зайчиков в мозг словил, клешню и расслабил. Но и Кок, ангелочек мой ненаглядный, тоже силы не рассчитала. Вооот...
-Ну и чего, раскокали священный сосуд?
-Да если бы. Там стекло, не то что сейчас на пивняки выдувают. Короче, пузырь под деда закатился.
-В мастерскую, что ль? Так проблема в чём? Зашли да забрали. Что вы как маленькие?
-Ты понимаешь... Она когда под стол с аквариумом проскользнула, сперва покрутилась, типа как в бутылочку играли, помнишь? Как стрелка в компасе, жалом водила на 360 румбов. А потом вдруг на донышко встала стоймя, ровно под ловушкой. Как будто магнит у ней в пробке был. И теперь они с дедом смотрят друг на друга, и вроде как общаются...
Последние слова Пёся произносил задумчиво и таинственно. А затем вштырил взгляд в пространство, и замолчал.
-Ангел где?
-Да она на меня обиделась, по ходу. Смотри, говорит, раздолбай, что ты натворил. Теперь, говорит, иди сам капитану докладывай, или доставай бутылку как хочешь. Вот такой пердимонокль выходит...
-Да уж, наворотили делов. Ну и какие мысли? Полезем за пузырём, пока не началось?
-А что, думаешь, начнётся?
-Неспроста же такое получилось? Либо старикан опять нам мозги полощет из своего небытия? Фокусник хренов. Давай, собирай почтенное собрание, будем думку думать. Бесплотных тоже зови, может у них что в целлофане зародится, идейка какая...
-Есть, чиф, уже выполняю!!!...
-И бритву мне принеси! А то заново теорию относительности открою, попляшете у меня... -
Было ли такое когда-нибудь на свете, чтобы две любопытные женщины, найдя загадочную морскую бутылку с шуршащим в ней содержимым, не поспешили бы её немедленно откупорить или хотя бы обнародовать свою находку? Вот теперь и вам понятно как нас запугал Пожиратель Душ Седьмой, если мы стали бояться любого таинственно- закупоренного сосуда. Мне и хотелось её открыть, и страшно становилось при одной мысли о том, что оттуда может выскочить. Морру я решила пока не отвлекать от её взаимоотношений с Призраками, а там, между прочим, происходили совершенно непредсказуемые события, то наша разношёрстная команда слаженно изгоняла с борта нахальных бандитов, то опять разбредалась по одному, и кое-кто неожиданно для окружающих и даже самого себя вдруг становился совсем очеловеченным...Все эти перемены и новшества мне ещё предстояло обдумать и пережить, пока же меня жутко занимала моя бутылка, было просто невозможно больше скрывать её существование, особенно от Капитана. За многие годы нашего совместного плавания во мне укоренилась мысль, что чтобы не случилось, надо первым делом Кэпу доложить, или кому-то старшему по званию, давным-давно этим "кто-то" была конечно Лета, ну а теперь, естественно, Капитан Вик, доложил ему и спи спокойно, перегрузил проблему на его крепкие плечи, теперь он за всё отвечает, принимает правильные решения. Значит так тому и быть!
- Эй! Кэп! Разрешите обратиться?
- С каких это пор, Энжик, тебе для "обратиться" разрешение понадобилось?
- А разве я когда-нибудь что-нибудь без разрешения делала?
- Ну, кто старое помянет, тому...
- Вот именно. Так можно или нет?
- Да обращайся ты уже!
- С бутылкой что делать будем?
- Разопьём конечно, если не возражаешь.
- Да хоть разжуйте, я её сейчас принесу.
- А что за бутылка то? С каким содержимым?
- Вот это вам и предстоит узнать...если открыть не побоитесь.
Целовать и обнимать призраков было очень неудобно – всё это приходилось делать на некотором расстоянии от них, потому что их тела по-прежнему представляли собой уплотнившиеся сгустки воздуха. Прикосновение к ним напоминало прикосновение к воздушной струе, вырывающейся из фена...
– Кэп, – Циник почесал кончик прозрачного носа, – вообще-то мы с ребятами решили больше в чужие тела не вселяться...
– Но согласись, что сейчас положение обязывало, – пожал плечами Капитан. – Тем более, это была ваша инициатива, я думал, вы их просто шуганёте.
– А это я их подбил, – радостно заявил Малыш, – давайте, говорю, разыграем дурдом на выезде!.. Папа, ну не ругайся, – ёрничая, проканючил он, протянув руки к Цинику.
