Я забыл родной язык. Я к чужим местам привык. Даже старости не боюсь, даже смерти. Нет окошка, нет огня. Только мучает меня Незаконченный рисунок на мольберте. И дрожащий карандаш Холст берет на абордаж. Тот же август, та же степь и подорожник. Приучился рисковать И рискую рисовать. Я художник, я пока еще художник. (Щербаков)
Ах, кто стоит на палубе там, у пеpил, И смеётся, и плачет, и машет пpиветно платочком И по ветpу весеннему нежно поплыл Мне истомой знакомой Hавстpечу тот голос pодной.
Ах, не солгали пpедчувствия мне Да, мне глаза не солгали - Ту, что я видел когда-то во сне, Гостьей навстpечу ведёт паpоход!!!
Осень. Дожди. Дремота. Бездонный омут. Бессонный гнёт. Бледный на фото кто-то вот-вот очнётся и подмигнёт: помнишь кофейню в Сохо? Конечно, помню. Да толку что! Рыба, мне очень плохо. Мне даже хуже, чем только что. "След мой волною смоет@, - пропел ребёнок. И след пропал. В гости? Сейчас не стоит. Явлюсь к разъезду. Скажу - проспал. Или останусь дома, с ковра не двинусь. Не та луна. Осень. Минор. Истома. Какие гости, когда волна? (Щербаков)
Группа крови на рукаве, Мой порядковый номер на рукаве, Пожелай мне удачи в бою, Пожелай мне-е Не остаться в этой траве, Не остаться в этой траве, Пожелай мне удачи в бою, Пожелай мне-е-е удачи.
В среду днем она ушла, вымыв посуду и пол. Он остался сидеть у окна, локти уставив в стол. Он ненавидел стены и шкаф, стол у окна и стул, Сор на газете, и рваный рукав, и ветер, что в окна дул.
Полиритмия вагонных колес Наводит на мысль о музыке джаз. Жара. Замершие окна с другой стороны Не позволяют увидеть хоть что-нибудь там. День.
Снова поезд. И близнецы рельсы куда-то ведут. Снова поезд. Предполагаю мне опять не уснуть. Снова поезд. Сегодня на запад, вчера на восток. Снова поезд. Замкнутый круг.
В твоих глазах опять упрек Как ты меня не понимаешь И скорби ты не разделяешь Ты как и прежде одинок Я по осенним мягким тропам Уйду неведомо куда Пусть растекается вода Весенним паводком неловким Когда меня ты позовешь боюсь тебя я не услышу Так громко дождь стучит по крыше Все тот же запевала-дождь
Ночь щекой прижалась к окнам, Но в ее мечтах высоких вновь Плывет луна печальна и легка. Ты тихо смотришь на огонь, Но ты где-то далеко Мне не знакомы эти берега.
Лунная тропа на темных волнах, Лунная тропа тебя уводит В мир, где нет и не должно быть места для меня, В мир, где чужая я.
Ты знаешь теперь этот танец. Битые стекла, рваные брюки - скандал. К черту зонт, теперь уже все равно. Танец и дождь никогда не отпустят тебя, В их мокром обьятии не видно родное окно. Капли дождя лежат на лицах, как слезы, Текут по щекам словно слезы.
Уходим, уходим, уходим, Наступят времена почище. Бьется родная, в экстазе пылая, Владивостoк 2000.
В объятьях полупьяных женщин гибли моряки, Тельняшки рвали и кололи прямо на груди, Здесь седрце остановится, не будет слышан стук, Ты свой последний танец танцевал уже без рук.
На позиции девушка провожала бойца, Темной ночью простилася на ступеньках крыльца. И пока за туманами видеть мог паренек На окошке, на девичьем, все горел огонек.
Но когда - от винта И кругом пустота, От зубов до хвоста - И в пропасть на скалы; И не встать, и не сесть - Ты скажи все, как есть, И - привет, Ваша честь, Прямо в рай, под мостом, как Чкалов.
Я привык бродить один И смотреть в чужие окна. В суете немых картин Отражаться в мокрых стеклах. Мне хотелось бы узнать, Что вас ждет и что тревожит... Ваши сны, и вот опять Приходит ночь, И день напрасно прожит.
Но тёплый дождь не бьёт в стекло мокрой коре, И электронное табло смотрит мне вслед. Домов кварталы спят давно, видят сны, И смотрит вновь в моё окно тень слепой луны.
17128
17127