Арли --> (16127) Похоже, друг мой, у нас сегодня бенефис...))
И наш бледный и здоровый вид кому-то мешал заснуть, Нам взламывали двери и - с погонами в наш андеграунд. И у кого-то оказался уж слишком коротким его творческий путь... Но мы верили в то, что за нами - последний раунд.
А времена менялись - и сменились вконец. Мы вышли наверх - мы разбрелись кто куда. И стал делать деньги вчерашний бунтарь и вчерашний певец, В его уютной квартире есть газ, телефон и вода.
Он не жалеет ни о чем, он держит дома шесть альбомов Г.О. (и пять альбомов БГ), И вроде бы он не предатель, он по-своему прав. Ведя мемуары за чашечкой кофе - "Моим детям о вчерашнем дне" - Каждый ловит свой собственный кайф.
Цикл закончен, пора по местам! Победителям выдадут похвальный лист Но при любом госстрое я партизан При любом режиме я анархист! И, когда послезавтра заколотят в дверь, Уходя в андеграунд, я встречу винтовкой Новый 37-й!
Но все, что им нужно, - это только любовь, Все, что им нужно, - любовь. Но все, что им нужно, это только любовь, И я говорю тебе: Люби ее, пацан! Он - мистический анархист, Он на все смотрит сверху вниз
Ты лежишь на гоpе, на высокой гоpе И видишь сон. А по небy плывyт иллюстpации сна - Облака. То, что снится тебе пpоисходит со мной на земле. Я сижy y pеки, наблюдая полет Мотылька.
Я идy по тpопе, отзываясь на зов Гоpодов. Голyбая вода остается тепеpь Далеко. Откpываю ключом свой мистический дом на заpе, Зажигаю огонь, чеpный кофе ваpю С молоком.
Только сложится нелегко Дружба пламени с мотыльком Самба белого мотылька У открытого огонька Как бы тонкие крылышки не опалить Лучше мало, да без тоски Жить как белые мотыльки И летать себе недалеко от земли
Вот,казалось бы, и лети, Рви истертую нить. Сколько вёсен должно пройти, Чтобы все позабыть? Позабыть, как хотелось петь, Петь да выть ночами. Позабыть бескрайнюю степь, Что легла между нами.
Ночь шуршит над головой Как вампира черный плащ. Мы проходим стороной Эти игры не для нас. А пока у нас в груди Тонкая не рвется нить Можно Солнцу гимны петь И о ночи позабыть.
Я уезжаю в деревню, чтобы стать ближе к земле, Я открываю свойства растений и трав. Я брошу в огонь душистый чабрец. Дым поднимается вверх, и значит, я прав.
Я отыщу корень дягиля - сделай меня веселей, Ветви березы, прочь, демоны, прочь. Если же станет слишком темно, чтобы читать тебе, Я открываю дверь, и там стоит ночь.
Там Храм Матери чудотворной, От стены наклонились в пруд белоснежные конрафорсы словно лошади воду пьют. Их ночная вода поила вкусом мёда и чабреца, чтоб наполнить земною силой утомленные небеса...
Что с того, что я больной, что с того, что хворый? Брежу я войной, войной, а она не скоро. Нам на суше и в морях битв не обещают, Наш король и слаб, и дряхл, армия нищает. Никуда уж не годны ржавые доспехи, Никому уж не важны прошлые успехи. (Щербаков)
Со мной рядом зависть, а с ней моя злоба, Желанье быть первым, и чтоб высшей пробы. Выцвела книга, ее не открыли. Ведь были же крылья, да надломили. В одной руке бритва, в другой моя смелость, К вечеру битва, с утра моя серость.
А слева и справа, в канаве и в яме - И деньги, и слава, и счастье горстями. Полы пахнут краской, а потолки - мелом, И песня, и сказка, и женщина в белом. Тебе меня жалко, а мне - еще жальше. Но, шатко и валко, а я пойду дальше: И зависть не гложет, и нет во мне злости, Я даже, быть может, зайду к тебе в гости. (Щербаков)
Годы легли серебром на висках, Мантия - плащ дорожный. Ты не короны себе искал: Мирный рассвет - дороже. Развеем забвенье былых времен, Смахнем старины завесу, И в сказку простую проход озарен
В поход на чужую страну собирался король, Ему королева мешок сухарей насушила, И старую мантию так аккуратно зашила, Дала ему пачку махорки и в тряпочке соль (Окуджава)
16128
16119