– Чур меня! – шутливо отшатнулся тот.
Мы расхохотались. Когда радостное возбуждение улеглось, все снова разошлись по "Летучему", возвращаясь к прерванным делам.
Андр встревоженно заявил, что в работе двигателя послышались перебои, хотя их никто, кроме него, не заметил. Тем не менее, он направился в машинное отделение, а Малыш снова увязался за ним. К Максу вернулось его мрачное настроение, и Фаня, послав мне извиняющийся взгляд, уговорил друга вернуться к шахматам. Циник растянулся в шезлонге на палубе со сводом панамских законов. Капитан склонился над картой, а мы с Ангелом вернулись на камбуз, заварили чай и уселись обсудить происшествие.
День закончился спокойно. Вечером все снова собрались за столом. Не хватало только Малыша.
– Он где-то в машинном, – объяснил Андр, – просто прилип к движку. Всё ему интересно там, везде свой нос сунул. Я его давно уже там потерял, только слышал, что где-то он там визжал от восторга. Кэп, давай его мотористом назначим. Я его поднатаскаю, забавный он пацан, шустрый.
– Да пусть будет мотористом, – усмехнулся Капитан, – жалко, что ли. Тем более, что команда наша вся канула в небытие, ни матросов, ни мотористов не оста...
Капитан сидел во главе стола лицом к двери. Мы смотрели на него, поэтому мы сначала не поняли, почему он вдруг выронил из рук креветку и поперхнулся на полуслове.
– Кэп, ты чего? Не в то горло попало? – встревожилась сидящая ближе всех к нему Ангел и привстала, чтобы постучать его по спине.
Но тот отстранил её и, тыча пальцем в сторону двери, прошептал:
– Это кто?
Только теперь мы как по команде повернулись к дверям. На пороге камбуза стоял мальчишка с взлохмаченной огненно-рыжей шевелюрой. На перемазанной машинном маслом улыбающейся во весь рот физиономии сияли счастливые зелёные глаза. На нём были потёртые джинсы, клетчатая рубашка-ковбойка, на ногах – сбитые кеды.
– Вы чего? – спросил он, смутившись под нашими ошалелыми взглядами.
– Малыш? – робко предположила я.
– Вы чего? – счастье исчезло из зелёных глаз, улыбка пропала. – Что вы смотрите, будто первый раз меня увидели?
И тут на наших глазах он начал быстро растворяться в воздухе, и через несколько секунд перед нами снова стоял полупрозрачный призрак.
– Чт-то это б-было? – заикаясь, спросил Андр.
– Малыш, а ты ничего не заметил? – осторожно спросила я.
– Что я должен был заметить? – хмуро спросил он.
Я замялась. Сказать ему, что он только что был... живым? Он же расстроится, может быть, даже расплачется. Поэтому я подтолкнула его к умывальнику и сказала:
– Ты перемазался как поросёнок, с тебя масло стекает! Вот мы и удивились, как ты извазюкался. Умывайся давай, и кушать садись.
Пока он плескался под краном, я прижала палец к губам, призывая всех молчать о том, что мы только что видели. Все кивнули, соглашаясь. По глазам Фани, Макса и Циника я поняла, что никаких пояснений они дать не смогут – их лица были растеряны едва ли не больше, чем лица Капитана, Ангела и Андра.
...Не успели отойти от первого набега делегаций, как миль через тридцать новые визитёры пожаловали. Догнали нас на быстроходном катере, с крупнокалиберным пулемётом на носу, дали пару очередей, ненавязчиво предлагая застопорить ход и лечь в дрейф. Что ещё за сомалийские пираты?
Было их с десяток, загорелые, но явные славяне. Наглые, развязные, уверенные в себе. Очень на "братков" похожи, оттуда, из лихих 90-х. Как, впрочем, выяснилось, ничем от тех и не отличавшиеся. Эдакие реинкарнанты, подселившиеся в современное поколение, свежее, злое, голодное. Заполнили собой всё помещение рубки, оттеснив меня и Андра.
-Ну что, братишки, как дела? - начал "базар" один из старшаков, самый плотный. - Судя по вашим лицам, вы всё уже поняли, ничего долго разжёвывать не придётся. Да, коридор платный здесь, на этом маршруте мы кондукторы, за проезд можете мне передать.
