Я скрываюсь в улыбках лохматых дворовых собак И в пустых подворотнях витаю я запахом кошек Я подмешан в вино, я щепоткой подсыпан в табак И мерцаю я синим в сиренах ночных неотложек
Я в квартире твоей много лет, как панно на стене, как седой Домовой, что упрятан в кашпо над диваном, маскируюсь оттенками, властвую в царстве теней, тонкой струйкой воды подтекаю из старого крана.
Оглянись же вокруг, посмотри на скопленье вещей - незаметных, привычных, собой вызывающих нежность, я теперь среди них, сквозняком обдуваю сквозь щель воздух комнат твоих, превнося незаметную свежесть.
Потакай же мне, милая, ах, потакай! Я напьюсь, протрезвею, и мы будем вместе, Ты ведь любишь меня, признаюсь, мyдака, и любовь посильней твоей вспыльчивой мести.
Потакай же мне милая, быть мне таким! И не быть мне другим - ты же знаешь об этом, а я сдохну один, твоей нежной руки не почувствовав на своём теле раздетом.
Потакай мне, любимая, я только твой, и другого тебе, ты же знаешь, не нужно, между нами давно состоялось родство, я тебе заменяю ребенка и мужа.
Потакай же мне, милая, ах, потакай! Посмотри на меня - я красив, как и прежде, Пусть я пьян по утрам, но не близок закат, я люблю, подавая тем самым надежду.
Потакай мне в капризах, в постели, в быту, и прощай мне измены - издержки натуры, если я моногамию и обрету, она будет твоей. Потакай, не будь дурой.
Вновь ночные стихи расплавляют одежды нам От горячих их капель сгорает тоска И пускай сумасшествию все мы подвержены Потакай же мне милая ах потакай
Пусть забудется речь коей все мы подвержены Пусть в объятьях твоих растворяется речь Пусть ты станешь нужна мне как хлеб ржаной Пусть я буду тебя как зеницу стеречь
Этих строчек напев непонятное месиво Где тут правда немыслимый в целом вопрос Если утро настанет то будет нам весело Вспоминать этих слов голубой купорос
А пока спи моя непонятная милая Необъятное сердце свое усыпи До утра где в тумане болотистом в иле я Может быть и сорву свою душу с цепи
Что толку рвать себя на части, Нас ждет свое причастие. По сердцу скальпель полоснул, Хирург так искренне вздохнул. Что он увидел в мышце той? Пробрался кто там на постой? Чьи руки сжали мышцу ту? Так больно, что уж не вздохну. А может попросить врача, Чтоб рубанул он там с плеча. Тогда никто не сможет зацепить, Я стану просто бессердечно жить.
Идти на "подвиги" - отрады мало Коль таинство улыбки этой Насмешкою назвать. И если мудрости за ней нам не сыскать, К чему же нам сомнений жало: А был ли пыл в глазах поэта, Что опьянен мечтою..или просто пыль Застила взгляд его, когда он, оглянувшись, Увидел вдруг себя в словах иных?...
Паяц паяцу рознь. Улыбкою едва ли назовешь Желанья продемонстрировать клыки, хотя б невольно Общение в стихах не терпит суеты, Ведь в сердце без того так много пустоты...
Но это вот "почти" - так много стоит! На нас она глядит в который раз... Пусть рот в улыбке, а не сквернословит, Не как у некоторых, кто плюет сейчас...
Улыбкою Джоконды? Это мило... Она тебя на подвиги зовет? И чем она тебя так покорила, Ее в усмешке славно сжатый рот? Поверь, она не видела паЯца, Когда ее художник подловил, Ей было просто незачем смеяться, В ее глазах - почти угасший пыл....
Sphinx Greif --> (4350) А разве спор Обиды ради? Наш вздор Как лист тетради И в каждой клеточке А может и полоске Есть лучик светоча Отельского немножко...
4374
4365
4360
4355
4354