На ковре из желтых листьев в платьице простом, Из подаренного ветром крепдешина, Танцевала в подворотне осень вальс-бостон, Отлетал теплый день и хрипло пел саксoфон.
Вальс устарел, говорит кое-кто смеясь, Век усмотрел в нем отсталость и старость, Робок, несмел наплывает мой первый вальс, Почему не могу я забыть этот вальс?
Мы могли бы служить в разведке Мы могли бы играть в кино Мы как птицы садимся на разные ветки И засыпаем в метро
Это мы придумали Windows Это мы обьявили дефолт Нам играют живые Beatles И стареющий Adrian Pol Наши матери в шлемах и латах Бьются в кровь о железную старость Наши дети ругаются матом Нас самих почти не осталось
И ветер свеж, и ночь темна, И нами выбран путь - Дорога Сна...
По Дороге Сна - тихий звон подков, лег плащом туман на плечи, Стал короной иней на челе. Острием дождя, тенью облаков - стали мы с тобою легче, Чем перо у сокола в крыле.
Я бы новую жизнь своровал бы как вор, Я бы летчиком стал, это знаю я точно И команду такую: "Винты на упор!", Отдавал бы как бог, домодедовской ночью. Под моею рукой чей-то город лежит И крепчает мороз, и долдонят капели, И постели метелей, и звезд миражи, Освещали б мой путь в синеглазом апреле.
Варшава, я тебя люблю легко, печально и навеки. Хоть в арсенале слов, наверно, слова есть тоньше и верней, но та, что с левой стороны, святая мышца в человеке, как бьется, как она тоскует!.. И ничего не сделать с ней.
Трясутся дрожки. Ночь плывет. Отбушевал в Варшаве полдень. Она пропитана любовью и муками обожжена, как веточка в Лазенках та, которую я нынче поднял, как Зигмунта поклон неловкий, как пани странная одна.
Гул мотора не разорвёт ночной покой, По дороге не мчится рокер молодой, Чёрный шлем висит потёртый на кресте И тот парнишка он был знаком везде и всем.
...гнилой фашистской нечисти Загоним пулю в лоб Отродью человечества сколотим крепкий гроб Пусть ярость благородная вскипает как волна Идет война народная священная война Пусть ярость благородная вскипает как волна Идет война народная священная война
В то лето шли дожди, и рушились надежды, Что бог нас наградит за преданность и нежность, Что спилим эту муть - гнилые ветви сада, Что все когда-нибудь устроится как надо.
Карты вечно тасуются... И, в какой-нибудь раз, В мире все образуется, Но, наверно, без нас. Так случится, так сможется, Что в назначенный час Все удачно разложится, Но, наверно, без нас.
Звенела ночь, как тугая струна, Сверкнула яркая в небе луна, Заскрипело крылечко. Что так бьёшься, сердечко? Наверное это она! Заскрипело крылечко. Что так бьёшься, сердечко? Наверное это она!
Наша память идет по лесной партизанской тропе, Не смогли зарасти эти тропы в народной судьбе. Боль тех давних годин в каждом сердце живет и поныне, В каждой нашей семье плачут малые дети Хатыни.. Молодость моя, Белоруссия, Песня партизан, сосны да туман, Песня партизан - алая заря, Молодость моя, Белоруссия.
Проносятся над степью Стрижи, как трассы пуль, И снова солнце слепит, И снова тот июль... Он запахом полыни Навек застрял во мне, Где юность и поныне Шагает по стерне.
Какую песню спеть тебе родная Спи ночь в июле только шесть часов Тебя когда ты дремлешь засыпая Я словно колыбель качать готов Я словно колыбель качать готов Спи ночь в июле только шесть часов Пусть милая тебе спокойно спится А я пока долины осмотрю Скажу чтоб вовремя запели птицы Задую звезды и зажгу зарю Задую звезды и зажгу зарю Спи ночь в июле только шесть часов Спокойной ночи говорю я снова И верую что не настанет дня Когда тебе два этих тихих слова Промолвит кто-нибудь поздней меня Промолвит кто-нибудь поздней меня Спи ночь в июле только шесть часов Спи ночь в июле только шесть часов
Перекати-горе, перекати-страх, Перекати-боль, перекати-мрак. И в бреду уже не различая пути, По земле на которой рожден. Я иду, И я буду идти, До тех пор, пока кто-нибудь ждет.
Постучался в двери там, где вишни зрели, К той, что пела песни да низала бисер, Где играли звери, где плясали перья, О незваном госте прошуршали листья:
Ты чужой, ты другой, ты не мой, не любый. Но подожди, за окном дожди, не ходи, не думай.
Где же память твоя - низа оловянных колец? Где же сердце твое - серебряный бубенец?
Обронил дорогой, заплатил в трактире, Отобрали воры за гнедой горою; Я тебя впустила, я тебя простила, Не горюй о сердце - я скую другое.
Как узнать, удержать перекати-поле? Приютить, обольстить, не пустить на волю...
Смычок опущен и мелодия допета, Мой конь, как птица, по кругу мчится. Дождём душистым на манеж летят букеты, Но номер кончен, и гаснет свет, И никого со мною рядом нет.
Цветы роняют лепестки на песок, Никто не знает, как мой путь одинок. Сквозь ночь и ветер мне идти суждено, Нигде не светит мне родное окно.
18453