Водолаз напрягся, но я успокаивающе положил руку ему на плечо, расклад сил был явно не в нашу пользу, и геройствовать было абсолютно бессмысленно. Надо было импровизировать.
-Парни, ну так дела не делаются. - Развел я руками. - Нас никто не предупреждал об этом. И от знакомых караванщиков я не слышал про какие-то билеты...
-Билеееты... - заржал один из "контролёров", покрытый татуировками. - Может вам ещё чек по кассе пробить?
Новоиспечённые рэкетиры нестройным смехом поддержали товарища. А старший поднял руку, призывая к тишине.
-Капитан, тут роли не играет, слышали вы, или не слышали. Ведь у нас как? Незнание не освобождает от ответственности. А в нашем случае - от обязательного платежа. Вы в какой валюте хотите сделать вклад в развитие транспортной системы?
-Налог на дороги, что ль? - не удержался я от колкости. - Отсыпку дна проведёте на самых сложных участках?
-Ну вот видите, вы все сами понимаете. - Ухмыльнулся бригадир "дорожников". - И приятно наблюдать вашу положительную реакцию. А то, бывает, истерить начинают, песни бедности петь, как в налоговой.
-И сколько вы хотите?
-Ну, мы не судебные приставы, последнее не забираем. Вы, судя по кораблю, люди не бедные. Двадцатку в вечнозелёных, или в эквиваленте, по биржевому курсу.
-А также наш обменник принимает "рыжьё" и цацки! - опять съёрничал любитель кожной росписи. - По весу.
Мы с Андром переглянулись. Затем я взял тангенту громкой связи, и отдал распоряжение:
-Начальнику финансового отдела пройти в рубку! Макс, не тормози, пошевели булками!
Пёска спрятал смешок кашлем в кулак. А в дверь просунулась голова Морры. Она увидела столь "почтенное" собрание, покраснела, и запинаясь произнесла:
-Товарищ капитан, так Макс же ведь...
-Что, опять?! - перебивая её откровения, возопил я. - Он охренел, бухать с утра?! За борт выкину паршивца!
-Проблемы с кассиром, шкипер? - почти заботливо спросил старший. - Может, помощь нужна?
-Нет, спасибо. - улыбнулся я. - У нас к людям отдельный подход. Вы только поймите правильно, у нас всё не так, как вы можете подумать.
И выдохнул в микрофон:
-Фанечка, малыш. Ну как можно так цинично игнорировать начальника? Прошу тебя, зайди на мостик.
-Он что у вас, того? - морщась, спросил расписной. - А я постоянно говорю, все банкиры - пи...
-Здесь дама! - внушительно заглушил конец фразы Пёска. - За базаром следи?
Контролёр выпятил грудь и надул щёки, провоцируя конфликт. Но его босс осадил ретивого подельника:
-Сивый, увянь. Тебе не фиолетово? Бабки заберём, и пускай дальше друг с другом веселятся...
Морра вжалась в угол, и никто не заметил скользнувших в рубку туманных силуэтов, которые мгновенно растворились в толпе. Буквально.
-А ты со мной не повеселишься, дорогуша? - вдруг ласково протянул татуированный старшаку, и нежно провёл ладошкой по его щетине. - Ты такой мачо...
-Ты охерел? - отскочил в сторону босс. - Совсем берега попутал?!
-Папа, ну не ругайся... - стоявший сзади бандит обнял его за талию и лизнул в шею, чем поверг того в совершенный ужас. - Мы же хорошие, мы тебя любим...
-Так, пациенты, взялись за руки, голубчики, - поправляя несуществующие очки и отчаянно картавя, важно сказал румяный толстяк. - И быстренько на процедурки. Клизьмочки извольте сегодня.
Четверо из толпы действительно разбились по парам, и по-детски улыбаясь, вышли вон рука об руку. В рядах оккупантов зародилась паника. Оставшиеся без "опеки" жались к стенам, нашаривали оружие и клацали затворами. Щуплый и прокопченный солнцем бандюган приставил ствол к своему виску и истерично завизжал:
-Всем стоять! Я убью его! На пол! Клянусь, я ему мозги вышибу!
Процедура удержания дорожного налога переросла в форменное безобразие. Сивый танцевал вальс сам с собой. У щуплого отобрали пистолет и выкинули в иллюминатор, после чего он заплакал, размазывая сопли. Старший ползал в толпе на коленях, дергал своих подельников за штаны, и просил у них прощения, за то, что не поделился мороженым после прошлого дела.
