Увертливая юная русалка Попалась в твою шелковую сеть. Ей тайн подводных для тебя не жалко, И взгляд ее позволит умереть Всем душным тучам горечи терзаний. И лёгкий дым прозрачных одеяний Окутает тебя, погрузит в сон. И легкий ветерок познаний Опять подарит сотни обещаний, И взгляд русалки нынешних времен.
The spring has come I’m violent and gorgeous I’m willing to be beautiful and strong I’m waiting for the time When young and pretty goddess Will make me strive and tell me to go on.
I want my key I want to win my freedom And lose it every time I want to lose. I’m never free. I’m standing in the middle Between abusing and being abused.
So please be mine, I’ll tell you when I’m happy. Please run to me. Please be my only king. My heart’s you’re shrine. You feel how much it can be. Let’s live our best, let’s live our warmest spring.
Dark poison spreads throughout my soul No more your spring, I can't hear It burns (I'm helpless) - like hot coals Have I been branded? Or just seared...
These lies and hatred - can't listen At peace, not tortured, or I'll stumble To hide, to brandish thorns like thistle To form a shell, that none can crumble.
Another me - a fake, a ghost... A dark abyss - how can I linger? From lies and hatred where to go? To espy peace - rebound unhindred...
Я этого стихотворения не знаю содержания, Пускай оно придет само Мне в голову дырявую под видом парижанина С брикетом ледяного эскимо.
Напрасно не являются виденья вдохновения, Не верю я в дубину в колесе. Прислушиваюсь яростно к еще неявным веяньям, Присматриваюсь к света полосе.
Кого-нибудь представим мы со сталинскою рожею, Усатого. Он, трубкою дымя, Командует державою, с кобылой очень схожею, Уставшею от ранящих стремян.
Но нет. Представим девушку, недремлющую совушку, Читающую по ночам стихи. Ей превращаться нравится в своих раздумьях в Золушку, Мечты ее разумны и тихи.
Или меня представим мы, нестарого, веселого, Спешащего куда-то налегке, Глядящего в туманное подсвеченное олово, С предметом неразборчивым в руке.
Или меня – лежащего и разговор ведущего С неведомым чтецом сего стиха, Не ясно каким образом и для чего растущего, Подобием блаженного греха.
Но, растекаясь глиною в растворе средства пенного, Мне скулы правды хочется разжать, Услышать, что стихи мои – подобья внутривенного Наркотика. И смело продолжать.
А где-то в недрах Сталина, девицы ли, поэта ли Мифическая жизнь течет. Быть порожденным образом – большая честь поэтому, Все остальное, в принципе, не в счет.
Переживать серьезно так в реальной жизни надо ли От всяких настоящих дел? Когда умрешь, все кончится, и лишь творенья – нА долго Останутся в умах белковых тел.
Мой друг, мы говорим с тобой стихами, Хотя прекрасно знаем все без слов. Стихи мертвы. Они не могут знать, что между нами Бывали страсть и ревность и любовь.
Они не открывают горькой правды. Они не обещают сладких грез. Мы ими говорим, как будто бы на равных... Но понимаем: это не всерьёз.
Стихи, бывает часто, выражают Потоки наших глубочайших чувств. Но чувства – не слова. И слов им не хватает. Тех слов, что не соскальзывают с уст
За просто так. Поверь мне, что порой Мы говорим о том, чего не знаем сами, Не чувствуем. Стихи легли на душу ненужною корой... Мой друг, пиши. Но Please, не говори стихами...
Я сегодня наткнулась в своем секретере, На коробку пластилина, забытую всеми. Цветные в ряд передо мной лежат пластинки, Отрежу стеком я кусочек по старинке. Начну лепить престранную фигуру, Что не доделала в ту детскую я пОру. Какую захочу, он примет форму, Не замечая, к белому добавлю черный. Своими пальцами скатаю я цветные нити, СоткУ из них прозрачной паутины сети. Со взрослых и уже умелых рук, Нежнейший упорхнет вдруг мотылек. Я с радостью посмотрю ему вслед, Пусть полет будет легок еще много лет. Уменьшатся прямоугольники цветные, За столь короткий срок, став не чьими. Подумаю о том, что наша жизнь вот так Становится короче по кускам…
4749
4747