На перекрестке двух миров Стоишь безвольно, как дитя. Пересеченье двух дорог – Решайся, верную найдя. Не ошибись – ответ простой: За промах плата высока. Оставив выбор за тобой, Плывут, плывут в молчании облака
А потом кончил пить, Потому что устал, Начал об пол крушить Благородный хрусталь, Лил на стены вино, А кофейный сервиз, Растворивши окно, Просто выбросил вниз. И никто мне не мог даже слова сказать. Но потом потихоньку оправились, Навалились гурьбой, стали руки вязать, А потом уже все позабавились.
Будь вы на поле, у станка, в конторе, в классе,- Но вы причислены к какой-то серой массе. И в перерыв - в час подлинной свободы - Вы наскоро жуете бутерброды. Что ж, эти сэндвичи - предметы сбыта. Итак, приятного вам аппетита!
Из всех строительных контор сбежались к нам прорабы скопом и спорят: перенять ли опыт или не видеть нас в упор, а попросту глазами хлопать из всех строительных контор (Берковский)
Такие ситуации. Простор воображенья. Был гордым и почтенным, а родился дураком. А если мало радует такое положение, Скажи еще спасибо, что не сделался скотом. Уж лучше сразу в дело, чем Копить свои обиды. Ведь, если будешь мелочен, Докатишься до гниды. Пускай живешь ты дворником - родишься вновь прорабом, А после из прораба до министра дорастешь. Но, если туп, как дерево - родишься баобабом И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь.
Усни, Маргарита, за прялкой своей, А я - отдохнуть бы и рад, Но стелется дым, и дурит суховей, И рукописи горят. И опер, смешав на столе домино, Глядит на часы и на наше окно. Он, брови нахмурив густые, Партнеров зовет в понятые.
О Дульсинея, Дульсинея, кто Дон Кихот - тебе видней. Как много женщин знаменитых, бессмертной славою увитых. Но два знакомых силуэта мы различаем среди них: О Офелия, о нимфа, о помяни меня в молитвах, О Маргарита, Маргарита, здесь я умру у ног твоих.
Все дороги Ламанчи ведут, как известно, к трактирам. Полбутылки вина, и огарок, чтоб было светлее... Мой осёл околел, и в пустых кошельках - только дыры. Мой хозяин - старик, и с другим спит его Дульсинея. Мой хозяин - старик, и с другим спит его Дульсинея.
Жужжит и жалит слава, как пчела: С ней сладкий мед, с ней горькая отрава, Но яд целебный лучше выпить, право, Чем сахарного вылепить осла! (Новелла Матвеева)
Хозяйка вашего стола, Прощаясь, так на нас смотрела Но прервала на полуслове (как бы) Она признание свое Мы не увидимся вовек, И что сказать она хотела Для нас останется загадкой А может быть - и для нее. (Щербаков)
1903