В конце концов вся ватага, распевая весёлые песни, попрыгала в свой катер, и с шумными брызгами умчалась к горизонту. Сивый, предварительно накрасив губы Ангеловой помадой, болтался в их кильватерной струе, привязанный фалом.
А прозрачные проказники скромно выстроились в шеренгу, получая заслуженные благодарности от нас с Пёсей, и поцелуи от девчонок...
Как просили помощи у жены Максима, Капитан поклоны бил, рвал на шее крест. И команда целая к нам зашла, не мимо, Проявили всё-таки личный интерес. Корабль по морю идёт, бутылка по морю плывёт! А кто меня куда влекёт по белу свету? И где награда для меня, и где засада на меня? Гуляй, Анжелка, ищи ответу! Корабль по морю идёт.
Ой, куда нам деться, дайте оглядеться! Спереди - Панама, а сзади - западня: Чёрные, зелёные, золотопогонные, А голова у всех одна, как и у меня. Корабль по морю идёт, бутылка по морю плывёт! А кто меня куда влекёт по белу свету? И где награда для меня, и где засада на меня? Гуляй, Анжелка, ищи ответу! Корабль по морю идёт.
Я уже хотела подавать к обеду Берёзовую кашу, крапиву, лебеду. Но плоды дала свои с Оксаною беседа. Господи, прости меня, с обедом обожду. Корабль по морю идёт, бутылка по морю плывёт! А кто меня куда влекёт по белу свету? И где награда для меня, и где засада на меня? Гуляй, Анжелка, ищи ответу! Корабль по морю идёт
Корабль по морю идёт. Бутылка по морю плывёт. Корабль по морю идёт. Бутылка по морю плывёт. Корабль по морю идёт. Бутылка по морю плывёт.
Мы с Фаней появились на камбузе как раз в тот момент, когда Андр вываливал на стол Ангела свой улов. Освободив садки, сачки и ещё какие-то ёмкости, он гордо удалился, а Кок, засучив рукава, принялась чистить рыбу. Фаня, не говоря ни слова, присоединился к ней. Я, видимо, ещё не стояла на пороге голодного обморока, поэтому так и не смогла заставить себя прикоснуться к холодным трепещущим тушкам. Поэтому я ограничилась тем, что подставляла обоим кастрюльки и тарелки, чтобы им было, куда складывать подготовленные куски и отрезанные головы.
– Это ещё что? – вдруг спросила Ангел, выуживая из груды рыбных тел облепленную водорослями бутылку.
Я тут же бросила кастрюльки и подскочила к ней. Фаня едва взглянул на находку и вернулся к своему занятию. Мы с Ангелом счистили с бутылки слой водорослей и какой-то слизи и вымыли её до блеска. Оказалось, что бутылка вовсе не стеклянная, как мы ожидали, а керамическая или ещё какая-то, главное – непрозрачная. Но пробка была обыкновенная – пробковая, поэтому Ангел метнулась к ящикам и через секунду уже занесла над бутылкой большой штопор.
– Я бы не советовал это делать, – заметил Фаня.
– Почему? – хором спросили мы.
– Например, потому что однажды в бутылке оказался… тот, которого нельзя называть, – он смягчил предостережение шуткой. – И нет никакой гарантии, что из этой ёмкости не вылезет что похуже.
Я испуганно посмотрела на Фаню, потом на Ангела, а потом вылетела из камбуза и понеслась к мастерской Рика. Только там, у решётки, я смогла спокойно выдохнуть – в полумраке помещения поблёскивала ловушка. Я вернулась на камбуз. Ангел спорила с Фаней по поводу бутылки.
– Давайте покажем её Капитану, – предложила я. – Пусть он решает, как руководящее лицо.
– Ладно, посмотрим, – уступила Ангел. – Но пока никому ни слова... Хотя, собственно, почему? Поужинаем и решим всем экипажем, что с ней делать.
На том и порешили. Бутылка была надёжно упрятана в дальний угол одного из шкафов. Ангел начала готовить рыбу, Фаня продолжил дочищать оставшиеся тушки, а я взялась мыть посуду...
...Я не люблю рыбу, но несколько дней галетной диеты кого угодно заставят пересмотреть предпочтения. Поэтому я уплетала рыбу наравне со всеми. Спасибо заботливому Фане, который подкладывал мне на тарелку кусочки без единой косточки.
