когда я сплю, когда дышу твоё лицо, твоё лицо из янтаря и из песков с собой ношу. твои глаза-мои банты на ясном небе декабря и знаю я, и знаю я твоё лицо-не ты. легко заснуть, когда снега и чистота и немота но нет, вода...но нет, вода... твои слова. а я звоню, а я спешу туда где будешь ты всегда а это больше чем беда. но я дышу.
Ты исчезнуть хочешь?.. Спрятаться? Раствориться в ночи жизненной. И сидеть в закутке каяться, Бичевать себя этой истиной. С чего себе ты возомнила Что ты нужна ему, что ты любима? Любовь, затасканное слово, Ты знаешь, для тебя это не ново. Как жизнь мотала, ты забыла Позвал он, ты, закусив удила, Понеслась, и все простила... Теперь сидишь, и грустью, Свое ты сердце омываешь. Но не поможешь себе злостью, Ты впечатлительна и это знаешь. Опять попала в тот же ты капкан, И охватил тебя таинственный дурман. Недаром мучили тебя сомненья, Зачем же этот возглас удивленья?
Я в похмельном бреду Просыпаюсь с утра Что-ж я выпил вчера Что болит голова.. Зазвонил телефон Дотянуться не в мочь Я стряхнул серый пепел И продолжил свой сон.. И тревожно и муторно Сняться черти в углу Мне бы пива глоток И уснуть на полу..
Спасибо за то, что не дали предаться тоске, приходящей медлительной ночью, спасибо за то, что Ваш лик под Луною все также мне светит, хотя и не греет, он просто забыл шум привычных оваций, стал ясен и чист, а придти к многоточью нам всем суждено и не стоит виною считать устремленье умолкнуть скорее. При жизни Вы были ярчайшей из бестий, умели гореть в красном пламени страсти, да так, что тот жар накалял до предела все чувства, все плотские ткани и веру в любовь, в незаконченность карты созвездий, в пасьянсы, в расклады единственной масти, и в тайную связь между духом и и телом. Пытаясь проникнуть в запретные сферы, свернуть наобум, изменить на мгновенье себя, свою жизнь, я пытал свою волю, но было бессмысленно, Вы не хотели спускаться на землю, оставшись чуть выше. Мне жаль, Вы дарили мне то вдохновенье, что было сильнее и страха и боли, сродни ритму звона весенней капели по серым, неровно оттаявшим крышам. Вы выше теперь, вижу призрачный образ, прозрачное тело в прохладе туманной, почти там где звезды, где небо похоже на ткань, не познавшую ножниц портного. Ни слова теперь. Мир великого собран вокруг тишины. Бессловесность-гуманна. Союз наш холодный собою, быть может являет всей жизни грядущей основу.
4174
4169