Чтобы в это сердце, белое, как снег, заглянуть, я сшибла верхний лист. Вдруг из-под листов, как слезы из-под век, Мне в рукав росинки полились (Новелла Матвеева)
А вот он, мой конь, на века опочил, Один только череп остался. Олег преспокойно стопу возложил И тут же, на месте, скончался. Злая гадюка кусила его, И принял он смерть от коня своего. Каждый волхвов покарать норовит, А нет бы прислушаться, правда! Олег бы послушал - еще один щит Прибил бы к вратам Цареграда.
Король - его величество, Просил её величество, Чтобы её величество Спросили у молочницы: "Нельзя ль доставить масла На завтрак королю?" Придворная молочница Сказала: "Разумеется. Схожу, скажу корове, Покуда я не сплю!"
Придворная молочница Пошла к своей корове И говорит корове, Лежащей на полу: "Велели их величество Известное количество Отборнейшего масла Доставить к их столу!"
Придворная корова Ответила спросонья :"Му-у! Скажите их Величествам, Что нынче очень многие Двуногие безрогие Предпочитают мармелад, А также пастилу! Король его величество, Наверно, будет рад! Му-у!"
Тотчас же королева Пошла к его Величеству И как бы между прочим Сказала невпопад: "Ах, да, мой друг, по поводу Обещанного масла... Хотите ли попробовать На завтрак мармелад?.."
Король воскликнул: "Глупости!" Король сказал: "О, Боже мой!" Король вздохнул: "О, Господи!" И снова лег в кровать. "Ещё никто, - сказал он, - Никто меня на свете Не называл капризным... Просил я только масла На завтрак мне подать!"
На это королева Сказала: "Ну, конечно!" И тут же приказала Молочницу позвать. Придворная молочница Сказала: "Ну, конечно!" И тут же побежала В коровий хлев опять.
Придворная корова Сказала: "В чём же дело? Я ничего дурного Сказать вам не хотела. Возьмите простокваши И молока для каши, И сливочного масла Могу вам тоже дать!" Придворная молочница Сказала: "Благодарствуйте!" И масло на подносе Послала королю.
Король воскликнул: "Масло! Отличнейшее масло! Прекраснейшее масло! Я так его люблю! "Никто, никто, - сказал он И вылез из кровати, - Никто, никто, - сказал он, Спускаясь вниз в халате, - Никто, никто, - сказал он, Намылив руки мылом, - Никто, никто, - сказал он, Съезжая по перилам, - Никто не скажет мне, что я Тиран и сумасброд За то, что к чаю я люблю Хороший бутерброд!"
И летний сад нас больше не обнимет, Цыганский хор не будет петь для нас, Благословенье Божье Вас да не покинет, Но кара Господа да пусть минует Вас.
Для вас любовь была, увы, забавным словом, Как заведенный повторяю вновь и вновь, Ах если бы начать все как-то снова Но кончен бал, свечу зажгла ее величество луна, Ушла домой ее величество любовь.
Двадцать первого числа, При немыслимом свеченьи, При негаснущей заре Мы плывем невесть куда, Наблюдая за кормой Летних вод перемещенье, Наблюдая за собой уходящие года.
А ну отдай мой каменный топор ! И шкур моих набедренных не тронь ! Молчи, не вижу я тебя в упор, - Сиди вон и поддерживай огонь ! Выгадывать не смей на мелочах, Не опошляй семейный наш уклад ! Неубрана пещера и очаг, - Разбаловалась ты в матриархат<>/b !
Но сейчас деревья стучат ветвями в стекла, Ты можешь лечь и уснуть, и убить эту ночь. Деревья, как звери, царапают темные стекла, Пока еще не поздно лечь и уснуть в эту ночь. (В. Цой)
А что не дострелили, так я брат даже рад. Я тоже рад бы, да присев у пня, Я выл белугой и судьбину клял: Немецкий снайпер дострелил меня Убив того, ...
Друг мой лучший, доброволец-судья, Мещанин. Я хочу тебя. Ты - клочок мягкой ваты в ушах, Ты - здоровый оскопленный пень. У тебя мой крик вызывает страх, Как и будущий Судный день.
Не спеша, за разговором Дребезжащею телегой Покатился день под гору, разогнался, В полночь врезался с разбега Ночь навылет, без ночлега Протаранил и в восьмом часу сломался (Александр Иванов)
Этот письменный стол зря тревожить не стану. Просто, если от мыслей своих, как от свор, Словно загнанный заяц, скрываться устану, То присяду к нему и начну разговор
Прозаик писал роман ночами, не смыкая глаз. Сюжет правдив и был герой, на этот раз, похож на нас. Он первую главу предал огню, чтоб не попасть в тюрьму. Вторую не показывал он никогда и никому.
1278
1271