И вот, когда мы, объевшиеся и довольные, откинулись на спинки стульев, и Ангел с загадочным видом шагнула к секретному шкафчику, на камбуз ввалилась спасательная команда. И испортила весь наш сюрприз! Потому что после ухода инспекторов Капитан ушёл в рубку, Андр – в машинное отделение, Циник опять засел в библиотеке за изучением законов, на этот раз панамских. Макс с каждой минутой становился всё мрачнее – видимо, переживал из-за предстоящей встречи с Оксаной. Поэтому Фаня, пустив в ход все способы уговоров, вплоть до "давай на спор", увёл его в кают-компанию играть в шахматы. Малыш умчался к Андру смотреть, как работает двигатель "Летучего".
Я поболтала бутылку около уха – в ней что-то зашуршало.
– Нет, – мне было страшновато, – давай лучше не будем.
– Что ж, она так и будет валяться? – нахмурилась Ангел.
– А если Фаня прав, и оттуда что-нибудь выскочит? – я дала ей послушать шуршание в бутылке.
– Может, там крик о помощи, – предположила она, – и из-за наших страхов кто-нибудь погибнет от голода.
– Или карта острова сокровищ, – подхватила я.
Мы мечтательно уставились друг на друга. Потом, не сговариваясь, одновременно шагнули к выходу и также одновременно остановились. Сейчас было не лучшее время приставать к Капитану с таинственной бутылкой, что бы в ней не находилось. Скорее всего, он прокладывал маршрут до Панамы, что без штурмана, наверное, было сложновато. Поэтому мы водворили бутылку на место и стали убирать со стола посуду и остатки ужина.
...эх вы, конспираторы...все испортили! Почти испортили. Андр, тебе, конечно, огромное спасибо! Но объясню свою горечь.
Оксана ведь своих партнеров на уши поставила, мол, на судне от голода гибнет несколько членов команды, что дело срочное, речь о жизни и смерти, не меньше.
Судя по малому количеству времени, прошедшего от отправленной радиограммы до спешащего к нам пузатого буксира, партнеры прониклись. К нам на борт как горох посыпались спасатели. В ослепительно белых робах, с марлевыми повязками на смуглых лицах, и с огромными шприцами, наполненными мутной жидкостью. Я почти сразу догадался, что это. Бульон! Ведь для длительно голодающего организма, с иссохшим желудком, твердая пища подобна толчёному стеклу. Поэтому максимум, что ему можно в первую очередь - ложка нежирного бульона. Люди реально мчались нас спасать! И что же они увидели, ворвавшись в кают-компанию?
Правильно, сытые, довольно лоснящиеся лица. Ковыряющиеся в зубах после приличного количества рыбных блюд, что искусно приготовила нам Ангел! И объедками от которых был завален весь стол. Это был праздник чревоугодия. Даже я, уж на что не люблю рыбу, и то совершил подвиг, от пуза налопавшись крабов и креветок. И подвиг этот сопровождался таким удовольствием! Мы молотили челюстями, как камнедробилки. Даже призраки не отставали. И мы напрочь забыли про голод. И про Оксану, что там уж скрывать, мы тоже забыли. Вот такая избирательная память. Поэтому появление вооруженных шприцами коммандос из "Секретных материалов" стало для нас сюрпризом.
-Эээ, кэптэн? - вопросительно застыл один из растерявшихся спасателей. - А где ваша голодающая команда?
-Мальчики, не хотите жареных креветок? - засуетилась Ангел. - Я недавно вспомнила бабушкин рецепт, а бабушка моя тоже на кораблях походила, где только не была, какие только кухни мира не попробовала. А у вас там бульончик? А осветляли луковицей? А куркуму добавляли?
Старший чин совсем потерялся. Он был захвачен и захлёстнут напором Кока. Он как рыба открывал и закрывал рот, но ничего не говорил, и даже, кажется, не дышал.
-Браток, ты не поперхнулся часом? - участливо поинтересовался Водолаз. И своей лопаткообразной ладошкой треснул застопорившегося по спине. Тот заперхал, но хотя бы начал потреблять кислород.
-Объясните мне, что здесь происходит? - прокашлявшись, вернулся он в рабочее русло. Говорил по-русски правильно, хоть и с акцентом. - Нам поступил сигнал, что положение на корабле критическое, что вы попали в шторм, потеряли мачты, что на борту свирепствует голод и цинга. Мы поразились - цинга в двадцать первом веке! Но поспешили на помощь. А вы не производите впечатления цинготных больных. И даже на оголодавших не очень похожи. Это что - розыгрыш? Фейк? Но такими вещами не шутят!
В общем, нам стоило немалых усилий успокоить товарища. Ведь ложный вызов экстренных служб мог стоить нам дорого! Даже если просьба прозвучала не непосредственно из наших уст. Ну, Ксюха, ну постаралась. Оперативно, конечно, за что ей спасибо. Но теперь что уж - победителей не судят. Мы получили то, что хотели - продовольствие, запасы воды, горючее. Мы были живы, здоровы, и полны надежд.
Санитарный инспектор, краснея, что-то сбивчиво бормотал про оплату этой гуманитарной помощи. Ведь известно, что ни одна подобная акция не является однозначно благотворительной. Это лишь подношения, впоследствии предъявляемые к неминуемой оплате. Ничего дармового в мире не осталось. Мы рассыпались в благодарностях, били низкие поклоны в пол, подталкивая чиновника к выходу. Откуда мы знали, на каких условиях Оксана организовала этот транш? Может, там все уже оплачено. И наши попытки стали бы дачей взятки должностному лицу. Поэтому я показал Ангелу кулак из-за спины, когда она выудила из кармана перламутровую горошину. Хорошо еще, что инспектор ее не увидел, потому что висел над палубой трущегося о наш борт катера. Висел в руках Андра, державшего его подмышками, болтая ногами в воздухе. Потом его снизу бережно приняли из рук в руки, и катер отбыл к берегу.
Водолаз отряхнул руки, и пошел в машинное, колдовать над движителем. Вот кто реально голодал! Ни капли топлива не было в нем уже неделю. И показалось даже, что он облизнулся и всхлипнул, когда солярка потекла по топливопроводам. Сердце корабля ожило и мерно застучало.
Нас ждал Панамский канал и встреча со старой знакомой...
Камбуз отмыт до небывалой чистоты, все следы преступной деятельности "зелёной заразы" уничтожены, весь сор "из избы" вынесен и весь запах...кстати, на счёт запаха, ведь это когда такое было, чтобы на Камбузе не пахло ничем, ничем съестным, потому что запах машинного масла от Пёскиной робы или запах Морриных духов не считается... Мне просто хотелось плакать, потому что я никак не могла придумать из чего же мне хотя бы супчик сварганить, я судорожно вспоминала рецепты из морских водорослей, но ничего, кроме салата из морской капусты, мне на ум не приходило, самое обидное было то, что морской капусты у меня тоже не было. Андр, правда, обещал хороший улов, но дело шло к ужину, а никакой рыбы я ещё и в глаза не видела...если бы хоть что-то, то я могла бы запечь её с солью и перцем, потому что никаких других приправ, так же как и масла, в наличие не было, но солонка и перечница, найденные в библиотеке, куда Моррка обожала таскать подносы с едой, оказались наполовину заполнены, и я возблагодарила создателя за эту самую Моррину вредную привычку, попыталась ещё что-нибудь найти в этом храме литературы, но, к сожалению, кроме пустых подносов и чашек с застывшей на дне кофейной гущей, ничего не нашла. Что же делать? Как быть? Из чего готовить? Если бы хоть Гуара проснулась, можно было бы её попросить подстрелить пару чаек, у них мясо конечно не ахти, жёсткое и рыбой пахнет, но на безрыбье и чайка рыбой станет. Надо бы с Моррой посоветоваться, может она придумает чем можно Штурмана разбудить, или у Призраков какие-то соображения есть на этот счёт. Капитан тоже нервничает, весь издёргался, кричит, глазищами вращает, но его понять можно, он же за нас за всех отвечает, нас то и так не много, а тут ещё смерть голодная подстерегает оставшихся. До каннибализма ещё далеко конечно, но пошуровать в гардеробах присутствующих на предмет кожаных и замшевых изделий, как мне кажется, уже пора. Вот на этой самой грустной мысли в Камбуз ввалился мой обожаемый Водолаз и с весёлым криком "ПРИНИМАЙ, ХОЗЯЙКА!" стал вываливать на разделочный стол рыбу, крабов и креветок!!! ЖИВЁМ, БРАТЦЫ!!!!
Все разбрелись по кораблю и занимались кто чем хотел. Макс пытался присоединится к Ангелу и помочь ей в приведении камбуза в порядок, но был изгнан оттуда на удивление сурово. Поэтому он угрюмо сидел один в кубрике.
Впрочем, на мой взгляд камбуз уже сверкал стерильной чистотой, но Ангел недовольно шарила по углам и оттирала щётками, мочалками и тряпками невидимую грязь.
Малыш скакал мартышкой по парусам и с визгом качался на канатах. Циник забился в библиотеку (с моего разрешения) и изучал там юридические порядки Бразилии.
Капитан и Андр о чём-то совещались в рубке.
Фаня и я сидели в кают-компании. Он лежал на диване и, хмуря брови, наблюдал за мной. А я, высунув от усердия язык, выводила на карте красным фломастером наш путь от Перу до Форталезы.
– Зачем ты это делаешь? – недовольно спросил Фаня.
– А? – я подняла голову от карты.
– Я спрашиваю – зачем ты это делаешь?
– Что именно? – я опять склонилась над картой.
– Возишься с этим. Ведь тебя никто не просил.
– Значит, попросят, – невозмутимо ответила я.
Фаня подошёл ко мне.
– Зачем ты здесь проводишь линию? – он ткнул пальцем в карту. – Здесь же рифы.
– Ну я же не штурман, чтобы по градусам маршрут прокладывать, – заметила я в своё оправдание. – И потом, мы уже прошли этот маршрут, повторять его нам не надо. А потом Гуара проснётся и нарисует правильный путь. У неё всё равно свои карты... И вообще, чего ты злишься?
Он быстро отошёл и снова улёгся на диван.
– Фа-аня, – позвала я, – почему ты злишься? Что не так?
– Мне не нравится, что Капитан так с тобой обращается.
– Как – так? – я удивлённо отложила фломастер.
– Почему он всё время на тебя орёт? Вечно недоволен.
– Фань, он на всех орёт. И всеми недоволен. Он Капитан, ему по должности положено.
– На Андра он не орёт.
– И на Андра орёт, – я снова взяла фломастер. – Фаня, понимаешь, Капитан... Он на самом деле чуткий и понимающий. И он мне помогал много раз. Он всегда помогает, когда нужно. И видит сам, что нужно помочь, ему даже говорить не надо... Между прочим, если бы не он, меня бы здесь не было.
– В смысле? Ты про то, как тебя спасли после крушения?
– Нет. Вскоре после того... – я оторвалась от своей карты. – Мы были в Выборге... И мне стало казаться, что я на "Летучем" не нужна никому, что я лишняя. И что все хотят, чтобы я ушла... И я на самом деле решила уйти, и сказала Капитану об этом.
– И что? Он тебя не отпустил?
– Мммм... не совсем. Но он нашёл слова, которые убедили меня остаться.
– Может быть, было лучше уйти? – тихо спросил Фаня.
– Нет, Фаня... В том мире, на берегу, меня никто не ждал. А здесь у меня друзья.
– Один раз не считается, – буркнул Фаня.
– И не один раз, он много раз приходил на помощь. А когда орёт... Ну пусть орёт, если это помогает ему чувствовать себя капитаном. всё равно все знают, что он добрый.
– Но ты плачешь...
– Ой, Фанька, я всегда плачу! Я утром паука в библиотеке видел, когда карту искала, и тоже плакала, потому что боюсь пауков... И от книжки могу заплакать, и от музыки. Я Морра, я плакса.
– Всё равно, – упрямо ворчал Фаня, но уже было ясно, что он перестал злиться.
– Ты, между прочим, тоже не сильно-то вежливо со мной разговариваешь, – заметила я.
– Я? – он даже приподнялся на локте, огорчённо вскинул брови. – Я тебя обидел?
– Ну не так, чтобы уж совсем обидел, но... ты скрываешь от меня...
Он сразу сообразил к чему я клоню, и нахмурился.
– Всё, что было в той жизни, больше не существует, – медленно проговорил он. – Я не хочу помнить об этом. Я умер, и теперь я здесь.
– Фаня... но ведь тебя там помнят, – тихо сказала я.
Он скривил губы, закрыл лицо руками и то ли всхлипнул, то ли застонал. Я подумала, что он плачет и испугалась. Что же произошло в его жизни? Пока я соображала, что сказать, Фаня убрал руки с лица и положил их за голову. Он казался совершенно спокойным.
– Фанька, ну прости меня, я не буду больше спрашивать, – выдавила я.
– Не извиняйся... – покачал головой призрак.
Он хотел ещё что-то сказать, но тут в кают-компанию вошёл мрачный Капитан. Фаня напрягся. У него так окаменело лицо, что я заволновалась.
– Оракул, я тебя везде ищу, – сказал Капитан.
– А... да? А мы тут... – смешалась я.
– Вижу, – Капитан покосился на Фаню и хмыкнул. – Мне надо, чтобы ты... В общем, посмотри в библиотеке, там должны быть карты. Выбери там, какая поподробнее и обозначь на ней наш маршрут.
– Капитан, но я же не штурман, – робко возразила я.
– Ты схематично, – объяснил он. – От Перу до Бразилии. Просто для памяти, Гуара потом проснётся, сделает уже грамотно. А ты пока так, приблизительно. К вечеру.
– Я могу и раньше, – заметила я, – сейчас...
Я взяла отложенный при появлении Капитана фломастер и провела последнюю линию, уткнув кончик фломастера в точку с надписью Форталеза.
...у нас катастрофически не хватает членов команды! Некого на управление парусами поставить. Первая мысль была о призраках. Но потом подумалось. Когда на такелаж загнали Лафаню, вполне себе здорового, полуматериального мистического гражданина - его разорвало на четыре неравные части, которые начали самостоятельно мыслить, говорить, и совершать разные поступки. Если сейчас послать эти части на реи, чтобы они могли наконец-то пригодиться в качестве матросов, не распадутся ли они еще на неопределённое количество индивидуумов, маленьких, прытких и злобных? Неизвестно же, по сколько таких подсознаний сидит в каждом, и на что они могут быть способны?
За размышлениями мы зарулили с попутным ветром в акваторию Форталезы. На подходе нас слегка помурыжили морские погранцы, что-то шамкая нам на португальском, но девчонки ответили на древнем интернациональном языке женских жестов, построили им глазки, и нас пропустили. Даже не проверив документов.
Кстати, а есть ли у нас документы? Сейчас, когда доля мистики ушла из нашего существования, и мы начали переходить на рельсы реальности (условно, конечно, но хотя бы приблизимся к ней), сразу возникла масса вопросов и нюансов. И вот этот - о документах - в первую очередь. Нет, если мы собираемся бесконечно болтаться по-пробочьи на волнах, вдали от обитаемых земель, то нам и предъявлять все эти паспорта моряков некому, разве что Нептуну лично. А на берега сходить нам по-любому придется рано или поздно. Как сейчас.
Конечно, если в порту имеется филиал или склад заготконторы "Перейра унд сыновья", и мы напрямую обратимся к ним - то не вопрос, там все решится без бумажек, на доверии. Неужели Ксюха в лице своих торговых агентов начнет требовать с нас удостоверения личности? Опять же, когда мы пришвартуемся, сразу всякая таможня набежит и прочие береговые службы, которым должностными обязанностями предписано проверить загрансудно на предмет контрабанды, антисанитарии, да и вообще разнюхать, можно ли там чем поживиться.
Нет, надо организовать, чтобы Ксюхин представитель с соответствующими полномочиями встретил нас на бразильском берегу первым, и решил все вопросы. А лучше вообще доставил нам продовольствие куда-нибудь миль за сорок от берега, чтобы мы не светили свои загорелые милые лица.
Радиограмма Барк летучий - Бальбоа, Панама
"Приём, приём. Информация для Оксаны Перейра.
Находимся на траверзе Форталезы, Бразилия, милях в пятидесяти. Есть ли в порту твои представители? Если есть, могут ли они доставить нам своими средствами продовольствие в точку дрейфа? Если нет, то через пару-тройку дней, к твоему концу панамского канала, буксир подтащит наш барк с высохшей от голода командой на борту.
Твой постройневший на диете караван-баши Старпом- оглы Вик"
Радиограмма Бальбоа, Панама - Барк Летучий
"Капитану Вику, лично.
Мне импонирует твоя гусарская наглость. В порту моих представителей нет, но есть партнерский филиал. Организуем. Ждите транспорт там, где стоите.
Живы ли еще те милые аксессуары - халат и тюбетейка? Хочется на них посмотреть еще раз, ты в них такой брутааальный. Как там Лютик поживает и УТРО? Жду вас всех не дождусь.
Чмоки-чмоки!"
Уфф... Как поживают вышеупомянутые мужчина и женщина? Как-то поживают. И где-то. Но без нас...
17796